Диккенс Чарльз - Домби и сын

изъ рисунковъ, которымъ онъ любовался.

   - Очень можете, если вамъ угодно.

   И сказавъ это, она вышла изъ комнаты, бросивъ на мать одинъ изъ тѣхъ выразительныхъ взглядовъ, всеобъемлющее значен³е которыхъ не можетъ быть объяснено цѣлою сотнею томовъ.

   Между тѣмъ майоръ, вполнѣ прощенный предметомъ своей страсти, пододвинулъ къ Клеопатрѣ маленьк³й столикъ и усѣлся играть съ нею въ пикетъ. М-ръ Домби, не понимая игры, смотрѣлъ на нихъ для собственнаго назидан³я, дожидаясь возвращен³я Эдиѳи и вмѣстѣ удивляясь, зачѣмъ она ушла.

   - Вы хотите слушать музыку, м-ръ Домби? - спросила Клеопатра.

   - М-съ Грэйнджеръ такъ добра, что обѣщала доставить мнѣ это наслажден³е.

   - О, это очень хорошо. Вамъ ходить, майоръ.

   - Нѣтъ, вы еще не покрыли.

   - Такъ вы очень любите музыку, м-ръ Домби?

   - Я въ восторгѣ отъ нея.

   - Это значитъ, натура съ избыткомъ надѣлила васъ изящнымъ чувствомъ, - отвѣчала Клеопатра, бросая на столъ трефоваго валета. - О, какъ много тайнъ имѣетъ натура. Если бы я рѣшилась когда прекратить свое земное существован³е, то единственно для того, чтобы разгадать эти тайны, сокрытыя отъ насъ мракомъ вѣчности. Вамъ ходить, майоръ!

   Майоръ бросилъ карту. М-ръ Домби, не обращая теперь ни малѣйшаго вниман³я на игру, начиналъ безпокоиться, отчего такъ долго не возвращается прекрасная леди.

   Накоиецъ, она пришла, сѣла за арфу, и м-ръ Домби, ставъ подлѣ, приготовился слушать. Онъ не понималъ музыки и не зналъ, какую пьесу она играла; но эти звуки напоминали ему почти забытую мелод³ю, услаждавшую послѣдн³е дни его сына въ борьбѣ съ предсмертными страдан³ями.

   Зорк³й глазъ Клеопатры, обращенный, казалось, только на карты, слѣдилъ по всѣмъ направлен³ямъ комнаты, особенно впиваясь въ безмолвнаго слушателя, недвижно стоявшаго подлѣ очаровательной артистки.

   Кончивъ пьесу, гордая красавица встала, слегка кивнула на комплименты м-ра Домби и безъ малѣйшей паузы сѣла за фортепьяно.

   Эдиѳь Грэйнджеръ! какую угодно, только не эту, ради Бога, не эту пѣсню! Эдиѳь Грэйнджеръ, ты прекрасна, голосъ твой великолѣпенъ, игра блистательна, но не эту пѣсню, которую отверженная дочь пѣла для умирающаго брата!

   Ho м-ръ Домби не узнаетъ этой ар³и, a еслибъ и узналъ, какой напѣвъ дочери могъ бы растрогать огрубѣлое сердце чудовищнаго отца! Спи, одннокая Флоренса, спи, и да будутъ спокойны твои сновидѣн³я. Горизонтъ омрачается, облака густѣютъ, сбираются тучи, и гроза уже виситъ надъ твоею головою.

  

  

   Приказчикъ Каркеръ сидитъ за письменнымъ столомъ, ровный и гладк³й, какъ всегда, распечатываетъ письма, читаетъ, дѣлаетъ отмѣтки и разсылаетъ резолюц³и въ департаменты конторы для приведен³я въ исполнен³е. Писемъ цѣлыя груды, и y м-ра Каркера много дѣла. Онъ раскладываетъ ихъ въ разныя пачки, беретъ одни, бросаетъ друг³я, читаетъ, перечитываетъ, хмуритъ брови, закусываетъ губы, снова вникаетъ въ содержан³е, стараясь постигнуть настоящ³й смыслъ каждой фразы, каждаго слова.

   Словомъ, м-ръ Каркеръ въ этомъ положен³и очень похожъ на картежнаго игрока, и всяк³й, посмотрѣвъ на него, занятаго такимъ образомъ, непремѣнно пришелъ бы къ этому странному сравнен³ю. Онъ ведетъ игру обдуманно и осторожно, подмѣчая всѣ слабыя и сильныя стороны своихъ противниковъ. Онъ знаетъ всѣ ходы, предвидитъ всѣ послѣдств³я, разсчитываетъ всѣ случайности, пользуется всякой ошибкой и никогда не ошибается самъ.

   Письма были на разныхъ языкахъ, но м-ръ Каркеръ прочитываетъ всѣ. Если бы въ конторѣ Домби и Сына нашлась бумага, которой онъ не можетъ прочитать, это бы значило, что въ колодѣ не достаетъ одной карты. Онъ пожираетъ рукопись глазами и быстро дѣлаетъ соображен³я, объясняя одно письмо другимъ и переходя къ отдаленнымъ слѣдств³ямъ отъ ближайшихъ основан³й, какъ искусный игрокъ, который съ перваго выхода совершенно постигъ методъ своего противника. И сидитъ онъ одинъ за этой игрой, освѣщенный солнцемъ, которое бросаетъ на него косвенные лучи чрезъ потолочное окно.

   Хотя въ инстинктѣ кошачьей или тигровой породы не открыто ничего, обличающаго умѣнье играть въ карты, за всѣмъ тѣмъ м-ръ Каркеръ, грѣющ³йся, такимъ образомь, на солнцѣ за своимъ столомъ, съ ногъ до головы похожъ былъ на кошку. Его волосы и бакенбарды, безцвѣтные всегда и особенно теперь, когда на нихъ падалъ ярк³й солнечный лучъ, имѣли удивительное сходство съ тигровою шерстью; a судя по его длиннымъ ногтямъ, тщательно срѣзаннымъ и заостреннымъ, масляному языку, острымъ зубамъ, плутовскимъ глазамъ, лукавымъ движен³ямъ можно было причислить его прямо и рѣшительно къ породѣ домашнихъ кошекъ. При врожденномъ отвращен³и къ малѣйшему пятнышку, онъ вглядывался по временамъ въ пылинки, освѣщенныя въ воздухѣ лучемъ свѣта, тщательно сметалъ ихъ съ рукава или манишки и, терпѣливо засѣдая за своей работой, казалось, каждую минуту готовъ былъ броситься за мышью, если бы она вдругъ мелькнула въ какомъ-нибудь углу.

   Наконецъ, всѣ письма разобраны и разсортированы, кромѣ одного особенно важнаго, которое онъ отложилъ въ сторону. Заперевъ секретныя бумаги въ ящикъ, м-ръ Каркеръ позвонилъ, и на этотъ призывъ явился его братъ.

   - Развѣ я тебя спрашивалъ?

   - Разсыльный вышелъ, a послѣ него моя очередь.

   - Твоя очередь! - бормоталъ приказчикъ, - это мнѣ очень пр³ятно, особенно теперь.

   Онъ съ презрѣн³емъ отвернулся отъ брата.

   - Мнѣ бы не хотѣлось безпокоить тебя, Джемсъ, - робко проговорилъ Каркеръ младш³й, - но...

   - Ты хочешь сказать что-нибудь? Я зналъ это. Ну?

   Не измѣняя положен³я, не поднимая глазъ на брата, м-ръ Каркеръ продолжалъ вертѣть бумагу въ рукахъ.

   - Что-жъ ты не говоришь? - повторилъ онъ рѣзко.

   - Меня очень безпокоитъ участь бѣдной Гэрр³етъ.

   - Это что еще? Я не знаю никакой Гэрр³етъ.

   - Бѣдняжка очень измѣнилась, и ея здоровье ослабѣло.

   - Она измѣнилась давнымъ-давно, и мнѣ нѣтъ надобности о ней говорить.

   - Если бы ты согласился меня выслушать...

   - Къ чему мнѣ слушать тебя, братъ мой Джонъ? - возразилъ приказчикъ, дѣлая особое ударен³е ыа послѣднихъ словахъ, произнесенныхъ саркастическимъ тономъ. - Гэрр³етъ Каркеръ, говорю тебѣ, давнымъ-давно сдѣлала выборъ между двумя братьями, и раскаиваться теперь было бы поздно.

   - Она и не раскаивается. Ты не хочешь понять меня, братъ. Малѣйш³й намекъ на что-нибудь въ этомъ родѣ былъ бы съ моей стороны черною неблагодарностью. Повѣрь, Джемсъ, ея самопожертвован³е столько же огорчаетъ меня, какъ и тебя.

   - Какъ и меня?

   - То есть, я столько же огорченъ ея выборомъ, сколько ты сердитъ на него.

   - Сердитъ?

   - Или сколько ты имъ недоволенъ. Прибери самъ приличное выражен³е. Ты понимаешь мою мысль и знаешь, что я не имѣю намѣрен³я обижать тебя.

   - Всѣ твои поступки - обида для меня, - возразилъ приказчикъ, бросивъ на него гнѣвный взглядъ, за которымъ тотчасъ же послѣдовала язвительная улыбка. - Не угодно ли вамъ унести эти бумаги. Я занятъ.

   Вѣжливый тонъ еще сильнѣе выражалъ скрытую злость. Младш³й братъ, опустивъ голову, пошелъ изъ комнаты, но на порогѣ остановился опять.

   - Когда Гэрр³етъ, - сказалъ онъ, - упрашивала тебя за меня при первомъ обнаружен³и твоего справедливаго негодован³я, когда она покинула тебя, Джемсъ, чтобы слѣдовать за своимъ погибшимъ братомъ, y котораго во всемъ свѣтѣ не оставалось никого, кромѣ ея, она была молода и прекрасна. Если бы ты согласился взглянуть на нее теперь, я почти увѣренъ, она пробудила бы въ тебѣ удивлен³е и сострадан³е.

   Приказчикъ опустилъ голову и оскалилъ зубы.

   - Въ тѣ дни, - продолжалъ братъ, - мы оба думали, что она, молодая и прекрасная, выйдетъ замужъ и будетъ счастлива. О, если бы ты зналъ, съ какимъ самоотвержен³емъ отказалась она отъ этихъ надеждъ, съ какою твердостью пошла она по избранному пути, никогда не оглядываясь назадъ! Братъ, ты не можешь сказать, что ея имя чуждо для твоего слуха!

   - Вотъ какъ! Это замѣчательно. Ты меня изумляешь.

   - Могу я продолжать? - кротко спросилъ Джонъ Каркеръ.

   - Сдѣлай одолжен³е, - отвѣчалъ братъ съ язвительной улыбкой. - А, впрочемъ, не лучше ли тебѣ идти своей дорогой?

   Джонъ Каркеръ вздохнулъ и тихонько поплелся къ дверямъ. Голосъ брата остановилъ его на порогѣ.

   - Если она, какъ ты говоришь, твердо идетъ по пути, ею избранному, скажи ей, что я съ такою же твердостью иду по своей дорогѣ. Скажи ей, что рѣшен³я мои неизмѣнны, и моя грудь, твердая, какъ мраморъ, неспособна оборачиваться назадъ.

   - Я ничего ей не скажу. Мы никогда не говоримъ о тебѣ. Только разъ въ годъ, въ день твоего рожден³я, Гэрр³етъ вспоминаетъ твое имя и желаетъ тебѣ счастья. Больше никогда мы не говоримъ о тебѣ.

   - Въ такомъ случаѣ потрудись съ этими словами обратиться къ себѣ самому, и пусть они будутъ для тебя урокомъ, что я менѣе всего расположенъ толковать съ тобой о предметѣ, который до меня не касается. Замѣть это хорошенько однажды навсегда. Я не знаю никакой Гэрр³етъ Каркеръ. Такой женщины нѣтъ на свѣтѣ. У тебя есть сестра, и ты можешь любоваться ею, сколько хочешь. У меня не было и нѣтъ сестры.

   Сказавъ это, м-ръ Каркеръ съ язвительной улыбкой указалъ на двери и отвернулся. По выходѣ брата онъ взялъ письмо, лежавшее на конторкѣ, сломалъ печать и съ величайшимъ вниман³емъ принялся за чтен³е.

   Письмо было отъ м-ра Домби, изъ Лемингтона. М-ръ Каркеръ, быстро пробѣжавш³й всѣ друг³я бумаги, читалъ теперь съ большой медленностью, останавливаясь на каждой фразѣ, взвѣшивая каждое слово. М-ръ Домби писалъ, между прочимъ:

   "Путешеств³е, сверхъ ожидан³я, доставило мнѣ много наслажден³й, и я не расположенъ назначать срока для своего возвращен³я. Было бы недурно, Каркеръ, если бы вы потрудились сами пр³ѣхать въ Леминтонъ и лично извѣстить меня о ходѣ нашихъ дѣлъ..." Особенно замѣчателенъ былъ постскриптъ: "Забылъ сказать о молодомъ Гэѣ. Если "Сынъ и Наслѣдникъ" не отправился и стоитъ еще въ докахъ, назначьте въ Барбадосъ другого мальчг³ка, a Гэя удержите въ лондонской конторѣ. Я еще не рѣшился, что изъ него сдѣлать".

   - Какъ это жаль! - сказалъ м-ръ Каркеръ, оскаливая зубы и еще разъ перечитывая постскриптъ. - Летитъ теперь далеко племянникъ дяди Соля, летитъ на всѣхъ парусахъ, какъ выразился мой пр³ятель капитанъ Куттль. Право, очень жаль!

   Онъ положилъ письмо въ конвертъ и постукивалъ имъ по столу, повертывая его на всѣ стороны. Было ясно, м-ръ Домби задалъ многосложную работу для его мозга. Въ эту минуту постучался въ дверь разсыльный и, войдя на цыпочкахъ, перегибался на каждомъ шагу, какъ будто низк³е поклоны были наслажден³емъ его жизни. Подойдя къ столу, м-ръ Перчъ съ благоговѣн³емъ подалъ своему повелителю нѣсколько бумагъ.

   - Прикажете сказать, сэръ, что вы заняты? - спросилъ м-ръ Перчъ, потирая руками и склонивъ голову на бокъ, какъ человѣкъ, хорошо понимавш³й, какою грубостью было бы держаться прямо въ присутств³и такой знатной особы.

   - Кто меня спрашиваетъ?

   - Пожалуй, что никто, сэръ, или, то есть, почти все равно, что никто. Приходилъ старикъ Гильсъ, инструментальный мастеръ, съ уплатой долга, да я ужъ сказалъ, что ваша милость ужасно заняты.

   - A еще былъ кто-нибудь?

   - Нѣтъ, сэръ, еще никого не было. Тотъ парнишка, что приходилъ вчера и на прошлой недѣлѣ почти каждый день, шляется и теперь около дома, да вѣдь нельзя же докладывать вашей милости о всякой сволочи. Какой-то бездомный прощалыга, сударь, свиститъ себѣ да гоняетъ воробьевъ.

   - Вы не знаете, что ему нужно?

   - Да говоритъ, сэръ, что y него нѣтъ мѣста, ваша милость, говоритъ, не пристроитъ ли его на доки: рыбу, говоритъ, умѣю ловить; ну да вѣдь...

   Здѣсь м-ръ Перчъ сомнительно покачалъ головою и кашлянулъ изъподъ руки.

   - Кто же онъ такой?

   - Бездомный прощалыга, какъ я осмѣлился докладывать вашей милости. Шляется безъ куска хлѣба. Да только, видите ли, сэръ, - прибавилъ м-ръ Перчъ, толкнувъ колѣномъ въ дверь, чтобы увѣриться, хорошо ли она заперта - нахалъ этотъ говоритъ, что мать его была кормилицей нашего молодого джентльмена; вотъ онъ и надѣется, что авось, дескать, какъ-нибудь... народъ грубый. Нѣтъ, это не по-нашему. М-съ Перчъ выкормила для м-ра Домби дѣвочку на славу, a небось, заикался ли я, что вотъ-де жена моя была кормилицей; опредѣлите меня въ доки.

   М-ръ Каркеръ оскалилъ зубы, какъ акула и, казалось, о чемъ-то размышлялъ.

   - Какъ же прикажете, сэръ? - продолжалъ м-ръ Перчъ послѣ короткой паузы, - не сказать ли этому сорванцу, что его притянутъ въ судъ, если онъ станетъ надоѣдать? Оно бы, пожалуй, я пригрозилъ ему переломать бока, да только наживешь хлопотъ за тѣлесный страхъ, {(Bodily fеаг). То есть, м-ръ Перчъ боится, какъ бы обиженный не пожаловался на него въ судѣ. Въ такомъ случаѣ, по англ³йскимъ законамъ, ему, какъ обидчику, слѣдовало бы явиться въ судъ и дать подписку за денежнымъ поручительствомъ двухъ особъ, что онъ, обидчикъ, не выполнитъ своей угрозы и впередъ клятвенно обязывается на. блюдать общественную тишину, he will be bound to keep the peace. Прим. перев.} a y меня и безъ того голова идетъ кругомъ по поводу теперешняго положен³я моей жены. Судъ - бѣдовое дѣло. Струхнешь, - и какъ разъ подпишешь присягу.

   - Приведите сюда этого сорванца. Я хочу его видѣть.

   Вскорѣ за дверьми послышался стукъ тяжелыхъ сапогъ и пронзительный голосъ м-ра Перча, который говорилъ: "Тише, тише". Въ комнату, вслѣдъ за разсыльнымъ, вошелъ дюж³й парень лѣтъ пятнадцати, съ красными круглыми щеками, съ круглымъ и гладкимъ лбомъ, съ круглыми черными глазами, съ круглымъ туловищемъ, и въ довершен³е общей круглоты, имѣя круглую шляпу въ рукахъ съ оторванными полями.

   По мановен³ю м-ра Каркера, Перчъ немедленно удалился, едва успѣвъ представить неуклюжаго просителя. Оставшись съ нимъ съ глазу на глазъ, м-ръ Каркеръ, безъ всякихъ предварительныхъ объяснеи³й, схватилъ его за горло и началъ душить безъ милосерд³я.

   Ошеломленный мальчишка думалъ, что наступилъ его послѣдн³й часъ. Вытаращивъ глаза на своего палача съ бѣлыми зубами и на конторск³я стѣны, онъ старался передъ послѣднимъ издыхан³емъ разгадать, за что предаютъ его лютой казни. Мало-по-малу онъ опомнился и хриплымъ голосомъ закричалъ:

   - Да оставьте же меня! что я вамъ сдѣлалъ?

   - Тебя оставить, мерзавецъ! Вотъ я тебѣ дамъ! Я задушу тебя, каналью!

   - За что же? Связался съ бѣднымъ парнемъ! Я никого не трогалъ. Душить, такъ души равнаго себѣ, a не меня! Вотъ нашелъ...

   Но слова эти замерли въ притиснутомъ горлѣ, и озадаченный мальчикъ, потерявъ всякое мужество, залился горькими слезами.

   - Что же я вамъ сдѣлалъ? - пробормоталъ Котелъ, онъ же и Робъ, онъ же и Точильщикъ, онъ же и Тудль, старш³й сынъ м-съ Ричардсъ.

   - Мошенникъ! - вскричалъ м-ръ Каркеръ, медленно высвободивъ жертву изъ когтей и останавливаясь передъ каминомъ въ своей обыкновенной позѣ. - Зачѣмъ ты слоняешься здѣсь каждый день?

   - Я искалъ работы, сэръ, - всхлипывалъ Робъ, вытирая слезы кулакомъ и приставивъ другую руку къ горлу, - y меня не было дурного умысла. Я никогда не приду сюда.

   - Ты, лжешь, мерзавецъ, что искалъ работы! Развѣ ты не первый бродяга въ цѣломъ Лондонѣ? Негодный Каинъ!

   На такое обвинен³е грѣшный Тудль на нашелся, что отвѣчать. Онъ со страхомъ и трепетомъ смотрѣлъ на строгаго джентльмена, какъ будто взоръ м-ра Каркера оцѣпенилъ его.

   - Развѣ ты не воръ? - спросилъ м-ръ Каркеръ, запустивъ руки въ карманы фрака.

   - Нѣтъ, сэръ, - отвѣчалъ Робъ умоляющимъ тономъ.

   - Ты воръ, говорю тебѣ.

   - Ей, ей же нѣтъ. Провались я сквозь землю, если что-нибудь укралъ. Я только ловилъ птицъ, и больше ничего, сэръ. Птицы пѣвч³я, говорятъ, невинная компан³я, a вотъ до чего она доводитъ! - заключилъ молодой Тудль въ свѣжемъ припадкѣ раскаян³я.

   Птичья компан³я довела его до оборванной куртки, засаленв³йо нагрудника, до истасканнаго синяго галстуха и до шляпы безъ полей.

   - Въ десять мѣсяцевъ я не заглянулъ домой и двадцати разъ, какъ началъ тереться около птицъ. Да и какъ показаться дома, когда всяк³й указываетъ на меня пальцемъ. Лучше, право, утопиться или наложить на себя руки, - вопилъ отчаянный Котелъ, пачкая глаза грязнымъ рукавомъ.

   Въ припадкѣ откровенности бѣдный парень готовъ былъ разболтать все, лишь бы избавиться отъ мучен³й, которыми, казалось, угрожали ему острые зубы м-ра Каркера.

   - Да, ты, я вижу, удалая голова, любезный, - сказалъ м-ръ Каркеръ, качая головой.

   - Скажите, сэръ, горемычная голова, - возразилъ злосчастный Котелъ, всхлипывая опять и пачкая глаза грязнымъ рукавомъ - бѣлый свѣтъ ужъ давно мнѣ опостылѣлъ. Всѣ бѣды начались съ тѣхъ поръ, какъ я принялся отлынивать, a посудите, сэръ, развѣ я могъ не отлынивать?

   - A что?

   - Отлынивать, сударь, отъ школы.

   - То есть, ты говорилъ, что идешь въ школу, a между тѣмъ не ходилъ?

   - Точно такъ, сэръ, это и есть отлынивать, - отвѣчалъ взволнованный эксъ-точильщикъ, - за мной гонялись по улицамъ, какъ за звѣремъ, когда я туда шелъ, a тамъ каждый день молотили меня, какъ въ ступѣ. Я и началъ отлынивать.

   - Ты говоришь, что y тебя нѣтъ мѣста? - спросилъ м-ръ Каркеръ, снова схвативъ его за горло и вперивъ въ него тигровые глаза, - такъ, что-ль?

   - Такъ, сэръ, я бы вѣкъ былъ благодаренъ вамъ.

   М-ръ Каркеръ толкнулъ его въ уголъ и позвонилъ. Котелъ, безъ малѣйшаго сопротивлен³я, сталъ какъ вкопанный въ отведенномъ мѣстѣ. Явился разсыльный.

   - Позвать сюда м-ра Гильса.

   М-ръ Перчъ поклонился и вышелъ, не выразивъ ни однимъ знакомъ изумлен³я насчеть засады, поставленной въ углу. Черезъ минуту явился дядя Соль.

   - Прошу садиться, м-ръ Гильсъ, - сказалъ Каркеръ улыбаясь, - какъ вы поживаете? Надѣюсь, вы по-прежнему наслаждаетесь добрымъ здоровьемъ?

   - Благодарю васъ, сэръ, - отвѣчалъ дядя Соль, вынувъ изъ кармана и вручая приказчику нѣсколько банковыхъ ассигнац³й. - У стариковъ извѣстное здоровье. Здѣсь ровно двадцать пять фунтовъ.

   - Вы аккуратны и точны, м-ръ Гильсъ, какъ одинъ изъ вашихъ хронометровъ, - сказалъ приказчикъ, вписывая въ книгу полученныя деньги. - Счетъ вѣрный.

   - О "Сынѣ и Наслѣдникѣ" ничего не слышно, сэръ? - спросилъ дядя Соль дрожащимъ голосомъ. - Кажется, съ нимъ еще не встрѣтился ни одинъ корабль?

   - Еще не встрѣтился, - повторилъ приказчикъ. - Были сильныя бури, м-ръ Гильсъ, и его, видно, куда-нибудь снесло.

   - Однако-жъ, дастъ Богъ, онъ не погибъ! - сказалъ старикъ.

   - Дастъ Богъ, не погибъ, - подтвердилъ м-ръ Каркеръ такимъ голосомъ, который привелъ въ трепетъ молодого Тудля. - A что м-ръ Гильсъ, вамъ очень жаль вашего племянника?

   Дядя Соль махнулъ рукою и вздохнулъ.

   - По моему мнѣн³ю, м-ръ Гильсъ, вамъ бы не мѣшало имѣть при себѣ какого-нибудь молодого человѣка, - продолжалъ Каркеръ, пристально всматриваясь въ лицо инструментальнаго мастера, - и y меня на виду молодецъ, очень годный для вашего магазина. Вы бы даже одолжили меня, принявъ его къ себѣ. Разумѣется, - прибавилъ онъ съ живостью, предупреждая возражен³е старика, - дѣлать y васъ почти нечего, я знаю; но вы можете заставлять его чистить инструменты, выметать комнату и, пожалуй, носить воду. Вотъ этотъ молодецъ.

   Соломонъ спустилъ на глаза очки и увидѣлъ въ углу молодого Тудля, стоявшаго на цыпочкахъ. Его грудь волновалась отъ сильныхъ потрясен³й, потъ лилъ градомъ съ грязнаго лба, и его глаза неподвижно были обращены на м-ра Каркера.

   - Такъ угодно ли вамъ, м-ръ Гильсъ, дать уголъ этому мальчугану?

   Старикъ Соль, вовсе не имѣвш³й причинъ приходить въ восторгъ отъ неожиданнаго предложен³я, отвѣчалъ, однако-жъ, что онъ очень радъ оказать эту ничтожную услугу м-ру Каркеру, и что онъ съ удовольств³емъ приметъ кого угодно подъ кровъ деревяннаго мичмана. Желан³е главнаго приказчика конторы Домби и Сына было для него закономъ.

   При этихъ словахъ м-ръ Каркеръ обнажилъ не только зубы, но и десны, отчего Тудль затрепеталъ всѣмъ тѣломъ. Затѣмъ онъ всталъ и дружески пожалъ руку м-ру Гильсу.

   - Очень, очень вамъ благодаренъ, м-ръ Гильсъ. Только мнѣ надо напередъ самому хорошенько разузнать этого мальчугана и рѣшить, что изъ него выйдетъ. Родителей его я знаю. Это препочтенные люди. Сейчасъ я къ нимъ заѣду и разспрошу все, что нужно насчетъ вашего жильца, и потомъ уже отправлю его къ вамъ. Я ничего не дѣлаю наобумъ, почтеннѣйш³й м-ръ Гильсъ и, принимая теперь участ³е въ молодомъ человѣкѣ, заранѣе прошу васъ подробно сообщать мнѣ, какъ онъ станетъ себя вести. Прощайте, м-ръ Гильеъ.

   Прощальная улыбка главнаго приказчика привела въ совершенное разстройство добраго старика, и на возвратномъ пути къ деревянному мичману ему замерещились сверкающ³я молн³и, утопающ³е корабли и отчаянный вопль погибающаго племянника, съ которымъ ужъ, видно, не распить старой бутылки... да сгинь она, проклятая! До нея ли теперь!

   - Что, любезный? - сказалъ м-ръ Каркеръ, по ложивъ руку на плечо Тудля и выведя его на средину комнаты, - слышалъ ты, что я говорилъ?

   - Слышалъ, сэръ.

   - Ты понимаешь, что хитрить со мною трудновато?

   Робъ очень хорошо понималъ это.

   - Лучше броситься въ воду, чѣмъ обмануть меня?

   Робъ именно былъ этого мнѣн³я.

   - Такъ слушай же. Если теперь ты что-нибудь совралъ, убирайся отсюда и не попадайся мнѣ на глаза; a если нѣтъ, къ вечеру дожидайся меня подлѣ дома своей матери. Въ пять часовъ я проѣду верхомъ, и ты меня увидишь. Продиктуй, гдѣ живетъ твоя мать.

   Робъ тихонько проговорилъ адресъ, и м-ръ Каркеръ записалъ. Затѣмъ приказчикъ указалъ на дверь, и Робъ, не спускавш³й глазъ съ своего патрона, немедленно исчезъ.

   Много въ этотъ день было занят³й y м-ра Каркера, и мног³е имѣли случай любоваться на его зубы. Бѣлые какъ снѣгъ, они блистали теперь съ особенной яркостью и въ конторѣ, и на дворѣ, и на улицѣ, и на биржѣ. Въ пять часовъ онъ сѣлъ на гнѣдого коня и поѣхалъ въ Чипсайдъ.

   Подъ вечеръ скорая ѣзда по улицамъ шумнаго и многолюднаго Лондона вообще довольно неудобна, и м-ръ Каркеръ, не имѣвш³й причинъ торопиться. пробирался очень медленно между фурами, телѣгами и каретами, тщательно избѣгая грязныхъ мѣстъ, чтобы не запачкать коня и своихъ сапогъ. Глазѣя на проходящихъ, онъ вдругъ наткнулся на круглоголоваго Роба, который впился въ него глазами и, подтянувъ жгутомъ изъ носового платка грязную куртку, изъявлялъ отчаянную готовность слѣдовать за нимъ на край свѣта, какимъ бы шагомъ онъ ни поѣхалъ.

   Эта готовность, безспорно лестная, но не совсѣмъ обыкновенная, обратила на себя вниман³е проходящихъ, и м-ръ Каркеръ счелъ болѣе удобнымъ направить путь по глухимъ переулкамъ, гдѣ онъ попробовалъ поѣхать рысцой. Робъ сдѣлалъ то же самое. По мѣрѣ того, какъ м-ръ Каркеръ прибавлялъ ходу, колченог³й Робъ шире и шире раздвигалъ ноги, и когда, наконецъ, м-ръ Каркеръ для опыта поскакалъ въ галопъ, молодой Тудль отчаянно замахалъ локтями, храбро прочищая дорогу между гулявшими джентльменами и ни на шагъ не отставая отъ своего патрона.

   Увѣрившись этимъ невиннымъ способомъ въ неоспоримой власти, пр³обрѣтенной надъ новымъ кл³ентомъ, м-ръ Каркеръ поѣхалъ обыкновеннымъ шагомъ къ жилищу м-ра Тудля. Здѣсь Робъ побѣжалъ впередъ, чтобы указывать дорогу, и когда, наконецъ, они достигли строен³й желѣзной дороги, замѣнившихъ сады Стаггса, м-ръ Каркеръ передалъ коня какому-то ротозѣю и высвободилъ ногу изъ стремени, которое теперь почтительно поддерживалъ быстроног³й Тудль.

   - Пойдемъ, любезный, - сказалъ м-ръ Каркеръ, опираясь на его плечо.

   Блудный сынъ, очевидно, съ крайнимъ смятен³емъ приближался къ родительскому крову, и если бы не м-ръ Каркеръ, поминутно толкавш³й его впередъ, супругѣ кочегара не видать бы въ тотъ день своего первенца. Принужденный отворить дверь, Котелъ шмыгнулъ въ комнату и мигомъ очутился среди братьевъ и сестеръ, возившихся около чайнаго стола. При видѣ заблудшаго дѣтища, приведеннаго чужимъ человѣкомъ, бѣдная Полли поблѣднѣла, затряслась и чуть не выронила изъ рукъ младенца, братья и сестры подняли ужасный вой, и къ этому хору невольно присоединился самъ Котелъ, совсѣмъ растерявш³йся и позабывш³й о присутств³и могущественнаго патрона.

   Нисколько не смнѣваясь, что чужой человѣкъ былъ самъ палачъ или товарищъ палача, братья и сестры завизжали немилосерднымъ образомъ, между тѣмъ какъ младш³е члены семейства, не способные удержать порывовъ лютой скорби, кучками побросались на полъ, подняли ноги вверхъ и заголосили какъ запуганныя птицы. Наконецъ, бѣдная мать, преодолѣвая испугъ, отъ котораго дрожала, какъ въ лихорадкѣ, проговорила трепещущимъ голосомъ:

   - Ахъ, Робъ, бѣдное дитя, что ты надѣлалъ?

   - Ничего, матушка, - завопилъ Робъ, - право ничего. Спросите этого господина.

   - Не безпокойтесь, сударыня, - сказалъ м-ръ Каркеръ, - я намѣренъ сдѣлать ему добро.

   При этомъ извѣст³и, Полли, еще не плакавшая, зарыдала изо всей мочи, a старш³е Тудли, приготовивш³еся выручать брата открытой силой, разжали кулаки. Младш³е члены уцѣпились за платье матери и робко поглядывали на заблудшаго брата и неизвѣстнаго благотворителя. Всѣ благословляли джентльмена съ прекрасными зубами, чувствовавшаго потребность къ благодѣян³ямъ.

   - Такъ этотъ молодецъ, - сказалъ м-ръ Каркеръ, слегка кивая головой, - вашъ сынъ, сударыня?

   - Да, сэръ, - провопила Полли, дѣлая книксенъ, - да.

   - И дурной сынъ, - не правда ли?

   - О, нѣтъ, сэръ, для меня онъ не былъ дурнымъ. Онъ немножко одичалъ, сэръ, и связался съ негодными шалунами; но теперь, я надѣюсь, онъ опомнился и возвратился на истинный путь.

   М-ръ Каркеръ взглянулъ на Полли, на чистую комнату, на чистыхъ дѣтей и, казалось, хотѣлъ объяснить цѣль своего посѣщен³я.

   - Вашего мужа, какъ я вижу, нѣтъ дома? - спросилъ онъ.

   - Нѣтъ, сударь, онъ теперь на желѣзной дорогѣ.

   Блудный сынъ, казалось, съ нѣкоторой отрадой услышалъ объ отсутств³и отца. Почти во все время онъ не могъ оторвать глазъ отъ лица своего патрона и только изрѣдка украдкой бросалъ горестный взглядъ на мать.

   - Въ такомъ случаѣ, - продолжалъ Каркеръ, - мнѣ вамъ должно объяснить, какъ я наткнулся на вашего молодца и что намѣренъ для него сдѣлать. Но прежде вы должны узнать, съ кѣмъ имѣете дѣло.

   Всѣ эти объяснен³я м-ръ Каркеръ представилъ по-своему. Когда ему возвѣстили, говорилъ онъ, что какой-то негодяй безпрестанью слоняется вокругъ конторскихъ заведен³й Домби и Сына, его первою мысл³ю было позвать констебля, который, разумѣется, поступилъ бы съ бродягой по всей строгости законовъ. Но потомъ м-ръ Каркеръ одумался и, принявъ въ разсчетъ молодость шалуна, его раскаян³е и огорчен³е семейства, рѣшился повозможности сдѣлать для него доброе дѣло, хотя, нѣтъ сомнѣн³я такой поступокъ съ его стороны слишкомъ опрометчивъ, но ужъ такъ и быть: онъ всю отвѣтственность беретъ на себя. Само собою разумѣется, прежн³я отношен³я м-съ Тудль къ дому м-ра Домби, равно какъ и самъ м-ръ Домби, не имѣютъ никакого вл³ян³я на это распоряжен³е, которое исключительно принадлежитъ ему, главному приказчику и управителю всѣхъ дѣлъ богатой фирмы. Послѣ этого и безъ прямыхъ объяснен³й становилось совершенно яснымъ, что онъ, м-ръ Каркеръ, въ правѣ ожидать за безкорыстное благодѣян³е совершенной преданности и безграничнаго повиновен³я со стороны Роба.

   Полли чуть не бросилась на колѣни передъ ангеломъ-спасителемъ, ниспосланнымъ милосердымъ небомъ. Бѣдная мать, по цѣлымъ недѣлямъ не смыкавшая глазъ въ отсутств³и развратнаго сына, теперь не помнила себя отъ радости, и острозубый Каркеръ былъ въ ея глазахъ всемогущимъ ген³емъ добра. Когда онъ собирался идти, Полли напутствовала erô молитвами и благословен³ями: лучшая благодарность со стороны матери, и будь м-ръ Каркеръ истиннымъ благодѣтелемъ, онъ бы почувствовалъ, съ какимъ избыткомъ наградили его за доброе дѣло! Когда главный приказчикъ пробрался черезъ толпу дѣтей по направлен³ю къ дверямъ, Робъ бросился въ объят³я матери и, задыхаясь отъ слезъ, заговорилъ:

   - Буду стараться, матушка, изо всѣхъ силъ.

   - О да, мой милый, я увѣрена, ты исправишься и успокоишь насъ! - говорила Полли, цѣлуя сына. - Но ты еще забѣжишь ко мнѣ, когда проводишь этого джентльмена.

   - Не знаю, матушка, - отвѣчалъ Робъ съ нѣкоторымъ сомнѣн³емъ, потупивъ глаза, - a когда воротится отецъ?

   - Не раньше, какъ въ два часа по полуночи.

   - Непремѣнно приду, милая маменька, непремѣнно!

   И съ этими словами онъ бросился изъ комнаты между братьевъ и сестеръ, повторяя еще, что непремѣнно придетъ. Каркеръ слышаль все.

   - A что? - спросилъ онъ, - развѣ y тебя дурной отецъ?

   - Нѣтъ, сэръ, - отвѣчалъ Робъ, изумленный вопросомъ, - батюшка очень добръ и милостивъ.

   - Отчего же ты не хочешь его видѣть?

   - О, между матерью и отцомъ, сэръ, большая разница! Большая разница! - проговорилъ Робъ послѣ минутнаго размышлен³я, - батюшка, при всемъ желан³и, не вдругъ повѣритъ, что я обратился на истинный путь, a мать всегда вѣритъ добрымъ намѣрен³ямъ: таково по крайней мѣрѣ сердце y моей матери.

   М-ръ Каркеръ оскалилъ зубы, но не сказалъ ни слова, пока не взгромоздился на сѣдло. Отпустивъ человѣка, караулившаго лошадь, онъ еще разъ вперилъ глаза въ тревожное и внимательное лицо молодого Тудля.

   - Завтра поутру ты явишься въ контору, и тебѣ покажутъ, гдѣ живетъ джентльменъ, къ которому нужно поступить. Ты слышалъ, что я съ нимъ говорилъ?

   - Слышалъ, сэръ.

   - Я принимаю большое участ³е въ этомъ старичкѣ и, поступивъ къ нему, ты станешь служить мнѣ. Понимаешь? Ну, да вижу, что понимаешь. Мнѣ нужно знать всѣ подробности объ этомъ старичкѣ, и ты станешь доносить, что онъ дѣлаетъ, съ кѣмъ знакомится, кто y него бываетъ. Я хочу быть всегда для него полезнымъ. Понимаешь?

   - Понимаю сэръ, - отвѣчалъ Робъ, кивая головой.

   - Мнѣ очень пр³ятно будетъ узнать, что y него есть друзья, внимательные къ нему по прежнему, и которые его не оставляютъ - старикъ теперь одинъ-одинехонекъ, бѣдняжка! Хорошо еще, что друзья его любятъ и помнятъ его племянника. Можетъ быть, ты увидишь молодую леди, которая по временамъ навѣщаетъ старика. Доноси мнѣ о ней все, что узнаешь, это особенно нужно: я и въ ней прииимаю большое участ³е. Понимаешь?

   - Понимаю, сэръ.

   - Такъ ужъ заодно пойми и то, что, кромѣ меня, ты никому въ свѣтѣ не долженъ говорить объ этихъ вещахъ.

   - Никому въ свѣтѣ, сэръ, - отвѣчалъ Робъ.

   - Даже ни матери, ни отцу, - продолжалъ Каркеръ, дѣлая выразительный жестъ, - я тебя испытаю и буду знать о тебѣ всю подноготную, Помни это.

   И послѣ этой угрозы, довершенной строгимъ взглядомъ, м-ръ Каркеръ повернулъ коня и поѣхалъ легкой рысцой. Его пажъ, къ великому изумлен³ю праздныхъ зрителей, опять побѣжалъ за нимъ, расталкивая толпу. М-ръ Каркеръ приказалъ ему удалиться и, повертываясь на сѣдлѣ, самодовольно наблюдалъ, какъ тотъ, покорный его повелѣн³ямъ, побрелъ домой. Любопытно было видѣть, какъ Робъ, какъ бы пригвожденный какою-то магнетической силой, постоянно озирался назадъ, не обращая вниман³я на толчки и колотушки, щедро сыпавш³яся на него отъ прохожихъ. Его умъ, очевидно занятый одною мыслью, потерялъ способность соображать.

   Главный приказчикъ, постоянно улыбаясь, поѣхалъ шагомъ съ видомъ человѣка, окончившаго къ совершенному удовольств³ю свои дневныя дѣла. Проѣзжая по улицамъ, онъ, отъ полноты душевнаго наслажден³я, замурлыкалъ даже какуюто ар³ю. И какъ не замурлыкать? Онъ былъ радъ.

   Въ этомъ положен³и м-ръ Каркеръ имѣлъ поразительное сходство съ кошкой, пригрѣвшейся y печки. Свернувшись въ клубокъ y ногъ хозяйки, она готова сдѣлать прыжокъ, завилять хвостомъ, царапнуть или приласкаться, смотря по обстоятельствамъ. Такъ же, какъ и кошка, м-ръ Каркеръ сторожилъ добычу. Какая же птица, запертая въ клѣтку, разлакомила его масляные глаза?

   Молоденькая леди! - думалъ м-ръ Каркеръ, - когда я видѣлъ ее послѣдн³й разъ, была еще ребенкомъ. Какъ теперь смотрю на ея черные волосы, черные глаза, доброе лицо. Да, прехорошенькая леди!

   Проникнутый съ ногъ до головы самымъ сладостнымъ восторгомъ, м-ръ Каркеръ въѣхалъ, наконецъ, въ тѣнистую улицу, гдѣ стоялъ домъ м-ра Домби. Занятый пр³ятными мечтами, онъ почти не замѣчалъ, куда завезъ его добрый конь; но вдругъ, бросивъ взглядъ на высокую переспективу домовъ, онъ быстро остановилъ лошадь, и на лицѣ его обнаружились явные признаки изумлен³я. Это было въ нѣсколькихъ шагахъ отъ запустѣлыхъ хоромъ Домби и Сына! Чтобы объяснить, зачѣмъ м-ръ Каркеръ остановилъ коня и чему внезапно удивился, необходимо сдѣлать маленькое отступлен³е!

   М-ръ Тутсъ, вырвавшись изъ теплицы д-ра Блимбера, принялся съ великимъ тщан³емъ изучать трудную науку жизни и уже вступилъ во владѣн³е значительною частью земныхъ благъ, которыхъ, какъ говаривалъ онъ м-ру Фидеру въ послѣдн³й семестръ, не могли оттягать y него безсовѣстные опекуны. Пылая благороднымъ рвен³емъ отличиться на блистательномъ поприщѣ, м-ръ Тутсъ великолѣпно омеблировалъ длинную анфиладу комнатъ, устроилъ въ кабинетѣ фантастическ³й диванъ и развѣсилъ въ другой комнатѣ портреты знаменитыхъ коней, выигравшихъ скаковые призы. Въ этомъ очаровательномъ жилищѣ Тутсъ посвятилъ себя изучен³ю разныхъ искусствъ, украшающихъ и облагораживающихъ человѣческую жизнь. Его главнымъ наставникомъ и просвѣтителемъ сдѣлался очень интересный джентльменъ, извѣстный въ трактирѣ "Чернаго Ворона" подъ именемъ "Лапчатаго Гуся". Этотъ искусный боксеръ, носивш³й въ жаркую погоду косматый бѣлый сюртукъ, колотилъ м-ра Тутса по головѣ три раза въ недѣлю, получая за каждый визитъ десять шиллинговъ и шесть пенсовъ.

   Лапчатый Гусь, сей Аполлонъ въ пантеонѣ м-ра Тутса, отрекомендовалъ ему трактирнаго маркера для уроковъ на бил³ардѣ, лейбъ-гвардейца для уроковъ фехтован³я, берейтора для верховой ѣзды, корнвал³йскаго джентльмена для гимнастическихъ упражнен³й, и еще двухъ пр³ятелей, знакомыхъ съ общимъ ходомъ изящныхъ искусствъ. Подъ ихъ главнымъ надзоромъ эстетическ³я наклонности м-ра Тутса въ короткое время достигли высокой степени совершенства.

   При всемъ томъ новая жизнь, полная дѣятельности, не совсѣмъ удовлетворяла м-ра Тутса, и онъ, несмотря на всегдашнее присутств³е джентльменовъ, чувствовалъ какую-то пустоту въ своихъ блестящихъ апартаментахъ. По временамъ находила на него хандра, которую не могъ разогнать и Лапчатый Гусь. Въ минуты душевной невзгоды м-ръ Тутсъ, по обыкновен³ю, направлялъ шаги къ дому м-ра Домби и оставлялъ визитныя карточки. Так³я прогулки онъ предпочиталъ даже упражнен³ямъ въ изящныхъ искусствахъ. Великолѣпно одѣтый и блистательно причесанный м-ръ Тутсъ въ урочные часы являлся передъ дверями пр³емной залы въ домѣ м-ра Домби.

   - Добраго утра, почтеннѣйш³й! - говорилъ онъ выходившему слугѣ. - Для м-ра Домби. - Здѣсь вручалась одна карточка. - Для миссъ Домби. - Слуга принималъ другую.

   Потомъ м-ръ Тутсъ показывалъ видъ, что уходитъ, но лакей уже зналъ, что не уйдетъ.

   - Да, кстати, - говорилъ м-ръ Тутсъ, какъ будто внезапная мысль озаряла его, - молодая женщина дома?

   - Кажется дома, a впрочемъ не знаю, - по обыкновен³ю отвѣчалъ слуга и тутъ же звонилъ въ колокольчикъ, проведенный въ одну изъ верхнихъ комнатъ. Являлась миссъ Нипперъ, a лакей уходилъ.

   - Здравствуйте. Какъ ваше здоровье? - говорилъ м-ръ Тутсъ, ухмыляясь и краснѣя.

   - Очень хорошо, - отвѣчала Сусанна, - покорно благодарю.

   - A что Д³огенъ? - спрашивалъ потомъ м-ръ Тутсъ.

   - Ничего, славный песъ. Миссъ Флоренса любитъ его все больше и больше.

   Здѣсь м-ръ Тутсъ принимался хохотать и ждалъ еще какихъ-то извѣст³й отъ Сусанны.

   - Миссъ Флоренса здорова, - прибавляла Сусанна.

   - О, это ничего, благодарю васъ, - неизмѣнно отвѣчалъ м-ръ Тутсъ и вслѣдъ за тѣмъ, расшаркиваясь, уходилъ.

   Ясно, въ душѣ м-ра Тутса таилась мысль извѣстнаго рода, и онъ дошелъ окольными путями до вопроса, нельзя ли овладѣть рукою Флоренсы. Тогда, нѣтъ сомнѣн³я, онъ былъ бы счастливѣйшимъ изъ смертныхъ. Эта мысль уже ни на минуту не выходила изъ его головы. Сердце м-ра Тутса получило глубокую рану, и онъ былъ влюбленъ до неистовства. Однажды Тутсъ сдѣлалъ отчаягшое покушен³е написать Флоренсѣ акростихъ и всю ночь просидѣлъ для этой цѣли за письменнымъ столомъ, кусая ногти и взъерошивая волосы для возбужден³я поэтическаго вдохновен³я; но ... увы! риѳмы никакъ ему не давались, и послѣ неимовѣрныхъ усил³й онъ могъ только написать:

  

   Фортуной злою удрученный,

   Люблю...

  

   Дальше ничего не придумалъ м-ръ Тутсъ, и оставленныя шесть строчекъ остались при заглавныхъ буквахъ.

   Видя очень ясно, что визитныя карточки, оставляемыя ежедневно, не подвигаютъ дѣла впередъ, м-ръ Тутсъ долго размышлялъ о болѣе надежныхъ средствахъ обратить на себя вниман³е миссъ Домби и убѣдился, наконецъ, въ неизбѣжной необходимости пр³обрѣсти напередъ благосклонность миссъ Сусанны, которая, нѣтъ сомнѣн³я, можетъ успѣшно содѣйствовать его планамъ. Какъ же взяться за это дѣло?

   Не совсѣмъ полагаясь на собственную опытность, м-ръ Тутсъ рѣшился стороной прибѣгнуть къ совѣту Лапчатаго Гуся и, заговоривъ съ нимъ о разныхъ разностяхъ, мимоходомъ намекнулъ, что одинъ пр³ятель изъ ²оркшира писалъ къ нему, м-ру Тутсу, о своемъ затруднительномъ положен³и въ такой-то вотъ любовной истор³и. Лапчатый Гусь отвѣчалъ, что, по его мнѣн³ю, на этотъ счетъ: "Бери грудью, тереби, ломи, приступай, и дѣло въ шляпѣ". Этотъ аллегорическ³й совѣтъ м-ръ Тутсъ растолковалъ такимъ образомъ, что ему на другой же день н