Диккенс Чарльз - Домби и сын

Домби полную свободу разговаривать съ Эдиѳью, и онъ съ торжественною важностью пошелъ съ нею по комнатамъ замка.

   - Боже мой, м-ръ Каркеръ! - возгласила Клеопатра, начиная приходить въ поэтическ³й восторгъ отъ среднихъ вѣковъ, - что за время, что за нравы! Воображаете ли вы эти прелестныя крѣпости, эти милыя тюрьмы и подземелья, эти очаровательныя мѣста для пытокъ, эту романтическую мстительность изъ рода въ родъ, эти живописные приступы и осады, и все, что составляетъ истинную поэз³ю жизни! Божественные вѣка, божественная старина! Какъ страшно мы переродились!

   - Да, мы ужасно перодились, м-съ Скыотонъ, - подтвердилъ м-ръ Каркеръ.

   Но, несмотря на ужасное перерожден³е, м-съ Скьютонъ и м-ръ Каркеръ, одушевленные поэтическими воспоминан³ями временъ давно минувшихъ, ни на одну минуту не спускали глазъ съ м-ра Домби и его прекрасной спутницы. Поэтому, при всемъ энтуз³амѣ, они говорили съ нѣкоторою разсѣянностью и часто отвѣчали другъ другу невпопадъ и наудачу.

   - Нѣтъ въ насъ болѣе этого увлечен³я, этой младенческой вѣры, при которыхъ жизнь такъ спокойна, такъ полна - продолжала м-съ Скьютонъ, настороживъ морщинистое ухо, такъ какъ въ эту минуту м-ръ Домби началъ что-то говорить м-съ Грэйнджеръ, - буйства ума и треволнен³я скептицизма совсѣмъ убили поэз³ю! Мы не вѣримъ больше въ этихъ милыхъ бароновъ, въ этихъ восхитительныхъ кардиналовъ и аббатовъ, которые всѣ были так³е храбрые, так³е любезные! Взгляните на эту милую королеву: что за взглядъ! что за нѣжная экспрес³я во всемъ лицѣ! Да, да! Елисавета была перломъ между коронованными головами и блистательнымъ украшен³емъ своего пола! Она и думала сердцемъ, милое создан³е! A какою поэз³ею проникнутъ весъ характеръ ея отца! Любите ли вы Генриха восьмого, м-ръ Каркеръ?

   - Я очень удивляюсь ему, - сказалъ Каркеръ.

   - Такой суровый, грозный! Не правда ли, м-ръ Каркеръ, онъ былъ очень грозенъ? И смотрите, какъ живо изображаетъ его картина: что за глаза, что за подбородокъ!

   - Но если говорить о картинахъ, миледи, такъ вотъ передъ нами живая картина. Я желалъ бы знать, въ какой галлереѣ м³ра найдете вы подобное произведен³е!

   Говоря это, улыбающ³йся джентльменъ указалъ черезъ дверь въ другую комнату, гдѣ на самой серединѣ стояли м-ръ Домби и м-съ Грэйнджеръ.

   Живая картина въ полномъ смыслѣ была самая нѣмая картина. Они стояли вмѣстѣ рука объ руку, но и воды океана не могли раздѣлить ихъ дальше другъ отъ друга. Въ самой гордости ихъ была такая разница, какъ будто стояли здѣсь самое гордое и самое смиренное создан³я между всѣми живущими существами. Онъ - накрахмаленный, надутый, молчаливый, чопорный, суровый. Она - гибкое, тонкое, въ высшей степени грац³озное создан³е, но не обращающее ни малѣйшаго вниман³я ни на него, ни на себя, и презирающее свои прелести съ какимъ-то непостижимымъ ожесточен³емъ. Ледъ и огонь были болѣе похожи другъ на друга, чѣмъ Павелъ Домби и Эдиѳь Грэйнджеръ, связанные цѣпью, выкованною зловѣщимъ рокомъ, который какъ нарочно теперь поставилъ ихъ въ галлереѣ, гдѣ все, казалось, поражено было негодован³емъ противъ этой н_е_ч_е_с_т_и_в_о_й парод³и на брачныя узы. Суровые рыцари и воины грозно смотрѣли на нихъ изъ своихъ картинныхъ рамокъ. Пасторъ съ поднятой рукой отказывался вести къ алтарю чудовищную чету. Тих³е виды на ландшафтахъ, отражая солнце въ своей глубинѣ, казалось, говорили: "Утопитесь, безумцы, утопитесь, если нѣтъ вамъ другого спасен³я". Развалины кричали: "Взгляните, что сталось съ нами, обрученными съ враждебной силой всепоражающаго времени!" Звѣри противоположныхъ породъ огрызались другъ на друга, какъ будто въ назидан³е м-ру Домби. Амуры и купидоны въ испугѣ отлетали прочь, и живописная истор³я мученичества съ негодован³емъ отказывалась прибавить къ своимъ сюжетамъ новую, еще невиданную пытку человѣческой природы.

   При всемъ томъ м-съ Скьютонъ, очарованная зрѣлищемъ, на которое указалъ ей м-ръ Каркеръ, воскликнула съ необыкновеннымъ чувствомъ:

   - Сколько тутъ жизни, поэз³и, сколько души!

   Эдиѳь судорожно вздрогнула, оглянулась на мать, и краска негодован³я покрыла ея лицо до самыхъ волосъ.

   - Эдиѳь сердится, что я любуюсь на нее! - сказала Клеопатра, слегка, и почти съ робостью дотронувшись зонтикомъ до ея плечъ, - капризное дитя!

   И опять м-ръ Каркеръ подмѣтилъ борьбу, которой сдѣлался нечаяннымъ свидѣтелемъ подъ липами. Но борьба была мгновенная, и облако совершеннаго равнодуш³я покрыло истомленное лицо прекрасной леди.

   Не поднимая болѣе глазъ, Эдиѳь сдѣлала матери едва замѣтный повелительный жестъ, и м-съ Скьютонъ, отлично понимавшая всѣ намеки дочери, поспѣшила подойти къ ней съ своими кавалерами. Съ этой минуты общество не раздѣлялось больше на отдѣльныя группы.

   М-ръ Каркеръ, не имѣя больше надобности развлекать свое вниман³е, принялся разсуждать о картинахъ и выбирать особенно замѣчательныя для м-ра Домби. Онъ говорилъ такимъ образомъ, что при всякомъ удобномъ случаѣ въ его словахъ выражалось глубокое удивлен³е къ этому великому джентльмену, которому и свидѣтельствовалъ свою преданность нѣкоторыми маловажными услугами. Онъ прочищалъ и подавалъ ему зрительную трубку, отыскивалъ и объяснялъ мѣста въ его каталогѣ, держалъ его палку, и такъ далѣе. Впрочемъ, нельзя было сказать, чтобы м-ръ Каркеръ навязался съ этими услугами; напротивъ, м-ръ Домби, какъ начальникъ, вполнѣ сознающ³й свое превосходство, изволилъ требовать ихъ самымъ снисходительнымъ и даже ласковымъ тономъ. Онъговорилъ: "Сдѣлайте одолжен³е, Каркеръ, посмотрите сюда, помогите мнѣ, устройте это, Каркеръ" и такъ далѣе.

   Общество обозрѣвало картины, статуи, стѣны, башни, вороньи гнѣзда, и такъ далѣе. Майоръ Багстокъ постоянно безмолвствовалъ, такъ какъ въ его желудкѣ совершался процессъ пищеварен³я послѣ сытнаго завтрака. М-съ Скьютонъ, утомленная восторженными порывами, надрывавшими ея грудь цѣлую четверть часа, начинала теперь зѣвать. Тѣмъ общительнѣе и любезнѣе становился м-ръ Каркеръ, который теперь обратилъ исключительное вниман³е на своего принципала. М-ръ Домби тоже говорилъ очень мало: "Да, Каркеръ, ваша правда, Каркеръ, справедливо, Каркеръ", и больше ничего, - но онъ втайнѣ поощрялъ м-ра Каркера идти впередъ и внутренно былъ очень доволенъ его поведен³емъ, такъ какъ всѣ его замѣчан³я и мнѣн³я могли доставить нѣкоторое удовольств³е м-съ Грэйнджеръ, да притомъ же кто-нибудь долженъ былъ говорить. Владѣя въ совершенствѣ даромъ скромности, м-ръ Каркеръ никогда не осмѣливался прямо относиться къ м-съ Грэйнджеръ, но прекрасная леди слушала его внимательно, и даже два, три раза мерцающая улыбка прокралась на ея лицо, когда восторженный ораторъ отыскалъ какое-то новое достоинство въ особѣ м-ра Домби.

   Когда, наконецъ, Уаррикъ былъ изслѣдованъ по всѣмъ направлен³ямъ, общество пересѣло въ карету и отправилось осматривать живописныя окрестности замка къ великому неудовольств³ю майора, который чувствовалъ себя совершенно утомленнымъ. М-ръ Домби, любуясь, по указан³ю Каркера, на одинъ изъ замѣчательныхъ пунктовъ, церемонно замѣтилъ, что рисунокъ какой-нибудь мѣстности, набросанный прекрасною рукою м-съ Грэйнджеръ, оставилъ бы въ немъ навсегда пр³ятное воспоминан³е объ этомъ достопамятномъ днѣ. Немедленно долговязый Витерсъ, по распоряжен³ю м-съ Скьютонъ, подалъ дорожный портфель Эдиѳи, карета остановилась, и прекрасная леди приготовилась выполнить желан³е м-ра Домби.

   - Боюсь, не безпокою ли я васъ? - сказалъ м-ръ Домби.

   - Совсѣмъ нѣтъ. Какой же пунктъ должна я рисовать? - спросила красавица съ холоднымъ вниман³емъ.

   - Предоставляю выборъ пункта самому художнику, - сказалъ Домби.

   - О нѣтъ, потрудитесь назначить сами, - отвѣчала Эдиѳь.

   - Въ такомъ случаѣ, - сказалъ м-ръ Домби, - если взять вотъ эту сторону или... какъ вы думаете, Каркеръ?

   Случилось, не въ далекомъ разстоян³и отъ коляски, почти на первомъ планѣ, расположена была группа деревьевъ, очень похожая на ту, откуда м-ръ Каркеръ наблюдалъ поутру прекрасную леди. Тутъ же, для довершен³я сходства, стояла подъ однимъ деревомъ скамейка, такая же, какъ въ рощѣ, гдѣ сидѣла взволнованная красавица.

   - Если позволите, - отвѣчалъ Каркеръ, - я указалъ бы на этотъ живописный кустарникъ. Видъ, на мои глаза, очень замѣчательный и даже любопытный.

   Глаза ея устремились по указанному направлен³ю и потомъ быстро обратились на Каркера. Это былъ старый взглядъ, которымъ они обмѣнялись послѣ завтрака, но взглядъ уже не двусмысленный.

   - Нравится вамъ этоть видъ, м-ръ Домби?

   - Чрезвычайно. Видъ очаровательный!

   Коляска подъѣхала ближе къ мѣсту, очаровавшему м-ра Домби. Эдиѳь, не перемѣняя, позы открыла съ гордымъ равнодуш³емъ портфель и принялась рисовать.

   - Карандаши мои притупились, - сказала она, прекративъ начатую работу.

   - Позвольте мнѣ ихъ... или нѣтъ, Каркеръ сдѣлаетъ это лучше. Онъ мастеръ на эти вещи. Сдѣлайте одолжен³е, Каркеръ, очините карандаши м-съ Грэйнджеръ.

   М-ръ Каркеръ подъѣхалъ къ дверцамъ коляски, осадилъ лошадь, поклонился и, живописно рисуясь на сѣдлѣ, взялъ съ улыбкой карандаши изъ рукъ красавицы и принялся очинять. Попросивъ позволен³я держать портфель, онъ подавалъ карандаши по мѣрѣ надобности и любовался работой м-съ Грэйнджеръ, находя, что она съ особеннымъ искусствомъ обрисовываетъ деревья. Во все это время м-ръ Домби величаво и безмолвно стоялъ въ коляскѣ какъ болванъ, a Клеопатра и Антон³й ворковали какъ голубки.

   - Довольны ли вы этимъ, или желаете большей отдѣлки? - спросила Эдиѳь, показывая рисунокъ м-ру Домби.

   М-ръ Домби поклонился и отвѣчалъ, что рисунокъ - совершенство въ своемъ родѣ, и не требуетъ никакой отдѣлки.

   - Удивительный рисунокъ! - говорилъ Каркеръ - искусство, талантъ и вмѣстѣ такой замѣчательный... такой необыкновенный сюжетъ!

   Комплименты улыбающагося джентльмена равно относились и къ художнику, и къ выбранному пункту для работы; но никто не подозрѣвалъ тутъ задней мысли. М-ръ Каркеръ съ ногъ до головы былъ воплощенная откровенность. Онъ продолжалъ разсыпаться въ похвалахъ до тѣхъ поръ, пока рисунокъ былъ отложенъ для м-ра Домби и рисовальные матер³алы убраны. Тогда онъ подалъ карандаши, которые были приняты, съ холодной благодарностью, сдержалъ коня, отступилъ назадъ и опять поѣхалъ за коляской.

   - Быть можетъ, - думалъ м-ръ Каркеръ, - даже и этотъ пошлый рисунокъ былъ выполненъ и переданъ его властелину, какъ вещь сторгованная и купленная. Быть можетъ, хотя красавица согласилась на его просьбу съ видимой готовностью, однако-жъ ея надменное лицо, склоненное надъ работой, было лицомъ гордой женщины, завлеченной силою обстоятельствъ въ грязную и постыдную сдѣлку. Но о чемъ бы ни думалъ м-ръ Каркеръ, онъ постоянно улыбался и, галопируя на своемъ конѣ, посматривалъ во всѣ стороны, какъ беззаботный весельчакъ, такъ однако-жъ, что одинъ уголъ его глаза всегда обращенъ былъ на волнующееся перо прекрасной леди.

   Обозрѣн³емъ развалинъ Кенильворта окончилась экспедиц³я нынѣшняго дня. Здѣсь всѣ виды были извѣстны, и м-съ Скьютонъ не разъ напоминала м-ру Домби, что онъ видѣлъ все это дома на рисункахъ Эдиѳи. Дамы были отвезены на ихъ квартиру, и Клеопатра на прощаньи пригласила улыбающагося джентльмена пожаловать къ нимъ вечеромъ вмѣстѣ съ Домби и майоромъ. Три джентльмена отправились въ гостиницу обѣдать.

   Обѣдъ былъ такой же, какъ и вчера, съ той разницей, что майоръ торжествовалъ уже явно и бросилъ всякую таинственность. Тѣ же тосты въ честь и славу прекрасной богини, то же пр³ятное смущен³е со стороны м-ра Домби. М-ръ Каркеръ разсыпался въ похвалахъ.

   Теперь, какъ и всегда, не было другихъ гостей въ лемингтонской резиденц³и м-съ Скьютонъ. Рисунки Эдиѳи были разбросаны по всѣмъ направлен³ямъ съ большимъ обил³емъ противъ обыкновеннаго. Долговязый Витерсъ подавалъ чай. Арфа и фортеп³ано стояли на своихъ мѣстахъ. Эдиѳь играла и пѣла. Ho даже и самая музыка м-съ Грэйнджеръ совершалась какъ будто по заказу м-ра Домби. Дѣло происходило такимъ образомъ:

   - Милая Эдиѳь, - сказала м-съ Скьютонъ минутъ черезъ двадцать послѣ чаю, - м-ръ Домби, я знаю умираетъ отъ желан³я слушать тебя.

   - Надѣюсь, мама, въ м-рѣ Домби осталось еще столько жизни, чтобы изъявить это желан³е самому.

   - Я буду вамъ безконечно обязанъ, - сказалъ м-ръ Домби.

   - На чемъ должна я играть?

   - На фортепьяно, - сказалъ м-ръ Домби.

   - Извольте. Какую же пьесу?

   М-ръ Домби назначалъ, и красавица садилась за фортепьяно. Точно такъ же, по желан³ю м-ра Домби, она играла на арфѣ и пѣла. Такое холодное, но всегда безпрекословное и скорое исполнен³е желан³й м-ра Домби, и только одного Домби, разумѣется, всего менѣе могло ускользнуть отъ проницательнаго вниман³я м-ра Каркера, который казался погруженнымъ въ тайны пикета. Замѣтилъ онъ и то, что м-ръ Домби, очевидно, гордился своею властью и любилъ обнаруживать ее.

   При всемъ томъ м-ръ Каркеръ игралъ хорошо, даже очень хорошо, и занялъ по этому поводу высокое мѣсто во мнѣн³и Клеопатры, которая такъ же, какъ и онъ, не спускала рысьихъ глазъ съ артистки и ея слушателя. Когда м-ръ Каркеръ, прощаясь, объявилъ, что онъ долженъ, къ великому своему несчастью, воротиться завтра въ Лондонъ, Клеопатра изъявила лестную надежду, что знакомство ихъ, конечно, не ограничится этой встрѣчей.

   - Я то же думаю, миледи, - отвѣчалъ Каркеръ, выразительно взглянувъ на Эдиѳь и м-ра Домби, - я почти увѣренъ въ этомъ.

   Между тѣмъ м-ръ Домби, отвѣсивъ Эдиѳи глубочайш³й поклонъ, подошелъ къ софѣ, гдѣ сидѣла м-съ Скьютонъ, и, нагнувшись къ ея уху, прошепталъ вполголоса:

   - Я просилъ y м-съ Грэйнджеръ позволен³я навѣстить ее завтра утромъ по особенному случаю, и она назначила двѣнадцать часовъ. Могу ли надѣяться, что и вы, м-съ, будете въ это время дома?

   Клеопатра, какъ и слѣдовало, была чрезвычайно взволнована такимъ необыкновеннымъ извѣст³емъ. Не имѣя возможности говорить, она только покачала головой, закрыла глаза и подала руку м-ру Домби, которую тотъ выпустилъ тотчасъ же, не совсѣмъ ясно понимая, что съ нею дѣлать.

   - Скорѣе, Домби! Что вы тамъ разговорились? - кричалъ майоръ, останавливаясь въ дверяхъ, - чортъ побери, мнѣ пришла въ голову мысль перекрестить Королевск³й отель въ гостиницу "Трехъ веселыхъ холостяковъ", въ честь нашу и Каркера. Тутъ будетъ глубок³й смыслъ.

   Съ этими словами майоръ хлопнулъ Домби по спинѣ и, лукаво подмигнувъ дамамъ, вывелъ его изъ комнаты.

   М-съ Скьютонъ развалилась на софѣ, a Эдиѳь сѣла подлѣ арфы, обѣ не говоря ни слова. Мать, играя вѣеромъ, два, три раза взглянула на дочь, но красавица, опустивъ глаза въ землю, не замѣчала ничего. Глубокое раздумье рисовалось на ея челѣ.

   Такъ просидѣли онѣ около часу, не говоря ни слова до тѣхъ поръ, пока горничная м-съ Скьютонъ не пришла, по заведенному порядку, раздѣвать свою барыню къ ночному туалету. Вѣроятно, въ лицѣ горничной являлась не женщина, a страшный скелетъ съ косою и песочными часами, потому что прикосновен³е ея было прикосновен³емъ смерти. Размалеванный субъектъ трещалъ и корчился подъ ея рукою. Спина постепенно сгибалась, волосы отпадали, черныя дугообразныя брови превратились въ скаредный клочекъ сѣдыхъ щетинъ, блѣдныя губы съежились, кожа опала, какъ на трупѣ, и на мѣстѣ Клеопатры очутилась желтая, истасканная, трясущаяся старушенка съ красными глазами, втиснутая, какъ вязанка костей, въ грязную фланелевую кофту.

   - Почему-жъ ты мнѣ не сказала, что онъ завтра, по твоему назначен³ю, долженъ придти въ двѣнадцать часовъ?

   - Потому, что вамъ это извѣстно, м_а_т_ь моя.

   Послѣдн³я два слова были произнесены съ самою ядовитою колкостью.

   - Вамъ извѣстно, мать моя, - продолжала Эдиѳь, - что онъ купилъ меня, и что завтра конецъ торговой сдѣлкѣ. Онъ осмотрѣлъ свой товаръ со всѣхъ сторонъ и показалъ его своему другу. Покупка довольно дешева, и онъ гордится ею. Завтра окончательная сдѣлка. Боже! дожить до такого унижен³я и понимать его!

   Соедините въ одно прекрасное лицо, пылающее негодован³е сотни женщинъ, проникнутыхъ страстью, гордостью, гнѣвомъ и глубокимъ сознан³емъ позорнаго стыда - вотъ оно, это лицо, трепещущее и прикрытое бѣлыми руками!

   - Что ты подъ этимъ разумѣешь? - съ досадой проговорила мать. - Развѣ не съ самаго дѣтства....

   - Съ дѣтства!... Остановитесь, мать моя! Я никогда не была ребенкомъ. Назовете ли вы дѣтствомъ начало моей жизни? Я всегда была женщиной - коварной, хитрой, продажной, разставляющей сѣти мужчинамъ, и прежде, чѣмъ поняла я васъ или себя, прежде даже, чѣмъ узнала низкую, проклятую цѣль всѣхъ этихъ стремлен³й, я была опытной и ловкой кокеткой, благодаря вашему искусству, мать моя! Вотъ какое дѣтство отвели вы на мою долю. Вы родили женщину, вы вскормили и выростили кокетку! Любуйтесь же своимъ произведен³емъ: оно передъ вами во всей красотѣ. Любуйтесь, мать моя!

   И говоря это, она ударяла себя въ грудь, какъ будто хотѣла уничтожить свое существован³е.

   - Что же вы, матушка? Любуйтесь!! Любуйтесь на женщину, никогда не знавшую истинной любви, никогда не понимавшую, что значитъ имѣть честное сердце! Любуйтесь на кокетку, владѣвшую своимъ ремесломъ уже тогда, когда друг³я дѣвочки ея возраста играютъ только въ куклы! Въ первой молодости, кокетка, по вашимъ интригамъ, вышла за человѣка, къ которому не чувствовала ничего, кромѣ равнодуш³я, и онъ умеръ, этотъ человѣкъ, прежде, чѣмъ перешло къ нему ожидаемое наслѣдство. Достойное наказан³е вамъ, и урокъ безполезный! Взгляните на меня, вдову этого человѣка, и скажите, какова была моя жизнь за послѣдн³я десять лѣтъ!

   - Мы всячески старались пристроить тебя, мой другъ, - отвѣчала мать, - и въ этомъ состояла твоя жизнь. Теперь, ты пристраиваешься.

   - Какъ невольницу на базарѣ, какъ лошадь на ярмаркѣ, вывозили, таскали, показывали, разглядывали меня съ головы до ногъ въ эти постыдныя десять лѣтъ! - воскликнула Эдиѳь съ пылающимъ челомъ и съ выражен³емъ горькаго упрека въ каждомъ словѣ. - Такъ ли, мать моя? Развѣ я не сдѣлалась притчей мужчинъ всякаго рода? Развѣ глупцы, развратники, мальчишки, старые негодяи не таскались вездѣ по нашимъ слѣдамъ и не оставляли меня поочередно одинъ за другимъ, потому что вы слишкомъ просты, мать моя, несмотря на всѣ свои продѣлки, потому... да, потому, что вы слишкомъ искренны при всей своей фальшивости! Вездѣ и всюду продавали, всѣмъ и каждому навязывали меня, какъ презрѣнный товаръ, и нѣтъ клочка земли во всей Англ³и, который бы не былъ свидѣтелемъ моего позора. Наконецъ умерло во мнѣ всякое чувство уважен³я къ себѣ самой, и теперь я ненавижу, презираю себя. Вотъ мое дѣтство впродолжен³е послѣднихъ десяти лѣтъ, a другого я никогда не знала. Не говорите же мнѣ, что я дѣлаюсь ребенкомъ въ эту послѣднюю ночь.

   - Ты могла бы, Эдиѳь, двадцать разъ выйти замужъ, если бы довольно поощряла искателей твоей руки.

   - То есть, если бы я побольше заманивала, я, жалк³й осадокъ между всѣми отживающими кокетками! - отвѣчала Эдиѳь, поднявъ голову и дрожа всѣмъ тѣломъ отъ стыда и взволнованной гордости. - Нѣтъ, мать моя! Кому выпалъ жреб³й меня взять, тотъ возьметъ, какъ этотъ человѣкъ, безъ всякихъ уловокъ съ моей и вашей стороны. Онъ видѣлъ меня на аукц³онѣ и расчиталъ, что покупка будетъ выгодна. Пусть его! Съ перваго же раза онъ безъ церемон³и потребовалъ списокъ моихъ талантовъ, и ему ихъ показали. Съ каждымъ днемъ онъ удостовѣрялся въ добротѣ своей покупки, и я дѣлала все, что онъ приказывалъ или заказывалъ. Но больше я ничего не дѣлала, ничего и не стану дѣлать. Проба оказалась удовлетворительною, и онъ меня покупаетъ, покупаетъ по собственной волѣ, оцѣнивъ по-своему доброту товара и вполнѣ понимая могущество своего кармана. Постараюсь, чтобы онъ не жалѣлъ. Я не подстрекала его ничѣмъ и не ускоряла торга, и даже вы, мать моя, на этотъ разъ, сколько я могла предупредить, не навязывались съ своими уловками.

   - Какой y тебя странный языкъ, и какъ дико ты на меня смотришь, Эдиѳь!

   - Будто бы? Вообразите, и я то же думала! Это видно значитъ, что воспитан³е мое достигло полнаго развит³я. Впрочемъ, оно окончилось давно. Теперь я слишкомъ стара и упала слишкомъ низко, чтобы идти по новому пути или удержать васъ на вашей прекрасной дорогѣ. Зародышъ всего, что очищаетъ сердце женщины и дѣлаетъ ее достойною своего пола, никогда не шевелился въ моей груди, и мнѣ нечего беречь, когда я презираю себя....

   Трогательная грусть, сопровождавшая послѣдн³я слова, опять быстро смѣнилась язвительною колкостью, и Эдиѳь продолжала:

   - Что же вы не любуетесь, мать моя? Конечно, я не такъ мила, какъ въ былые годы, но все же я не обезьяна.... Любуйтесь! Скоро мы не будемъ бѣдны, и ея в-пр. м-съ Скьютонъ назовется тещей первѣйшаго изъ капиталистовъ Англ³и. Продѣлки ваши увѣнчались вожделѣннымъ успѣхомъ.... Одно могу сказать себѣ въ утѣшен³е: несмотря на всѣ ваши усил³я, я твердо рѣшилась не искушать этого человѣка, и не искушала его.

   - Этого человѣка! - повторила м-съ Скьютонъ. - Ты говоришь, мой другъ, какъ будто бы ненавидишь его.

   - Какъ?! A вы думали, что я люблю его? О, какъ вы дальновидны, матушка!.. Сказать ли вамъ, кто видитъ насъ насквозь и читаетъ самыя тайныя наши мысли? Назвать ли вамъ этого человѣка, передъ кѣмъ еще больше я сознаю свое унижен³е?

   - Кто же это, мой другъ? Ты, кажется, нападаешь на этого бѣднаго Каркера! На мои глаза, онъ очень добрый и пр³ятный человѣкъ. A впрочемъ, что бы онъ ни думалъ, безпокоиться нечего: его мнѣн³е не помѣшаетъ тебѣ пристроиться... Да что же ты такъ дико смотришь? Не больна ли ты?

   Лицо Эдиѳи мгновенно покрылась смертельною блѣдностью, какъ будто сердце ея поразили кинжаломъ. Она ухватилась обѣими руками за грудь, преодолѣвая ужасный трепетъ, пробѣжавш³й по всѣмъ ея членамъ. Но вдругъ она встала съ обыкновеннымъ спокойств³емъ и, не сказавъ болѣе ни слова, вышла изъ комнаты.

   Опять явилась горничная, уничтожавшая размалеванныя прелести расфранченной старушенки, къ которой вмѣстѣ съ фланелевой кофтой возвратились и всѣ старческ³е недуги. Она приподняла и съ нѣкоторымъ усил³емъ повела въ другую комнату остовъ Клеопатры, готовой возродиться къ новой жизни съ завтрашнимъ утромъ.

  

  

   - Насталъ наконецъ день, Сусанна, когда мы воротимся опять въ нашъ спокойный домъ!

   Сусанна перевела духъ, откашлянулась, оглядѣлась вокругъ себя и рѣзко отвѣчала:

   - Да, миссъ Флой, спокойный, нечего сказать, охъ, какой спокойный домъ!

   - Послушайте, Сусанна, - начала Флоренса, подумавъ нѣсколько минутъ, - не случалось ли вамъ, во время своего дѣтства, видѣть когда-нибудь этого джентльмена, который принялъ на себя трудъ заѣзжать ко мнѣ сюда? Онъ былъ здѣсь три раза, Сусанна, кажется, три?

   - Да, три, миссъ Флой. Одинъ разъ, когда вы гуляли съ этимъ беззуб...

   Кротк³й взглядъ Флоренсы пр³остановилъ запальчивость миссъ Нипперъ.

   - Я хотѣла сказать, когда вы гуляли съ сэромъ Барнетомъ и его леди и молодымъ джентльменомъ. A потомъ еще два раза онъ былъ по вечерамъ.

   - Въ моемъ дѣтствѣ, Сусанна, не случалось вамъ видѣть этого господина въ нашемъ домѣ между гостями?

   - Да, миссъ... то есть, право, я не помню, видѣла его или нѣтъ. Въ ту пору, когда ваша маменька умерла, я была еще новичкомъ въ вашемъ домѣ, и моя должность, видите ли, состояла въ томъ, чтобы убирать и выметать спальни на чердакахъ

   Миссъ Нипперъ вытянулась въ струнку и вздернула носъ, изъявляя очевидное негодован³е противъ м-ра Домби, не умѣвшаго оцѣнить благовременно ея талантовъ.

   - Конечно, вы не могли знать всѣхъ, кто посѣщалъ нашъ домъ. A я ничего не помню.

   - И y меня тоже осталось мало въ головѣ, миссъ Флой. Помню, впрочемъ, на кухнѣ часто болтали о гостяхъ. Была старая кормилица, что жила прежде Ричардсъ, разсказывала преуморительные анекдоты, и мы всѣ хохотали до упаду. Меня тогда она дразнила Пузыремъ, особенно, когда бывала подъ куражемъ, a это водилось за нею частенько. За это ее и прогнали.

   Флоренса въ раздумьи сидѣла y окна, облокотившись на руку, и, казалось, едва слышала, что говоритъ миссъ Нипперъ.

   - A впрочемъ, я хорошо помню, миссъ Флой, - продолжала Сусанна, - этотъ самый господинъ, м-ръ Каркеръ, что ли, былъ и тогда при вашемъ папѣ такимъ же великимъ джентльменомъ, какъ и теперь. Трубили по всему дому, что онъ заграбасталъ всѣ дѣла вашего папы въ Сити, и что вашъ папа никого такъ не уважаетъ, какъ м-ра Каркера. Это очень можетъ статься, миссъ Флой, потому что м-ръ Домби, съ вашего позволен³я, никого на свѣтѣ не уважаетъ. Я и тогда понимала эти вещи, даромъ что Пузырь...

   На этомъ послѣднемъ словѣ Сусанна Нипперъ сдѣлала особенное ударен³е, какъ будто передъ ней стояла старая кормилица, которой теперь надлежало отомстить за обидное прозвище.

   - A что м-ръ Каркеръ въ ладахъ съ вашимъ папа, такъ это я знаю изъ того, что всегда болтаетъ этотъ Перчъ, когда заходитъ въ нашъ домъ. Перчъ вообще прежалкая животина, миссъ Флой, и не умѣетъ ни о чемъ разсказать порядкомъ, a таки смыслитъ довольно насчетъ того, какъ идутъ дѣла въ Сити. Вотъ онъ и говоритъ, эта мокрая папильотка, что м-ръ Домби ничего не дѣлаетъ безъ Каркера, что Каркеръ y него правая рука, что онъ просто водитъ за носъ вашего папу. Оно, пожалуй, что все это и правда, миссъ Флой, даромъ что вашъ папа считаетъ себя умнѣе всякаго инд³йскаго набоба.

   Флоренса, пробужденная отъ своей задумчивости, слушала теперь съ большимъ вниман³емъ и не проронила ни одного слова.

   - Да, Сусанна, - сказала она, - я очень вѣрю, что м-ръ Каркеръ пользуется большимъ довѣр³емъ папы.

   Флоренса постоянно думала объ этомъ предметѣ нѣсколько дней. М-ръ Каркеръ въ два послѣдн³е визита, говоря тихонько о кораблѣ, утвердилъ нѣкоторый родъ таинственной довѣрчивости между ею и собою, и вмѣстѣ получилъ надъ нею какую-то странную власть, которая начинала ее безпокоить. Отказаться отъ его услугъ или высвободиться изъ паутины, которою онъ ее постепенно опутывалъ, бѣдная дѣвушка была не въ силахъ: для этого требовалось нѣкоторое знан³е свѣта, и нужна была хитрость, чуждая простой и невинной душѣ. Правда, м-ръ Каркеръ говорилъ ей только то, что о кораблѣ ни слуху, ни духу и что, по всей вѣроятности, онъ погибъ; но какое право имѣлъ онъ разсказывать ей объ этихъ вещахъ? Почему зналъ м-ръ Каркеръ, что судьба "Сына и Наслѣдника" интересуетъ Флоренсу? Зачѣмъ принималъ онъ таинственный видъ, когда говорилъ ей о кораблѣ? Всѣ эти вопросы чрезвычайно тревожили робкую дѣвушку.

   Безполезно ломая голову о загадочномъ поведен³и м-ра Каркера, Флоренса мало-по-малу начала рисовать его въ своемъ воображен³и какимъ-то грознымъ страшилищемъ, которому суждено играть важную роль въ ея судьбѣ. Напрасно разсудокъ увѣрялъ ее, что м-ръ Каркеръ такой же человѣкъ, какъ и всѣ друг³е, притомъ очень пр³ятный человѣкъ, который постоянно улыбается и бросаетъ на нее умильные взоры; зловѣщая мечта, наперекоръ разсудку, помрачала свѣтлые образы пылкой фантаз³и.

   Думая потомъ объ отцѣ и упорно продолжая обвинять сама себя въ его холодности, соображая вмѣстѣ съ тѣмъ, что этотъ джентльменъ былъ искреннимъ другомъ м-ра Домби, Флоренса со стѣсненнымъ сердцемъ пришла къ заключен³ю: ея отвращен³е къ м-ру Каркеру не есть ли слѣдств³е того же рокового недостатка, который охладилъ къ ней сердце отца и упрочилъ ея совершенное одиночество въ отцовскомъ домѣ? Иногда она не сомнѣвалась, что это дѣйствительно было такъ, и въ эти минуты вновь ея сердцемъ овладѣвала твердая рѣшимость искоренить, во что бы то ни стало, этотъ пагубный недостатокъ, лишь бы только узнать ero. A чтобы узнать, она станетъ внимательнѣе наблюдать м-ра Каркера, изучать его поступки, которые только нравятся м-ру Домби, и авось какъ-нибудь этимъ способомъ сама найдетъ дорогу къ охладѣвавшему сердцу.

   Такимъ образомъ безъ руководителя, безъ друга, съ которымъ можно было бы посовѣтоваться, несчастная дѣвушка носилась по бурному морю сомнѣн³й и надежлъ, a м-ръ Каркеръ какъ чешуйчатое чудовище озиралъ ее изъ морской бездны кровожадными глазами, дожидаясь удобнаго случая поглотить беззащитную жертву.

   Во всемъ этомъ Флоренса видѣла новыя побужден³я поскорѣе воротиться домой. Ея одинокая жизнь была лучше приспособлена къ этой борьбѣ между страхомъ и надеждой, притомъ ей казалось, что, быть можетъ, своимъ отсутств³емъ она пропустила удобный случай обнаружить передъ отцомъ свою преданность.

   Часто думала она о Вальтерѣ, особенно въ бурныя ночи, когда вѣтеръ бушевалъ вокругъ загороднаго дома. Но эти мысли всегда сопровождались отрадной надеждой. Трудно молодому сердцу вообразить, что пылкая юность можетъ потухнуть какъ слабое пламя и ярк³й день жизни можетъ погрузиться въ мрачную ночь. Часто со слезами она представляла себѣ страдан³я Вальтера, но никогда или почти никогда не думала о его смерти.

   Она писала къ старому дядѣ Солю, но не получила отъ него отвѣта. A впрочемъ, отвѣтъ былъ и не нуженъ на ея записку.

   Таковы были размышлен³я Флоренсы въ то прекрасное утро, когда она, одушевленная надеждой, готовилась воротиться въ лондонск³й домъ своего отца.

   Д-ръ Блимберъ и м-съ Блимберъ, сопровождаемые - весьма неохотно - молодымъ Барнетомъ, уже отправились въ Брайтонъ, гдѣ друг³е молодые джентльмены съ новымъ усерд³емъ начинали пробивать трудную дорогу на вершины Парнаса. Каникулы прошли; гости почти всѣ оставили гостепр³имную дачу сэра Барнета; дошла очередь и до Флоренсы, загостившейся сверхъ чаян³я очень долго.

   Былъ, впрочемъ, одинъ гость, который хотя не жилъ на дачѣ, но удостаивалъ постояннымъ вниман³емъ сэра Барнета и леди Скеттльзъ. М-ръ Тутсъ, имѣвш³й счастье познакомиться съ молодымъ Барнетомъ въ тотъ послѣдн³й вечеръ, которымъ ознаменовалось его торжественное вступлен³е въ свѣтъ, заходилъ или заѣзжалъ на дачу регулярно каждый день и оставилъ въ пр³емной цѣлую колоду визитныхъ карточекъ.

   Должно, впрочемъ, отдать справедливость: смѣлая и счастливая идея предупредить фамил³ю Скеттльзовъ отъ забвен³я м-ра Тутса первоначально родилась и созрѣла въ плодовитомъ мозгу Лапчатаго Гуся. По его совѣту, м-ръ Тутсъ снарядилъ и устроилъ шестивесельную шлюпку, надъ которой, вмѣстѣ съ своими друзьями, принялъ верховную команду самъ Лапчатый Гусь, одѣвавш³йся для такихъ экспедиц³й въ красный сюртукъ самаго яркаго цвѣта. Передъ началомъ остроумнаго предпр³ят³я, м-ръ Тутсъ имѣлъ съ своимъ достойнымъ наставникомъ аллегорическое совѣщан³е такого рода:

   - Положимъ, напримѣръ, - спросилъ м-ръ Тутсъ Лапчатаго Гуся, - что вы влюблены въ какую-нибудь молодую леди - пусть зовутъ ее хоть Мери - и рѣшились въ честь ея завести собственную лодку: какъ бы, спрашивается, вы назвали эту лодку?

   - Тутъ нечего и думать, отвѣчалъ наставникъ, - лодка должна быть названа Мери или Восторгомъ "Лапчатаго Гуся".

   Озаренный счастливою мыслыо, м-ръ Тутсъ, послѣ глубокихъ соображен³й, рѣшился наименовать шлюпку: "Радость Тутса", не сомнѣваясь, что такое имя будетъ самымъ тонкимъ и деликатнымъ комплиментомъ Флоренсѣ.

   Развалившись на малиновой подушкѣ и провѣтривая франтовск³е башмаки на воздухѣ, м-ръ Тутсъ, каждый день, въ хорошую и дурную погоду, катался по Темзѣ въ своей щегольской лодкѣ и подъ конець прогулки всегда подъѣзжалъ къ саду сэра Барнета, лавируя около берега взадъ и впередъ и выдѣлывая самыя хитрыя эволюц³и. приводивщ³я въ изумлен³е всѣхъ наблюдателей фантастической экспедиц³и. Но какъ скоро замѣчали его въ саду Барнета съ берега рѣки, м-ръ Тутсъ всегда притворялся, что попалъ сюда случайно, по сцѣплен³ю самыхъ странныхъ и еевѣроятныхъ обстоятельствъ.

   - Здравствуйте, Тутсъ, - говаривалъ сэръ Барнетъ, махая рукою съ террасы, между тѣмъ какъ хитрый Гусь прямо летѣлъ къ берегу.

   - Здравствуйте, сэръ Барнетъ, - отвѣчалъ Тутсъ. - Какому чуду я обязанъ, что вижу васъ здѣсь?

   М-ръ Тутсъ, въ своей проницательности, всегда изъявлялъ такое удивлен³е, какъ будто онъ встрѣчался съ сэромъ Барнетомъ въ какомъ-нибудь пустынномъ здан³и на берегу Нила или Ганга, a не въ собственномъ его домѣ.

   - Я никогда не былъ такъ изумленъ! - восклицалъ м-ръ Тутсъ. - A миссъ Домби здѣсь?

   Случалось, при этомъ вопросѣ являлась сама Флоренса.

   - О, Д³огенъ совершенно здоровъ, миссъ Домби! - говаривалъ м-ръ Тутсъ. - Я освѣдомлялся сегодня поутру.

   - Очень вамъ благодарна, м-ръ Тутсъ, - отвѣчалъ пр³ятный голосокъ.

   - Не хотите ли, Тутсъ, выйти на берегъ? - спрашивалъ сэръ Барнетъ. - Вамъ некуда торопиться: зайдите къ намъ.

   - О, это ничего, покорно благодарю, - отвѣчалъ обыкновенно м-ръ Тутсъ, краснѣя какъ п³онъ. - Я хотѣлъ только извѣстить миссъ Домби о собакѣ, больше ничего. Прощайте!

   И бѣдный Тутсъ, умиравш³й отъ желан³я принять обязательное приглашен³е, но никогда не имѣвш³й силы имъ воспользоваться, подавалъ обычный сигналъ Лапчатому Гусю, и красивая шлюпка стрѣлою улетала отъ завѣтнаго берега.

   Утромъ, въ день отъѣзда Флоренсы, "Радость Тутса", окруженная необычайнымъ блескомъ, причалила къ саду сэра Барнета. Когда Флоренса, послѣ разговора съ миссъ Нипперъ, сошла внизъ проститься съ гостепр³имными хозяевами, м-ръ Тутсъ дожидался ее въ гостиной.

   - О, какъ ваше здоровье, миссъ Домби? Я совершенно здоровъ, покорно благодарю. Надѣюсь, вы тоже здоровы. Д³огенъ вчера былъ здоровъ.

   - Вы очень любезны, м-ръ Тутсъ.

   - О, это ничего, покорно благодарю. Я думалъ, не пожелаете ли вы, миссъ Домби, воротиться въ городъ водою. Погода прекрасная, a въ лодкѣ много мѣста и для вашей дѣвушки.

   - Очень вамъ благодарна, м-ръ Тутсъ, но я не намѣрена ѣхать водою.

   - О, это ничего, миссъ Домби! Прощайте!

   - Куда-жъ вы торопитесь? Не угодно ли вамъ подождать леди Скеттльзъ? Она сейчасъ выйдетъ.

   - О, нѣтъ покорно благодарю. Это ничего.

   М-ръ Тутсъ совершенно растерялся и не зналь, что предпринять. Въ эту минуту вошла леди Скеттльзъ, и онъ немедленно осадилъ ее вопросомъ о здоровьи. Когда, наконецъ, явился сэръ Барнетъ, м-ръ Тутсъ съ упорнымъ отчаян³емъ ухватился за его руку.

   - Сегодня, Тутсъ, - сказалъ сэръ Барнетъ, обращаясь къ Флоренсѣ, - скрывается отъ насъ свѣтъ нашего дома.

   - О, это ничего, сэръ... то есть, это значитъ много, очень много, увѣряю васъ. Прощайте!

   Но вмѣсто того, чтобы идти послѣ этого рѣшительнаго прощанья, м-ръ Тутсъ остался прикованнымъ къ своему мѣсту и смотрѣлъ во всѣ глаза, какъ шальной. Чтобы выручить бѣднаго парня, Флоренса обратилась съ прощальными привѣтств³ями къ леди Скеттльзъ и подала руку сэру Барнету.

   - Могу ли просить васъ, милая миссъ Домби, засвидѣтельствовать отъ меня искреннее уважен³е вашему почтенному родителю? - сказалъ сэръ Барнетъ, провожая свою гостью къ каретѣ.

   Трудное поручен³е для дѣвушки, не имѣвшей ничего общаго съ почтеннымъ родителемъ! Увѣрять сэра Барнета, что радуш³е, оказанное ей, было въ то же время услугой м-ру Домби, значило бы отважиться на явную ложь, недоступную для невиннаго сердца. Вмѣсто всякихъ объяснен³й, Флоренса только поклонилась и поблагодарила сэра Барнета. И опять пришло ей въ голову, что опустѣлый и скучный домъ отца, гдѣ не могло быть такихъ затруднен³й, былъ для нея естественнымъ и самымъ лучшимъ убѣжищемъ.

   Дѣвочки, еще оставш³яся на дачѣ, выбѣжали изъ комнатъ и изъ сада проститься съ отъѣзжающей подругой, которую всѣ онѣ любили искренне и нѣжно. Даже служанки обступили карету и прощались съ любимой гостьей съ видимымъ сожалѣн³емъ. Взглянувъ послѣдн³й разъ на всѣ эти лица, между которыми особенно выдавались сэръ Барнетъ, леди Скеттльзъ и м-ръ Тутсъ, пучеглазивш³й издали "на радость" своего сердца, Флоренса припомнила прощальную сцену въ панс³онѣ д-ра Блимбера, откуда Павелъ и она уѣзжали на каникулы... Слезы ручьями потекли изъ глазъ бѣдной дѣвушки, когда карета двинулась съ мѣста.

   Горестныя, но утѣшительныя слезы! Воспоминан³я цѣлой жизни толпами проносились въ этой истерзанной душѣ и быстро смѣняли одно другое. Умирающая мать, страдан³я любящаго брата, м-ръ Домби, всегда суровый и надменный, всегда отталкивающ³й сиротливое дитя, прощальная сцена въ домѣ дяди Соля, нѣжная грусть Вальтера и его послѣдн³я слова, - всѣ эти образы съ большей или меньшей живостью носились въ воображен³и Флоренсы по мѣрѣ приближен³я экипажа къ родительскому дому, который теперь тѣмъ дороже становился для нея послѣ продолжительнаго отсутств³я.

   Даже Сусанна Нипперъ благосклонно смотрѣла на домъ, въ которомъ прожила столько лѣтъ. Пусть онъ скученъ и мраченъ, но въ эту минуту она прощала ему многое.

   - Что и говорить, миссъ, - сказала она, - мнѣ пр³ятно будетъ его увидѣть. Немного, правда, въ немъ хорошихъ вещей, a все было бы жаль, если бы его разломали или сожгли. Пусть стоитъ!

   - Вы съ удовольств³емъ пройдете теперь по старымъ комнатамъ, не правда ли, Сусанна?

   - Ну, да, конечно съ удовольств³емъ, миссъ Флой, я и не запираюсь. A все-таки завтра или послѣзавтра я опять стану его ненавидѣть. Это ужъ какъ Богъ святъ!

   Но Флоренса чувствовала, что она будетъ жить спокойно подъ родительской кровлей. Лучше и удобнѣй хранить свой секретъ между четырьмя мрачными стѣнами, чѣмъ выносить его на вольный свѣтъ и скрывать оть толпы счастливыхъ глазъ. Отлученная отъ общества людей, она спокойно будетъ продолжать занят³я любящаго сердца, не встрѣчая горестныхъ развлечен³й со стороны счастливыхъ отцовъ и дочерей. Здѣсь, въ этомъ святилищѣ воспоминан³й, она будетъ надѣяться, молиться и терпѣливо ждать счастливой минуты, когда возвратится къ ней отеческое сердце.

   Экипажъ, въѣхавш³й между тѣмъ въ длинную и темную улицу, приближался къ жилищу м-ра Домби, и Флоренса, обращенная лицомъ въ другую сторону, видѣла уже розовыхъ дѣтей подъ окномъ знакомаго дома. Вдругъ Сусанна Нипперъ, смотрѣвшая въ другое окно кареты, воскликнула съ необыкновеннымъ волнен³емъ:

   - Ахъ, Боже мой! да гдѣ же нашъ домъ? Гдѣ онъ?

   - Нашъ домъ? - повторила Флоренса.

   Сусанна еще нѣсколько разъ высунулась въ окно и съ безмолвнымъ изумлен³емъ начала смотрѣть на свою госпожу, не думая выходить изъ кареты, которая уже остановилась.

   Вокругъ всего дома м-ра Домби возвышался лабиринтъ лѣсовъ и подмостокъ отъ фундамента до кровли. Камни, кирпичи, глина, известь, груды бревенъ и досокъ загромоздили половину улицы вдоль и поперекъ. Со всѣхъ сторонъ къ стѣнамъ приставлены были лѣстницы, и работники карабкались со своими инструментами, суетились и бѣгали взапуски по настланнымъ доскамъ. У подъѣзда стояла телѣга съ огромными свертками различной бумаги, и обойщикъ, войдя въ комнату, глазѣлъ на стѣны, дѣлая отмѣтки и вычислен³я для будущихъ орнаментовъ. Ни малѣйшаго слѣда мебели во всемъ домѣ, запруженномь всякой всячиной отъ кухни до чердаковъ. Кирпичники, маляры, декораторы, плотники, печники возились каждый со своимъ ремесломъ, и строительная дѣятельность была во всемъ разгарѣ. Флоренса въ неописуемомъ изумлен³и вышла изъ кареты и даже сомнѣвалась, точно ли это домъ ея отца. Въ дверяхъ встрѣтилъ ее Таулисонъ.

   - Ничего не случилось, Таулисонъ?

   - О нѣтъ, миссъ.

   - Въ домѣ, кажется, больш³я перемѣны?

   - Да, миссъ, больш³я перемѣны, - отвѣчалъ камердинеръ.

   Флоренса прошла мимо, какъ