Диккенс Чарльз - Домби и сын

ому предмету для совѣщан³й, столь пользительныхъ и душѣ, и тѣлу.

   Что касается до постороннихъ наблюдателей, приходившихъ по временамъ въ этотъ чертогъ, всѣ вообще были того мнѣн³я, что м-ръ и м-съ Домби такъ себѣ, ничего, супруги, какъ супруги, и больше ничего не думали о нихъ. Молодая шестидесятилѣтняя дама съ горбикомъ на спинѣ, послѣ смерти м-съ Скьютонъ прекратила на нѣсколько времени свои визиты и разсказывала своимъ короткимъ пр³ятельницамъ, что она не можетъ думать объ этой семьѣ, не представляя въ то же время катафалковъ, могильныхъ памятниковъ и другихъ подобныхъ ужасовъ; a впрочемъ, когда потомь возобновились ея визиты, она ничего дурнаго не находила, кромѣ лишь того, что y м-ра Домби слишкомъ много печатей на часовой цѣпочкѣ. Флоренса, по ея замѣчан³ямъ, была дѣвушкой съ норовомъ, но все-таки не то, чтобы что-нибудь этакъ такое, хотя не мѣшало бы имѣть ей тал³ю покруглѣе. Друг³е, навѣщавш³е негоц³анта только въ торжественныхъ случаяхъ, едва знали, кто была Флоренса, и, воротясь домой, обыкновенно говорили: "Вотъ что! Такъ это миссъ Домби сидѣла въ уголку! она мила, только ужъ слишкомъ задумчива и, кажется, слабой комплекц³и".

   Отъ всѣхъ этихъ толковъ Флоренсѣ было, разумѣется, ни лучше, ни хуже. Приближался торжественный день, когда ея батюшка и матушка должны были праздновать свою свадьбу.... въ первый годъ праздникъ не состоялся по случаю паралича м-съ Скьютонъ. Наканунѣ этого дня Флоренса сѣла за обѣденный столъ съ особенною неловкостью, доходившей до испуга. Единственнымъ поводомъ къ этому были выражен³е лица ея отца, оледенившаго ее своимъ взглядомъ, и присутств³е м-ра Каркера, который въ этотъ день почему-то былъ для нея особенно непр³ятенъ.

   Эдиѳь была въ богатомъ и пышномъ нарядѣ, потому что она и м-ръ Домби были въ тотъ вечеръ приглашены на какое-то большое собран³е и обѣдали очень поздно. Уже всѣ сидѣли за столомгь, когда она появилась въ залу. М-ръ Каркеръ всталъ и поспѣшилъ подать ей руку, чтобы довести ее до мѣста. Прекрасная и блистательная, какъ всегда, она, однако, не могла скрыть на своемъ лицѣ чего-то вродѣ безнадежной тоски и вмѣстѣ упорной рѣшимости, удалявшей ее оть Флоренсы и отъ всего м³ра

   Однако, Флоренса замѣтила на мгновен³е лучъ нѣжности въ ея глазахъ, когда они обратились къ ней, какъ будто отыскивая на миломъ лицѣ успокоен³я послѣ непр³ятныхъ впечатлѣн³й, произведенныхъ ненавистными предметами.

   Почти никакого разговора за столомъ. Флоренсѣ послышалось, будто бы отецъ заговорилъ съ Каркеромъ о коммерческихъ дѣлахъ, и будто Каркеръ что-то отвѣчалъ вкрадчивымъ голосомъ, но она не обращала вниман³я на ихъ слова и только желала, чтобы обѣдъ кончился поскорѣе. Когда на столъ поставили дессертъ, и слуги удалились изъ столовой, м-ръ Домби крякнулъ два, три раза такимъ способомъ, который не предвѣщалъ ничего добраго, и повелъ слѣдующ³й разговоръ:

   - Вы, полагаю, знаете, м-съ Домби, что къ завтрашнему обѣду приглашены гости, и ключницѣ отданы приказан³я, соотвѣтствующ³я случаю.

   - Я не обѣдаю дома, - отвѣчала Эдиѳь.

   - Гостей не много, - продолжалъ м-ръ Домби, притворяясь не слыхавшимъ отвѣта, - особъ двѣнадцать или четырнадцать. Моя сестра, майоръ Багстокъ и еще кое-кто. Вы знаете всѣхъ.

   - Я не обѣдаю дома, - повторила Эдиѳь.

   - Какъ бы ни были, м-съ Домби, сомнительны причины, заставляющ³я меня праздновать этотъ день, посвященный извѣстному воспоминан³ю, - величественно продолжалъ м-ръ Домби, какъ будто ему ничего не было сказано, - однако, здѣсь, какъ и во всемъ, есть прилич³я, которыя должны быть строго соблюдаемы передъ свѣтомъ. Если вы, м-съ Домби, не имѣете никакого уважен³я къ себѣ самой...

   - Не имѣю никакого, м-ръ Домби.

   - Сударыня, - вскричалъ м-ръ Домби, ударивъ рукою по столу, - угодно ли вамъ меня слушать? Я говорю: если вы не имѣете никакого уважен³я кь себѣ самой...

   - A я отвѣчаю: никакого, м-ръ Домби!

   Онъ взглянулъ на нее, но лицо, къ нему обращенное, не измѣнилось бы отъ рокового глаза самой смерти.

   - Каркеръ, - сказалъ м-ръ Домби, обращаясь къ этому джентльмену, - такъ какъ въ предшествовавшихъ случаяхъ вы служили для меня средствомъ сообщен³я съ м-съ Домби, и такъ какъ я привыкъ соблюдать прилич³я въ отношен³и, по крайней мѣрѣ, къ моему собственному лицу, то, по всѣмъ этимъ причинамъ, Каркеръ, я намѣренъ и теперь просить васъ объ одолжен³и довести до свѣдѣн³я м-съ Домби, что если она не имѣетъ никакого уважен³я къ себѣ самой, то я имѣю нѣкоторое уважен³е къ себѣ самому и, слѣдовательно, требую, чтобы распоряжен³я, сдѣланныя на завтрашн³й день, состоялись во всей силѣ.

   - Скажите, сэръ, вашему верховному владыкѣ, что я намѣрена объясниться съ нимъ послѣ и безъ свидѣтелей.

   - Каркеръ можетъ избавить себя отъ сообщен³я мнѣ такихъ поручен³й, потому что ему извѣстны причины, препятствующ³я мнѣ соглашаться на ваши услов³я.

   Говоря это, м-ръ Домби замѣтилъ, что глаза его жены обращались на какой-то предметъ.

   - Здѣсь ваша дочь, сэръ, - сказала Эдиѳь.

   - Пусть она остается здѣсь, - отвѣчалъ м-ръ Домби.

   - Моя дочь, сударыня ... - продолжаль онъ.

   Эдиѳь остановила его такимъ голосомъ, который хотя не повысился ни одной нотой, но былъ такъ ясенъ, выразителенъ и силенъ, что его не могли бы заглушить и громовые удары.

   - Я хочу, говорю я, объясниться съ вами наединѣ. Обратите на это вниман³е, если вы не сошли съ ума.

   - Я имѣю, сударыня, полную власть говорить съ вами, гдѣ хочу и когда хочу. Мое настоящее намѣрен³е - объясниться съ вами здѣсь и с³ю же минуту.

   Она встала, какъ бы намѣреваясь выйти изъ залы, однако, сѣла опять и, взглянувъ на него съ наружнымъ спокойств³емъ, сказала тѣмъ же голосомъ:

   - Говорите!

   - Я долженъ сначала сказать вамъ, милостивая государыня, что ваши манеры принимаютъ какой-то угрожающ³й видъ. Это вамъ вовсе не пристало.

   Она захохотала, и съ этимъ хохотомъ затряслись и задрожали брилл³анты въ ея волосахъ. Драгоцѣнные камни въ извѣстныхъ сказкахъ становятся блѣдными, какъ скоро ихъ хозяинъ подвергается опасности. Будь это сказочные брилл³анты, лучи свѣта сбѣжали бы съ нихь въ эту минуту, и они потемнѣли бы, какъ свинецъ.

   Каркеръ слушалъ съ глазами, опущенными въ землю.

   - Что касается моей дочери, сударыня, - сказалъ м-ръ Домби, продолжая нить разговора, - ея обязанности въ отношен³и ко мнѣ такого рода, что ей необходимо заранѣе знать, какихъ поступковъ должно остерегаться. Въ этомъ отношен³и вы теперь для нея назидательный примѣръ, и я хочу, чтобы она имъ воспользовалась.

   - Говорите. Я не останавливаю васъ, - отвѣчала Эдиѳь, какъ будто приросшая кь мѣсту, такъ что самый голосъ и глазаея остались неподвижны. - Я не тронусь съ мѣста и не произнесу ни слова, если бы даже эта комната загорѣлась.

   М-ръ Домби саркастически кивнулъ головою, какъ будто благодаря за обѣщанное вниман³е, и продолжалъ свою рѣчь, но уже не съ такою твердостью, какъ прежде. Живое безпокойство Эдиеи въ отношен³и къ Флоренсѣ и совершенное равнодуш³е къ нему самому и къ его верховному суду были глубокою раною для его гордой души.

   - М-съ Домби, я полагаю, что не будетъ никакого противорѣч³я обязанностямъ или нравственности моей дочери, если она узнаетъ, что высокомѣр³е и гордость бываютъ въ извѣстныхъ случаяхъ пороками, которые достойны осужден³я и которые должны быть искореняемы всѣми зависящими оть насъ средствами. Особенно, я полагаю, неумѣстны эти свойства, если съ ними соединяется неблагодарность за удовлетворенный интересъ и честолюбивые виды. A мнѣ кажется, м-съ Домби, что интересъ и честолюб³е входили въ ваши разсчеты, когда вы собирались занять настоящее мѣсто при этомъ столѣ.

   - Впередъ! впередъ! впередъ! я не тронусь съ мѣста и не скажу ни слова, хотя бы загорѣлся весь этотъ домъ!

   - Въ порядкѣ вещей, м-съ Домби, что вамъ непр³ятно слышать при другихъ эти горьк³я истины, хотя я не понимаю, почему нѣкоторыя особы, - здѣсь онъ бросилъ пасмурный взглядъ на Флоренсу, - могутъ придать имъ большую силу и важность, нежели я самъ, до кого онѣ касаются ближайшимъ образомъ. Въ порядкѣ вещей, вамъ иепр³ятно слышать въ присутств³и свидѣтелей, что въ натурѣ вашей кроется духъ сопротивлен³я и буйства, который, къ великому моему неудовольств³ю, я замѣчалъ въ васъ еще прежде вашего замужества, когда вы оспаривали мнѣн³я покойной вашей матушки. Вы должны, м-съ Домби, исправиться въ этомъ отношен³и совершеннѣйшимъ образомъ. Средства въ вашихъ рукахъ, и вамъ стоитъ только захотѣть, чтобы явиться во всѣхъ отношен³яхъ дамой, достойной имени, которое вы носите. Я отнюдь не забылъ, начавъ это объяснен³е, что дочь моя здѣсь, м-съ Домби. Не забывайте и вы, что завтра y насъ будутъ гости, которыхъ вы должны принять приличнымъ образомъ, какъ леди, заслуживающая уважен³е по своему высокому положен³ю въ свѣтѣ.

   - Итакъ, - начала Эдиѳь, - не довольно вамъ знать, что происходило между мной и вами; не довольно, что вы можете смотрѣть на него, - она указала на Каркера, который все еще слушалъ съ глазами, опущенными въ землю, - и вмѣстѣ съ нимъ припоминать обиды, которымъ вы меня подвергаете; не довольно, что вы можете смотрѣть на нее, - здѣсь она указала на Флоренсу, и рука ея на этотъ разъ затрепетала, - и думать въ то же время объ адской мукѣ, которую я испытываю отъ васъ постоянно, каждый день и каждый часъ; не довольно, что этотъ день изъ всѣхъ дней въ году памятенъ для меня по этой демонской борьбѣ, отъ которой я желала бы отправиться на тотъ свѣтъ! Всего этого тебѣ не довольно, гордый безумецъ! Къ этому ты прибавляешь послѣднюю низость, дѣлая ее свидѣтельницей бездны, въ которую я упала, когда ты знаешь, что для ея спокойств³я я пожертвовала единственнымъ благороднымь и нѣжнымь чувствомъ, привязывавшимъ меня къ жизни, когда тебѣ извѣстно, что я хотѣла бы теперь ради нея, если бы могла - но я не могу, моя душа слишкомъ гнушается тебя - хотѣла бы, говорю, совершенно подчиниться твоей волѣ и сдѣлаться твоею безотвѣтною рабою!

   Какъ мало м-ръ Домби былъ приготовленъ кь такимъ возражен³ямъ!.. Его непр³язнь, никогда не погасавшая, достигла теперь отъ этихъ словъ послѣдней степени своего развит³я. Какъ? Неужели и теперь, на этой трудной дорогѣ жизни, отверженная дочь еще разъ будетъ для него камнемъ преткновен³я? Какой сверхъестественной силой покорила она эту неукротимую женщину, которая окончательно вырывается изъ собственныхъ его рукъ? Неужели здѣсь, подлѣ этой женщины, она значитъ все, между тѣмъ, какъ онъ, всемогущ³й м-ръ Домби, не значить ничего!..

   Онъ обернулся къ Флоренсѣ, какъ будто она произнесла эти слова, и приказалъ ей оставить комнату. Флоренса повиновалась. Ея рыдан³я, при выходѣ изъ комнаты, не расшевелили ожесточеннаго сердца.

   - Я понимаю, сударыня, - сказалъ м-ръ Домби, побагровѣвъ отъ сильнаго волнен³я, - почему и вслѣдств³е чего ваши нѣжныя наклонности обратились къ этому предмету; но, къ счастью, васъ предупредили, м-съ Домби, и теперь ваша чувствительность не найдетъ болѣе удобнаго канала.

   - Тѣмъ хуже для тебя! - отвѣчала Эдиѳь, не измѣняя ни голоса, ни своей позы.

   М-ръ Домби сдѣлалъ судорожное движен³е.

   - Да, что дурно для меня, - продолжала она, - то въ двадцать милл³оновъ разъ хуже для тебя. Замѣть это хорошенько, если ты что-нибудь способенъ замѣчать.

   Брилл³антовая дуга, украшавшая ея волосы, заблестѣла и заискрилась, подобно звѣздному мосту. Это ничего: брилл³антамъ слѣдовало бы потускнѣть, если бы имъ суждено было подавать зловѣщ³е сигналы. Каркеръ все еще сидѣлъ и слушалъ съ глазами, опущенными въ землю.

   - М-съ Домби, - сказалъ м-ръ Домби, принимая по возможности самую величественную позу, - вы разсчитали на дурное средство для пр³обрѣтен³я моей благосклонности. Такимъ поведен³емъ вы не заставите меня отказаться отъ своихъ распоряжен³й.

   - Такое поведен³е - одно только истинное поведен³е, хотя оно слабо выражаетъ мои чувства. Но, если бы я видѣла, что этимъ способомъ можно пр³обрѣсти вашу благосклонность, я бы не позволила себѣ употребить его ни за как³я блага въ свѣтѣ. Можете быть спокойны, сэръ, я не сдѣлаю того, о чемъ вы просите.

   - Я не привыкъ просить, м-съ Домби. Я повелѣваю.

   - Ни завтра, ни послѣ завтра, ни черезъ двадцать лѣтъ, м-ръ Домби, я не намѣрена занимать назначаемыхъ мнѣ мѣстъ. Ни для кого я не намѣрена быть вывѣской, какъ покорная раба, которую вы купили тогда-то и за столько-то. Я очень помню день моей свадьбы, постыдный, позорный день! Имѣть уважен³е къ самой себѣ! соблюдать принятыя прилич³я! Зачѣмъ? для чего? Ты сдѣлалъ все, чтобы уничтожить въ моихъ глазахъ всякое самоуважен³е и всевозможныя прилич³я.

   - Каркеръ, - сказалъ м-ръ Домби, нахмуривъ брови, - м-съ Домби до того во всемъ этомъ забываетъ себя и меня и ставитъ меня въ положен³е, столь неприличное моему характеру, что я вынужденъ окончить немедленно этотъ иеестественный ходъ вещей.

   - Такъ разорвите же цѣпь, которая меня связываетъ съ вами. Позвольте мнѣ идти.

   - Сударыня! - воскликнулъ м-ръ Домби.

   - Освободите меня! пустите меня! пустите меня!

   - Сударыня! м-съ Домби!

   - Скажите ему, сэръ, - продолжала Эдиѳь, обративъ на Каркера свое гордое лицо, - скажите, что я желаю развода, - что разводу давно слѣдовало быть между нами, - что я предлагаю ему разводъ. Скажите, что я заранѣе соглашаюсь на всѣ его услов³я и требую только, чтобы формальности были окончены какъ можно скорѣе.

   - Боже небесный, м-съ Домби! - воскликнулъ супругъ, проникнутый необыкновеннымъ изумлен³емъ. - Съ чего вы взяли, что я могу слушать так³я вещи! Знаете ли вы, что я представляю? Слыхали ли вы когда о Домби и Сынѣ? И люди станутъ говорить, что Домби, Домби! - развелся сь женою! И толпа станетъ разсуждать о м-рѣ Домби и его дѣлахъ? Неужели вы серьезно думаете, м-съ Домби, что я позволю помыкать моимъ именемъ на всѣхъ площадяхъ и переулкахъ? Фи, сударыня! какъ не стыдно? Да это такая нелѣпость, такая нел-л-лѣпость...

   М-ръ Домби рѣшительно захохоталъ.

   Но не такъ, какъ она. Лучше бы ей умереть, чѣмъ разразиться такимъ. хохотомъ въ отвѣть на слова своего супруга! Лучше бы ему умереть, чѣмъ сидѣть здѣсь въ такомъ великолѣп³и и слушать хохотъ своей супруги! Безумцы! лучше бы вамъ обоимъ броситься въ воду, чѣмъ заковывать себя въ ненавистные кандалы!..

   - Нѣть, м-съ Домби, - продолжалъ м-ръ Домби, - нѣтъ, сударыня. Нечего и думать о разводѣ между нами. Совѣтую вамъ выбросить изъ головы эти сумасбродныя мысли и возвратиться къ своему долгу. Теперь, Каркеръ, съ вами пару словъ.

   Каркеръ, сидѣвш³й во все это время и слушавш³й съ глубокомысленнымъ вниман³емъ, поднялъ теперь свои глаза, заблиставш³е необыкновеннымъ свѣтомъ.

   - Пару словъ, Каркеръ. Теперь, когда мы защли такъ далеко, потрудитесь довести до свѣдѣн³я м-съ Домби, что я не привыкъ въ своей жизни встрѣчать противорѣч³я отъ кого бы то ни было, и всего менѣе отъ особъ, которыя, по своему положен³ю и по своимъ отношен³ямъ къ моему дому, обязаны мнѣ безпрекословнымъ повиновен³емъ. Обхожден³е съ моей дочерью и употреблен³е изъ нея, сдѣланное вопреки моей волѣ, нелѣпы и чудовищны до послѣдней крайности. Я не знаю и не хочу знать, находится ли моя дочь въ дѣйствительномъ соглас³и съ м-съ Домби; но послѣ того, что м-съ Домби говорила сегодня и что моя дочь слышала, я долженъ просить васъ, Каркеръ, довести до яснаго и точнаго свѣдѣн³я этой дамы, что если она еще разь осмѣлится въ моемъ домѣ повторить сцену раздора, то я принужденъ буду думать, что отвѣтственность въ этомъ дѣлѣ равномѣрно падаетъ и на мою дочь, которая, слѣдовательно, подвергнется заслуженному гнѣву и строгимъ выговорамъ съ моей стороны. М-съ Домби спрашивала, довольно ли она надѣлала сумасбродствъ своимъ поведен³емъ. Можете отвѣчать ей, что еще не довольно.

   - Остановитесь! - воскликнулъ Каркеръ, перебивая своего властелина, - остановитесь, ради Бога! Какъ ни мучигельно теперь мое положен³е, и какъ ни ужасна одна мысль о противорѣч³и вамъ, однако, сэръ, я васъ всепокорнѣйше прошу, умоляю васъ пересмотрѣть еще разъ ваше собственное мнѣн³е о разводѣ. Я знаю, какъ онъ несовмѣстимъ съ вашимъ высокимъ положен³емъ въ свѣтѣ, и очень хорошо понимаю рѣшительный смыслъ вашихъ словъ, когда вы даете знать м-съ Домби, что одна только смерть можетъ разлучить васъ. Смерть, - и ничего больше.

   Послѣдн³я слова м-ръ Каркеръ произносилъ медленно и внятно, и при этомъ свѣтъ изъ его глазъ упадалъ прямо на лицо Эдиѳи.

   - Но, если вы глубже вникните въ то обстоятельство, - продолжалъ онъ, - что м-съ Домби, какъ вы сказали, своимъ присутств³емъ здѣсь не только дѣлаетъ изъ вашего дома сцену безпрестанныхъ раздоровъ, но компрометируетъ вмѣстѣ съ тѣмъ и миссъ Домби, подвергая ее опасности каждый день заслужить вашу опалу (кто не знаетъ вашей рѣшительности?), то неужели вы не согласитесь освободить вашу супругу отъ этого безпрестаннаго раздражен³я и вмѣстѣ отъ уб³йственнаго сознан³я, что она, противъ своей воли, отравляетъ счастье другихъ? Не будетъ ли это значить - я не говорю этого утвердительно, a только въ видѣ предположен³я - что вы рѣшаетесь принести м-съ Домби въ жертву общественнымъ прилич³ямъ, отъ нарушен³я которыхъ компрометируется ваше положен³е!

   И опять свѣтъ изъ его глазъ упалъ на ея лицо, когда она неподвижно смотрѣла на своего супруга. Теперь на ея щекахъ обрисовалась какая-то необыкновенная и даже страшная улыбка.

   - Каркеръ, - сказалъ м-ръ Домби, презрительно нахмуривъ брови, и такимъ рѣшительнымъ тономъ, который исключалъ всякую возможность противорѣч³я, - Каркеръ, вы ошибаетесь въ своемъ положен³и, осмѣливаясь предлагать совѣты, гдѣ ихъ не требуютъ, и вы ошибаетесь, къ великому моему изумлен³ю, въ самомъ характерѣ вашихъ совѣтовъ. Больше я ничего не имѣю сказать.

   - Это, быть можетъ, вы, сэръ, не поняли вашего положен³я, удостаивая меня довѣренности въ переговорахъ, которые мы ведемъ здѣсь относительно...

   При этомъ Каркеръ указалъ на м-съ Домби.

   - Совсѣмъ нѣтъ, сэръ, совсѣмъ нѣтъ, - гордо возразилъ м-ръ Домби. - Вы были здѣсь употреблены...

   - Какъ вашъ подчиненный, для унижен³я м-съ Домби. Я и забылъ. О, да, вы въ совершенствѣ понимали ваше положен³е. Прошу извинить.

   Онъ поклонился м-ру Домби съ видомъ уважен³я, очень дурно согласовавшагося съ его словами, которыя, впрочемъ, были произнесены съ достодолжнымъ смиренномудр³емъ. Затѣмъ голова его обратилась къ м-съ Домби, и, казалось, съ этой минуты онъ впился въ нее своимъ тигровымъ взоромъ.

   Лучше бы подурнѣть ей до отвратительнаго безобраз³я или просто умереть, чѣмъ стоять съ такой улыбкой на лицѣ въ падшемъ велич³и гордости и красоты. Она подняла свою руку къ т³арѣ драгоцѣнныхъ камней, с³явшихъ на ея головѣ, и, сорвавъ ее съ такою силою, отъ которой развѣялись и разсыпались по плечамъ ея черные волосы, бросила камни на полъ. Она сорвала съ каждой руки брил³антовые браслеты и съ яростью придавила ихъ ногами. Потомъ, не говоря ни слова и не стараясь подавить своей страшной улыбки, она еще разъ взглянула иа м-ра Домби и вышла изъ дверей.

   Изъ того, что слышала Флоренса, оставаясь въ комнатѣ, она знала теперь, что Эдиѳь еще любила ее, что она терпѣла изъ-за нея и приносила страшную жертву, чтобы не нарушить ея спокойств³я. Обо всемъ этомъ она не стала бы ей говорить, чтобы не компрометировать отца, но тѣмъ не менѣе она желала заключить ее въ свои нѣжныя объят³я, и этимъ безмолвнымъ способомъ увѣрить ее, что она все чувствуетъ и понимаетъ.

   Ея отецъ въ этотъ вечеръ уѣхалъ со двора одинь, и Флоренса, тотчасъ послѣ его отъѣзда, отправилась по всѣмъ комнатамъ, чтобы встрѣтиться съ Эдиѳью, но безъ успѣха. Эдиѳь была на своей половинѣ, куда Флоренса не входила уже давно, и теперь не смѣла идти изъ опасен³я подать для нея поводъ къ новому безпокойству. Передъ отправлен³емъ въ постель она еще разъ начала переходить изъ одной комнаты въ другую, не останавливаясь нигдѣ.

   Проходя по галлереѣ, выходившей на лѣстницу, которая освѣщалась только въ чрезвычайныхъ случаяхъ, она увидѣла черезъ отверст³е фигуру человѣка, тихонько спускавшагося внизъ по лѣстничнымъ ступенямъ. Думая, что это ея отецъ, она остановилась въ темнотѣ подъ аркой, черезъ которую проходило отверст³е, и съ трепетомъ продолжала смотрѣть. Но это былъ м-ръ Каркеръ, который шелъ одинъ по направлен³ю къ швейцарской. Ни одинъ слуга не провожалъ его, и звонъ колокольчика не возвѣщалъ о его уходѣ. Онъ спокойно сошелъ внизъ, самъ отворилъ дверь и прокрался на улицу безъ всякаго шуму.

   Проникнутая непобѣдимымъ отвращен³емъ кь этому человѣку, Флоренса дрожала съ головы до ногъ, и кровь ея, казалось, застывала отъ внутренняго холода. Не смѣя дышать и едва передвигая ноги, она кое-какъ доплелась до своей спальни и заперла дверь; но даже здѣсь, въ своей комнатѣ, запертая вмѣстѣ съ Д³огеномъ, она чувствовала невыразимый ужасъ, какъ будто надъ ея головой висѣлъ кинжалъ, готовый поразить ее при малѣйшемъ движен³и.

   Полувидѣн³я, полугрезы промучили ее всю ночь. Вставъ поутру съ тяжелой головой и тяжелыми воспоминан³ями о домашнихъ бѣдахъ, она опять стала искать Эдиѳь по всѣмъ комнатамъ и проходила такимъ образомъ все утро. Но Эдиѳь опять оставалась на своей половинѣ, и Флоренса ничего не узнала о ней. Услыхавъ однако, что предполагаемый обѣдъ отмѣненъ, Флоренса разсчитала, что ея прекрасная мама къ вечеру, вѣроятно, отправится въ гости, какъ она говорила, и потому рѣшилась ждать ее около галлереи, чтобы встрѣтиться съ нею на лѣстницѣ.

   Къ вечеру она услыхала изъ своей засады чьи-то шаги на лѣстницѣ и не сомнѣвалась, что это Эдиѳь. И точно, ей удалось, наконецъ, встрѣтить ее.

   Но какъ описать изумлен³е и ужасъ Флоренсы, когда, при взглядѣ на нее, Эдиеь вскрикнула и быстро отпрянула назадъ.

   - Не подходи ко мнѣ! Дальше, дальше отъ меня! Прочь съ дороги.

   - Матушка, милая матушка!

   - Не называй меня этимъ именемъ! не говори со мною! не смотри на меня!

   Однако Флоренса съ громкимъ плачемъ и распростертыми объят³ями хотѣла броситься къ ней.

   - Ни шагу дальше! - грозно вскрикнула Эдиѳь, - прочь отъ меня! прочь, говорю тебѣ!

   Когда Флоренса остановилась въ остолбенѣн³и передъ ея взволнованнымъ лицомъ и блуждающими глазами, она замѣтила, какъ будто во снѣ, что Эдиѳь прижала свою голову руками, затрепетала всѣми членами и, прислонившись къ периламъ, вдругъ прошмыгнула мимо нея съ быстротою кошки, спрыгнула черезъ нѣсколько ступеней и побѣжала къ дверямъ, ни разу не оглянувшись назадъ.

   Флоренса упала въ обморокъ, и черезъ нѣсколько минутъ ее отыскала на лѣстницѣ, кажется, м-съ Пипчинъ. Больше она ничего не знала до тѣхъ поръ, пока опомнилась въ своей комнатѣ на постели. Подлѣ нея стояли слуги и м-съ Пипчинъ,

   - Гдѣ матушка? - былъ ея первый вопросъ.

   - Уѣхала на обѣдъ, - отвѣчала м-съ Пипчинъ.

   - A батюшка?

   М-ръ Домби въ своемъ кабинетѣ, и вы, миссъ Домби, всего лучше сдѣлаете, если скинете ваше платье и сейчасъ же ляжете въ постель.

   Этимъ способомъ содержательница воспитательно-образовательнаго заведен³я имѣла обыкновен³е врачевать всяк³я жалобы капризныхъ дѣтей, особенно, если они отказывались спать. Случалось, въ брайтонскомъ замкѣ непослушные ребята отправлялись на сонъ грядущ³й въ десять часовъ утра.

   Не обѣщая безпрекословнаго повиновен³я, Флоренса изъявила желан³е успокоиться и отдѣлалась кое-какъ отъ усерднаго надзора м-съ Пипчинъ и ея служителей. Оставшись одна, она принялась думать о томъ, что случилось на лѣстницѣ, сперва съ нѣкоторымъ сомнѣн³емъ въ дѣйствительности этой сцены, потомъ со слезами, и, наконецъ, съ неописуемымъ ужасомъ, какъ будто предстоявшая будущность грозила ей страшными бѣдами.

   Она рѣшилась сидѣть въ своей комнатѣ, не смыкая глазъ, до возвращен³я Эдиѳи, и потомъ или объясниться съ нею, если можно, или, по крайней мѣрѣ, увѣриться собетвенными глазами, что она возвратилась благополучно. Какъ и для чего образовалась въ ней эта странная рѣшимость, Флоренса сама не знала и не смѣла анализировать своихъ неопредѣленныхъ догадокъ. Она знала только одно, что до возвращен³я Эдиѳи не будетъ болѣе покоя для ея страждущей головы и взволнованнаго сердца.

   Вечерѣло. Темнѣло. Уже ночь. Уже полночь. Нѣтъ Эдиѳи!

   Флоренса не могла ни читать, ни спокойно сидѣть на одномъ мѣстѣ. Она ходила взадъ и впередъ по своей комнатѣ, отворяла дверь, гуляла по галлереѣ, опять входила въ спальню, открывала окно, смотрѣла на опустѣлую улицу, прислушивалась къ завывающему вѣтру и къ дождевымъ каплямъ, садилась передъ каминомъ и наблюдала игру пламени, вставала опять и наблюдала луну, плывшую, подобно кораблю, черезъ море облаковъ.

   Весь домъ давно покоился въ глубокомъ снѣ, кромѣ двухъ лакеевъ, которые дожидались въ швейцарской пр³ѣзда барыни.

   Часъ. Запоздавш³е экипажи останавливались передъ подъѣздами ближайшихъ домовъ или проносились мимо. Ночная тишина изрѣдка перерывалась отдаленнымъ стукомъ или зловѣщимъ завыван³емъ вѣтра. Два часа. Нѣтъ Эдиѳи.

   Флоренса, болѣе взволнованная, опять прошлась по комнатѣ и опять вышла на галлерею. Она наблюдала темную ночь со слезами на глазахъ, которыя были теперь подъстать къ дождевымъ каплямъ на стеклѣ. На небѣ была тревога между облаками, вовсе не похожая на спокойств³е земли. Три часа. Въ каминѣ на угляхъ шевелились и трещали как³я-то чудныя страшилища. Эдиѳи нѣгъ какъ нѣтъ.

   Болѣе и болѣе взволнованная, Флоренса ходила по комнатѣ, ходила по галлереѣ и смотрѣла на луну, похожую теперъ на блѣднаго бѣглеца, скрывавшаго свое преступное лицо. Четыре часа. Пять. Эдиѳи нѣтъ какъ нѣтъ!

   Но теперь въ домѣ исподволь поднимался осторожный шелестъ, и Флоренса слышала, какъ собирались будить м-съ Пипчинъ, какъ она встала, одѣлась и отправилась въ комнату ея отца. Спустившись потихоньку внизъ по лѣстницѣ и замѣчая, что происходило вокругъ, она видѣла, какъ ея отецъ вышелъ изъ кабинета въ утреннемъ платьѣ, и какъ онъ задрожалъ, когда сказали, что его жена еще не воротилась изъ гостей. Онъ послалъ въ конюшню освѣдомиться, тамъ ли кучеръ, a самъ между тѣмъ поспѣшилъ одѣться на скорую руку. Флоренса все это видѣла.

   Скоро посланный воротился и привелъ съ собою кучера, который сказалъ, что онъ былъ дома съ десяти часовъ и давно уже спалъ на своей постели. Онъ отвезъ барыню въ ея старый домъ на Брукъ-Стритѣ, гдѣ ее встрѣтилъ м-ръ Каркеръ, который, то есть, м-ръ Каркеръ, сказалъ ему, то есть, кучеру, что барынѣ карета больше не нужна для возвращен³я домой, и отпустилъ его, давши ему на водку два шиллинга и шесть пенсовъ. Добрый баринъ!

   Флоренса видѣла, какь отецъ ея поблѣднѣлъ, и слышала, какъ онъ приказывалъ дрожащимъ голосомъ позвать къ нему горничную м-съ Домби. Весь домъ теперь всполошился и все живое было на ногахъ. Явилась горничная, блѣдная, растрепанная, городившая какую-то околесицу, въ которой едва могли добраться толку.

   Она сказала, что одѣла барыню очень рано, часа этакъ за два до ея отъѣзда; потомъ барыня приказала ей уйти и не показывать глазъ до другого дня.

   - Я только что сейчасъ, - продолжала дѣвушка, - хотѣла идти на барынину половину, но...

   - Ну, ну, что же тамъ такое? Ну! ну!

   Эти восклицан³я принадлежали м-ру Домби, который былъ теперь, какъ помѣшанный. Флоренса все это слышала.

   - Но уборная барыии заперта, и ключъ вынутъ изъ замка.

   М-ръ Домби схватилъ свѣчу, забытую кѣмъ-то на полу, и побѣжалъ по лѣстницѣ вверхъ съ такою поспѣшностью, что Флоренса едва успѣла посторониться. Она слышала потомъ, съ какою яростью отецъ ея началъ разбивать дверь и руками, и ногами. Бѣдная дѣвушка сама теперь была, какъ помѣшанная. Она опрометью бросилась въ свою собственную комнату, вцѣпившись руками въ свои растрепанные волосы.

   Когда дверь уступила отчаяннымъ усил³ямъ своего хозяина, м-ръ Домби ворвался и ... но никто не зналъ и не видѣлъ, что нашелъ м-ръ Домби въ будуарѣ своей супруги. На полу дорогими блестящими массами валялись ея платья, шляпы, ленты, браслеты, драгоцѣнные каменья, - все, что ей было куплено, подарено, и что она носила со времени своего замужества. Такова была комната, гдѣ нѣкогда онъ надѣялся подчинить своей власти эту неукротимую женщину, удостоенную высокаго титула его супруги. Такова была комната, гдѣ нѣкогда въ безмолвномъ изумлен³и онъ видѣлъ гордую руку, указывавшую ему на дверь.

   Собственными руками м-ръ Домби уложилъ все это въ шкапы и заперъ ихъ съ отчаяннымъ неистовствомъ, отъ котораго задребезжали стекла. Продолжая далѣе ревизовать ненавистный будуаръ, онъ увидѣлъ на столѣ нѣсколько бумагъ. То были - свадебный контрактъ, заключенный передъ ихъ вѣнчан³емъ, и письмо. М-ръ Домби прочелъ, что она ушла. М-ръ Домби прочелъ, что онъ былъ обезчещенъ. М-ръ Домби прочелъ, что она убѣжала въ день празднован³я свадьбы съ человѣкомъ, котораго онъ выбралъ для ея унижен³я. Онъ опрометью бросился изъ комнаты и изъ дому, съ бѣшеною мыслью захватить ее на мѣстѣ, откуда она взята.

   Флоренса, сама не зная, что дѣлаетъ, надѣла шлянку и шаль, въ смутномъ намѣрен³и отыскать на улицѣ Эдиѳь, и, бросившись въ ея объят³я, привести назадъ домой. Но когда она выскочила на лѣстницу и увидѣла испуганныхъ слугъ, бѣгавшихъ со свѣчами взадъ и впередъ и робко сторонившихся отъ ея отца, когда онъ проходилъ мимо, бѣдная дѣвушка сознала чувство собственнаго своего безсил³я и, скрывшись въ одной изъ великолѣпныхъ комнатъ, почувствовала, что ея сердце готово надорваться отъ печали.

   Сострадан³е къ отцу было первымъ ясно сознаваемымъ чувствомъ, устоявшимъ противъ потока сокрушавшей ее скорби. Ея нѣжная натура обратилась къ нему въ день его несчастья съ такою пылкостью и вѣрностью, какъ-будто въ свои счастливые дни онъ олицетворялъ для нея ту идею, которя постепенно становилась темнѣе и темнѣе. Она еще не понимала и не могла понять. всей обширности его несчастья, но, тѣмъ не менѣе, онъ былъ въ ея глазахъ отверженнымъ страдальцемъ, и ея любящее сердце опять устремилось къ нему съ новой силой.

   Недолго пропадалъ м-ръ Домби. Флоренса еще не перестала плакать и предаваться горькимъ думамъ о несчаст³и отца, какъ шаги его опять послышались внизу. Онъ приказалъ слугамъ приняться за свои обыкновенныя занят³я и отправился въ свой кабинетъ, гдѣ началъ ходить взадъ и впередъ такими тяжелыми шагами, что Флоренса могла слышать каждое движен³е.

   Уступая единственно влечен³ю своего сердца, Флоренса, робкая во всякое другое время, но смѣлая въ этотъ день страшнаго злополуч³я, поспѣшно сошла внизъ, одѣтая кое-какъ въ свое вечернее платье. Въ этотъ роковой часъ она не помнила и не хотѣла помнить прошедшихъ оскорблен³й. Лишь только она переступила порогъ гостиной, отецъ вышелъ изъ своего кабинета. Она поспѣшила къ нему съ распростертыми руками и съ крикомъ - о папа, милый папа! - хотѣла обнять его за шею.

   И обняла бы, но отецъ въ бѣшенствѣ поднялъ свою руку и ... и ударилъ ее съ такой силой, что бѣдная дѣвушка зашаталась и чуть не упала на мраморный полъ. Занося этотъ ударъ, м-ръ Домби сказалъ, чѣмъ была Эдиѳь, и велѣлъ своей дочери слѣдовать за ней, такъ какъ онѣ обѣ всегда были въ заговорѣ.

   Она не упала къ его ногамъ, не закрыла своихъ глазъ трепещущими руками, не заплакала, не произнесла ни одной жалобы, но она взглянула на него, и крикъ отчаян³я вырвался изъ ея груди, ибо при этомъ взглядѣ она увидѣла, что онъ окончательно уничтожилъ ту любимую идею, которую она питала въ своей душѣ, несмотря на его рѣшительное отвращен³е къ себѣ. Она увидѣла его жестокость, пренебрежен³е и ненависть, господствовавшую надъ всѣми его чувствами. Она увидѣла, что нѣтъ для нея отца на зтомъ свѣтѣ, и, отверженная сирота, она побѣжала изъ дому м-ра Домби.

  

  

   Подавленная грустью и стыдомъ, отверженная дѣвушка бѣжала вдоль по улицѣ при яркихъ лучахъ утренняго солнца, которое было для нея ослѣпительнѣе мрака зимней ночи. Ломая руки и заливаясь горькими слезами, не чувствуя ничего, кромѣ глубокой раны въ своей груди, оглушенная потерею всего, что она любила, оставленная на пустыномъ берегу подобно моряку, который одинъ спасся отъ крушен³я большого корабля, она бѣжала впередъ какбезъ мысли, безь надежды, безъ намѣрен³я, единственно для того, чтобы бѣжать куда-нибудь и нибудь.

   Веселый видъ длинной улицы, залитой yтреннимъ свѣтомъ, голубое небо и воздушныя облака, живительная прохлада дня, распустившагося розовымъ цвѣтомъ послѣ побѣды надъ бурной ночью, - ничто не пробуждало соотвѣтствующаго чувства въ ея растерзанномъ сердцѣ. Куда-нибудь и какъ-нибудь, только бы скрыть свою безпр³ютную голову! Куда-нибудь и какъ-нибудь, въ хижину, въ сарай, въ пещеру, только бы не видѣть больше этого дворца, изъ котораго она бѣжала!

   Скоро толпы народа задвигались взадъ и впередъ; отворились магазины, слуги выступили изъ домовъ, и вотъ наступилъ день, столичный день, лондонск³й день. Флоренса увидѣла на лицахъ изумлен³е и любопытство, увидѣла на тротуарахъ длинныя тѣни и услышала голоса, освѣдомлявш³еся, куда она шла, и зачѣмъ она шла. Эти вопросы сначала испугали ее еще больше и заставили ускорить шаги, но мало-по-малу она опомнилась и пришла въ себя.

   Куда же идти? Впередъ и впередъ, наудачу, на произволъ судьбы? Но куда приведетъ судьба? Разъ, и только одинъ разъ въ своей жизни, она была затеряна среди лондонской пустыни и въ ту сторону она направила свои шаги. Впередъ, къ дому Вальтерова дяди.

   Заглушивъ рыдан³я и осушивъ распухш³е глаза, Флоренса мало-по-малу успокоилась отъ сильнаго волнен³я и уже не обращала на себя вниман³я толпы. Продолжая теперь путь по глухимъ улицамъ и переулкамъ, она вдрутъ увидѣла знакомую маленькую тѣнь на солнечной мостовой: тѣнь останавливается, кружится, подходитъ къ ней ближе и ближе, отскакиваетъ опять, подпрыгиваетъ, вертится, - и вотъ Д³огень, запыхавш³йся отъ надсады, разинувъ ротъ и высунувъ языкъ, дѣлаетъ еще разъ съ громкимъ лаемъ гигантск³й прыжокъ и, заскакавъ впередъ въ довершен³е дивертиссемента, разваливается y ногъ своей хозяйки и энергично виляеть своимъ хвостомъ.

   - О Д³огень, милый, вѣрный Д³огенъ! какъ ты сюда попалъ? Какъ я могла оставить тебя, Д³огенъ, тебя, который бы никогда не оставилъ меня!

   Флоренса склонилась на мостовую и приставила къ своей груди его грубую, старую, любящую, глупую морду, и они встали вмѣстѣ и пошли вмѣстѣ. Д³огенъ прыгаетъ опять, опрокидывается, валяется, вскакиваетъ безъ малѣйшаго смущен³я, старается еще и еще поцѣловать свою госпожу, храбро и съ веселымъ вызовомъ бросается на большихъ собакъ, пугаетъ молодыхъ дѣвушекъ прикосновен³емъ къ ихъ платью своего чуткаго носа, безпрестанно останавливается и выдѣлываетъ тысячи глупостей, оглядывается на Флоренсу и лаетъ до тѣхъ поръ, пока не получаетъ дружнаго отвѣта отъ сосѣднихъ собакъ, и всѣ сосѣдн³я собаки выходятъ изъ своихъ домовъ, обнюхиваютъ и скрѣпляютъ истинную дружбу всею длиною своихъ хвостовъ.

   Съ этимъ веселымъ товарищемъ Флоренса, менѣе теперь запуганная, держала свой путь въ Сити. Утро уступало мѣсто полудню, и солнце ярко горѣло на горизонтѣ. Стукъ экипажей становился громче, толпы загустѣли, магазины запестрѣли, и молодая дѣвушка очутилась среди потока этой бурной жизии, безразлично протекающаго мимо площадей и базаровъ, мимо дворцовъ, тюремъ, церквей, мимо богатства, бѣдности, мимо всѣхъ вмѣстилищъ добродѣтели и порока, подобно этой широкой рѣкѣ въ сердцѣ великаго города, которая, теперь пробужденная отъ своего сна, несетъ свои волны въ глубокое море между трудами и заботами людей.

   Вотъ, наконецъ, и квартира маленькаго мичмана. Еще нѣсколько шаговъ, - и вотъ во всей красотѣ самъ маленьк³й мичманъ, вѣчно юный, вѣчно игривый и вѣчно занятый своими метеорологическими наблюден³ями. Еще и еще нѣсколько шаговъ, и дверь магазина отворилась, предлагая странницѣ радушный пр³ютъ. Флоренса, ускорявшая шаги по мѣрѣ приближен³я къ цѣли своего путешеств³я, перебѣжала черезъ улицу (Д³огенъ теперь плотно прижимался къ ней, такъ какъ уличная суматоха, очевидно, ему надоѣла) и мгновенно очутилась на порогѣ гостепр³имной маленькой гостиной.

   Капитанъ въ своей лощеной шляпѣ стоялъ передъ камииомъ и варилъ свой утренн³й какао. Его часы лежали на каминной полкѣ, и онъ безпрестанно обращалъ свои взоры на эту драгоцѣнную игрушку, чтобы слѣдить за ходомъ кипѣн³я заморскаго растен³я. Услышавъ шаги и шорохъ платья, капитанъ быстро поворотилъ налѣво кругомъ, и въ душѣ его мгновенно обрисовался образъ м-съ Макъ Стингеръ со всѣми подробностями страшнаго нападен³я; но тутъ же эта картина смѣнилась другою, вовсе не страшною и совсѣмъ неожиданною. Флоренса сдѣлала къ нему движен³е рукою, пошатиулась и упала на полъ.

   Поблѣднѣвъ еще больше, чѣмъ Флоренса, до самыхъ морщинь на своемъ лицѣ, капитанъ подняль молодую дѣвушку, какъ ребенка, и положилъ на тотъ самый диванъ, на которомъ она такъ сладко покоилась въ давно прошедшее время.

   - Наше ненаглядное сокровище! - сказалъ капитанъ, всматриваясь пристально въ ея лицо. - Расцвѣла, выросла, созрѣла, и ужъ теперь не дѣвочка!

   И Куттль смотрѣлъ на взрослую дѣвицу съ такимъ почтительнымъ благоговѣн³емъ, что не согласился бы ни за как³я блага въ свѣтѣ взять ее на руки, несмотря на то, что она была въ обморокѣ.

   - Ненаглядное сокровище! ангелъ! восторгъ моего сердца! - восклицалъ капитанъ, удалившись оть нея на почтительное разстоян³е. Его физ³оном³я выражала ужасное безпокойство. - Если вы можете внимать капитану Куттлю, отвѣчайте хоть мизинцемъ вашимъ на его салютъ!

   Флоренса не шевелилась.

   - Восторгъ моего сердца! ради Вальтера, потонувшаго въ глубокомъ морѣ, откликнитесь на привѣтъ его друга!

   Находя ее нечувствительною къ этимъ умилостивительнымъ заклинан³ямъ, капитанъ схватилъ со стола графинъ съ холодной водою и осторожно окропилъ ея лицо. Потомъ, уступая экстренности случая, капитанъ распорядился съ необыкновенной любезностью своею огромною рукою: снялъ съ нея шляпу, обмочилъ ея губы, лобъ, волосы, затылокъ, прикрылъ ея ноги своимъ собственнымъ камзоломъ, погладилъ ея маленькую руку и, видя, наконецъ, что ея брови задрожали и губы начали шевелиться, продолжалъ съ большой смѣлостью употреблять свои медицинск³е пр³емы.

   - Ура! - возопилъ капитанъ. - Ура! Держись крѣпче, моя красавица, держись крѣпче! Вотъ такъ! Вамъ теперь лучше. Причаливать смѣлѣй и опустить паруса! Проглотите нѣсколько капель. Такъ, такъ, что новаго, моя красавица, что новаго?

   Здѣсь капитанъ очень кстати припомнилъ, что часы играютъ весьма важную роль въ докторскихъ рецептахъ, и поспѣшилъ снять свои собственные часики съ каминной полки. Прицѣпивъ ихъ къ своему крюку и взявши за руку Флоренсу, онъ поперемѣнно смотрѣлъ съ напряженнымъ вниман³емъ то на ея руку, которую держалъ въ собственной лапѣ, то на часы, какъ будто ожидалъ прочитать рецептъ на циферблатѣ.

   - Какъ теперь вы себя чувствуете, моя радость? - сказаль капитанъ. - Отъ нихъ можно ожидать добра, я полагаю, - говорилъ капитанъ, не переводя духу и бросая одобрительный взглядъ на свои часы. - Ой вы, часики мои, дружочки! Ставь васъ каждое утро получасомъ назадъ, a къ обѣду опять поверни стрѣлку на пятнадцать минутъ, и посмотрѣлъ бы я, какой хронометръ будетъ тягаться съ вами. Ваше здоровье, моя радость?

   - Капитанъ Куттль! вы ли это? - воскликнула Флоренса, приподнимаясь немного съ импровизированной постели.

   - Да, моя радость, да! это я, капитань Куттль, мореходъ; да благословенъ будетъ Богъ