Диккенс Чарльз - Домби и сын

сонная, и поспѣшила наверхъ. Ярк³й свѣтъ со всѣхъ сторонъ пробивался въ парадныя комнаты, и вездѣ подлѣ стѣнъ стояли подмостки, на которыхъ работали люди въ бумажныхъ колпакахъ. Портретъ ея матери былъ снятъ вмѣстѣ съ мебелью, и на мѣстѣ его мѣломъ сдѣлана надпись: "Комната въ панеляхъ. Зеленая съ золотомъ". Парадная лѣстница превратилась въ лабиринтъ столбовъ и досокъ, a y потолочнаго окна устроился цѣлый олимпъ стекольщиковъ и мастеровъ свинцовыхъ дѣлъ. Комнату Флоренсы еще не тронули, но снаружи и къ ней были приставлены подмостки, затмевавш³я дневной свѣтъ. Она пошла въ другую комнату, гдѣ стояла маленькая постель. Здѣсь торчалъ передъ окномъ выпачканный верзила съ трубкой во рту, съ головой, повязанной носовымъ платкомъ.

   Немедленно вбѣжала сюда Сусанна Нипперъ.

   - Папенька дома, миссъ Флой, - сказала она, - и желаетъ васъ видѣть.

   - Дома, и желаетъ говорить со мною! - воскликнула Флоренса, затрепетавъ всѣмъ тѣломъ.

   Сусанна, озадаченная и сама не менѣе Флоренсы, повторила свои слова. Не медля ни минуты, блѣдная, встревоженная, Флоренса побѣжала внизъ. По дорогѣ она думала, осмѣлиться ли поцѣловать отца? Сердце, истомленное жаждою любви, давало утвердительный отвѣтъ.

   Отецъ могъ слышать б³ен³е этого сердца. Еще минута, - и она бросилась бы въ его объят³я, но...

   М-ръ Домби былъ не одинъ. Съ нимъ были двѣ дамы, и Флоренса остановилась. Въ эту минуту съ шумомъ и гвалтомъ вбѣжалъ въ комнату косматый ея другъ Д³огенъ, который, послѣ предварительныхъ прыжковъ, означавшихъ радостное привѣтств³е, положилъ свои лапы и морду на грудь воротившейся гостьи. При этомъ явлен³и одна изъ дамъ испустила довольно пронзительный крикъ.

   - Флоренса, - сказалъ отецъ, протягивая руку съ такою холодностью, какъ будто хотѣлъ оттолкнуть свою дочь, - какъ твое здоровье?

   Эта же рука, до которой едва дотронулось робкое дитя, протянулась потомъ съ одинаковой нѣжностью къ замочной ручкѣ, чтобы притворить дверь.

   - Что это за собака? - сказалъ м-ръ Домби, сердитымъ тономъ.

   - Эта собака, папа... изъ Брайтона.

   - A! - воскликнулъ м-ръ Домби такимъ тономъ, который показывалъ, что онъ понялъ свою дочь. Пасмурное облако пробѣжало по его лицу.

   - Она очень смирна, - продолжала Флоренса, обращаясь къ дамамъ, - только теперь слишкомъ обрадовалась мнѣ. Простите ее.

   Тутъ Флоренса увидѣла, что вскрикнувшая дама уже старуха, a другая, стоявшая подлѣ м-ра Домби, молода и прекрасна.

   - М-съ Скьютонъ, - сказалъ отецъ, обращаясь къ пожилой леди, - вотъ моя дочь, Флоренса.

   - Мила, натуральна, очаровательна! - говорила старуха, лорнируя молодую дѣвушку. - Поцѣлуйте меня, моя милая.

   Выполнивъ это желан³е, Флоренса обратилась къ молодой леди, подлѣ которой стоялъ ея отецъ.

   - Эдиѳь, рекомендую вамъ мою дочь. Флоренса, эта леди скоро будетъ твоею матерью.

   Судорожный трепетъ пробѣжалъ по всѣмъ членамъ изумленной дѣвушки, и она смотрѣла на прекрасную даму съ глубокимъ удивлен³емъ, любопытствомъ и какимъ-то неопредѣленнымъ страхомъ. Потомъ она вдругъ бросилась на грудь будущей матери и, заливаясь горькими слезами, вскрикнула:

   - О панпа, будьте счастливы! во всю жизнь будьте счастливы, милый папа!

   Послѣдовало молчан³е. Прекрасная леди, сначала не рѣшавшаяся подойти къ Флоренсѣ, держала ее въ своихъ объят³яхъ и крѣпко пожимала ея руку, какъ будто хотѣла успокоить и утѣшить взволнованную дѣвушку. Она склонила голову надъ ея волосами, цѣловала ея заплаканные глаза, но не произносила ни одного слова.

   - Пойдемте же осматривать комнаты. Надо взглянуть, какъ идетъ работа. Вашу руку, м-съ Скьютонъ.

   И они пошли. Флоренса между тѣмъ продолжала рыдать на груди прекрасной дамы, которая не двинулась съ мѣста. Вдрутъ послышался голосъ м-ра Домби:

   - Надо спросить объ этомъ Эдиѳь. Ахъ, Боже мой, да гдѣ же она?

   - Эдиѳь! - вскричала м-съ Скыотонъ, - гдѣ ты, моя милая? Вѣрно она ищетъ васъ, м-ръ Домби. Мы здѣсь, мой другъ.

   Прекрасная леди высвободилась изъ объят³й Флоренсы и поспѣшно удалилась къ матери и жениху. Флоренса осталась на томъ же мѣстѣ, счастливая, грустная, въ слезахъ, не понимая, что съ нею дѣлается. Вскорѣ воротилась ея новая мать, и она опять бросилась въ ея объят³я.

   - Флоренса, - сказала Эдиѳь, проницательно и съ большимъ участ³емъ всматриваясь въ лицо дѣвушки, - надѣюсь, вы не начнете съ того, чтобы ненавидѣть меня?

   - Васъ ненавидѣть, мама? - вскричала Флоренса, обвиваясь вокрутъ ея шеи.

   - Такъ вы начнете думать обо мнѣ съ хорошей стороны и станете надѣяться, что я сдѣлаю васъ счастливою. Я буду любить васъ, Флоренса: увѣрьтесь въ этомъ. Прощайте. Скоро мы увидимся опять. Не стойте здѣсь.

   Все это Эдиѳь проговорила торопливо, но съ необыкновенной твердостью. Поцѣловавъ еще разъ трепещущую дѣвушку, она вышла въ другую комнату и присоединилась къ м-ру Домби.

   Теперь-то наконецъ Флоренса отыщетъ дорогу къ отцовскому сердцу, и подъ руководствомъ новой маменьки ея завѣтныя стремлен³я увѣнчаются полнымъ успѣхомъ! Во снѣ явилась ей прежняя мать съ лучезарной улыбкой и съ благословен³ями на устахъ. Счастливая Флоренса!

  

  

   Возставъ отъ сна и воздавъ благодарен³е Господу, миссъ Токсъ, въ одно прекрасное утро, изволила въ своей храминѣ на Княгининомъ Лугу кушать свой обыкновенный завтракъ, какъ-то: французскую булочку, свѣжее яичко въ смятку и крылышко цыпленочка со включен³емъ чашки чаю, перемѣшеннаго и настоеннаго по извѣстному рецепту съ какою-то травой весьма цѣлительнаго свойства. Миссъ Токсъ еще не вѣдала и не гадала, что домъ м-ра Домби обставленъ подмостками и лѣстницами, по которымъ, какъ волшебные духи, карабкаются и снуютъ повсюду странные люди, перевязанные носовыми платками и перетянутые грязными передниками. Окончивъ завтракъ, прелестная дѣва, по заведенному порядку, принялась убирать свою маленькую гостиную, служившую украшен³емъ всего Княгинина Луга.

   Утренн³я занят³я миссъ Токсъ производились методически, по обдуманному плану. Сперва она надѣвала нѣсколько похож³я на засохш³я листья, старыя перчатки, которыя во всякое другое время тщательно скрывались отъ человѣческаго взора въ одномъ изъ нижнихъ ящиковъ комода. Затѣмъ разыгрывался на клавикордахъ птич³й вальсъ, наполнявш³й сердце сладостными ощущен³ями. Затѣмъ, по естественному сцѣплен³ю идей, обозрѣвалась пѣвчая птица - очень хорошая птица, голосистая канарейка, услаждавшая громкими трелями музыкальныя уши всего Княгинина Луга. Затѣмъ разставлялись по мѣстамъ хрустальныя и фарфоровыя украшен³я съ нѣкоторыми другими принадлежностями, придававшими уютной комнатѣ видъ необыкновенной чистоты и даже невинности. Затѣмъ совершалась ревиз³я растен³й, и миссъ Токсъ, вооруженная маленькими ножницами, подстригала нѣкоторые специменты съ удивительиою ловкостью. Но въ это утро прелестная дѣва медленно и съ какою-то нерѣшительностью приступила къ своимъ ботаническимъ упражнен³ямъ. Погода была тихая; южный вѣтерокъ, подувавш³й въ растворенныя окна, располагалъ душу къ пр³ятной меланхол³и, и миссъ Токсъ, на крыльяхъ быстрой мысли, унеслась далеко за предѣлы шумнаго города. Трактирный мальчикъ изъ "Герба Княгини", курчавый и румяный, въ бѣломъ передникѣ, вышелъ на площадку съ мѣднымъ ведромъ въ одной и ковшикомъ въ другой рукѣ; и началъ поливать весь Княгининъ Лутъ, выдѣлывая очень искусные водяные узоры. Отъ этой операц³и травянистая почва получила свѣж³й и, по выражен³ю миссъ Токсъ, совершенно растительный запахъ. Слабый лучъ солнца, промелькнувш³й изъ-за угла сосѣдней шумной улицы, оживилъ внезапнымъ восторгомъ цѣлыя кучи воробьевъ, запрыгавшихъ и зачирикавшихъ на дымныхъ трубахъ въ ознаменован³е сердечной благодарности дневному свѣтилу. Въ городскихъ предмѣстьяхъ тамъ и сямъ косили пахучую траву, и запахъ свѣжаго сѣна, несмотря на сильное противодѣйств³е разныхъ благовон³й на своемъ пути, достигалъ однако-жъ до Княгинина Луга, сообщая отрадныя вѣсти о природѣ и ея цѣлебномъ воздухѣ, столь необходимомъ для жалкихъ плѣнниковъ тѣсныхъ и темныхъ захолустьевъ, сдѣлавшихся притономъ всякаго зловон³я ... Награди Господь лорда мера и его комитетскихъ чиновниковъ, любителей и покровителей зловонной чумы, отравляющей десятки тысячъ нищихъ брат³й, дерзнувшихъ искать пр³юта въ роскошномъ городѣ, ввѣренномъ ихъ отеческому понечительству! ... Но это въ скобкахъ.

   Миссъ Токсъ сидѣла на окнѣ, погруженная въ сладкое раздумье. Она думала о своемъ добродѣтельномъ папенькѣ, м-рѣ Токсѣ, который всю жизнь ловилъ контрабандистовъ со славою и честью и скончался какъ христ³анинъ въ объят³яхъ неутѣшнаго семейства. Она провела свое дѣтство на морской пристани, вдыхая запахъ смолы и топленаго сала. Счастливое время, золотое время! Гдѣ теперь эти прелестные луга, покрытые незабудками и лил³ями, луга, на которыхъ паслись коровы, заготовляя матер³алъ для сливочнаго масла! Куда дѣвались эти румяные юноши въ нанковыхъ курткахъ, для которыхъ миссъ Токсъ въ бывалые годы плела вѣнки изъ незабудокъ и дѣлала букеты изъ ф³алокъ. Они исчезли, зти юноши въ нанковыхъ курткахъ, исчезли и съ вѣнками, и съ пламенными клятвами въ ненарушимой вѣрности до гробовой доски! О время, время! ... О нанковыя куртки! ...

   Миссъ Токсъ вздохнула изъ глубины души, посмотрѣла на трактирную вывѣску, на чирикающихъ воробьевъ и снова задумалась, - задумалась о своей покойной маменькѣ, о ея умилительныхъ добродѣтеляхъ и сильныхъ ревматизмахъ. Въ эту минуту передъ самымъ окномъ прошелъ дюж³й колченог³й мужчина съ огромной корзиной на головѣ и кричалъ во весь ротъ: "Цвѣты - ландыши, цвѣты - маргаритки, сударыня!" Миссъ Токсъ отвернулась, покачала головой, и мысль о скоротечности человѣческой жизни, неизвѣстно почему, возникла въ ея умѣ со всѣми доказательствами относительно непрочности м³рскихъ благъ. Придетъ, и скоро придетъ пора, когда завянетъ и она, Лукрец³я Токсъ, завянетъ какъ маргаритка, сорванная безжалостной рукою! Да, завянетъ.

   И отъ полевой маргаритки мысли миссъ Токсъ незамѣтно перешли къ м-ру Домби, вѣроятно потому, что майоръ уже воротился и учтиво раскланивался съ нею изъ своего окна: иначе какая же другая связь могла быть между маргариткой и мромъ Домби? "Каковъ-то онъ теперь послѣ своего путешеств³я? - думала миссъ Токсъ. - Успокоилась ли его страждущая душа? Думаетъ ли онъ жениться во второй разъ, и если думаетъ, на комъ? Какой женщинѣ суждено сдѣлаться второю супругою м-ра Домби?"

   Ярк³й румянецъ - погода была жаркая - покрылъ задумчивое лицо миссъ Токсъ, и она съ изумлен³емъ замѣтила въ себѣ эту странную перемѣну, когда увидѣла въ каминномъ зеркалѣ отражен³е своего лица. Румянецъ, еще болѣе ярк³й, зардѣлся на ея щекахъ, когда появилась на Княгининомъ Лугу небольщая карета, подъѣхавшая прямо къ ея дому. Миссъ Токсъ поспѣшно встала, схватила маленьк³я ножницы и принялась съ большимъ усерд³емъ подрѣзывать растен³я въ ту минуту, когда вошла въ гостиную м-съ Чиккъ.

   - Какъ ваше драгоцѣнное здоровье, милый другъ? - воскликнула миссъ Токсъ, встрѣчая гостью съ распростертыми объят³ями.

   Какая-то величественная важность отражалась на этотъ разъ во всей фигурѣ м-съ Чиккъ; однако-жъ она обняла своего милаго друга, поцѣловала и сказала съ нѣкоторою торжественностью:

   - Благодарю васъ, Лукрец³я. Я совершенно здорова. Надѣюсь, и вы также. Кге!

   Односложный кашель м-съ Чиккъ совершенно особаго свойства служилъ, казалось, предислов³емъ къ настоящему кашлю.

   - Сегодня вы очень рано пр³ѣхали, моя милая, - сказала миссъ Токсъ, - какъ я вамъ благодарна! Не хотите ли позавтракать?

   - Благодарю васъ, Лукрец³я. Братъ мой вернулся изъ Лемингтона, и я завтракала сегодня вмѣстѣ съ нимъ. Кге!

   Говоря это, м-съ Чиккъ осматривалась кругомъ по всѣмъ направлен³ямъ, какъ будто видѣла въ первый разъ уютную комнату своей подруги.

   - Надѣюсь, моя милая, теперь получше вашему братцу?

   - Благодарю васъ, Лукрец³я, ему гораздо лучше. Кге!

   - Ахъ, милая Луиза, васъ очень безпокоитъ этотъ кашель. Остерегайтесь, мой безцѣнный другъ.

   - Благодарю васъ, Лукрец³я, это ничего. Такъ бываетъ со мной всегда передъ перемѣною погоды. Мы должны ожидать перемѣны.

   - Въ погодѣ? - спросила миссъ Токсъ наивнымъ тономъ.

   - Во всемъ, - возразила м-съ Чиккъ. - Конечно должны, и свѣтъ не можетъ обойтись безъ перемѣнъ. Лукрец³я, кто будетъ противорѣчить этой истинѣ, покажетъ только, что y него голова не на своемъ мѣстѣ. Перемѣны, говорю я, были, есть и будутъ! Пусть покажутъ мнѣ хоть одну вещь, которая не измѣняется. Боже мой, Боже мой! Даже шелковичный червь - насѣкомое безсмысленное, безъ чувства, безъ ума, безъ памяти - безпрестанно подвергается самымъ неожиданнымъ и самымъ удивительнымъ перемѣнамъ. Да!

   - Какая тонкая, удивительная наблюдательность! Несравненная Луиза всегда вѣрна самой себѣ!

   - Благодарю васъ, Лукрец³я. Вы говорите и думаете искренно, я увѣрена въ этомъ. Надѣюсь, ничто въ свѣтѣ не заставитъ насъ перемѣнить мнѣн³е другъ о другѣ.

   - О, конечно, моя милая! - возразила миссъ Токсъ.

   М-съ Чиккъ откашлянулась, какъ прежде, и принялась выводить на коврѣ разныя фигуры костянымъ концомъ своего зонтика. Миссъ Токсъ, привыкшая къ раздражительности своей прекрасной подруги, воспользовалась этой паузой, чтобы перемѣнить разговоръ.

   - Кстати, моя милая, вы, кажется, пр³ѣхали не однѣ, - сказала миссъ Токсъ, - въ каретѣ я замѣтила лицо вашего супруга.

   - Да, м-ръ Чиккъ въ каретѣ. Пусть онъ тамъ и остается. У него газета, которая займетъ его слишкомъ на два часа. Вы можете, Лукрец³я, подрѣзывать ваши цвѣты, a я посижу и отдохну.

   - Несравненная Луиза понимаетъ, что всяк³я церемон³и безполезны между такими друзьями, какъ мы. Слѣдовательно ...

   Но заключен³е договорено не словами, a самымъ дѣломъ. Миссъ Токсъ надѣла перчатки, вооружилась ножницами и начала съ микроскопической заботливостью подстригать растен³я. М-съ Чиккъ, склонивъ голову на одну сторону, просидѣла нѣсколько минутъ не говоря ни одного слова и продолжая выводить фигуры на коврѣ.

   - Флоренса тоже вернулась домой изъ гостей, и я должна сказать, что Флоренса уже слишкомъ давно ведетъ одинокую жизнь, - заговорила наконецъ м-съ Чиккъ строгимъ и торжественнымъ тономъ, - да, слишкомъ давно. Въ этомъ не слѣдуетъ и сомнѣваться, и тотъ потерялъ бы всякое уважен³е въ моихъ глазахъ, кто сталъ бы противорѣчить этому мнѣн³ю. Многое можно измѣнить, но не все. Кто станетъ съ этимъ спорить? Я, съ своей стороны, не могу наперекоръ очевидности и разсудку приневоливать своихъ чувствъ.

   - О конечно, моя милая, какъ это можно! - подтвердила миссъ Токсъ, не совсѣмъ понимая, или, правильнѣе, вовсе не понимая таинственныхъ рѣчей прекрасной подруги.

   - Флоренса - странная дѣвушка; это я говорила всегда, и братъ мой, конечно, не виноватъ, что чувствуетъ нѣкоторую неловкость въ ея присутств³и. Желала бы я знать, кто осмѣлится обвинять Павла Домби? A между тѣмъ что-жъ ему дѣлать послѣ всѣхъ этихъ горестныхъ происшеств³й, случившихся въ нашей семьѣ? Тутъ одинъ отвѣтъ. Онъ долженъ сдѣлать усил³е. Павелъ Домби въ этомъ случаѣ даже обязанъ сдѣлать усил³е. Наша семья всегда отличалась усил³ями, a Павелъ теперь глава семьи, единственный ея представитель. Да, единственный, ибо что такое я? Ничто, или почти ничто!

   - Полно, мой ангелъ, что съ вами? ...

   М-съ Чиккъ отерла слезу, взглянула на потолокъ и продолжала такимъ образомъ:

   - Слѣдовательно, говорю я, Павелъ въ настоящемъ случаѣ обязанъ сдѣлать усил³е, и пусть оно пронзитъ кинжаломъ мое сердце, я заранѣе благословляю его. О Боже мой! я слаба, и природа y меня какъ y ребенка. Почему въ этой груди не кусокъ мрамора на мѣсто сердца или просто булыжникъ съ мостовой ...

   - Полно, мой ангелъ, что съ вами?

   - Но такъ или иначе, я съ восторгомъ узнаю, что Павелъ остался вѣрнымъ своему имени, хотя и прежде въ этомъ я не сомнѣвалась. Домби всегда будетъ Домби, и желала бы я знать, кто смѣетъ иначе объ этомъ разсуждать?

   Молчан³е. М-съ Чиккъ оглянулась во всѣ стороны, какъ будто дѣлала вызовъ противникамъ своего мнѣн³я.

   - Одного только я желаю, - замѣтила м-съ Чиккъ, - чтобы и она сдѣлалась достойною этого имени.

   Миссъ Токсъ, переливавшая въ эту минуту воду изъ зеленаго кувшинчика, была въ самой высокой степени изумлена серьезнымъ голосомъ и выражен³емъ лица своей подруги. Прекративъ ботаническ³я занят³я, она, въ свою очередь, приняла глубокомысленный видъ и усѣлась подлѣ м-съ Чиккъ съ явнымъ намѣрен³емъ сказать утѣшительное слово.

   - Извините меня, милая Луиза; но я осмѣлюсь вамъ по этому поводу сдѣлать скромное замѣчан³е, которое, можетъ быть, не совсѣмъ согласно съ вашими мыслями. Мнѣ кажется, мой ангелъ, ваша племянница подаетъ больш³я надежды ... да, больш³я во всѣхъ отношен³яхъ.

   - Что вы подъ этимъ разумѣете, Лукрец³я? Къ чему относится ваше замѣчан³е, и какъ должна я понимать васъ? Объяснитесь.

   - Я хотѣла сказать, мой друтъ, что Флоренса сдѣлается достойною своего имени.

   - Лукрец³я, вы меня не поняли, - возразила м-съ Чиккъ съ торжественнымъ терпѣн³емъ, - впрочемъ, въ этомъ моя вина, a не ваша, потому что я выразилась неясно. Можетъ быть, мнѣ вовсе не слѣдовало говорить вамъ о такомъ предметѣ, но прежняя наша короткость ... a я думаю, Лукрец³я, и даже увѣрена, ничто не разорветъ нашей дружбы. И что могло бы охладить насъ другъ къ другу? Конечно, ничто, и было бы глупо объ этомъ думать. Это мое неизмѣнное мнѣн³е. Итакъ, Лукрец³я, я должна выразиться яснѣе. Поймите же, что мои замѣчан³я относились не къ Флоренсѣ, - отнюдь нѣтъ!

   - Въ такомъ случаѣ, извините, мой ангелъ, я васъ совсѣмъ не поняла. У меня теперь, право, какой-то туманъ въ головѣ.

   М-съ Чиккъ выглянула на улицу и принялась осматривать комнату по всѣмъ направлен³ямъ, останавливая свой взоръ на растен³яхъ, на канарейкѣ, на зеленомъ кувшинѣ, на всемъ, кромѣ самой хозяйки. Но дошла, наконецъ, очередь и до миссъ Токсъ. Бросивъ на нее быстрый и проницательный взглядъ, м-съ Чиккъ опустила глаза въ землю, нахмурила брови и разразилась такими словами:

   - Лукрец³я, особа, которая должна сдѣлаться достойною своего имени, это - вторая жена моего брата Павла Домби. Вступить во второй бракъ - его неизмѣнное намѣрен³е. Кажется, я объ этомъ говорила, хотя, можетъ быть, другими словами.

   Миссъ Токсъ вскочила, какъ ужаленная и, подбѣжавъ къ растен³ямъ, принялась подстригать стебельки и вѣтки съ такою же неблагосклонностью, какъ цирульникъ иной разъ подчищаетъ щетинистую бороду какого-нибудь бѣдняка.

   - Пойметъ ли она отлич³е, которое ей дѣлаютъ, - продолжала м-съ Чиккъ, - это другой вопросъ. Надѣюсь, что пойметъ. Мы обязаны въ этомъ м³рѣ хорошо думать о своихъ ближнихъ. Моего совѣта не требовали, да оно и лучше. Мое мнѣн³е въ этомъ дѣлѣ было бы принято свысока или съ обидной снисходительностью. Такъ ужъ пусть идутъ дѣла сами по себѣ.

   Миссъ Токсъ еще ниже нагнулась къ горшкамъ и съ большимъ усерд³емъ подстригала растен³я.

   - Если бы Павелъ посовѣтовался со мной, какъ это иногда онъ дѣлаетъ, - иродолжала м-съ Чиккъ, преодолѣвая истерическ³й припадокъ, - или лучше, какъ это онъ дѣлывалъ ... теперь ужъ конечно мои совѣты не нужны, да и слава Богу, меньше отвѣтственности ... я не ревнива и не завистлива, Ботъ съ ними! - Здѣсь м-съ Чиккъ залилась горькими слезами. - Такъ если-бы Павелъ пришелъ ко мнѣ и сказалъ: "Луиза, какихъ достоинствъ посовѣтуешь ты искать въ моей будущей женѣ?" - я бы отвѣчала прямо и рѣшительно: "Хорошая семья, красота, образован³е, связи, - вотъ чего ты долженъ искать во второй супругѣ." - Да, именно я выразилась бы этими словами, хоть бы потомъ нести голову на плаху. Пусть посадятъ меня въ тюрьму, я и въ тюрьмѣ стану говорить: "Павелъ! жениться во второй разъ, и не на женщинѣ изъ высшаго круга! Жениться не на красавицѣ! Жениться на женщинѣ безъ образован³я, безъ связей!" Нужно съ ума сойти, чтобы думать иначе объ этомь предметѣ. Да, съ ума сойти!

   Лучъ надежды мелькнулъ въ головѣ миссъ Токсъ.

   - Но я еще не сошла съ ума, a потому и говорю, что внушаетъ здравый смыслъ. Я вовсе не приписываю себѣ высокаго ума, хотя нѣкоторые люди почему то всегда приходили въ изумлен³е отъ моихъ талантовъ; можетъ быть, они перемѣнятъ свое мнѣн³е, и очень скоро! но все же я не была и не буду отъявленной дурой. За это ручаюсь. И пусть попробуютъ сказать м_н_ѣ, что братъ мой Павелъ Домби можетъ соединиться съ кѣмъ бы то ни было ... да, с_ъ к_ѣ_м_ъ б_ы т_о н_и б_ы_л_о - эти слова произнесены были съ особенной запальчивостью, - кто не имѣетъ этихъ достоинствъ! ... о Боже мой, да это была бы смертельная обида! Все равно, если бы сказали, что я рождена и воспитана между слонами, никакъ не меньше! A впрочемъ, на этомъ свѣтѣ надобно готовиться ко всякимъ обидамъ. Я и готовлюсь. Дерзк³я мнѣн³я не удивляютъ меня!

   Послѣдовало молчан³е. Ножницы миссъ Токсъ звякнули два, три раза, ея платье заколыхалось, но лицо было тщательно скрыто между листьями. М-съ Чиккъ, послѣ внимательныхъ наблюден³й, которыя, казалось, удовлетворили ея ожидан³я, продолжала болѣе спокойнымъ тономъ:

   - Слѣдовательно, братъ мой, вступая во второй бракъ, сдѣлалъ то, что и должно было ожидать отъ Павла Домби. Признаюсь однако-жъ, это меня изумляетъ, хотя пр³ятно изумляетъ. Когда Павелъ выѣхалъ изъ города, я никакъ не ожидала, чтобы y него могла родиться за городомъ какая-нибудь привязанность, хотя я очень хорошо знала, что здѣсь онъ ни въ кого не влюбленъ. Какъ бы то ни было, парт³я во всѣхъ отношен³яхъ самая приличная, такъ что лучше и желать нельзя. Мать, безъ всякаго сомнѣн³я, женщина тонкая и со вкусомъ, и, разумѣется, я не въ правѣ осуждать, зачѣмъ она желаетъ жить вмѣстѣ съ ними; это - дѣло Павла, a не мое. Невѣсты я еще не видала, но, судя по портрету, она - красавица первой руки. Имя y ней прекрасное, мнѣ, по крайней мѣрѣ, кажется, что Эдиѳь - необыкновенное и вмѣстѣ высокое имя. Стало быть, Лукрец³я, я не сомнѣваюсь, вы съ удовольств³емъ услышите, что свадьба будетъ на этихъ дняхъ и, конечно, съ восторгомъ узнаете объ этой перемѣнѣ въ положен³и моего брата, который столько разъ удостаивалъ васъ своимъ благосклоннымъ вниман³емъ.

   Вмѣсто словеснаго отвѣта, миссъ Токсъ дрожащею рукою взяла лейку и повела блуждающимъ взоромъ вокругъ комнаты, какъ будто соображая, какую часть мебели надлежало вспрыснуть содержащеюся влагою. Въ эту минуту отворилась дверь. Миссъ Токсъ вздрогнула, захохотала и безъ всякихъ предварительныхъ объяснен³й бросилась въ объят³я вошедшей особы, не сознавая, къ счастью, возвышеннаго негодаван³я м-съ Чиккъ и мефистофелевской радости майора, который все это время сидѣлъ y себя подъ окномъ съ двухстволыюй трубкой.

   Высокая честь держать въ объят³яхъ прелестную дѣву, упавшую въ обморокъ, досталась ма долю горемычнаго туземца, который, по именному предписан³ю своего владыки, пришелъ навѣдаться о состоян³и драгоцѣннаго здоровья миссъ Токсъ. При этомъ посольствѣ въ инструкц³ю его вошли еще друг³я очень строг³я предписан³я, которыхъ - увы! - исполнить было невозможно, несмотря на бдительный надзоръ яростнаго властелина, слѣдившаго за всѣми происшеств³ями черезъ двухствольную трубку. Бѣдный туземецъ трепеталъ за свои кости.

   A между тѣмъ миссъ Токсъ, прильнувъ къ груди неожиданнаго пришельца, тихонько смачивала его теплой влагой изъ зеленаго кувшинчика, остававшагося въ ея рукахъ, какъ будто посланникъ майора Багстока былъ тропическимъ растен³емъ (оно и справедливо), требовавшимъ на европейской почвѣ поливан³я искусственнымъ дождемъ. М-съ Чиккъ, сначала не принимавшая никакого участ³я въ безмолвной сценѣ, приказала, наконецъ, туземцу положить свое бремя на софу и удалиться. Вслѣдъ за тѣмъ она принялась съ большимъ усерд³емъ оживлять безчувственную подругу.

   Но въ хлопотахъ м-съ Чиккъ отнюдь не было замѣтно того нѣжнаго участ³я, которое обыкновенно характеризуетъ дочерей Евы, когда онѣ въ подобныхъ случаяхъ ухаживаютъ одна за другой. Не сестра милосерд³я, a палачъ среднихъ вѣковъ, палачъ вѣковъ, столь оплакиваемыхъ и въ Англ³и многими добродѣтельными людьми, стоялъ теперь передъ несчастной женщиной, приводимой въ чувство единственно для приготовлен³я къ новымъ безпощаднымъ пыткамъ. Спиртъ, духи, соль, холодная вода и друг³я испытанныя средства употреблены были въ дѣло съ полнымъ успѣхомъ. Но когда миссъ Токсъ мало-по-малу пришла въ себя и открыла глаза, м-съ Чиккъ отпрянула отъ нея, какъ отъ злодѣя, и вновь явилась передъ ней, какъ передъ Гамлетомъ тѣнь отца, но не съ кроткимъ и печальнымъ взоромъ, a съ проклят³ями и укорами на грозномъ челѣ.

   - Лукрец³я, - сказала м-съ Чиккъ, - я не стану скрывать своихъ чувствъ. Это безполезно. Глаза мои открылись однажды навсегда. Не далѣе какъ за часъ самъ архангелъ не увѣрилъ бы меня въ томъ, что теперь ясно, какъ день.

   - Обыкновенная слабость, - лепетала миссъ Токсъ, - не безпокойтесь. Скоро я совсѣмъ оправлюсь.

   - Скоро вы совсѣмъ оправитесь! - повторила миссъ Чиккъ съ презрительнымъ негодован³емъ. - Думаете ли вы, что я ослѣпла? Воображаете ли, что я глупа, какъ ребенокъ! Благодарю васъ, Лукрец³я, благодарю!

   Миссъ Токсъ устремила на подругу умоляющ³й взоръ и приставила платокъ къ заплаканнымъ глазамъ.

   - Если бы кто другой началъ увѣрять меня въ этомъ, - продолжала м-съ Чиккъ величественнымъ тономъ, - мнѣ кажется, я бы готова была поразить его, какъ безстыднаго клеветника. Благодарю васъ, Лукрец³я Токсъ. Глаза мои открылись однажды навсегда. Спала съ нихъ роковая повязка, и слѣпота дружескаго довѣр³я не имѣетъ болѣе мѣста. Лукрец³я Токсъ, вы играли мной какъ мячикомъ, вы лукавили и кривили душой наперекоръ моей искренности! Конецъ теперь вашимъ интригамъ, увѣряю васъ.

   - О, на что вы намекаете, мой ангелъ, съ такою жестокостью! - проговорила миссъ Токсъ, задыхаясь отъ слезъ.

   - На что я намекаю? Спросите собственное сердце, Лукрец³я Токсъ. A между тѣмъ убѣдительно прошу уволить меня отъ вашихъ фамильярныхъ нѣжностей. Во мнѣ еще осталось чувство уважен³я къ самой себѣ, хотя, быть можетъ, вы этого не думаете.

   - Луиза, Луиза! какъ вы можете говорить подобнымъ языкомъ!

   - Какъ могу я говорить подобнымъ языкомъ? - возразила м-съ Чиккъ, которая, за недостаткомъ болѣе подходящихъ аргументовъ, думала уничтожить свою противницу презрительнымъ повторен³емъ ея же восклицан³й. - Подобнымъ языкомъ! И вы еще объ этомъ спрашиваете!

   Миссъ Токсъ плакала навзрыдъ.

   - Вы вошли черезъ меня почти въ довѣренность къ моему брату и обвились вокругъ его очага, какъ змѣя, подколодная змѣя, которая за всѣ благодѣян³я хочетъ вонзить жало въ сердце своего благодѣтеля! И Лукрец³я Токсъ изволитъ питать надежду превратиться въ м-съ Домби! О Боже мой! Да это такая колоссальная нелѣпость, изъ-за которой, право, почти не стоитъ выходить изъ себя!

   - Ради Бога, Луиза, не говорите такихъ страшныхъ вещей!

   - Страшныхъ вещей! - повторила м-съ Чиккъ, - страшныхъ вещей! Да развѣ не сейчасъ вы доказали очевиднѣйшимъ образомъ, что не можете скрывать своихъ чувствъ даже предо мною! Развѣ не сейчась спала страшная повязка, которую вы такъ искусно нахлобучили мнѣ на глаза?

   - Я не жаловалась и не сказала ничего, - отвѣчала миссъ Токсъ, разражаясь громкимъ плачемъ. - Ваше извѣст³е, Луиза, конечно, поразило меия до нѣкоторой степени, и если прежде я имѣла слабую надежду, что м-ръ Домби чувствуетъ ко мнѣ нѣкоторую привязанность, то не в_а_мъ бы, Луиза, осуждать меня съ такою безпощадною строгостью.

   - Не мнѣ бы! То есть, она хочетъ сказать, что я сама ее поощряла! - воскликнула м-съ Чиккъ, обращаясь къ мебели, какъ будто и бездушныя вещи должны были сдѣлаться воп³ющими свидѣтелями буйнаго сумасбродства. - Да, да, я это зыаю, я вижу это по ея глазамъ!

   - Я не жалуюсь, милая Луиза, и не упрекаю васъ; но для собственнаго оправдан³я ...

   - Конечно, конечно! - воскликнула м-съ Чиккъ, осматривая мебель съ пророческой улыбкой. - Только этого недоставало! Объяснитесь же, Лукрец³я Токсъ, объяснитесь прямо и рѣшительно, что y васъ на умѣ! Будьте откровенны хоть разъ съ вашимъ другомъ, Лукрец³я Токсъ! Я уже приготовлена ко всему.

   - Для собственнаго оправдан³я, милая Луиза, и только для оправдан³я, я хотѣла бы спросить васъ: развѣ не вы первая подали мнѣ эту мысль? Развѣ не говорили вы нѣсколько разъ, что, судя по всему, исполнен³е ея не подвержено никакому сомнѣн³ю?

   М-съ Чиккъ поспѣшно оставила кресла, прошлась по комнатѣ, подняла голову вверхъ и, обращаясь на этотъ разъ не къ мебели, a къ небесамъ, произнесла самымъ торжественнымъ тономъ:

   - Есть предѣлъ, за которымъ человѣческое терпѣн³е становится смѣшнымъ и даже преступнымъ. Я могу вынести многое, но не все, потому что я человѣкъ. Тяжелая мысль отягощала мою душу, когда я собралась сегодня въ этотъ домъ. Не знаю, какъ назвать и какъ опредѣлить эту мысль, но если бываютъ предчувств³я на этомъ свѣтѣ, то я предчувствовала ужасную, неотразимую бѣду. Сбылось предчувств³е, оправдалась тайная тревога сердца! Довѣренность многихъ лѣтъ уничтожилась въ одну минуту! Крѣпк³я узы дружбы разорвались, распались безъ жалости и безъ милосерд³я! Какое воображен³е представитъ сцену ужаснѣе той, которая такъ неожиданно и такъ мгновенно раскрылась передъ моими п³азами! Я ошибалась въ васъ, Лукрец³я Токсъ, и теперь вижу васъ въ истинномъ свѣтѣ. Всему конецъ, всему предѣлъ, всему вѣчная память! Лукрец³я Токсъ, прощайте! Желаю вамъ добра, и всегда буду желать вамъ только одного добра; но какъ человѣкъ и какъ женщина, вѣрная самой себѣ, постоянная въ своихъ правилахъ и всегда уважающая чувства чести и долга, какъ сестра моего брата, какъ золовка его жены, и, наконецъ, какъ урожденная Домби ... вы понимаете; я не могу теперь пожелать вамъ ничего, кромѣ добраго утра. Прощайте, Лукрец³я Токсъ!

   Съ этими словами м-съ Чиккъ, гордая сознан³емъ своей правоты и чувствомъ нравственнаго достоинства, сдѣлала шагъ къ дверямъ. Остановившись еще разъ въ положен³и грозной статуи, она кивнула головой и отправилась къ каретѣ искать утѣшен³я въ объят³яхъ своего супруга, м-ра Чиккъ.

   То есть, это сказано аллегорически, для красоты слога, a собственно говоря, объят³я м-ра Чиккъ завалены были газетными листами. Джентльменъ этотъ не обратилъ даже никакого вниман³я на свою драгоцѣнную половину и только изрѣдка украдкой бросалъ на нее косвенные взгляды. Онъ читалъ и по временамъ мурлыкалъ нѣкоторые отрывки изъ любимыхъ ар³й. Странное равнодуш³е!

   Тѣмъ страннѣе, что м-съ Чиккъ испускала глубок³е вздохи, обращала очи къ небесамъ, кивала головой и вообще вела себя такимъ образомъ, какъ будто еще чинила грозный судъ надъ преступною Лукрец³ею Токсъ. Наконецъ, внутреннее волнен³е м-съ Чиккъ выразилось громкимъ и даже пронзительнымъ восклицан³емъ:

   - Вотъ до какой степени открылись сегодня мои глаза!

   - До какой же степени, моя милая? - пробормоталъ м-ръ Чиккъ.

   - О, не спрашивай меня!

   - Я и не спрашиваю. Ты сама навязываешься, мой ангелъ.

   - Его жена взволнована до послѣдней крайности и почти выходитъ изъ себя, a онъ и не думаетъ спросить, что съ нею случилось!

   - Ну, такъ что же такое случилось, моя милая?

   - И эта несчастная осмѣлилась питать низкую надежду вступить въ бракъ съ Павломъ Домби! И когда она играла въ лошадки съ невиннымъ младенцемъ, - мнѣ никогда не нравились эти игры, - кто бы могъ подумать, что въ этой женщинѣ плодятся коварные замыслы соединиться съ нашей семьей! Низкая тварь! Но я надѣюсь, небесное правосуд³е не оставитъ ее безъ наказан³я.

   - Къ чему-жъ тутъ вмѣшиваться небесному правосуд³ю, моя милая? - слегка возразилъ м-ръ Чиккъ, почесавъ переносье газетнымъ листомъ. - До нынѣшняго утра ты, кажется, и сама была не прочь отъ такого родства. Парт³я, пожалуй, довольно приличная, - ты именно была этихъ мыслей?

   М-съ Чиккъ заплакала навзрыдъ и сказала озадаченному супругу, что онъ можетъ, если захочетъ, растоптать ее ногами, только не обижать постыдной клеветой. М-ръ Чиккъ замолчалъ.

   - Но съ Лукрец³ей Токсъ y меня покончено все, - начала м-съ Чиккъ послѣ короткой паузы. - Пусть Павелъ лишаетъ меня довѣренности въ пользу особы, которая, какъ я надѣюсь и увѣрена, имѣетъ полное право замѣнить бѣдную Фанни; пусть онъ извѣщаетъ меня о такой перемѣнѣ со своей обыкновенной холодностью, - я не сержусь и не сѣтую, что заранѣе не спросили моего совѣта? Но хитрыхъ замысловъ, но двуличности, но низкихъ уловокъ, - вотъ чего я не терпѣла и не терплю. Поэтому я все покончила съ Лукрец³ей Токсъ. Тяжело мнѣ было, но что же дѣлать? Во всемъ надо полагаться на волю Бож³ю. Да оно и къ лучшему, если разсудить спокойно и безъ пристраст³я. Павелъ попадаетъ теперь въ высш³й кругъ, и его новые родственники - аристократы чистѣйшей крови. Разумѣется, знакомство какой-нибудь Токсъ могло бы компрометировать и его, и меня. Во всемъ видень перстъ Бож³й, и рука Всевышняго иногда спасаетъ насъ даже противъ нашей воли. Велико было мое искушен³е сегодня, но я не жалуюсь и не ропщу.

  

  

   Быстро идетъ впередъ архитектурыая дѣятельность въ домѣ м-ра Домби. Шумъ, крикъ, стукъ, безпрерывная бѣготня взадъ и впередъ отъ ранняго утра до поздняго вечера. Д³огенъ видитъ грабителя на каждомъ шагу, лаетъ безъ умолку и безпардонно отъ солнечнаго восхода до заката, и убѣждается противъ воли, что дерзк³й непр³ятель все перевернетъ вверхъ дномъ. Новыя перемѣны, новыя декорац³и встрѣчаетъ удивленный взоръ каждое утро; но ... но нѣтъ и нѣтъ перемѣны въ образѣ жизни отверженной дочери м-ра Домби. По вечерамъ, когда работники уходятъ, Флоренса прислушивается къ ихъ шагамъ и воображаетъ, съ какою радостью возвращаются они въ веселыя семейства, съ какимъ нетерпѣн³емъ ожидаютъ ихъ оставленныя дѣти. A она одна, всегда одна, и домъ ея отца, по крайней мѣрѣ по ночамъ, все тотъ же опустѣлый, скучный, заколдованный домъ.

   Но уже не съ тоской, какъ прежде, встрѣчала она наступающую ночь. Яркая надежда оживляла ея сердце. Прекрасная леди, цѣловавшая ее въ той самой комнатѣ, гдѣ нѣкогда безжалостный отецъ растерзалъ ея любящую душу, рисовалась въ ея воображен³и свѣтлымъ ангеломъ небесной благодати. Въ дали, еще туманной, но постепенно проясняющейся, уже мерцалъ для нея разсвѣтъ новой жизни, когда сердце отца будетъ, наконецъ, побѣждено, и материнская любовь озаритъ ее тѣмъ же свѣтомъ, который нѣкогда изсякъ на ея губахъ вмѣстѣ съ послѣдней искрою жизни, угасшей въ день рожден³я Павла.

   Думая о новой матери съ любовью и безпредѣльной довѣрчивостью, Флоренса больше и больше любила свою покойную мать. Она не боялась ихъ соперничества въ своемъ сердцѣ. Новый цвѣтокъ выросталъ изъ глубоко-посаженнаго корня, который не могъ быть вырванъ никакою человѣческою силою. Каждое нѣжное слово изъ устъ прекрасной леди отзывалось для Флоренсы эхомъ голоса, давно умолкнувшаго, но затаеннаго навѣкъ въ ея осиротѣломъ сердцѣ. Память о покойной матери была для нея исходнымъ пунктомъ всякой нѣжности и любви: какая же другая привязанность могла истребить или ослабить это чувство?

   Прошло нѣсколько дней послѣ визита прекрасной леди. Флоренса сидѣла въ своей комнатѣ и читала книгу; но мысли ея уносились далеко и отъ книги, и отъ уединенной комнаты. Вдругъ отворяется дверь, и входитъ м-съ Грэйнджеръ.

   - Мама! - воскликнула Флоренса, бросаясь въ объят³я дамы. - Вотъ вы опять здѣсь!

   - Еще не мама! - возразила леди съ кроткой улыбкой, прижимая Флоренсу къ своей груди,

   - Все равно: вы скоро будете моею матерью!

   - Да, моя милая, скоро, очень скоро.

   Нѣсколько минутъ Эдиѳь не говорила ни слова, лаская кудри и цѣлуя розовыя щеки прекрасной дѣвушки. Во всей фигурѣ ея выражалась необыкновенная нѣжность, и Флоренса была растрогана еще болѣе, чѣмъ въ первое свидан³е. Эдиѳь посадила ее подлѣ себя, и онѣ держали другъ друга за руки, обѣ проникнутыя одинаковымъ чувствомъ участ³я и любви.

   - Ты все была одна, Флоренса, со времени нашего свидан³я?

   - О да, я была одна!

   Флоренса спуталась и потупила глаза въ землю, потому что лицо ея матери вдругъ приняло слишкомъ серьезное выражен³е.

   - Я... я привыкла къ одиночеству, - продолжала Флоренса, - и оно меня нисколько не тревожитъ. Случается иной разъ, я и Ди {Di уменьшительная форма мужского имени Diogenes и женскаго Diana. Эдиѳь, вѣроятно, подумала, что рѣчь идетъ о Д³анѣ.} сидимъ вмѣстѣ по цѣлымъ днямъ однѣ-одинехоньки.

   Флоренса могла бы сказать: по цѣлымъ недѣлямъ, по цѣлымъ мѣсяцамъ.

   - Эта Ди твоя горничная, мой ангелъ?

   - Моя собака, - отвѣчала Флоренса улыбясь. - Горничная y меня - Сусанна.

   - A это твои комнаты? - спросила Эдиѳь, осматриваясь кругомъ. - Странно, мнѣ ихъ не показывали прошлый разъ. Ихъ надобно передѣлать, Флоренса. Твои комнаты должны быть лучшими во всемъ домѣ.

   - Если бы мнѣ позволили перемѣнить ихъ, мама, такъ я бы выбрала для себя одну комнатку, тамъ, на верху.

   - Развѣ это не довольно высоко, дитя мое?

   - Но та комната моего брата, и я очень ее люблю. Я хотѣла просить объ этомъ папеньку, когда воротилась домой и увидѣла перестройки, но...

   Флоренса остановила глаза изъ опасен³я встрѣтить проницательный взглядъ прекрасной маменьки.

   - Но я побоялась его побезпокоить этой просьбой, a потомъ разсудила, что лучше всего обратиться къ вамъ, мама, такъ какъ вы скоро будете полной хозяйкой въ этомъ домѣ.

   Послѣ этихъ словъ, произнесенныхъ съ дѣтской наивностью, Эдиѳь, въ свою очередь, потупила глаза, и Флоренса съ изумлен³емъ увидѣла поразительную перемѣну въ красотѣ этой леди. По первымъ впечатлѣн³ямъ, Эдиѳь должна была показаться гордой и величавой красавицей; но теперь манеры ея были столь кротки и столь нѣжны, что будь она даже ровесницей Флоренсы, и тогда ея обращен³е не могло бы вызвать на большую откровенность.

   Странно однако-жъ: Флоренсѣ - даже простосердечной Флоренсѣ - показалось, будто маменька ея чувствуетъ какую-то неловкость, и это сдѣлалось слишкомъ замѣтнымъ послѣ того, какъ ей сказали, что она будетъ полной хозяйкой въ этомъ домѣ. Очень странно!

   Между тѣмъ относительно комнатъ прекрасная леди обѣщалась выполнить все какъ можно скорѣе и какъ можно лучше. Потомъ онѣ потолковали нѣсколько минутъ о бѣдномъ Павлѣ, о житейскихъ дѣлахъ, и, наконецъ, Эдиѳь объявила, что хочетъ увезти Флоренсу къ себѣ домой.

   - Мы сегодня переѣхали съ матушкой въ Лондонъ, - сказала она, - и ты останешься y насъ, мой ангелъ, до моего замужества; намъ надобно узнать покороче друтъ друга.

   - Какъ вы добры, милая мама! Какъ я вамъ благодарна!

   - Теперь вотъ что, моя милая, - продолжала Эдиѳь, понизивъ голосъ и осматриваясь кругомъ, - такъ какъ мы теперь совершенно однѣ, то я пользуюсь случаемъ дать тебѣ очень важный совѣтъ, который ты непремѣнно должна исполнить. Послѣ свадьбы мы съ твоимъ отцомъ уѣдемъ на нѣсколько недѣль, и я желаю, чтобы въ мое отсутств³е ты воротилась домой. Кто бы ни просилъ тебя погостить или отлучиться на н&#