Диккенс Чарльз - Домби и сын

23;зненное отчаян³е.

   - Но эта статья кончена, - продолжалъ Вальтеръ. - Я не думаю больше объ этомъ. Скорѣе соглашусь я опять носиться по бурному океану на корабельномъ обломкѣ и утонуть въ пучинѣ морской, чѣмъ позволить себѣ мысль о возвращен³и миссъ Домби къ ея родственникамъ.

   - Ура, любезный другъ! - заревѣлъ капитанъ, доведенный до изступленнаго восторга. - Ур-ра! ур-ра! ур-ра!

   - И неужели ей, - продолжалъ Вальтеръ, - молодой, прекрасной дѣвушкѣ, такъ нѣжно воспитанной и рожденной для такой завидной доли, суждено вступить въ мучительную борьбу съ этимъ безжалостнымъ свѣтомъ! Ужасно, ужасно! Но мы видѣли пропасть, отдѣлившую ее отъ прошедшей жизни, хотя еще и не знаемъ, какъ она глубока. Возвращен³е назадъ невозможно.

   Капитанъ, не совсѣмъ понимая дѣло, одобрилъ мысль молодаго пр³ятеля и замѣтилъ ободрительнымъ тономъ, что вѣтеръ дуетъ попутный.

   - Ей, конечно, нельзя здѣсь оставаться одной, - съ безпокойствомъ продолжалъ Вальтеръ, - какъ вы объ этомъ думаете, капитанъ Куттль?

   - Я держусь того мнѣн³я, - отвѣчалъ капитанъ, послѣ нѣкоторыхъ проницательныхъ соображен³й, - что ей нехорошо оставаться здѣсь одной. Поэтому ужъ ты, любезный, перемѣстись сюда, чтобы вамъ обоимъ было....

   - Какъ это можно, добрѣйш³й капитанъ Куттль! - возразилъ Вальтеръ. - Миссъ Домби въ невинной простотѣ своего сердца считаетъ меня своимъ братомъ; но могу ли я по совѣсти позволить себѣ съ нею братскую фамильярность? Было бы низко съ моей стороны забыть настоящ³я отношен³я между мною и миссъ Домби.

   - Это что-то мудрено, мой другъ, - бормоталъ озадаченный капитанъ, - я, собственно, того мнѣн³я, что не одни братья позволяютъ себѣ короткое и, такъ сказать, дружеское обращен³е съ молодыми дѣвушками.

   - Ахъ! неужели вы хотите, чтобы я навсегда потерялъ уважен³е прекрасной несравненной дѣвушки, воспользовавшись ея безпр³ютнымъ положен³емъ для того, чтобы отважиться на дерзость сдѣлаться ея любовникомъ! Какъ? Да вы первый изъ всѣхъ людей въ м³рѣ должны бы всѣми силами противиться нелѣпой, безразсудной и низкой мысли!

   - Вальтеръ, - сказалъ капитанъ, очевидно, приведенный въ отчаян³е, - ты, мнѣ кажется, забываешь, любезный, книгу, которую всѣмъ благочестивымъ людямъ надлежитъ помнить отъ доски до доски. Тамъ сказано въ одномъ мѣстѣ: Буде нѣтъ причинъ или препятств³й къ соединен³ю молодыхъ особъ въ одну душу и тѣло въ домѣ рабства... {Капитанъ перевралъ немилосердно. Фраза holy bands of matrimony (священиыя узы брака) превратились y него in the house of bondage, въ домъ рабства. Прим. перев.} - слѣдуетъ пр³искать этотъ текстъ и положить закладку - то я объявляю, что и хлопотать не о чемъ. Конецъ концовъ: нельзя ли тебѣ перемѣнить титулъ братца на что-нибудь другое?

   Вальтеръ съ живостью сдѣлалъ отрицательный жестъ.

   - Валли, милый другъ, - бормоталъ капитанъ едва слышнымъ голосомъ, - ты запуталъ меня и забросалъ такъ, что я, право, совсѣмъ потерялъ голову. Только, что касается до высокорождениой барышни-дѣвицы, уважен³е къ ней и почтен³е въ моемъ артикулѣ на первомъ планѣ, и, слѣдовательно, я соглашаюсь съ тобой во всѣхъ пунктахъ, будучи увѣренъ, что ты дѣйствуешь по правиламъ. A все-таки, мой другь, неужели нѣтъ другихъ титуловъ, кромѣ брата? - заключилъ капитанъ, задумываясь надъ развалинами своего воздушнаго замка, опрокинутаго неумолимыми предположен³ями молодого человѣка.

   - Теперь вотъ въ чемь дѣло, капитанъ Куттль, - началъ Вальтеръ, стараясь настроить разговоръ на веселый ладъ, чтобы разогнать тоску своего друга, - намъ, думаю я, нужно озаботиться насчетъ пр³искан³я миссъ Домби приличной собесѣдницы во время пребыван³я ея y насъ. О ея родственницахъ нечего и думать: дѣло ясное, миссъ Домби знаетъ, что всѣ онѣ подчинены ея отцу. Куда дѣвалась Сусаына?

   - Молодая женщина, то есть? - подхватилъ капитанъ. - Полагать надо, ее выслали изъ дому противъ воли и желан³я высокорожденной барышни-дѣвицы. Я уже было намекалъ насчетъ ея, но получилъ въ отвѣтъ, что молодая женщина уже давно выбыла изъ дому. Миссъ Домби о ней высокаго мнѣн³я.

   - Въ такомъ случаѣ, - сказалъ Вальтеръ, - вы спросите миссъ Домби, куда она ушла, и мы постараемся ее отыскать. Солнце уже высоко, и миссъ Домби скоро встанетъ. Вы ея лучш³й другъ. Ступайте къ ней наверхъ, a я буду хлопотать здѣсь, внизу.

   Ошеломленный капитанъ вздохнулъ изъ глубины души и поспѣшилъ выполнить приказан³е молодого друга. Флоренса была въ восторгѣ отъ своей новой комнаты, нетерпѣливо желала видѣть Вальтера и съ радостью представляла перспективу отыскать свою старую пр³ятельницу Сусанну Нипперъ. Но Флоренса знала лишь то, что она уѣхала въ Эссексъ, но куда именно, могъ сказать только одинъ м-ръ Тутсъ.

   Съ этимъ извѣст³емъ задумчивый капитанъ возвратился къ Вальтеру и далъ ему уразумѣть, что м-ръ Тутсъ есть не что иное, какъ молодой джентльменъ, его искренн³й другъ и пр³ятель, притомъ очень богатый молодой джентльменъ, безнадежно обожавш³й миссъ Домби. Далѣе капитанъ разсказалъ, какъ онъ сначала познакомился съ мромъ Тутсомъ, печальнымъ вѣстникомъ мнимой погибели Вальтера, и какимъ образомъ заключенъ былъ между ними торжественный договоръ, которымъ м-ръ Тутсъ обязывался никогда ни слова не говорить о предметѣ своей любви.

   Спросили Флоренсу, можетъ ли она положиться на м-ра Тутса, и когда Флоренса отвѣтила съ улыбкой - о, да, отъ всего моего сердца, - пр³ятели стали хлопотать, какъ бы отыскать мѣсто жительства Тутса. Флоренса не знала, a капитанъ забылъ. "Впрочемъ бѣды нѣтъ, - думалъ капитанъ, - м-ръ Тутсъ скоро придетъ и безъ зову". Едва только была высказана эта догадка, какъ м-ръ Тутсъ дѣйствительно явился собственной особой.

   - Капитанъ Гильсъ, - сказалъ м-ръ Тутсъ, безъ церемон³и вламываясь въ гостиную, - я пришелъ доложить, что мозгъ y меня горитъ, горитъ, горитъ и... то есть, просто я съума схожу.

   Мистеръ Тутсъ выпалилъ эти слова, какъ изъ мортиры, и только тутъ замѣтил ь, что капитанъ былъ не одинъ.

   - Извините меня, сэръ, - сказалъ м-ръ Тутсъ, ударяя себя по лбу, - но вы ужъ изволили слышать, что подъ черепомъ y меня пожаръ, a въ такомъ состоян³и, вы понимаете, учтивость все равно, что къ стѣнѣ горохъ. Капитанъ Гильсъ, мнѣ нужно говорить съ вами наединѣ.

   - Не зачѣмъ, пр³ятель, - возразилъ капитанъ, взявши его за руку. - Мы только что сами собирались васъ отыскивать.

   - О, не шутите такъ жестоко, - возопилъ Тутсъ, - на что, скажите на милость, вамъ пригоденъ такой, съ позволен³я сказать, преестественный скотъ, какъ я? Вы видите, я не брился, мое платье не вычищеио, волосы всклокочены. Если бы Лапчатый Гусь задумалъ чистить мой сапоги, я бы его за ноги да объ уголъ. Вотъ что!

   Наружность м-ра Тутса, бурная и дикая, вполнѣ оправдывала эти неистовыя обнаружен³я взволнованной души.

   - Видите ли, пр³ятель, - сказалъ капитанъ, - этотъ молодой человѣкь - Вальтеръ Гей, племянникъ старика Соломона, тотъ самый, котораго мы считали погибшимъ.

   - М-ръ Тутсъ отнялъ руку отъ своего лба и страшно вытаращилъ глаза.

   - Боже милосердый! - воскликнулъ м-ръ Тутсъ, - Какое чрезвычайное столкиовен³е напастей въ одинъ и тоть же день! Какъ ваше здоровье, сэръ! я... я.... то есть, понимаете, я боюсь, не слишкомъ ли замочились вы. Капитанъ Гильсъ, два, три и словца наединѣ.

   Онъ взялъ его за руку и, выходя изъ гостиной, шепталъ:

   - Неужто, капитанъ Гильсъ, молодой человѣкъ тотъ самый, о которомъ, помните, вы говорили, что онъ и миссъ Домби сотворены другъ для друга?

   - Да, любезный, я былъ тогда такого мнѣн³я, - отвѣчалъ неумолимый капитанъ.

   - A теперь! - воскликнулъ м-ръ Тутсъ, поднося опять руку къ своему челу. - Теперь! этого еще недоставало, ненавистный соперникъ!.... A впрочемъ, за что же мнѣ его ненавидѣть, - прибавилъ м-ръ Тутсъ послѣ минутнаго размышлен³я, - вѣдь если подумать хорошенько, онъ ни въ чемъ не провинился. Да, рѣшительно ни въ чемъ. Воть теперь-то, капитанъ Гильсъ, мнѣ слѣдуетъ доказать, что привязанность моя кь миссъ Домби была истинно безкорыстна!

   Съ этими словами м-ръ Тутсъ юркнулъ въ гостиную и схватилъ Вальтера за руку.

   - Какъ ваше здоровье, сэръ? Надѣюсь, вы не простудились. Мнѣ... мнѣ... да что туть толковать? мнѣ очень пр³ятно съ вами познакомиться. Желаю вамъ, какъ можно чаще возвращаться съ того свѣта. Честное и благородное слово, сэръ, я чрезвычайно радъ васъ видѣть, - заключилъ Тутсъ, пристально озирая Вальтера съ головы до ногъ.

   - Благодарю васъ отъ всего сердца, - сказалъ Вальтеръ. - Я не могъ желать болѣе искренняго и радушнаго привѣтств³я.

   - Будто бы? вотъ какъ! - сказалъ м-ръ Тутсъ, продолжая держать его руку. - Это очень любезно съ вашей стороны. Покорно васъ благодарю. Премного вамъ обязанъ. Какъ ваше здоровье? Надѣюсь, вы разстались дружелюбно со всѣми, кто остался на... то есть, я разумѣю собственно то мѣсто, откуда вы воротились, вы понимаете?

   Вальтеръ поблагодарилъ опять.

   - Капитанъ Гильсъ, - продолжалъ м-ръ Тутсъ, - я бы желалъ не выступать изъ границъ прилич³я; но я надѣюсь, вы позволите мнѣ намекнуть на извѣстное обстоятельство...

   - Говорите, любезнѣйш³й другъ, все, что вертится y васъ на языкѣ, смѣло и свободно.

   - Въ такомъ случаѣ, капитанъ Гильсь, и вы, лейтенантъ Вальтеръ, знаете ли вы, что страшныя происшеств³я случились въ домѣ м-ра Домби? Миссъ Домби оставила своего отца, который, по моему мнѣн³ю, - самый жестокосердный человѣкъ. Нигдѣ не могли отыскать миссъ Домби, и никто не знаетъ, куда она ушла.

   - Могу ли я спросить, какъ вы объ этомъ узнали? - сказалъ Вальтеръ.

   - Лейтенантъ Вальтеръ, - сказалъ м-ръ Тутсъ, который дошелъ до этого назван³я по логическому процессу мысли, свойственному только одному ему. Онъ, вѣроятно, перемѣшалъ христ³анское имя съ ремесломъ моряка и предположилъ родственную связь между Вальтеромъ и капитаномъ, которая, по его понят³ямъ, необходимо должна была распространяться и на ихъ титулы. - Лейтенантъ Вальтеръ, я могу безъ всякихъ оговорокъ дать вамъ прямой и рѣшительный отвѣтъ. Дѣло въ томъ, что, имѣя особыя причины интересоваться всѣмь, что имѣетъ какое-нибудь отношен³е къ судьбѣ миссъ Домби... то есть, вы не подумайте, лейтенантъ Вальтерь, чтобы я имѣль въ виду как³е-нибудь своекорыстные разсчеты - совсѣмъ нѣтъ! я очень хорошо знаю, что мнѣ давно бы слѣдовало сломить шею, такъ какъ видите, лейтенантъ Вальтеръ, плакать обо мнѣ никто не станетъ... Ну вотъ, говорю я, интересуясь судьбою миссъ Домби, я получиль съ нѣкотораго времени привычку дѣлать койкак³е подарки - ничтожные разумѣется - камердинеру м-ра Домби. Таулисонъ - его имя, препочтенный молодой человѣкъ, который уже давно состоитъ въ услужен³н y этой семьи. Онъ вчера вечеромъ и увѣдомилъ меня, что вотъ, дескать, въ такомъ-то положен³и y насъ дѣла. Съ этого времени, капитанъ Гильсъ и лейтенанть Вальтеръ, я, съ вашего позволен³я, просто сошелъ съ ума и всю ночь пролежалъ ничкомъ на софѣ, чортъ бы васъ побралъ.

   - М-ръ Тутсъ, - сказалъ Вальтеръ, - мнѣ очень пр³ятно сообщить вамъ радостную вѣсть. Успокойтесь. Миссъ Домби жива и здорова.

   - Сэръ! - воскликнулъ м-ръ Тутсъ, вскакивая со стула и схватывая руку Вальтера, - вѣсть эта такъ необычайно такъ невыразимо пр³ятна, что, если бы въ эту минуту сказали мнѣ, что миссъ Домби вышла замужъ, я бы, съ вашего позволен³я, сталъ улыбаться и даже хохотать, увѣряю васъ. Да, капитанъ Гильсъ, - продолжалъ Тутсъ, обращаясь къ этому собесѣднику, - я, клянусь честью, сталъ бы хохотать, хотя бы черезъ минуту бросили меня въ омутъ съ пудовымъ камнемъ на шеѣ. Покорно васъ благодарю, господа. Утѣшили, ей Богу, утѣшили!

   - Такой благородной душѣ, какъ ваша, - сказалъ Вальтеръ, - я могу, конечно, доставить еще большее утѣшен³е, если скажу, что вы можете оказать нѣкоторыя услуги миссъ Домби. Капитанъ Куттль, будьте такъ добры, проводите м-ра Тутса иаверхъ.

   Капитанъ сдѣлалъ знакъ м-ру Тутсу, и они скорыми шагами пошли наверхъ. Черезъ минуту м-ръ Тутсъ, безъ всякихь предварительныхъ объяснен³й былъ введенъ въ новое убѣжище Флоренсы Домби.

   Изумлен³е и радость бѣднаго Тутса, при взглядѣ на владычицу его сердца, были такого рода, что обнаружен³е ихъ необходимо должно было сопровождаться нѣкоторыми экстренностями. Онъ подбѣжалъ къ ней стремглавъ, схватилъ ея руку, прижалъ къ своимъ губамъ, опустилъ внизъ, схватилъ опять, сталъ на колѣно, заплакалъ, захохоталъ и вовсе не обращалъ вииман³я на опасность со стороны Д³огена, который, подозрѣвая злодѣйск³й умыселъ въ этихъ обнаружен³яхъ бурнаго чувства, забѣгалъ взадъ, впередъ и по бокамъ м-ра Тутса, еще какъ будто не зная навѣрняка, на какой пунктъ сдѣлать нападен³е, но твердо рѣшившись нанести отчаянное поражен³е страшному врагу своей госпожи.

   - О, Д³огенъ, неблагодарный, злой Д³огенъ! Кэкъ я рада васъ видѣть, добрый, любезный м-ръ Тутсъ!

   - Покорно благодарю, - сказалъ Тутсъ. - Я совершенно здоровъ и премного вамъ обязанъ, миссъ Домби. Надѣюсь, и ваши всѣ здоровы, то есть, я хочу сказать, вся ваша фамил³я здравствуетъ.

   Все это добрый Тутсъ произнесъ безъ малѣйшаго сознан³я о томъ, что говоритъ. Онъ сѣлъ на стулъ и принялся смотрѣть на Флоренсу съ живѣйшимъ выражен³емъ восторга и отчаян³я, которыя смѣнялись на его лицѣ съ неуловимою быстротою.

   - Капитанъ Гильсъ и лейтенантъ Вальтеръ говорили мнѣ, миссъ Домби, что я могу оказать вамъ какую-то услугу. О, если бы я могъ какимъ-нибудь способомъ смыть въ душѣ вашей воспоминан³е о томъ брайтонскомъ днѣ, когда я, по злодѣйскому чувству, велъ себя скорѣе, какъ отцеуб³йца, a не владѣлецъ независимой собственности! - Бѣдный Тутсъ, въ страшномъ порывѣ раскаян³я, готовъ былъ обличить себя во всевозможныхъ душегубствахъ. - Повѣрьте, миссъ Домби, я сошелъ бы въ могилу съ неизреченною радостью!

   - Сдѣлайте милость, м-ръ Тутсъ, - сказала Флоренса, - не желайте, чтобы я забыла какую-нибудь подробность въ нашемъ знакомствѣ. Повѣрьте, я не хочу забывать. Вы всегда были такь добры, такъ обязательны, любезный м-ръ Тутсъ.

   - Миссъ Домби, ваше снисхожден³е къ моимъ чувствамъ можетъ быть объяснено только вашимъ ангельскимъ характеромъ. Благодарю васъ тысячу разъ. Все это, повѣрьте мнѣ, трынъ-трава!

   - Теперь позвольте изложить вамъ нашу просьбу, - сказала Флоренса. - Не знаете ли вы, гдѣ и какъ отыскать Сусанну, которую, поммите, вы проводили до конторы дилижансовъ, когда видѣлись со мной послѣдн³й разъ.

   - Навѣрное мнѣ трудно что-нибудь сказать, миссъ Домби, - отвѣчалъ Тутсъ послѣ нѣкотораго размышлен³я. - Я не помню въ точности мѣста, куда она отправилась изъ конторы, да притомъ она, кажется, говорила, что тамъ не будетъ останавливаться, a поѣдетъ куда-то дальше. Впрочемъ, миссъ Домби, если дѣло только въ томъ, чтобы отыскать ее и привести сюда, то я и Лапчатый Гусь беремся употребить для этой цѣли всевозможныя средства, как³я только будутъ внушены необыкновенной смѣтливостью съ его стороны и безконечной привязанностью съ моей. Будьте спокойны, миссъ Домби.

   М-ръ Тутсъ былъ приведенъ въ такой восторгъ блистательной перспективой сдѣлаться полезнымъ для владычицы своего сердца, и безкорыстная искренность его благоговѣйной преданности была до такой степени очевидна, что было бы теперь истинною жестокостью ему противорѣчить или отказаться отъ его услугъ. Флоренса удержалась отъ всякихъ возражен³й и только благодарила его отъ искренняго сердца. М-ръ Тутсъ сь гордостью принялъ поручеи³е и оказалъ готовность немедленно приняться за работу при могущественномъ содѣйств³и Лапчатаго Гуся.

   - Миссъ Домби, - сказалъ м-ръ Тутсъ, съ жаромъ цѣлуя поданную ему руку и, очевидно, проникнутый безнадежной страстью, которая выражалась во всѣхъ чертахъ его добраго лица, - прощайте! Позвольте мнѣ принять на себя смѣлость сказать, что ваши несчаст³я тяжелымъ бременемъ лежатъ на моей душѣ, и что вы вполнѣ можете довѣряться мнѣ, какъ самому капитану Гильсу. Я очень хорошо знаю свои недостатки, миссъ Домби - они очень велики, покорно васъ благодарю, - но вы можете на меня совершенно положиться, клянусь честью, миссъ Домби.

   Съ этимъ м-ръ Тутсъ вышелъ изъ комнаты опять въ сопровожден³и капитана, который во все это время стоялъ въ недалекомъ разстоян³и отъ собесѣдниковъ, держа подъ мышкой лощеную шляпу и поправляя желѣзнымъ крюкомъ волосы, въ безпорядкѣ падавш³е на его глаза. Когда дверь затворилась, свѣтъ жизни м-ра Тутса снова покрылся мрачными облаками.

   - Капитанъ Гильсъ, - сказалъ Тутсъ, останавливаясь на послѣдней лѣстничной ступени и оглядываясь вокругъ, - сказать вамъ правду, я въ эту минуту далеко не въ такомь расположен³и духа, чтобы мнѣ можно было видѣть лейтенанта Вальтера съ тѣми дружелюбными чувствами, как³я я желалъ бы сохранить къ нему въ своемъ сердцѣ. Мы не всегда можемъ владѣть своими чувствами, капитанъ Гильсъ, и я покорнѣйше прошу васъ объ одолжен³и выпроводить меня въ боковую дверь.

   - Пр³ятель, - возразилъ ка³титанъ, - вы можете всегда идти вашимъ собственнымъ путемъ; и какой путь вы ни возьмете, онъ будетъ ровенъ, чистъ и гладокъ, какъ y испытаннаго моряка, - въ этомъ я увѣренъ.

   - Капитанъ Гильсъ, вы чрезвычайно добры. Ваше доброе мнѣн³е служитъ для меня истиннымъ утешен³емъ. Одна просьба кь вамъ, капитанъ Гильсъ, - продолжалъ Тутсъ, останавливаясь на порогѣ подлѣ полуотворенной двери, - я надѣюсь, мы познакомимся и, быть можетъ, при вашемъ содѣйств³и, подружимся съ лейтенантомъ Вальтеромъ. Я вступилъ, какъ вамъ извѣстно, во владѣн³е своимъ наслѣдствомъ и, сказать по правдѣ, не знаю, что съ нимъ дѣлать. Если бы я мотъ быть какъ-нибудь вамъ полезнымъ въ финансовомъ отношен³и, то, вы понимаете, я сошелъ бы въ могилу спокойно и даже съ нѣкоторой усладой для сердца.

   Не сказавъ ничего больше, м-ръ Тутсъ юркнулъ на улицу и самъ затворилъ за собою дверь, чтобы не слышать капитанскаго отвѣта.

   Долго Флоренса думала объ этомъ добромъ создан³и съ нераздѣльными чувствами удовольств³я и грусти. Онъ былъ такъ честенъ и младенчески добръ, что увидѣть его опять и увѣриться въ истинности его чувствъ въ эти бѣдственные дни было для нея и отрадой, и утѣшен³емъ; но по этой же самой причинѣ, мысль, что она дѣлала его несчастнымъ и возмущала тих³й потокъ его жизни, вызывала невольныя слезы изъ ея глазъ и переполняла ея сердце искреннимъ сожалѣн³емъ. Капитань, сь своей стороны, очень много думалъ о м-рѣ Тутсѣ, также какъ и Вальтеръ. Когда наступалъ вечеръ, и они собирались въ новую комнату Флоренсы, Вальтеръ осыпалъ его похвалами и, пересказывая Флоренсѣ его послѣдн³я слова при выходѣ изъ ихъ дома, представлялъ его идеаломъ благороднѣйшаго юноши, достойнаго всякой симпат³и и участ³я.

   М-ръ Тутсъ не возвращался сряду нѣсколько дней, и во все зто время Флоренса, не возмущаемая новыми тревогами, жила на чердакѣ инструментальнаго мастера, спокойная, какъ птица въ клѣткѣ. Но день ото дня она чаще и чаще опускала свою голову, съ грустью размышляя о покойномъ братѣ, предсмертный видъ котораго безпрестанно носился передъ ея умственнымъ вэоромъ. Одинокая подлѣ окна своей комнаты, она невольно устремляла на небо свои заплаканные глаза, какъ будто отыскивая того свѣтлаго ангела, о которомъ говорилъ онъ на своемъ болѣзненномъ ложѣ.

   Флоренса была слишкомъ слаба и нѣжна въ послѣднее время, и выстраданныя ею волнен³я необходимо должны были произвести нѣкоторое вл³ян³е на ея здоровье. Но не тѣлесная боль мучила ее теперь. Она страдала душевно, и причиной этихъ страдан³й былъ Вальтеръ.

   Искренн³й и радушный, какъ всегда, готовый съ гордостью посвятить къ ея услугамъ всѣ минуты своей жизни, и дѣлавш³й все для нея съ энтуз³азмомъ и пылкостью своего характера, онъ однако избѣгалъ ея, и Флоренса видѣла это очень хорошо. Въ продолжен³е цѣлаго дня онъ рѣдко, слишкомъ рѣдко приближался къ ея комнатѣ. Если она спрашивала его, онъ прибѣгалъ, усердный и пылк³й, какь въ ту пору, когда отыскалъ ее ребенкомъ среди улицы; но вдругъ онъ становился принужденнымъ - Флоренса не могла этого не замѣтить - разсѣянвымъ, неловкимъ и скоро оставлялъ ее. Безъ зова онъ никогда не приходилъ, во весь длинный день, отъ утра до вечера. Съ наступлен³емъ вечера онъ неизмѣнно являлся въ ея комнату, и это было счастливѣйшимъ временемъ, потому что она начинала тогда вѣрить, что старый Вальтеръ ея дѣтскихъ лѣтъ не измѣнился. Но даже въ эту пору какое-нибудь слово, взглядъ, принужденное движен³е показывали ей, что произошло между ними какое-то раздѣлен³е, котораго она никакъ не могла объяснить.

   И она не могла не видѣть, что эти признаки большой перемѣны обнаруживались въ молодомъ человѣкѣ, несмотря на его упорное усил³е скрьпъ ихъ. При безграничной внимательности къ ней, при усерномъ желан³и охранить ее отъ всякаго безпокойства и сердечной тревоги, онъ, - думала Флореиса, - обрекалъ себя на безчисленныя жертвы. И чѣмъ больше молодая дѣвушка чувствовала важность этой перемѣны, тѣмъ чаще она плакала и грустила о такомъ непостижимомъ отчужден³и ея брата.

   Добрый капитанъ, ея неутомимый, нѣжный, всегда ревностный другъ видѣлъ также эту перемѣну, думала Флоренса, - и это, безъ сомнѣн³я, его безпокоило столько же, какъ ее. Въ самомъ дѣлѣ, онъ быль теперь далеко не такъ веселъ и мечтателенъ, какъ сначала, и часто съ рѣшительнымъ отчаян³емъ бросалъ украдкой взоры на нее и на Вальтера, когда они сидѣли втроемъ наверху.

   Флоренса рѣшилась, наконецъ, переговорить съ Вальтеромъ. Ей казалось, что она знала истинную причину его отчужден³я, и она думала, что ея сердцу сдѣлается легче и вмѣстѣ съ тѣмъ отраднѣе для него самого, если сказать, что она понимаетъ настоящее положен³е дѣлъ, подчиняется своей горькой долѣ и ни въ чемъ не упрекаетъ молодого человѣка.

   Было воскресенье, и оставалось около двухъ часовъ до обѣда. Вѣрный капитанъ въ накрахмаленномъ воротникѣ, достигавшемъ до его ушей, сидѣлъ подлѣ Флоренсы въ ея комнатѣ и внимательно читалъ книгу, поправляя по временамъ огромные очки, закрывавш³е его ястребиные глаза. Длилось глубокое молчан³е, которое вдругъ Флоренса прервала такимъ образомъ:

   - Не знаете лн, гдѣ Вальтеръ, любезный капитанъ Куттль?

   - Онъ, я думаю, внизу, высокорожденная барышня-дѣвица.

   - Мнѣ хотѣлось бы съ нимъ поговорить, - сказала Флоренса, поспѣшно вставая съ мѣста, чтобы идти въ гостиную.

   - Не безпокойтесь, моя радость, я мигомъ кошндирую его къ вамъ.

   Сказавъ это, капитанъ сь веселымъ видомъ взвалилъ книгу на свои плечи и удалился. Должно замѣтить, капитанъ считалъ своей обязанностью читать по воскресеньямъ не иначе какъ больш³я книги, отличающ³яся сановитою наружностью. Съ этой цѣлью онъ за нѣсколько лѣтъ выторговалъ y букиниста огромный фол³антъ, заглавный листъ котораго всегда приводилъ его въ рѣшительное отчаян³е, такъ-какъ невозможно было понять, о чемъ въ немъ говорилось. - Скоро призванный Вальтеръ пришелъ въ комнату Флоренсы.

   - Капитанъ Куттль говоритъ мнѣ, миссъ Домби, что....

   Но взглянувъ на нее, пылк³й юноша не могъ продолжать начатой рѣчи.

   - Вы нездоровы сегодня, миссъ Домби? Взоръ вашъ грустенъ. Вы плакали?

   Онъ говориль такъ нѣжно и такимъ дрожащимъ голосомъ, что на глазахъ ея невольно выступили слезы при звукѣ его словъ.

   - Вы правы, Вальтеръ. Я не совсѣмъ здорова и плакала много. Мнѣ нужно съ вами говорить.

   Онъ сѣлъ противъ молодой дѣвушки и впился глазами въ ея прекрасное и невинное лицо. Онъ былъ блѣдень, и губы его дрожали.

   - Въ тотъ вечеръ, какъ я узнала, что вы спаслись, милый Вальтеръ, вы говорили... Ахъ, что я чувствовала въ тотъ вечеръ и чего надѣялась!...

   Онъ положиль свою дрожащую руку на етолъ и продолжалъ смотрѣть на ея лицо.

   - Вы говорили, что я перемѣнилась. Мнѣ тогда странно было слышать это отъ васъ, но теперь я понимаю, въ чемъ моя перемѣна. Не сердитесь на меня, Вальтеръ. Я была въ ту пору слишкомъ обрадована.

   Она опять казалась ребенкомъ въ его глазахъ, - простосердечнымъ, любящимъ, довѣрчивымъ ребенкомъ, котораго онъ видѣлъ и слышалъ много лѣть тому назадъ. Миссъ Домби въ эту минуту отнюдь не была женщиной, къ ногамъ которой онь готовъ былъ повергнуть богатства цѣлаго м³ра.

   - Помните ли вы, милый Вальтеръ, наше прощан³е съ вами передъ вашимъ отъѣздомъ?

   Онъ положилъ свою руку на сердце и вынулъ маленьк³й кошелекъ.

   - Я всегда носилъ его здѣсь, - сказаль онъ, указывая на грудь. Если бы мнѣ суждено было не видѣть Божьяго свѣта, онъ пошелъ бы со мной ко дну морскому.

   - И вы опять станете носить его, милый Вальтеръ, ради меня... ради прежняго нашего знакомства?

   - До самой смерти!

   Она подала ему свою руку съ такимъ невиннымъ простосердеч³емъ, какъ будто не прошло ни одного дня съ той поры, какъ юноша получиль отъ нея прощальный подарокъ.

   - Я рада, милый Вальтеръ. Я всегда буду рада думать объ этомъ. Помните ли вы, мысль объ этой перемѣнѣ могла придти намъ въ голову въ тотъ самый вечеръ, когда мы разговаривали съ вами?

   - Нѣтъ! - отвѣчалъ изумленный юноша.

   - Да, Вальтеръ. Я даже въ то самое время была оруд³емъ разрушен³я вашихъ надеждъ и плановъ. Тогда я боялась такъ думать, но теперь я это знаю. Вы были тогда, въ своемъ великодуш³и, способны скрыть отъ меня то, что самимъ вамъ было это извѣстно, но вы не можете скрыть этого теперь, хотя и стараетесь съ такимъ же великодуш³емъ, какъ прежде. Благодарю васъ за это, Вальтеръ, истинно, глубоко; но старан³е ваше на этоть разъ останется безплоднымъ. Вы слишкомъ много терпѣли собственныхъ несчаст³й, чтобы не обращать вниман³я на невинную причину веѣхъ этихъ золъ и огорчен³й, вамъ нанесенныхъ. Вы не можете, конечно, забыть меня въ этомъ отношен³и, но конечно, также мы не можемъ больше быть братомъ и сестрою. Но, милый Вальтеръ, не думайте, что я сѣтую на васъ. Мнѣ слѣдовало догадаться объ этомъ въ свое время, но нечаянная радость омрачила мою память. Одного надѣюсь, Вальтеръ, думайте обо мнѣ безъ внутренней досады, когда это чувство перестало быть тайной; одного прошу отъ васъ именемъ бѣдной дѣвушки, бывшей нѣкогда вашею сестрою, не приневоливайте изъ-за меня вашихъ чувствъ, и не мучьте себя безплодными усил³ями теперь, когда вамъ извѣстно, что я все знаю.

   Въ продолжен³е этой рѣчи Вальтеръ смотрѣлъ на нее съ такимъ безпредѣльнымъ изумлен³емъ, которое уничтожало въ немъ возможность всякаго другого чувства, Теперь онъ протянулъ къ ней руки съ умоляющимъ видомь и, взволнованный до глубины души едва могъ отвѣчать:

   - О, миссъ Домби, возможно ли, чтобы я, страдая самъ такъ много въ борьбѣ съ глубокимь сознан³емъ своихъ обязанностей къ вамъ, заставилъ вмѣстѣ и васъ переносить ужасную пытку, о которой вы говорите! Вы были всегда для моего воображен³я ангеломъ чистоты и счастья, расцвѣтившаго мои дѣтск³е и юношеск³е годы, и всѣ ваши соприкосновен³я съ моею жизнью останутся для меня священными воспоминан³ями, которыя не изгладятся изъ моего сердца до могилы. Опять увидѣть ваши взоры и опять услышать вашу рѣчь, какъ въ ту роковую ночь, когда мы съ вами разстались - о, это такое счастье, для котораго нѣтъ имени на языкѣ человѣка! Ваша сестринская любовь и довѣрчивость ко мнѣ, какъ къ брату - небесный меня даръ для, который я могу принять не иначе, какъ съ благоговѣн³емъ и гордостью.

   - Вальтеръ, - сказала Флоренса, пристально всматриваясь въ него и постепенно измѣняясь въ лицѣ, - что это за обязанности ко мнѣ, которыя требуютъ такихъ жертвъ съ твоей и моей стороны.

   - Почтен³е къ вамъ, миссъ Домби. Уважен³е.

   Краска исподволь зарумянила ея лицо, и она робко отняла y него свою руку. Ея глаза былм неподвижно устремлены на него.

   - Для меня не существуютъ права брата, - сказалъ Вальтеръ, - я оставилъ дѣвочку и встрѣчаю женщину.

   Краска быстро распространилась по всему ея лицу. Она сдѣлала невольный жестъ, какъ будто умоляя его не говорить ничего больше. Ея лицо опустилось на ея руки.

   Они оба молчали нѣкоторое время. Она плакала.

   - Мой долгъ - насильственно оторвать себя отъ этого сердца, столь чистаго, невиннаго, довѣрчиваго, добраго.... Какъ осмѣлюсь сказать. что это сердце моей сестры?

   Она плакала.

   - Если бы вы были счастливы, окружены любящими друзьями и всѣмъ, что дѣлаетъ завиднымъ положен³е, для котораго вы родились, и если бы тогда, съ любовью обращаясь къ прошедшему, вы назвали меня братомъ, я отвѣчалъ бы на это имя съ своего далекаго мѣста, не опасаясь оскорбить невинность вашего чувства. Но здѣсь... и теперь! ...

   - О благодарю васъ, благодарю васъ, Вальтеръ. Простите мою къ вамъ несправедливоеть. Мнѣ ие съ кѣмъ было посовѣтоваться. Я совершенно одна.

   - Флоренса, я слишкомъ поторопился высказать свои мысли, но за нѣсколько минутъ ничто не могло вырвать ихъ изъ моей груди. Если бы я былъ богатъ и славень, если бы, по крайней, мѣрѣ въ рукахъ моихъ были средства возвыситься со временемъ до вашего положен³я, я бы сказалъ: Флоренса, есть одно имя выше всѣхъ возможныхъ титуловъ, которые я могу принять съ тѣмъ, чтобы охранять и защищать васъ, и я достоинъ этого имени, потому что люблю васъ безпредѣльно, и всѣ силы моей души давно принадлежатъ вамь. Я бы сказалъ тогда, что съ этимъ именемъ соединено единственное право любить и покровительствовать васъ, и я считалъ бы это право драгоцѣннымъ залогомъ, передъ которымъ ничтожна цѣна моей жизни.

   Ея грудь подымалась высоко, и голова опустилась. Она плакала.

   - Флоренса, милая Флоренса!... О какъ часто я называлъ васъ этимъ именемъ, прежде чѣмъ могъ размыслить, какъ это дерзко и безразсудно!... Позвольте еще разъ, одинъ только разъ, назвать васъ этимъ драгоцѣннымъ именемъ и прикоснуться кь этой нѣжной ручкѣ въ доказательство, что вы, какъ сестра, забываете, что сказалъ бывш³й вашъ братъ.

   Она подняла свою голову и начала говорить съ такою торжественностью во всей своей позѣ, съ такою спокойною, кроткою, лучезарною улыбкой и съ такимъ трепетнымъ колебан³емъ своего голоса, что въ немъ невольно пришли въ движен³е самыя внутренн³я струны его сердца, и взоръ его покрылся туманомъ, когда онъ ее слушалъ.

   - Нѣтъ, Вальтеръ, я не могу этого забыть. Я не хочу забыть этого ни за как³я сокровища м³ра. Вы, Вальтеръ... милый Вальтеръ, ты очень бѣденъ?

   - Я не болѣе, какъ странникъ, которому предстоятъ огромныя путешеств³я по морямъ. Въ этомъ теперь мое призван³е.

   - Скоро ты опять уѣзжаешь, Вальтеръ?

   - Очень скоро.

   Съ минуту она сидѣла спокойно, не говоря ни слова, потомъ съ робостью взяла его дрожащую руку.

   - Если ты сдѣлаешь меня своею женою, Валътеръ, я буду любить тебя нѣжно. Если ты возьмешь меня съ собою, Вальтеръ, я поѣду на тотъ край свѣта безъ сожалѣн³й и безъ страха. Мнѣ нечѣмъ для тебя жертвовать, некого покидать изъ-за тебя; но вся моя любовь и жизнь будутъ посвящены тебѣ, и съ послѣднимъ дыхан³емъ я передамъ имя твое Богу, если сохранятся мои чувства, и память не оставитъ меня.

   Онъ прижалъ ее къ своему сердцу, приложилъ свои уста къ ея щекѣ, и теперь, не отринутая болѣе, не отверженная, она плакала долго и плакала сладко на груди своего милаго.

   О священное время любви и младенческихъ упован³й! Да, смотри Вальтеръ, нѣжно и гордо смотри на сомкнутые глаза своей красавицы, потому что во всемъ м³рѣ тебя только ищутъ эти очи, - тебя и никого болѣе!

  

  

   Капитанъ оставался въ маленькой гостиной вплоть до самой ночи. Онъ занялъ стулъ, на которомъ до него сидѣлъ Вальтеръ, и смотрѣлъ на потолочное окно до тѣхъ поръ, пока дневной свѣтъ мало-по-малу потухъ, и звѣзды заискрились на ясномъ небѣ. Онъ зажегъ свѣчу, закурилъ трубку, выкурилъ, еще закурилъ, и дивился, что тамъ такое дѣлается наверху, и отчего такъ долго не зовутъ его къ чаю.

   Когда, наконецъ, достигъ онъ послѣднихъ предѣловъ своего изумлен³я, подлѣ него очутилась Флоренса.

   - Вы ли это, моя радость! - вскричалъ капитанъ. - Ваши переговоры съ Вальтеромъ тянулись долго, даже очень, можно сказать, долго!

   Флоренса схватила своей ручкой одну изъ огромныхъ пуговицъ его камзола и, пристально смотря ему въ лицо, сказала:

   - Любезный капитанъ, мнѣ нужно вамъ кое-что сказать, если вамъ угодно.

   Капитанъ франтовски поднялъ голову вверхъ, собираясь выслушать высокорожденную дѣву, затѣмъ онъ ловко отодвинулъ свой стулъ и съ нимъ вмѣстѣ самого себя, чтобы этимъ способомъ яснѣе и лучше видѣть лицо Флоренсы.

   - Какъ?! восторгъ моего сердца! - воскликнулъ капитанъ, проникнутый съ ногъ до головы внезапнымъ восторгомъ, - неужто?

   - Да! - сказала Флоренса.

   - Валли! супругъ вашъ! такъ ли? - проревѣлъ капитанъ, бросивъ свою шляпу къ потолочному окну.

   - Да! - отвѣчала Флоренса улыбаясь, и вмѣстѣ заливаясь слезами.

   Капитанъ немедленно обнялъ ее, облобызалъ и, нахлобучивши лощеную шляпу, взялъ ее за руку и повелъ наверхъ, гдѣ ему предстояло торжественнымъ образомъ окончить великое дѣло своей жизни. При этомъ лицо его пылало какъ раскаленная сковорода.

   - Что, другъ мой Валли, что? не хотѣлось быть братцемъ, любезный? Вотъ какъ! Мы съ тобой себѣ на умѣ!

   Эти и подобныя шутки весьма остроумнаго свойства повторялись за чаемъ, по крайней мѣрѣ, сорокъ разъ, при чемъ капитанъ усердно полировалъ свое радужное лицо рукавами своего камзола и еще усерднѣе колотилъ въ промежуткахъ свой лобъ жгутомъ изъ носового платка. Были однако минуты серьезнаго настроен³я капитанскаго духа, когда онъ, обращаясь къ собственной особѣ, вит³йствовалъ такимъ образомъ:

   - Дурачина ты, Эдуардъ Куттль, мореходъ ты великобританск³й! лучше ничего ты не могъ выдумать во всю твою жизнь, какъ передать свою собственность имъ обоимъ, - вкупѣ и влюбѣ.

  

  

   Что же дѣлаетъ м-ръ Домби въ заколдованномъ замкѣ, между тѣмъ какъ дни проходятъ около него своей чередой? Думаетъ ли онъ когда о своей дочери и желаетъ ли узнать, куда она ушла? или, быть можетъ, онъ смекаетъ, что Флоренса воротилась домой и ведетъ свою обыкновенную жизнь? Никто не можетъ отвѣчать за м-ра Домби. Ключница боится передъ нимъ заикнуться о предметѣ, о которомъ онъ хранитъ такое упорное молчан³е. Одна только особа еще смѣетъ его спрашивать, но повелительные жесты м-ра Домби сковываютъ дерзк³й языкъ.

   - Милый мой Павелъ! - восклицаетъ м-съ Чиккъ при входѣ въ его кабинетъ послѣ бѣгства Флоренсы. - Жена-то твоя, ахъ! эта чопорная выскочка, эта гордячка, ай, ай, ай! кто бы могъ подумать? Неужели это правда? Вотъ и благодарность за всѣ твои благодѣян³я, за твою безпримѣрную привязанность! Бѣдный Павелъ! A ты, я увѣрена, жертвовалъ ея капризамъ всѣми своими родственниками! Милый братецъ, бѣдный братецъ!

   И при этой рѣчи, вдохновленной живѣйшимъ воспоминан³емъ неприглашен³я къ обѣду, м-съ Чиккъ подноситъ къ глазамъ свой батистовый платочекъ и бросается на шею къ своему возлюбленному братцу. Но м-ръ Домби холодно отталкиваетъ ее и усаживаетъ на стулъ.

   - Благодарю тебя, Луиза, за вниман³е къ моимъ дѣламъ, - говоритъ м-ръ Домби, - но желаю, чтобы разговоръ нашъ обратился на другой предметъ. Если я буду горевать о своей судьбѣ или обнаружу чѣмъ-нибудь необходимость утѣшен³я, тогда ты можешь, Луиза, утѣшать сколько тебѣ угодно.

   М-съ Чиккъ обходится нѣсколько разъ посредствомъ платочка, всхлипываетъ, откашливается и возводитъ свои очи къ небесамъ.

   - Дорогой мой Павель, я знаю, хорошо знаю твой высок³й, возвышенный духъ, и потому ни слова больше не скажу объ этомъ страшномъ предметѣ, который возмущаетъ душу, раздираетъ сердце, отъ котораго терзается вся моя внутренность... - При этомъ м-съ Чиккъ обнаружила выразительнымъ жестомъ самое жгучее негодован³е. - Но позволь спросить тебя, другъ... эта несчастная дочь, Флоренса...

   - Молчать, Луиза! - воскликнулъ братъ самымъ строгимъ тономъ. - Ни слова объ этомъ предметѣ!

   Опять и опять м-съ Чиккъ обходится посредствомъ карманнаго платочка и съ глубокимъ чувствомъ стонетъ объ этихъ несчастныхъ создан³яхъ, которыхъ судьба по какой-то непростительной ошибкѣ возводитъ на степень Домби. Но въ какой степени Флоренса участвовала въ бѣгствѣ Эдиѳи, ушла ли она вмѣстѣ съ нею, или скрылась сама по себѣ, много она сдѣлала, мало, или ничего не сдѣлала, - м-съ Чиккъ не имѣетъ объ этихъ вещахъ ни малѣйшаго понят³я.

   М-ръ Домби неизмѣнно и неуклонно сосредоточиваетъ всѣ свой мысли и чувства въ своей собственной груди и не дѣлится ни съ кѣмъ. Онъ не дѣлаетъ никакихъ поисковъ. Быть можетъ, думаетъ онъ, Флоренса пр³ютилась y сестры или живетъ подъ одной съ нимъ кровлей. Быть можетъ, онъ думаетъ о ней постоянно, или, быть можетъ также, вовсе о ней не думаетъ. Никакого обнаружен³я внѣшней заботы, никакихъ разспросовъ!

   Но нѣтъ сомнѣн³я, м-ръ Домби никакъ не думаетъ, что онъ потерялъ свою дочь. Онъ отнюдь не подозрѣваетъ истины. Онъ жилъ слишкомъ долго заключеннымъ въ своей богдыханской гордости, чтобы имѣть как³я-нибудь опасен³я на счетъ бѣдной страдалицы, которая такъ долго съ безотвѣтнымъ самоотвержен³емъ шла по своей скромной тропинкѣ. Невзгода судьбы подкосила его очень замѣтно, но еще далеко не поставила въ уровень съ землею. Корень широкъ, глубокъ, и съ течен³емъ годовъ его побѣги распространились безъ всякихъ препятств³й, собирая пищу отъ всѣхъ окружающихъ предметовъ. Дерево подрублено, но корень еще цѣлъ.

   Хотя онъ тщательно скрываетъ внутренн³й м³ръ своей души отъ м³ра внѣшняго, который, по его понят³ямъ, имѣетъ въ эту пору одну цѣль своей дѣятельности, цѣль слѣдить за движен³ями и поступками м-ра Домби, однако ему никакъ не удается скрыть отъ м³ра этихъ буйныхъ слѣдовъ, вырывающихся наружу подъ формой впалыхъ глазъ, обрюзглыхь щекъ, дикаго лба и пасмурнаго, задумчиваго вида. Непроницаемый, какъ всегда, онъ однако измѣнился; неприступный и гордый, какъ всегда, онъ однако значительно упалъ духомъ: иначе свѣтъ не видѣлъ бы этихъ зловѣщихъ слѣдовъ.

   Свѣтъ! Что думаетъ о немъ свѣтъ, какъ на него смотритъ, что видитъ въ немъ и что говоритъ, - вотъ окаянный демонъ его души. Онъ преслѣдуетъ его всюду, куда онъ идетъ, и, что всего хуже, преслѣдуетъ даже тамъ, гдѣ никогда его нѣтъ. Лукавый духъ колышется между его домашней челядью и злобнымъ шепотомъ сопровождаеть его приходъ и выходъ; онъ толкаетъ его по улицамъ взадъ и впередъ, забирается съ нимъ въ контору, глядитъ на него на биржѣ черезъ плечи богачей, манитъ его пальцемъ черезъ презрѣнную толпу и предупреждаетъ его на всѣхъ возможныхъ пунктахъ, занимаясь вездѣ и всюду его дѣлами. Въ полночь, когда м-ръ Домби засѣдаетъ одинъ въ своемъ кабинетѣ, окаянный демонъ опять подымаетъ возню въ его домѣ, стучитъ для его потѣхи по мостовой, пляшетъ по стѣнамъ, трещитъ и прыгаетъ въ каминѣ, кривляется на статуэткахъ и дѣлаетъ ему рожи изъ-подъ стола.

   И это не призракъ разгоряченнаго воображен³я. Сатана дѣйствительно обуялъ душою многихъ смертныхъ. Свидѣтель - кузенъ Фениксъ, который нарочно прискакалъ изъ Баденъ-Бадена, чтобы переговорить съ м-ромъ Домби. Свидѣтель майоръ Багстокъ, который предлагаетъ дружеск³я услуги кузену Фениксу.

   М-ръ Домби принимаетъ ихъ съ обычнымъ достоинствомъ, вытягиваясь во весь ростъ передъ каминомъ и величественно поправляя накрахмаленный воротникъ. Онъ чувствуетъ теперь, что демонъ смотритъ на него во всѣ глаза. Его харя обрисовалась на картинахъ, на поверхности бронзоваго Питта, усѣвшагося на книжномъ шкафѣ, и даже на всѣхъ точкахъ и фигурахъ географической карты, повѣшенной на стѣнѣ.

   - Необыкнов