Диккенс Чарльз - Домби и сын

адо непремѣнно поцѣловать миссъ Нипперъ.

   Съ этою благою цѣлью м-ръ Тутсъ, облекшись на другой день во всеоруж³е Борджесъ и компан³и, отправился къ дому м-ра Домби. Но мужество постепенно оставляло его по мѣрѣ приближен³я къ мѣсту дѣйств³я, такъ что, подойдя къ воротамъ въ три часа, онъ рѣшился войти не прежде, какъ въ шесть.

   Все шло обыкновеннымъ порядкомъ до той минуты, когда Сусанна сказала, что миссъ Домби здорова, и когда м-ръ Тутсъ отвѣтилъ, что это ничего; но вмѣсто того, чтобы улетѣть домой, на подоб³е ракеты, какъ бывало прежде, м-ръ Тутсъ, сдѣлавъ это замѣчан³е, остановился и оскалилъ зубы.

   - Можетъ быть, сэръ, вамъ угодно взойти на верхъ? - сказала Сусанна.

   - Да, я думаю.

   Но вмѣсто того, чтобы идти наверхъ, смѣлый джентльменъ притворилъ дверь и, сдѣлавъ неуклюж³й прыжокъ, обнялъ прелестную дѣву и влѣпилъ ей самый звонк³й поцѣлуй.

   - Отвяжись, или я тебѣ выцарапаю глаза! - закричала Сусанна.

   - Еще разъ! - воскликнулъ м-ръ Тутсъ.

   - Отвяжись, говорю тебѣ. И этотъ блаженный туда же! Кто послѣ этого не станетъ волочиться! Отвяжись!

   Сусанна едва удерживалась отъ смѣха, произнося эти слова, и вовсе не думала сердиться; но Д³огенъ, карауливш³й на лѣстницѣ, счелъ это обстоятельство очень важнымъ и, догадываясь по толкотнѣ и шороху ногъ о завязавшейся битвѣ, бросился на выручку хозяйки и въ мгновен³е ока овладѣлъ ногою дерзкаго непр³ятеля.

   Сусанна, съ визгомъ и смѣхомъ отворивъ дверь, побѣжала наверхъ, a храбрый Тутсъ, спотыкаясь, вышелъ на улицу вмѣстѣ съ Д³огеномъ, который никакъ не хотѣлъ разстаться съ ногою, какъ-будто Борджесъ и компан³я были повара, изготовивш³е для него праздничный пиръ изъ панталонъ м-ра Тутса. Отбитый непр³ятелемъ, онъ перевернулся въ пыли и съ новымъ остервенѣн³емъ бросился на лакомое блюдо. М-ръ Каркеръ сдѣлался нечаяннымъ свидѣтелемъ всей этой сумятицы, происходившей передъ пышнымъ домомъ м-ра Домби. Онъ сдержалъ коня и наблюдалъ, чѣмъ кончится любопытная истор³я.

   Наконецъ, Д³огена отозвали домой и заперли дверь. М-ръ Тутсъ прислонился къ ближайшей стѣнѣ и перевязалъ драгоцѣннымъ шелковымъ платкомъ изорванную ногу. Каркеръ съ любезной улыбкой подъѣхалъ къ пораженному непр³ятелю.

   - Прошу извинить, сэръ, - сказалъ Каркеръ, - надѣюсь, вы не ранены.

   - О нѣтъ, ничего, - отвѣчалъ Тутсъ, подымая раскраснѣвшееся лицо. - Покорно благодарю.

   - Но если собачьи зубы врѣзались въ тѣло...

   - Покорно благодарю, сэръ. Все благополучно. Ничего.

   - Я имѣю удовольств³е быть знакомымъ съ м-ромъ Домби, - замѣтилъ Каркеръ.

   - Неужели! - воскликнулъ Тутсъ, покраснѣвъ до ушей.

   - И надѣюсь, - продолжалъ м-ръ Каркеръ, снявъ шляпу, - за отсутств³емъ его, вы позволите мнѣ извиниться и пожалѣть о случившейся непр³ятности.

   М-ръ Тутсъ несказанно обрадовался случаю познакомиться съ пр³ятелемъ м-ра Домби и, раскланиваясь очень вѣжливо, поспѣшилъ вынуть карточку и вручилъ свой адресъ м-ру Каркеру, который взамѣнъ подалъ ему свой. Съ этимъ они разстались.

   М-ръ Каркеръ тихимъ шагомъ поѣхалъ подлѣ дома и пристально смотрѣлъ на окна, стараясь разглядѣть черезъ гардины задумчивое лицо, обращенное въ эту минуту на розовыхъ дѣтей въ противоположномъ домѣ. Д³огенъ въ эту же минуту вскарабкался на окно и, выпучивъ глаза на проѣзжавшаго всадника, залаялъ немилосердно, какъ будто хотѣлъ изорвать его въ клочки, выпрыгнувъ на улицу съ третьяго этажа.

   Хорошо, Д³огенъ, хорошо. Защищай свою госпожу. Голова твоя всклокочена, глаза сверкаютъ, зубы наострились - браво, чутк³й песъ! Ва-ззы ва-ззы.

  

  

   Флоренса жила одна въ огромномъ мрачномъ домѣ. День проходилъ за днемъ, a она все жила одна, и пустыя стѣны, какъ змѣиныя головы Горгоны, леденили ее мертвящимъ взглядомъ, угрожавшимъ превратить въ камень ея молодость и красоту.

   Ни одинъ волшебный замокъ, созданный сказочнымъ воображен³емъ въ дремучемъ лѣсу, среди болотъ и пропастей, не былъ столь одинокъ и запущенъ, какъ домъ м-ра Домби въ его угрюмой дѣйствительности. По ночамъ, когда ярк³й свѣтъ струился изъ сосѣднихъ оконъ, онъ казался темнымъ пятномъ среди улицы; днемъ, между другими здан³ями, онъ хмурился, какъ рыцарь печальнаго образа, мрачный и дик³й въ своей непроницаемой таинственности.

   Не было здѣсь двухъ свирѣпыхъ драконовъ, стерегущихъ входъ передъ теремомъ угнетенной невинности; но на этихъ страшныхъ воротахъ каждый, казалось, читалъ адскую надпись: "Оставьте всякую надежду вы, которые входите сюда". Весь домъ былъ до такой степени запущенъ, что мальчишки безпрепятственно чертили мѣломъ разныя фигуры на мостовой и на перилахъ и рисовали чертенятъ съ рогами и хвостомъ на стѣнахъ конюшни. Случалось, м-ръ Таулисонъ разгонялъ неугомонныхъ шалуновъ, и тогда взамѣнъ они принимались рисовать самого м-ра Таулисона съ длинными ушами, торчавшими изъ-подъ его шляпы. Никакого шуму, никакого движен³я подъ запустѣлой кровлей. Странствующ³е музыканты съ мѣдными трубами не осмѣливались прогудѣть ни одной ноты передъ этими окнами; прыгающ³е савояры и шарманщики съ вальсирующими мар³онетками бѣгали, какъ отъ чумы, отъ запустѣлаго жилища.

   Заколдованный домъ спитъ непробуднымъ сномъ цѣлые вѣка, но злой волшебникъ, по крайней мѣрѣ не лишаетъ его обыкновенной свѣжести. Чары надъ домомъ м-ра Домби имѣютъ опустошительное дѣйств³е. Тяжелыя занавѣсы утратили свои прежн³я формы и повисли, какъ могильные саваны; зеркала потускнѣли; фигуры на коврахъ полиняли, какъ память минувшихъ событ³й; половицы покоробились и трещали отъ непривычныхъ шаговъ; ключи покрылись ржавчиной въ замкахъ дверей. Сырость расползлась по стѣнамъ и затмила фамильные портреты. Плѣсень съ гнилью забралась въ чуланы и погреба. Пыль накопилась во всѣхъ углахъ, неизвѣстно какъ и откуда. Пауки, моль и черви распложались съ каждымъ днемъ. Любознательный жукъ, самъ не зная какъ, попадалъ на лѣстничныя ступени или пробирался въ верхн³я комнаты. Крысы поднимали страшный гвалтъ по ночамъ и визжали въ темныхъ галлереяхъ, прокопанныхъ ими подъ панелями.

   Мрачное великолѣп³е парадныхъ комнатъ, полуосвѣщенныхъ сомнительнымъ свѣтомъ, пробивавшимся чрезъ затворенныя ставни, довольно хорошо соотвѣтствовало типу заколдованнаго замка. Почернѣвш³я лапы вызолоченныхъ львовъ, свирѣпѣвшихъ изъ-подъ своихъ чехловъ; мраморныя очертан³я бюстовъ на пьедесталахъ, страшно выглядывавшихъ изъ своихъ потускнѣвшихъ покрывалъ; часы, которые никогда не были заводимы, a если какъ-нибудь заводились - били неземныя числа, которыхъ не было на циферблатѣ; случайныя брянчан³я висѣвшихъ люстръ, возвѣщавшихъ фальшивую тревогу, какъ набатныя трещотки, и безобразныя группы другихъ фантастическихъ фигуръ, нахлобученныхъ саванами, - все это довершало картину могильнаго очарован³я.

   Была въ заколдованномъ домѣ большая лѣстница, по которой хозяйск³й сынъ спустился въ могилу. Теперь по ней никто не ходилъ, кромѣ Флоренсы. Были друг³я лѣстницы и галлереи, по которымъ тоже никто не проходилъ по цѣлымъ недѣлямъ. Были еще двѣ вѣчно запертыя комнаты, посвященныя блаженной памяти отжившихъ членовъ фамил³и. Носился слухъ - и всѣ ему вѣрили, кромѣ Флоренсы, - что по ночамъ бродитъ по пустымъ комнатамъ какая-то фигура, блѣдная и страшная, какъ выходецъ съ того свѣта.

   И жила Флоренса одна въ огромномъ мрачномъ домѣ. День проходилъ за днемъ, a она все жила одна, и холодныя стѣны, какъ змѣиныя головы Горгоны, леденили ее мертвящимъ взглядомъ, угрожавшимъ превратить въ камень ея молодость и красоту.

   Трава пробивалась на кровлѣ и черезъ щели панелей. Передъ окнами въ нижнемъ этажѣ начинали показываться как³я-то чешуйчатыя растен³я, отдававш³я червивою гнилью. Изсохшая глина отваливалась съ закоптѣлыхъ трубъ и кусками падала на мостовую. Два тощ³я дерева съ чахоточными листьями совсѣмъ завяли и корчились въ предсмертныхъ судорогахъ. По всему здан³ю цвѣта измѣнили свою форму: бѣлая краска превратилась въ желтую, желтая почти почернѣла. Словомъ, великолѣпный домъ знаменитаго негоц³анта со смертью бѣдной хозяйки превратился мало-по-малу въ какой-то темный и душный провалъ на длинной и скучной улицѣ.

   Но Флоренса расцвѣтала здѣсь, какъ прекрасная царевна въ волшебной сказкѣ. Книги, музыка и ежедневные учителя, со включен³емъ Сусанны и Д³огена, были ея единственными собесѣдниками. Миссъ Нипперъ, постоянная слушательница всѣхъ уроковъ молодой дѣвушки и наблюдательница ея занят³й, почти сама сдѣлалась ученою и даже по временамъ разсуждала очень дѣльно объ отвлеченныхъ предме³ахъ, между тѣмъ какъ Д³огенъ, оцивилизованный, вѣроятно, тѣмъ же ученымъ вл³ян³емъ, клалъ по обыкновен³ю свою голову на окно и, грѣясь на лѣтнемъ солнцѣ, взиралъ умильными глазами на уличную суматоху.

   Такъ жила Флоренса въ пустынномъ и дикомъ домѣ среди своихъ занят³й, и ничего не тревожило ея. Теперь, не боясь быть отверженной, она часто спускалась въ комнаты отца, думала о немъ и съ любящимъ сердцемъ подходила къ его портрету. Она безбоязненно смотрѣла на предметы, его окружавш³е, и смѣло садилась на его стулъ, не опасаясь угрюмаго взгляда. Она убирала его кабинетъ собственными руками, ставила букеты на его столѣ, перемѣняла ихъ, если цвѣты начинали увядать, и почти каждый день оставляла какой-нибудь робк³й знакъ своего присутств³я подлѣ того мѣста, гдѣ садился отецъ. Сегодня появлялся на его столѣ разрисованный футляръ для часовъ; завтра этотъ подарокъ замѣнялся другою бездѣлкой ея собственной работы, такъ какъ футляръ, думала она, слишкомъ рѣзко бросается въ глаза. Иногда, въ безсонную ночь, ей приходило въ голову, что отецъ нечаянно пр³ѣдетъ домой и съ презрѣн³емъ броситъ ея подарокъ; въ такомъ случаѣ она вдрутъ оставляла постель и, едва дыша, съ бьющимся сердцемъ, прокрадываясь на цыпочкахъ въ отцовск³й кабинетъ, уносила въ свою комнату приготовленный подарокъ. Въ другой разъ, заливаясь слезами, она прикладывала лицо къ его письменному столу и оставляла на немъ поцѣлуй.

   Никто не зналъ этой тайны страждущаго сердца, потому что никто не входилъ въ комнаты м-ра Домби, a Флоренса прокрадывалась въ нихъ по сумеркамъ, по утрамъ или когда домашняя прислуга сидѣла за обѣдомъ.

   Но въ этихъ грустныхъ прогулкахъ Флоренса была не одна. Фантастическ³я мечты и призраки сопутствовали ей вездѣ и толпами роились въ ея воображен³и, когда она сидѣла въ пустынныхъ комнатахъ. Часто думала она, какъ полна была бы ея жизнь, если бы отецъ не отвергалъ ея любви, и мечты ея были такъ живы, видѣн³я такъ ясны, что иной разъ казалось ей, что она въ самомъ дѣлѣ любимая дочь. Обольщенная яркой мечтой, она припоминала, будто они когда-то вмѣстѣ горевали y постели умирающаго младенца, и сердца ихъ проникались взаимнымъ сочувств³емъ. Она вспоминала, какъ часто послѣ того говорили они о своемъ любимцѣ, и какъ нѣжный отецъ старался ее утѣшить общими надеждами и вѣрой въ лучшую будущность по ту сторону гроба. Въ другой разъ казалось ей, будто мать ея еще жива. О, съ какою любовью вглядывалась она въ этотъ призракъ пылкаго воображен³я, какимъ трепетомъ билось ея сердце! Но скоро спокойное размышлен³е заступало мѣсто сладкой мечты, и угрюмая дѣйствительность снова леденила ее мертвящимъ вл³ян³емъ.

   Но была одна мысль въ этой душѣ, могучая и пылкая, которая поддерживала ее въ трудной борьбѣ съ несчастной дѣйствительностью. Она увѣрила себя, что смертью не разрываются узы, соединяющ³я насъ съ предметами нашей любви: увѣренность, общая всѣмъ несчастнымъ, для которыхъ жизнь не представляетъ никакой отрады, никакого успокоен³я. Ей казалось, что ея мать и братъ, окруженные лучезарнымъ с³ян³емъ, смотрятъ съ высоты неба на оставленную сироту, наблюдаютъ за ея поступками, видятъ ея мысли, сочувствуютъ горю, оживляютъ надежды ея сердца и готовы руководить ею на всѣхъ ступеняхъ ея земного странствован³я. Эта мысль впервые озарила ее со времени рокового свидан³я съ отцомъ въ послѣднюю ночь и съ той поры уже ни разу не оставляла ее. Думать объ этой надзвѣздной жизни сдѣлалось единственной отрадой ея растерзаннаго сердца. Но вдругъ, по странному сцѣплен³ю идей, ей пришло въ голову, что, горюя безпрестанно по поводу суровости отца, она можетъ вооружить противъ него умершихъ членовъ семейства. Какъ ни странна и дика подобная мысль, но источникъ ея заключался въ любящей натурѣ, и съ этой минуты она принудила себя думать объ отцѣ не иначе, какъ съ надеждой пр³обрѣсти его любовь.

   Почему же нѣтъ? Отецъ, - думала Флоренса, - не знаетъ, какъ она его любитъ. Она еще такъ молода, и безъ матери никто не могъ научить ее какъ должно выражать любовь своему отцу. Надо подождать. Со временемъ это искусство, вѣроятно, придетъ само собою, она сдѣлается умнѣе, и тогда-то отецъ узнаетъ, какъ она его любитъ.

   Это сдѣлалось задачей ея жизни. Когда утреннее солнце бросало лучи на пустынный домъ, одинокая его хозяйка уже была на ногахъ и трудилась безъ устали съ одною цѣлью - сдѣлаться достойной отцовской любви. Флоренса думала, чѣмъ больше пр³обрѣтетъ она познан³й, чѣмъ совершеннѣе сдѣлается ея образован³е, тѣмъ пр³ятнѣе будетъ отцу, когда онъ ее узнаетъ и полюбитъ. Иногда, съ трепещущимъ сердцемъ и слезами, она спрашивала себя, въ состоян³и ли она приличнымъ образомъ поддержать разговоръ, когда они вмѣстѣ станутъ разсуждать; иногда старалась придумать, нѣтъ ли особаго предмета, которымъ отецъ дорожитъ больше, чѣмъ другими. Вездѣ и всегда - за книгами, за музыкой, за тетрадями, за рукодѣльемъ, за утренними прогулками и въ ночныхъ молитвахъ - одна и та же цѣль преслѣдовала ее въ различныхъ видахъ, съ разными подробностями. Странный трудъ для ребенка - изучать дорогу къ жестокому сердцу отца!

   Мног³е безпечные зѣваки, проходивш³е въ лѣтн³е вечера мимо заколдованнаго дома, видѣли въ одномъ изъ оконъ молодое лицо, обращенное на луну и мерцавш³я звѣзды, лицо тревожное и задумчивое; кому и какъ могло придти въ голову, какая мысль отсвѣчивается на этомъ прекрасномъ лицѣ! Только Богъ одинъ зналъ тайну бѣдной дѣвушки!

   И жила Флоренса одна въ пустынномъ домѣ. День проходилъ за днемъ, a она все жила одна, и мрачныя стѣны, какъ змѣиныя головы Горгоны, леденили ее мертвящимъ взглядомъ, угрожавшимъ превратить въ камень ея молодость и красоту.

   Однажды утромъ Флоренса складывала и запечатывала какое-то письмо. Сусанна Нипперъ стояла подлѣ и смотрѣла на молодую госпожу съ одобрительнымъ взглядомъ, изъ котораго значилось, что содержан³е письма ей было извѣстно.

   - Лучше поздно, чѣмъ никогда, миссъ Флой, - говорила Сусанна, - и, я думаю, даже визитъ къ этимъ беззубымъ Скеттльзамъ принесетъ вамъ пользу.

   - Сэръ Барнетъ и леди Скеттльзъ, Сусанна, дѣлаютъ мнѣ большую честь, повторяя свое приглашен³е, - возразила Флоренса съ кроткимъ упрекомъ за неосторожную фамильярность, съ какою миссъ Нипперъ произнесла эти имена. - Я имъ очень благодарна.

   Миссъ Нипперъ, самая отчаянная партизанка, какая когда-либо существовала на землѣ, вздернула губы и покачала головой, явно протестуя противъ безкорыстности Скеттльзовъ. Готовая воевать всегда и вездѣ, она теперь, пожалуй, дала бы присягу, что старые черти себѣ на умѣ.

   - Знаютъ они, гдѣ раки-то зимуютъ, - ворчала Сусанна. - О, вѣрьте вы этимъ Скеттльзамъ!

   - Признаюсь, мнѣ бы очень не хотѣлось къ нимъ ѣхать, - сказала Флоренса послѣ нѣкотораго размышлен³я, - но ужъ отказаться было бы неловко. Поѣду, дѣлать нечего.

   - Разумѣется, поѣзжайте, - съ живостью перебила Сусанна, замотавъ головой.

   - Дурно то, что теперь каникулярное время, и къ нимъ, вѣроятно, наѣхало много молодежи. Я бы охотнѣе предпочла сдѣлатъ этотъ визитъ во всякое другое время.

   - A я такъ думаю, во всякое другое время y нихъ пропадешь со скуки, какъ и въ почтенномъ домѣ вашего батюшки. Ох-г-г-г!

   Этимъ послѣднимъ восклицан³емъ миссъ Нипперъ довольно часто заключала свои сентенц³и, и въ людской очень хорошо знали, что она выражала этимъ способомъ свое негодован³е противъ м-ра Домби.

   - Какъ давно мы не имѣли извѣст³й о Вальтерѣ, Сусанна! - замѣтила Флоренса послѣ минутнаго молчан³я.

   - Давненько, миссъ Флой! Перчъ, правда, приходилъ сюда за письмами и болталъ.... ну, да что слушать этого болвана? Много онъ смыслитъ!

   Флоренса быстро подняла глаза, и лицо ея покрылось яркимъ румянцемъ. Сусанна пришла въ нѣкоторое замѣшательство, но мигомъ оправилась и съ большой энерг³ей продолжала:

   - Если бы во мнѣ, миссъ Флой, было столько же мозга, какъ въ этомъ болванѣ, я бы предпочла ходить съ нечесаными волосами или, чтобы не быть пугаломъ добрыхъ людей, просто удавилась бы на первой веревкѣ. Я, конечно, не амазонка, миссъ Флой, но и не трусиха, какъ этотъ свинопасъ, который отъ всего приходитъ въ отчаян³е.

   - Что же теперь привело его въ отчаян³е? - вскричала Флоренса съ величайшимъ испугомъ.

   - Да ничего, ей Богу, ничего. Онъ всегда ходитъ, какъ мокрая курица; и если бы кто потрудился придавить его или размозжить его безмозглую башку, право, потери не было бы никакой. Чортъ съ нимъ!

   - Что-жъ такое случилось, Сусанна? Не говорилъ ли онъ, что потонулъ карабль?

   - Еще бы! Если бы онъ это сказалъ, ему бы зажали глотку такъ, что онъ своихъ бы не узналъ! Нѣтъ, миссъ, не говорилъ; но эта гадкая папильотка въ образинѣ Перча ходитъ да хнычетъ, что ему до сихъ поръ не шлютъ изъ Инд³и инбирнаго варенья, которое, говоритъ, обѣщался прислать м-ръ Вальтеръ. М-съ Перчъ, говоритъ онъ, ждетъ да поджидаетъ, a варенья нѣтъ какъ нѣтъ. Попробуй-ка придти онъ въ другой разъ... - заключила миссъ Нипперъ съ яростнымъ негодован³емъ, - много можно вытерпѣть, миссъ Флой, но вѣдь я же не верблюдъ и не ослица.

   - Не говорилъ ли онъ еще чего, Сусанна? Вы, кажется, что-то скрываете отъ меня.

   - Какъ вамъ не грѣхъ это думать, миссъ Флой! Стану я пересказывать вамъ все, что навретъ всяк³й дуракъ! Ну, пожалуй, онъ болталъ еще, что о кораблѣ нѣтъ никакихъ извѣст³й, что вчера за справками забѣгала въ контору жена капитана, да никто ничего не знаетъ. Все вздоръ, какъ видите.

   - Я должна навѣстить дядю Вальтера, - поспѣшно заговорила Флоренса, - прежде чѣмъ отправлюсь къ Скеттльзамъ. Мнѣ надо сейчасъ же видѣть дядю Вальтера. Идемъ, Сусанна.

   Такъ какъ со стороны миссъ Нипперъ не послѣдовало никакихъ возражен³й, обѣ дѣвушки одѣлись на скорую руку и отправились къ деревянному мичману.

   Читатели помнятъ, въ какомъ состоян³и былъ бѣдный Вальтеръ, бѣжавш³й къ капитану Куттлю въ тотъ несчастный день, когда жесток³й маклеръ собирался дѣлать опись владѣн³й инструментальнаго мастера. Въ такомъ же точно положен³и была теперь Флоренса на пути къ дядѣ Соломону, съ тою разницею, что, вдобавокъ ко всѣмъ безпокойствамъ, бѣдная дѣвушка думала, что она, можетъ быть, сдѣлалась невинной причиной отъѣзда и опасностей Вальтера. Флюгера на колокольныхъ шпицахъ и на кровляхъ домовъ, какъ зловѣщ³е духи, таинственно намекали ей на грозныя бури, и она съ ужасомъ представляла гибель корабля, крикъ и стоны утопающихъ, уцѣпившихся за обломки и пропадающихъ въ морской пучинѣ. Въ говорѣ проходящихъ джентльменовъ ей слышались извѣст³я о крушен³и "Сына и Наслѣдника" и о погибели всего экипажа. Выставленныя въ окнахъ гравюры кораблей въ безсильной борьбѣ съ разъяренными волнами поражали ея душу невыразимымъ отчаян³емъ. Ей казалось даже, что именно въ эту минуту на океанѣ свирѣпствуетъ грозная буря, потому что движен³е облаковъ на пасмурномъ небѣ она находила слишкомъ быстрымъ, хотя на самомъ дѣлѣ они неслись очень медленно.

   Сусанна Нипперъ, по-видимому, не имѣла времени для такихъ соображен³й, потому что вниман³е ея во всю дорогу обращено было на брань съ уличными мальчиками.

   Наконецъ, чтобы благополучно достигнуть до деревяннаго мичмана, имъ оставалось только перейти черезъ улицу съ противоположнаго конца. Остановившись здѣсь, задержанныя густою толпою, онѣ съ нѣкоторымъ удивлен³емъ увидѣли при дверяхъ инструментальнаго мастера круглоголоваго мальчишку съ одутловатымъ лицомъ, обращеннымъ на небеса, который, въ ту самую минуту, какъ на него смотрѣли, втиснулъ въ широк³й ротъ по пальцу отъ каждой руки и свистѣлъ, посредствомъ этой уловки, съ изумительной пронзительностью на стаю голубей, вившихся въ воздухѣ на значительной высотѣ.

   - Это старш³й сынъ м-съ Ричардсъ, - сказала Сусанна, - горе и кручина ея жизни.

   Флоренса уже слышала отъ Полли о возвращен³и на истинный путь ея блуднаго сына и наслѣдника и знала напередъ, что найдетъ его въ домѣ дяди Вальтера. Дождавшись благопр³ятнаго случая, дѣвушки перешли черезъ улицу и остановились подлѣ Роба. Не замѣчая ихъ приближен³я, птич³й охотникъ опять засвисталъ во всю мочь, и потомъ, выпустивъ пальцы изо рта, съ необыкновеннымъ восторгомъ закричалъ: "Ой, ой - гуппъ! ой, ой - гуппъ!" Голуби, казалось, хорошо поняли это привѣтств³е и, къ несказанной радости своего патрона, отмѣнили намѣрен³е летѣть въ противоположную сторону.

   Но изъ этого заоблачнаго восторга первенецъ мадамъ Тудль вдругъ возвращенъ былъ къ земнымъ предметамъ энергическимъ толчкомъ Сусанны Нипперъ, впихнувшей его въ двери магазина.

   - Вотъ онъ какъ исправляется, разбойникъ! - грозно говорила Сусанна, входя въ магазинъ, - a бѣдная мать не спитъ изъ-за него по цѣлымъ ночамъ! Гдѣ м-ръ Гильсъ?

   Робъ, готовый взбунтоваться противъ нежданнаго судьи, немедленно былъ укрощенъ взглядомъ Флоренсы, которой онъ не замѣтилъ сначала.

   - М-ра Гильса нѣтъ дома, - сказалъ онъ, обращаясь къ Сусаннѣ.

   - Ступай, найди его и скажи, что его дожидается миссъ Домби, - сказала Сусанна повелительнымъ голосомъ.

   - Да я не знаю, куда онъ ушелъ, - отвѣчалъ Робъ.

   - Этакъ-то ты исправляешься! - закричала Сусанна пронзительнымъ голосомъ. - Вотъ я тебѣ дамъ, разбойникъ!

   - Какъ же мнѣ его найти, когда я не знаю, куда онъ ушелъ? Съ чего вы накинулись на меня?

   - Не говорилъ ли м-ръ Гильсъ, когда онъ воротится домой? - спросила Флоренса.

   - Говорилъ, миссъ. Онъ хотѣлъ быть дома часа черезъ два или черезъ три.

   - Онъ очень безпокоится о своемъ племянникѣ? - спросила Сусанна.

   - Какъ нельзя больше, - отвѣчалъ Робъ, обращаясь къ Флоренсѣ и оставляя безъ вниман³я Сусанну Нипперъ. - Онъ и четверти часа не бываетъ дома, миссъ. Пяти минутъ не можетъ просидѣть на одномъ мѣстѣ и ходитъ, какъ угорѣлый.

   - Не знаете ли вы друга м-ра Гильса, по имени капитанъ Куттль? - спросила Флоренса послѣ минутнаго размышлен³я.

   - Того, что съ крючкомъ, миссъ? - сказалъ Робъ, дѣлая пояснительный жестъ лѣвой рукой. - Знаю, миссъ. Онъ приходилъ сюда третьяго дня.

   - A сегодня онъ не приходилъ? - спросила Сусанна.

   - Нѣтъ, миссъ, - сказалъ Робъ, опять обратясь къ Флоренсѣ съ отвѣтомъ.

   - Можетъ быть, Сусанна, - замѣтила Флоренса, - дядя Вальтера самъ отправился туда.

   - Къ капитану Куттлю вы думаете? - перебилъ Робъ. - Нѣтъ, миссъ. Мнѣ поручено сказать капитану Куттлю, если онъ зайдетъ, что м-ръ Гильсъ удивляется, почему не былъ онъ вчера, и теперь проситъ подождать его въ магазинѣ.

   - Не знаете ли вы, гдѣ живетъ капитанъ Куттль? - спросила Флоренса.

   Робъ отвѣчалъ утвердительно и, вынувъ изъ конторки записную книгу, прочелъ адресъ.

   Флоренса начала тихонько переговариваться съ миссъ Нипперъ, и Робъ, вѣрный приказан³ямъ м-ра Каркера, старался не проронить ни одного слова. Флоренса предложила отправиться въ домъ капитана Куттля и, развѣдавъ, что думаетъ онъ объ отсутств³и извѣст³й о "Сынѣ и Наслѣдникѣ", привести его, если можно, утѣшать дядю Соля. Сусанна отговаривалась сначала дальностью разстоян³я, но тотчасъ же согласилась, когда Флоренса заговорила объ извозчичьей каретѣ. Совѣщан³е продолжалось минутъ пять, и во все это время Робъ, взглядывая поперемѣнно на обѣихъ дѣвушекъ, слушалъ съ такимъ вниман³емъ, какъ будто его выбрали посредникомъ разговора.

   Наконецъ, когда Робъ привелъ извозчичью карету, посѣтительницы сѣли и отправились, поручивъ сказать дядѣ Солю, что на возвратномъ пути опять загернутъ къ нему. Когда экипажъ скрылся изъ виду, Робъ съ озабоченнымъ видомъ усѣлся за конторку и принялся записывать на разныхъ лоскуткахъ все, что услышалъ, чтобы такимъ образомъ сдѣлать подробнѣйш³й докладъ своему патрону. Но эти документы отнюдь не могли быть опасными: каракули, выведенныя на лоскуткахъ, оказались такими г³ероглифами, что значен³я ихъ не постигалъ самъ авторъ, когда произведен³е его было приведено къ желанному концу.

   Между тѣмъ извозчичья карета, послѣ несказанныхъ препятств³й на каналахъ и тѣсныхъ мостахъ, загроможденныхъ экипажами всякаго рода, счастливо въѣхала на Корабельную площадь, и путешественницы вышли на тротуаръ, чтобы разспросить о жилищѣ почтеннаго капитана.

   На бѣду это былъ одинъ изъ-тѣхъ хлопотливыхъ дней, когда въ домѣ м-съ Макъ Стингеръ все переворачивалось вверхъ дномъ по поводу всеобщей стирки и чистки. Въ этихъ случаяхъ м-съ Макъ Стингеръ обыкновенно поднималась съ постели въ три часа утра и рѣдко оканчивала работу раньше полночи. Во весь день хозяйка въ теплыхъ туфляхъ расхаживала взадъ и впередъ, вытирала стулья и комоды, вытащенные на дворъ, и давала сверхкомплектные щелчки своимъ птенцамъ, которые, не находя пр³юта подъ материнской кровлей, выбѣгали на улицу.

   Когда Флоренса и Сусанна Нипперъ подошли къ воротамъ, м-съ Макъ Стингеръ, эта почтенная, но грозная дама, тащила изъ сѣней одного изъ своихъ птенцовъ, чтобы насильно усадить его на мостовой. Этотъ птенецъ, по имени Александръ, имѣлъ отъ роду два года и три мѣсяца. Онъ только что получилъ значительное число колотушекъ отъ своей матери и кричалъ во весь ротъ, такъ что лицо его почернѣло отъ надсады и физической боли.

   Какъ мать и какъ женщина, м-съ Макъ Стингеръ очень обидѣлась сострадательнымъ взглядомъ, подмѣченнымъ на лицѣ Флоренсы, невольной свидѣтельницы истязан³й ребенка. Поэтому, усадивъ крикливое дѣтище на мостовой, она, въ довершен³е дивертисимента, дала ему энергическ³й подзатыльникъ и грубо отвернулась отъ незнакомыхъ женщинъ.

   - Позвольте спросить васъ, - сказала Флоренса, - не это ли домъ капитана Куттля?

   - Нѣтъ.

   - Развѣ это не девятый номеръ?

   - Кто-жъ вамъ сказалъ, что не девятый?

   - Что вы хотите этимъ сказать, матушка моя? - воскликнула Сусанна Нипперъ, вмѣшиваясь въ разговоръ. - Знаете ли вы, съ кѣмъ говорите?

   М-съ Макъ Стингеръ осмотрѣла ее съ ногъ до головы.

   - A зачѣмъ вамъ капитанъ Куттль, смѣю спросить? - сказала м-съ Макъ Стингеръ.

   - Какъ вы любопытны, мать моя! - съ живостью возразила Сусанна. - Жаль, что никакъ нельзя доложить вамъ, зачѣмъ намъ капитанъ Куттль.

   - Сусанна, молчите пожалуйста - сказала Флоренса. - По крайней мѣрѣ, не можете ли сказать намъ, сударыня, гдѣ квартира Куттля, если онъ живетъ не здѣсь?

   - Кто вамъ сказалъ, что онъ живетъ не здѣсь? - возразила неумолимая м-съ Макъ Стингеръ. - Я сказала, что это не домъ капитана Куттля - и это не его домъ, и не будетъ его домомъ, потому что капитанъ Куттль не умѣетъ держать дома, и не стоитъ онъ никакого дома, a это мой домъ; если я отдаю верхн³й этажъ капитану Куттлю, такъ это моя добрая воля, и никто мнѣ не указъ, хоть капитанъ Куттль - все равно, что свинья въ огородѣ.

   Голосъ м-съ Макъ Стингеръ возвышался crescendo furioso, и ея замѣчан³я дошли по назначен³ю до верхнихъ оконъ. Капитанъ Куттль закричалъ изъ своей комнаты нерѣшительнымъ тономъ: - "Тише! что за возня!"

   - Чего-жъ вамъ надо? капитанъ Куттль здѣсь, говорю я вамъ! - сказала хозяйка, сердито махнувъ рукой.

   Флоренса, не сказавъ ни слова, пошла въ сопровожден³и Сусанны въ верхн³й этажъ. М-съ Макъ Стингеръ снова принялась за свои дѣла, a птенецъ ея, Александръ, прекративш³й на минуту рыдан³я, чтобы вслушаться въ разговоръ, заголосилъ опять во весь ротъ уже не по необходимости, a изъ удовольств³я побѣсить свою матушку.

   Капитанъ засѣдалъ среди своей комнаты, какъ на пустомъ островѣ, омываемомъ со всѣхъ сторонъ водами мыльнаго океана. Его руки были опушены въ карманы, a ноги скорчены подъ стуломъ. Окна квартиры были вымыты, стѣны вымыты, печь вымыта, и все, за исключен³емъ печи, с³яло свѣжимъ мыломъ, распространявшимъ пр³ятнѣйш³й запахъ по всему жилищу. Капитанъ, заброшенный такимъ образомъ на пустой островъ, съ горестью озирался вокругъ на произведенныя опустошен³я и, казалось, ожидалъ, не мелькнетъ ли гдѣ какая-нибудь барка для его освобожден³я.

   Никакое перо не опишетъ изумлен³я капитана, когда онъ, обративъ на дверь отчаянный взоръ, увидѣлъ Флоренсу съ Сусанной. Такъ какъ краснорѣч³е м-съ Макъ Стингеръ заглушало всѣ друг³е звуки, то онъ думалъ, что къ нему идетъ молочница или трактирный мальчикъ, a другихъ посѣтителей онъ никакъ не ожидалъ. Когда Флоренса подошла къ прибрежью пустого острова и дружески подала ему руку, онъ остолбенѣлъ и на первыхъ порахъ ему почудилось, что предъ нимъ фантастическ³й призракъ.

   Оправившись отъ восторженнаго изумлен³я, капитанъ поспѣшилъ перенесть Флоренсу на материкъ, и благополучно совершилъ этотъ трудъ движен³емъ своей руки. Вслѣдъ за тѣмъ миссъ Нипперъ также была перенесена на тотъ же островокъ. Самъ капитанъ, за недостаткомъ мѣста, долженъ былъ остановиться среди мыльнаго океана, и, новый тритонъ, онъ съ глубокимъ благоговѣн³емъ поднесъ къ своимъ губамъ руку Флоренсы.

   - Вы, конечно, удивляетесь, капитанъ, видя насъ здѣсь, - сказала Флоренса улыбаясь.

   Облагодѣтельствованный капитанъ поцѣловалъ свой желѣзный крюкъ и, самъ не зная для чего, проговорилъ: "Держись крѣпче! держись крѣпче". Лучшаго комплимента онъ не придумалъ въ эту минуту.

   - Но я пришла, - продолжала Флоренса, - узнать ваше мнѣн³е насчетъ милаго Вальтера, моего теперешняго брата. Неизвѣстность о его судьбѣ меня очень безпокоитъ. Не потрудитесь ли вы теперь поѣхать вмѣстѣ съ нами утѣшить его дядю? Вамъ бы, впрочемъ, не мѣшало каждый день навѣщать старика, покуда не будутъ получены извѣст³я о его племянникѣ.

   При этихъ словахъ, капитанъ Куттль, по невольному движен³ю, ударилъ себя по головѣ, и устремилъ на Флоренсу отчаянный взоръ.

   - Не имѣете ли вы сами какихъ опасен³й насчетъ Вальтера? - спросила Флоренса.

   - О нѣтъ, мое сокровище! - возгласилъ капитанъ, не спуская глазъ съ прекрасной гостьи. - Насчетъ Вальтера я ничего не боюсь. Вальтеръ невредимо пройдетъ сквозь огнь и сухимъ вынырнетъ изъ морской бездны. Вальтеръ такой малый, что любому кораблю принесетъ съ собой благословен³е неба.

   Капитанъ, вполнѣ довольный приведенной фразой, которая такъ кстати подвернулась подъ языкъ, замолчалъ и съ веселымъ видомъ поематривалъ на гостью. Флоренса тоже молчала, и кротк³й взоръ ея выражалъ нетерпѣн³е.

   - До сихъ поръ, сокровище мое, - началъ опять капитанъ, - я рѣшительно спокоенъ насчетъ Вальтера. Была, правда, прескверная погода, въ тѣхъ широтахъ волнен³я страшныя, и ихъ, вѣроятно, умчало на тотъ конецъ свѣта; но все это пустякъ, миссъ Домби, трынъ-трава. Корабль - славный корабль; малый - славный малый, и, если Господь Богъ милостивъ, все, рано или поздно, устроится къ лучшему. Словомъ, ненаглядное мое сокровище, я ни крошечки не боялся до сихъ поръ.

   - До сихъ поръ! - повторила Флоренса.

   - Ни крошечки! - продолжалъ капитанъ, поцѣловавъ свой желѣзный крюкъ, - и прежде чѣмъ я стану безпокоиться, мое сокровище, Вальтеръ двадцать разъ успѣетъ прислать письмо съ какого-нибудь острова или пристани. A что касается до старика Соломона, - здѣсь капитанъ принялъ торжественный тонъ, - объявляю вамъ, миссъ Домби, я стану защищать его до страшнаго суда, и егда разверзутся небеса, и воспрянутъ вѣтры отъ концовъ земли!... воспрянутъ.... воспрянутъ.... ну, да вы найдете этотъ текстъ въ своемъ катехизисѣ. Теперь, когда надо узнать настоящее, достовѣрнѣйшее мнѣн³е насчетъ "Сына и Наслѣдника", то y меня, скажу я вамъ, есть одинъ пр³ятель, морякъ - да что морякъ? - онъ и на сухомъ пути не уронитъ себя, a морск³я тайны ему извѣстны наперечетъ, какъ свои пять пальцевъ. Его зовутъ Бенсби. Когда-нибудь я завезу его къ деревянному мичману, и ужъ онъ, съ вашего позволен³я, выскажетъ такое мнѣн³е, что старикъ Соломонъ почувствуетъ, будто его съѣздили дубиной по лбу. Ошеломитъ, говорю я вамъ, просто ошеломитъ!

   - Покажите намъ этого господина, - съ живостью сказала Флоренса. - Я хочу его слышать. Поѣдемте вмѣстѣ. Съ нами карета.

   Капитанъ опять ударилъ себя по головѣ, на которой на этотъ разъ не было лощеной шляпы, и бросилъ на Флоренсу взоръ безнадежнаго отчаян³я. Но въ эту самую минуту случилось достопримѣчательное происшеств³е. Какая-то невидимая сила отворила дверь, лощеная шляпа впорхнула въ комнату, какъ птица, y улеглась при ногахъ капитана. Потомъ дверь сама собою затворилась опять; загадочное явлен³е ничѣмъ не объяснилось.

   Поднявъ шляпу, капитанъ Куттль вытеръ ее рукавомъ и принялся разсматривать съ большою нѣжностью. Молчан³е продолжалось нѣсколько минутъ.

   - Вкдите ли, въ чемъ дѣло, - заговорилъ наконецъ капитанъ. - Я вчера хотѣлъ идти къ старику Соломону, и сегодня тоже, да вотъ она.... она спрятала мою шляпу.

   - Какъ спрятала? кто? - спросила Сусанна Нипперъ.

   - Домовая хозяйка, - отвѣчалъ капитанъ тихимъ басомъ, дѣлая таинственные сигналы. - Мы немножко поспорили насчетъ мытья половъ въ этой каютѣ, и она... - продолжалъ капитанъ, взглядывая на дверь и облегчая себя продолжительнымъ вздохомъ, - она засадила меня подъ арестъ.

   - О, желала бы я поспорить съ вашей хозяйкой! - быстро заговорила Сусанна, вспыхнувъ отъ негодован³я. - Я бы ее засадила.

   - Неужто, моя милая, неужто! - восклицалъ капитанъ, сомнительно качая головой и съ явнымъ удивлен³емъ размышляя объ отчаянномъ мужествѣ прекрасной героини. - Не знаю однако-жъ: тутъ трудная навигац³я, и дѣло не пойдетъ на ладъ. Никогда не допытаешься, куда подуетъ вѣтеръ. Иной разъ летитъ она на всѣхъ парусахъ въ одну сторону, a потомъ глядь, она уже передъ твоими глазами. У ней чортъ въ головѣ, и когда разбушуется... - здѣсь капитанъ обтеръ потъ, выступивш³й на лбу, и окончилъ фразу трепетнымъ свистомъ. - A вы неужто засадили бы ее?

   Вмѣсто отвѣта Сусанна только улыбнулась, но въ этой улыбкѣ было столько отваги, столько гордаго вызова, что капитанъ вѣроятно никогда бы не кончилъ созерцан³я храброй дѣвицы, если бы Флоренса въ эту минуту не повторила своего приглашен³я къ оракулу Бенсби. Возвращенный такимъ образомъ къ своимъ обязанностямъ, капитанъ надѣлъ лощеную шляпу, взялъ сучковатую палку - такую же, какую подарилъ Вальтеру - и, подавая руку Флоренсѣ, приготовился идти напроломъ, если непр³ятель сдѣлаетъ засаду.

   Но, къ великому благополуч³ю, м-съ Макъ Стингеръ уже перемѣнила курсъ и лавировала въ другомъ направлен³и. Когда капитанъ Куттль спустился съ лѣстницы, достойная дама выбивала y воротъ ковры и половики, отъ которыхъ пыль образовала густое облако надъ головою Александра, продолжавшаго сидѣть на каменной мостовой. Это занят³е до того поглотило умственныя силы м-съ Макъ Стингеръ, что, когда капитанъ проходилъ мимо ея съ обѣими дѣвицами, она принялась колотить еще сильнѣе и ни словомъ, ни движен³емъ не обнаружила, что замѣтила бѣгство своего арестанта. Густая пыль отъ ковровъ толстымъ слоемъ покрыла самого капитана и заставила его нѣсколько разъ чихнуть, какъ отъ крѣпкаго табаку; за всѣмъ тѣмъ онъ былъ очень доволенъ диверс³ей м-съ Макъ Стингеръ и едва вѣрилъ своему благополуч³ю. На дорогѣ, между воротами и каретой, храбрый морякъ нѣсколько разъ оглядывался черезъ плечо назадъ съ явнымъ опасен³емъ погони со стороны бдительнаго непр³ятеля.

   Но погони не было, и капитанъ, достигнувъ экипажа, ловко вскочилъ на козлы, отказавшись отъ удовольств³я помѣститься вмѣстѣ съ дамами, хотя онѣ усердно просили его занять мѣсто въ каретѣ. По указан³ю капитана, кучеръ погналъ лошадей къ Рэтклифской пристани, гдѣ стояла "Осторожная Клара", корабль Бенсби, втиснутый между сотнями другихъ кораблей, перепутанныя снасти которыхъ казались издали чудовищной, до половины сметенной паутиной.

   Когда путешественники прибыли на пристань, капитанъ, соскочивъ съ козелъ, высадилъ дамъ и попросилъ ихъ идти съ нимъ на корабль, замѣтивъ, что чувствительный Бенсби имѣетъ глубочайшее уважен³е къ женскому полу, и что одно ихъ появлен³е на кораблѣ развяжетъ его языкъ для удивительныхъ секретовъ.

   Флоренса охотно согласилась, и капитанъ, забравъ ея руку въ свою огромную лапу, повелъ ее съ видомъ покровительства, отеческой любви и вмѣстѣ гордости, по грязнымъ палубамъ, къ "Осторожной Кларѣ", находившейся отъ берега на значительномъ разстоян³и. Когда они подошли къ кораблю, оказалось, что входъ на него довольно затруднителенъ, потому что лѣстница была снята и полдюжины футовъ отдѣляли его отъ ближайшаго судна. Капитанъ Куттль объяснилъ, что велик³й Бенсби, такъ же какъ и онъ, терпѣлъ по временамъ лютыя напасти отъ своей хозяйки и, чтобы избавиться отъ нападен³й, становившихся невыносимыми, онъ, въ критическихъ случаяхъ, отдѣлялся отъ нея непроходимою пропастью, приказывая снимать лѣстницу, по которой она взбиралась на "Осторожную Клару".

   - Клара, эгой! - закричалъ капитанъ, приставляя руку къ обѣимъ сторонамъ рта.

   - Эгой! - откликнулся, какъ эхо, корабельный юнга.

   - Бенсби на кораблѣ? - кричалъ капитанъ, привѣтствуя юнгу богатырскимъ голосомъ, какъ будто ихъ раздѣляли сотни саженъ разстоян³я.

   - На кораблѣ, - прокричалъ юнга точно такимъ же голосомъ.

   Потомъ юнга перебросилъ лѣстницу, и капитанъ, устроивъ ее какъ слѣдуетъ, переправилъ Флоренсу и вслѣдъ за ней Сусанну Нипперъ. Дамы остановились на палубѣ, съ любопытствомъ разсматривая нѣкоторыя принадлежности матросской кухни и туалета.

   Черезъ нѣсколько минутъ изъ-за каютной переборки высунулась огромная человѣческая голова съ краснымъ деревяннымъ лицомъ и одинокимъ глазомъ, вращавшимся на подоб³е маяка въ бурную ночь. Косматые волосы, развѣвавш³еся на чудной головѣ на подоб³е пакли, не имѣли преобладающаго направлен³я ни къ сѣверу, ни къ югу, но склонялись ко всѣмъ четыремъ сторонамъ компаса и расходились по всѣмъ его румбамъ. За головою постепенно слѣдовали острощетинистый подбородокъ, рубашечные воротники, толстѣйш³й галстукъ, непромокаемые лоцманск³е шаровары съ высочайшимъ бантомъ, закрѣпленнымъ, какъ на жилетѣ, массивными деревянными пуговицами. Наконецъ во всей красотѣ передъ глазами зрителей выставилась полная особа оракула Бенсби съ руками въ бездонныхъ карманахъ и съ глазомъ, обращеннымъ на вершину мачты, какъ будто на кораблѣ не было ни капитана Куттля, ни его спутницъ.

   Глубокомысленный видъ этого мудреца, крѣпкаго и дюжаго, съ величавымъ выражен³емъ молчан³я на багряномъ лицѣ, привелъ сначала въ остолбенѣн³е даже капитана Куттля, стоявшаго съ нимъ вообще на короткой ногѣ. Шепнувъ Флоренсѣ, что Бенсби въ жизнь никогда ничему не удивлялся и даже не постигаетъ чувства удивлен³я, Куттль робко наблюдалъ мудреца, глазѣвшаго на мачту и потомъ устремившаго вращающ³йся глазъ на безпредѣльный горизонтъ. Когда, наконецъ, заоблачный философъ насытилъ свою любознательность, капитанъ проговорилъ:

   - Бенсби, дружище, какъ идутъ дѣла?

   Суровый, басистый, дребезжащ³й голосъ, не имѣв³н³й, казалось, никакой связи съ особой Бенсби и не сдѣлавш³й никакой перемѣны на его деревянномъ лицѣ, отвѣчалъ на вопросъ такимъ же вопросомъ:

   - Куттль, товарищъ, какъ идутъ дѣла?

   Въ это время правая рука философа, вынырнувшая изъ бездоннаго кармана, направилась къ десницѣ Куттля.

   - Бенсби, - сказалъ капитанъ, приступая къ дѣлу безъ обиняковъ, - вотъ ты стоишь здѣсь, человѣкъ умный и такой, который можетъ дать свое мнѣн³е; и вотъ здѣсь стоитъ молодая леди, которая нуждается во мнѣн³и умнаго человѣка. Бенсби, слушай. Рѣчь пойдетъ о Вал