Диккенс Чарльз - Домби и сын

дамы съ вѣеромъ, палъ духомъ и уничтожился. Фениксъ и молодая дама разговаривали о чемъ-то очень живо и весело; оиа такъ много смѣялась его разсказу, что майоръ Багстокъ, сидѣвш³й противъ нихъ съ м-съ Скьютонъ, спросилъ, прилично извинившись, нельзя ли узнать, чему они смѣются?

   - Вздоръ! - отвѣчалъ Фениксъ, - не стоитъ разсказывать; анекдотъ, случивш³йся съ Джакомъ Адамсомъ.

   Общее вниман³е было обращено на Феникса.

   - М-ръ Домби, - продолжалъ онъ, - вѣрно помнитъ Джака Адамса; Джака, а не Джоя; Джой - это братъ его.

   М-ръ Домби отвѣчалъ отрицательно. Но одинъ изъ семи смирныхъ джентльменовъ совершенно неожиданно вмѣшался въ разговоръ, объявивъ, что онъ зналъ его, и прибавилъ: "Ну, какъ же, тотъ, что ходитъ всегда въ гессенскихъ сапогахъ".

   - Истинно, - подхватилъ Фениксъ, наклонившись впередъ взглянуть на смѣльчака и одобрить его улыбкой; - это Джакъ. Джой ходилъ...

   - Въ сапогахъ съ отворотами! - прервалъ его смирный джентльменъ, въ каждомъ словѣ выигрывая все болѣе и болѣе во мнѣн³и общества.

   - Вы, значитъ, коротко ихъ знаете? - продолжалъ Фениксъ.

   - Я зналъ ихъ обоихъ.

   - Славный малый, этотъ Джакъ! - сказалъ Фениксъ.

   - Чудесный, - отвѣчалъ смирный джентльменъ, ободренный своимъ успѣхомъ. - Одинъ изъ лучшихъ людей, какихъ я только зналъ.

   - Вы, безъ сомнѣн³я, слышали уже эту истор³ю?

   - Не знаю... разскажите,. - отвѣчалъ смирный, закинувшя голову и улыбаясь на потолокъ, какъ человѣкъ, который уже знаетъ, въ чемъ тутъ штука.

   - Случай самъ по себѣ вздорный, - сказалъ Фениксъ, оглядывая гостей съ улыбкой, - не стоило бы и разсказывать, да самъ-то Джакъ высказывается тутъ очень хорошо. Джака пригласили куда-то на свадьбу, - чуть ли не въ Баркширъ.

   - Въ Шропширъ, - счелъ себя обязаннымъ замѣтить скромный джентльменъ,

   - Что? A? Ну, да это все равно, - продолжалъ Фениксъ, - дѣло въ томъ, что его пригласили на свадьбу. Поѣхалъ, вотъ хоть бы и мы, напримѣръ, имѣя честь получить приглашен³е на свадьбу моей любезной родственницы и м-ра Домби, не заставили повторять себѣ этого два раза и чертовски рады были сойтись по случаю такого событ³я. Джакъ и поѣхалъ. A нужно вамъ знать, что это прехорошенькая дѣвушка выходила за человѣка, котораго ни въ грошъ не ставила, a согласилась только ради его несмѣтнаго богатства. Возвратившись со свадьбы въ городъ, Джакъ встрѣчается съ однимъ изъ своихъ знакомыхъ. "Ну, что, Джакъ? - спрашиваетъ знакомый, - что наша неравная чета?" - Неравная? - отвѣчалъ Джакъ. - Напротивъ того, дѣло слажено на чистоту: она какъ слѣдуетъ,. куплена, онъ, какъ слѣдуетъ, проданъ!

   Ужасъ злектрическою искрою пробѣжалъ по всему обществу, Фениксъ вдругъ онѣмѣлъ на самомъ патетическомъ мѣстѣ своего разсказа. Ни единой улыбки не вызвалъ этотъ единственный предметъ общаго разговора въ продолжен³е всего обѣдаю Воцарилось глубокое молчан³е; смирный джентльменъ, рѣшительно не знавш³й, въ чемъ состоитъ анекдотъ, и въ этомъ отношен³и невинный, какъ не рожденный еще младенецъ, имѣлъ несчаст³е прочесть во взорахъ всѣхъ гостей, что они считаютъ его главнѣйшимъ виновмикомъ неловкой выдумки.

   Лицо м-ра Домби вообще было не очень измѣнчиво; a теперь, облеченное, по случаю праздника, въ торжествеыность, не выразило при этомъ разсказѣ ничего особеннаго; оиъ замѣтилъ голько, среди всеобщаго молчан³я, что "истор³я хороша". Эдиѳь быстро взглянула на Флоренсу, ио, впрочемь, оставалась совершенно безстрастна и равнодушна.

   Блюда слѣдовали за блюдами, на столѣ блестѣло серебро и золото, лежали кучи разныхъ фруктовъ; подали дессертъ, явилось мороженое, - статья совершенно излишняя за столомъ м-ра Домби. Обѣдъ кончился подъ громкую музыку безпрестанныхъ ударовъ молотка, по случаю пр³ѣзда новыхъ гостей, которымъ досталось только понюхать, чѣмъ пахло въ столовой. Когда м-съ Домби встала съ своего мѣста, стоило посмотрѣть на ея супруга, какъ онъ, въ накрахмаленномъ галстукѣ, сталъ y дверей растворить ихъ для дамъ, и какъ она прошла мимо него съ Флоренсой.

   Картина была замѣчательна: y дверей торжественная фигура м-ра Домби; y пустого конца стола жалкая, одинокая фигура директора остъ-индской комнан³и; за нимъ воинственная фигура майора Багстока, разсказывающаго о герцогѣ ²оркскомъ шестерымъ изъ семи смирныхъ джентльменовъ (седьмой, честолюбивый, былъ совершенно уничтоженъ и затертъ); въ сторонѣ смиренко рисовалась фигура директора банка, выкладывавшаго изъ вилокъ передъ кучкой благоговѣйныхъ слушателей планъ своего маленькаго садика; дальше была задумчивая фигура Феникса, украдкой поправлявшаго на головѣ парикъ. Но картина эта скоро разрушилась: подали кофе, и гости вышли изъ столовой.

   Давка въ пр³емныхъ комнатахъ увеличивалась съ съ каждою минутой; но въ гостяхъ м-ра Домби все еще проявлялась врожденная невозможность смѣшен³я съ гостями м-съ Домби, и съ одного взгляда можно было узнать, кто чей гость. Единственное исключен³е дѣлалъ, можетъ быть, Каркеръ, который, стоя въ кружкѣ, образовавшемся около м-съ Домби, былъ равно внимателенъ и къ ней, и къ нему, и къ Клеопатрѣ, и къ майору, и къ Флоренсѣ, и ко всѣмъ; онъ былъ равно привѣтливъ съ обѣими парт³ями гостей и не принадлежалъ ни къ какой изъ нихъ.

   Флоренса боялась его, и присутств³е его стѣсняло ее. Она не могла отдѣлаться отъ этого чувства и безпрестанно на него поглядывала; недовѣрчивость и непр³язнь невольно заставляли ее обращать взоры на него. Но мысли ея были заняты другимъ; сидя въ сторонкѣ, она чувствовала, какъ мало участвуетъ отецъ ея во всемъ происходящемъ вокрутъ него, и видѣла, не безъ тяжелаго чувства, что ему какъ будто неловко и невесело, что на него почти не обращаютъ вниман³я гости, которыхъ, въ знакъ своего особеннаго уважен³я, онъ встрѣчалъ y самыхъ дверей, что жена его, когда онъ представлялъ ей пр³ѣхавшихъ, принимала ихъ съ гордою холодностью и послѣ этой церемон³и ни разу не обращалась къ нимъ ни съ полусловомъ. Особенно мучило и приводило въ недоумѣн³е Флоренсу то, что это дѣлала та же самая Эдиѳь, которая обращалась съ ней такъ ласково, съ такою теплою внимательностью!

   И счастлива была Флоренса, что не понимала настоящей причины неловкаго положен³я отца. Но, опасаясь оскорбить его, дать ему замѣтить, что она все это видитъ, полная привязанности къ нему и вмѣстѣ съ тѣмъ благородной пр³язни къ Эдиѳи, она не отважилась взглянуть ни на него, ни на нее. Она страдала за обоихъ вмѣстѣ, и среди движен³и толпы закралась ей въ душу мысль, что лучше бы было для нихъ, если бы никогда не раздавался здѣсь этотъ говоръ гостей, если бы прежнее мрачное запустѣн³е дома никогда ne уступало мѣста новому великолѣп³ю, если бы забытая дочь иикогда не находила себѣ друга въ Эдиѳи и продолжала бы жить одиноко, не зная людского участ³я.

   Въ головѣ м-съ Чиккъ тоже ворочались подобныя мысли, но только онѣ не возникли и не развивались въ ней такъ мирно. М-съ Чикъ была оскорблена тѣмъ, что не получила приглашеы³я на обѣдъ.

   - На меня не обращаютъ рѣшительно никакого вниман³я; все равно, что на Флоренсу, - сказала она своему мужу.

   - Рѣшительно никакого, - подтвердилъ м-ръ Чиккъ, сидѣвш³й возлѣ супруги лицомъ къ стѣнѣ и потихоньку насвистывавш³й пѣсню.

   - Замѣтно ли хоть сколько-нибудь, что мое отсутств³е было бы здѣсь замѣчено?

   - Нѣтъ, нисколько, - отвѣтилъ м-ръ Чиккъ.

   - Поль съ ума сошелъ! - сказала м-съ Чиккъ. - Если ты не чудовище, въ чемъ, право, можно усомниться, - произнесла она съ достоинствомъ, - такъ перестань здѣсь свистѣть. Возможно ли, чтобы человѣкъ, въ которомъ есть хоть тѣнь человѣческаго чувства, видѣлъ, какъ эта разряженная теща расхаживаетъ съ майоромъ Багстокомъ, присутств³емъ котораго, въ числѣ другихъ сокровищъ, мы обязаны вашей Лукрец³и Токсъ...

   - Моей Лукрец³и Токсъ? - повторилъ съ удивлен³емъ м-ръ Чиккъ.

   - Да, - торжественно произнесла м-съ Чиккъ, - вашей Лукрец³и Токсъ! Можетъ ли человѣкъ, говорю я, видѣть передъ собою эту тещу и эту гордячку Эдиѳь, и всѣ эти непристойныя старыя чучела съ голыми шеями, - видѣть все это и свистѣть!

   Это слово было произнесено съ такою эмфазою, что м-ръ Чиккъ вздрогнулъ.

   - Признаюсь, - заключила м-съ Чиккъ, - это для меня рѣшительно непонятно! Впрочемъ, если Павелъ и забылъ, что - я, такъ я не забыла. Я себя чувствую; я членъ семейства, я не затѣмъ сюда явилась, чтобы меня не замѣчали, я еще не тряпье какое-нибудь, чтобы м-съ Домби отирала объ меня ноги, - проговорила м-съ Чиккъ, какъ будто ожидая, что не сегодня, такъ завтра сдѣлается этимъ тряиьемъ.

   Она встала и вышла въ сопровожден³и мужа. Впрочемъ, нужно отдать честь ея наблюдательности: ее, дѣйствительно, никто не замѣтилъ.

   Не одна м-съ Чиккъ осталась недовольна; гости м-ра Домби были недовольны гостями м-съ Домби за то, что они осматривали ихъ въ лорнеты и вслухъ изъявляли свое удивлен³е вопросами - что это за народъ? - a гости м-съ Домби жаловались на скуку, и молодая дама, лишенная бесѣды веселаго Феникса, ушедшаго тотчасъ послѣ стола, объявила тридцати пр³ятельницамъ, что она умираетъ съ тоски. Всѣ почтенныя дамы съ магазинами на головахь имѣли каждая свою причину быть недовольными м-съ Домби; директора и предсѣдатели были всѣ того мнѣн³я, что если ужъ м-ру Домби непремѣнно надо было жениться, такъ лучше бы ему выбрать себѣ жену постарше, хоть и не. красавицу, да зато постепеннѣе. Едва ли кто-нибудь изъ всего общества, исключая смирныхъ джентльменовъ, не считалъ себя обиженнымъ или пренебреженнымъ хозяевами. Безмолвная дама въ черной бархатной наколкѣ онѣмѣла отъ того, что дамѣ въ красной бархатной наколкѣ подали прежде нея. Даже сладк³я натуры смирныхъ джентльменовъ немного скисли, неизвѣстно, отъ излишняго ли употреблен³я лимонада, или отъ распространившейся въ обществѣ заразы; они говорили другъ другу сарказмы и шептали что-то о неравномъ бракѣ. Общее нерасположен³е и неудовольств³е проникло даже въ переднюю, и заразило лакеевъ. Мало того, даже факельщики во дворѣ не ускользнули отъ этого вл³ян³я и сравнивали этотъ пиръ съ похоронами безъ траура, при чемъ ни одинъ изъ гостей не получилъ въ наслѣдство ни гроша.

   Наконецъ, гости ушли; улица, заставленная экипажами, опустѣла; догорающ³я свѣчи освѣщали только м-ра Домби, разговаривающаго въ сторонѣ съ Каркеромъ, и м-съ Домби съ ея матерью. Эдиѳь сидѣла на оттоманѣ, a Клеопатра, въ позѣ Клеопатры, ждала своей горничиой. Каркеръ, окончивши разговоръ съ Домби, подошелъ къ Эдиѳи проститься.

   - Какой пр³ятный былъ вечеръ, - сказаль онъ. - Не утомились ли вы?

   - М-съ Домби, - подхватилъ Домби, подходя къ нимъ, - довольно прилагала старан³я, чтобы не утомиться. Крайне жалѣю, м-съ Домби, но я долженъ сказать вамъ, я желалъ бы, чтобы вы приняли на себя сегодня трудъ утомиться нѣсколько больше.

   Она взглянула на него мелькомъ и отвернулась, не отвѣчая ни слова.

   - Мнѣ очень жаль, - продолжалъ м-ръ Домби, - что вы не сочли своею обязанностью...

   Она опять на него взглянула.

   - Что вы не сочли своею обязанностью принять моихъ друзей съ большею внимательностью. Мног³я изъ особъ, съ которыми вы обошлись сегодня такъ небрежно, м-съ Домби, дѣлаютъ вамь честь своимъ посѣщен³емъ.

   - Помните ли вы, что мы здѣсь не одни, - продолжала она, устремивши на него пристальный взоръ.

   - Нѣтъ, пожалуйста, м-ръ Каркерь, - сказалъ Домби, останавливая уходящаго Каркера, - м-ръ Каркеръ, какъ вамъ извѣстно, пользуется моимъ полнымъ довѣр³емъ; онъ не хуже меня знаетъ, о чемъ идетъ рѣчь. Позвольте вамъ замѣтить, м-съ Домби, что эти почтенныя и богагыя особы дѣлаютъ своимъ посѣщен³емъ честь даже мнѣ.

   - Я васъ спрашиваю, - повторила оиа съ тѣмъ же презрительнымъ взглядомъ, - помните ли вы, что мы здѣсь не одни?

   - Сдѣлайте одолжеы³е, - проговорилъ Каркеръ, - позвольте мнѣ пожелать спокойной ночи. Хотя эта размолвка, конечно, не можетъ имѣть никакого значен³я...

   На этихъ словахъ прервала его м-съ Скьютонъ, наблюдавшая за вмражен³емъ лица Эдиѳи.

   - Милая Эдиѳь, любезный Домби, - сказала она, - почтенный другъ нашъ, м-ръ Каркеръ, безъ всякаго сомнѣн³я, мнѣ позволеио назвать его этимъ имеиемъ?

   - Много чести, - проворчалъ Каркеръ.

   - М-ръ Каркеръ высказалъ свою мысль, - продолжала м-съ Скьютонъ. - Я сама только что хотѣла сказать, что все это рѣшительно ничего не значитъ! Милая Эдиѳь, любезный Домби! мы очень хорошо знаемъ, что... Послѣ Флоуерсь, послѣ.

   Эти слова относились къ горничной, которая, увидѣвши мужчинъ, быстро ушла назадъ.

   - Что при вашей любви, при священномъ союзѣ вашихъ сердецъ, размолвка между вами не можетъ быть серьезна. Я очень рада, что этотъ ничтожный случай даетъ мнѣ поводъ сказать, что я не приписываю рѣшительью никакой важности подобнымъ вспышкамъ и не стану, подобно другимъ тещамъ (слышала я, что есть так³я тещи на бѣломъ свѣтѣ), вмѣшиваться въ ваши дѣла.

   Въ строгомъ взглядѣ нѣжной маменьки, устремленномъ на ея дѣтей, можно было прочесть опредѣленное намѣрен³е заранѣе устранить себя отъ звона ихъ брачныхъ цѣпей и укрыться подъ маскою непоколебимой вѣры въ ихъ взаимную любовь.

   - Я указалъ м-съ Домби, - сказалъ м-ръ Домби очень важно, - что не понравилось мнѣ съ иервыхъ же дней нашей брачной жизни, и что я желаю видѣть исправленнымъ. Покойной ночи, Каркеръ! - прибавилъ онъ, кивнувши ему головою.

   Каркеръ поклонился повелительной фигурѣ новобрачной, сверкающ³е глаза которой были устремлены на мужа, и, уходя, остановился поцѣловать милостиво протянутую ему руку Клеопатры.

   Если бы прекрасная Эдиѳь начала упрекать своего мужа, или измѣнила выражен³е лица, или вообще нарушила молчан³е хоть однимъ словомъ, когда они остались наединѣ (Клеопатра поспѣшила выйти), онъ нашелъ бы, можетъ статься, средство отстоять свое дѣло, взять верхъ. Но неизмѣримое высокомѣр³е, съ которымъ, взглянувши на него, она потупила глаза, не удостоивъ его ни полусловомъ, эта невыразимогордая поза, эта холодная, непреклонная рѣшимость, въ каждой чертѣ лица ея, - все это уничтожало Домби, и онъ былъ противъ всего этого безоруженъ. Онъ удалился отъ надменной красоты, всѣ черты которой слились въ одно чувство презрѣн³я,

   Былъ ли онъ столь низокъ, что подстерегъ ее часъ спустя, на той самой лѣстницѣ, гдѣ видѣлъ когда-то, при лунномъ свѣтѣ, Флоренсу съ Павломъ на рукахъ? Или случился онъ тутъ нечаянно, когда Эдиѳь сходила со свѣчею въ рукахъ изъ комнаты Флоренсы, съ тѣмъ непривычнымъ для него выражен³емъ лица, которое онъ подмѣтилъ уже однажды? Лицо Эдиѳи не могло, однако же, измѣниться такъ, какъ измѣнялось его лицо. Никогда, даже въ минуты величайшей гордости, не омрачалось оно такъ ужасно, какъ лицо Домби въ темномъ углу, въ ночь послѣ возвращен³я домой, и не разъ послѣ того, и, наконецъ, теперь.

  

   Глава XXXVII.

   Предостережен³е.

  

   Флоренса, Эдиѳь и м-съ Скьютонъ были на другой день вмѣстѣ; коляска была подана, онѣ собирались выѣхать. У Клеопатры былъ опять свой экипажъ, и Витерсъ, уже не тощ³й, въ курткѣ и военныхъ шароварахъ, стоялъ въ обѣденный часъ за креслами леди, кресла были уже безъ колесъ, и онъ не возилъ ихъ. Волоса его блестѣли отъ помады, онъ былъ въ козловыхъ перчаткахъ и благоухалъ одеколономъ.

   Дамы сидѣли въ комнатѣ Клеопатры. Клеопатра, покоясь на софѣ, только что проснулась и изволила прихлебывать изъ чашки шоколадъ въ три часа пополудни. Флоуерсъ хлопотала около воротничковъ и нарукавчиковъ и совершала церемон³ю коронован³я своей госпожи наколкою изъ персиковаго бархата; искусственныя розы наколки колебались очень грац³озно, какъ будто отъ дыхан³я зефира, но въ сущности оттого, что y старухи тряслась голова.

   - У меня что-то какъ будто нервы сегодня разстроены, Флоуерсъ, - сказала м-съ Скьютонъ. - Руки такъ и дрожатъ.

   - Вы вчера были душою общества, - отвѣчала Флоуерсъ, - a сегодня, вотъ видите, и должны поплатиться.

   Эдиѳь, стоявшая съ Флоренсой y окна, задомъ къ матери, вдругъ обернулась, какъ будто передъ ней сверкнула молн³я.

   - Милая Эдиѳь, y тебя нервы не разстроены? - спросила Клеопатра. - Ты такъ завидно умѣешь владѣть собою, но я знаю, и ты будешь мученицей, какъ несчастная мать твоя. Витерсъ, кто-то y дверей.

   - Визитная карточка, - сказалъ Витерсъ, подавая ее м-съ Домби.

   - Скажите, что я ѣду со двора, - отвѣчала оиа, не глядя на карточку.

   - Милая Эдиѳь, - медленно проговорила м-съ Скьютонъ, - какъ можно дать такой отвѣтъ, не взглянувши даже, кто пр³ѣхалъ. Подайте сюда, Витерсъ. М-ръ Каркеръ!

   - Я ѣду со двора, - повторила Эдиѳь такъ повелительно, что Витерсъ поспѣшилъ передать лакею этоть отвѣтъ тѣмъ же тономъ и выпроводить его вонъ.

   Но слуга скоро воротился и шепнулъ что-то Витерсу. Витерсъ, хотя очень неохотно, опять подощелъ къ Эдиѳи.

   - М-ръ Каркеръ приказалъ кланяться и просить удѣлить ему только минуту; ему надо поговорить съ вами о дѣлѣ.

   - Право, душа моя, - сказала Клеопатра самымъ сладкимъ голосомь, потому что лицо дочери было грозно, - если я смѣю подать совѣтъ, такъ ...

   - Приведите его сюда, - прервала ее Эдиѳь, и какъ только Витерсъ вышелъ исполнять приказан³е, она сказала, нахмуривши брови и обращаясь къ матери:

   - Вамъ угодно, чтобы я его приняла, такъ я приму его въ вашей комнатѣ.

   - Не уйти ли мнѣ? - поспѣшно спросила Флоренса.

   Эдиѳь кивнула сй въ знакъ соглас³я головою, но въ дверяхъ Флоренса все-таки встрѣтилась съ Каркеромъ. Онъ привѣтствовалъ ее съ тою же непр³ятною смѣсью фамильярности и почтен³я, какъ и прежде, сказалъ, что надѣется, что она здорова, - что вчера онъ съ трудомъ могъ узнать ее, такъ оиа перемѣнилась, и растворилъ ей для выхода дверь; учтивыя, почтительныя манеры его не могли, впрочемъ, скрыть его сознан³я, что онъ внушаетъ ей страхъ.

   Потомъ онъ прикоснулся къ благосклонной ручкѣ Клеопатры и, наконецъ, поклонился Эдиѳи. Она холодно, не глядя, отвѣтила на его поклонъ, не садилась сама и не приглашала его сѣсть, и ждала, что онъ скажетъ.

   Гордость, могущество, упорство характера были оплотомъ Эдиѳи; но убѣжден³е, что этотъ человѣкъ видѣлъ ее и мать ея при самомъ началѣ знакомства въ самомъ невыгодномъ свѣтѣ, что унижен³е ея было для него такъ же ясно, какъ для нея самой, что онъ читаетъ въ ея жизни, какъ въ раскрытой книгѣ, и понимаетъ малѣйш³е оттѣнки во взглядѣ и голосѣ, - все это лишало ее внутренней силы. Какъ гордо ни встрѣчала она его, съ лицомъ, требующимъ покорности, съ надменнымъ выражен³емъ губъ, отдаляющимъ его на почтительиое разстоян³е, съ негодован³емъ въ груди на его навязчивость, съ мрачнымъ взоромъ, не дающимъ упасть на него ни одному свѣтлому лучу изъ ея глазъ, и какъ почтительно ни стоялъ онъ передъ ней, съ молящимъ и оскорбленнымъ видомъ и съ совершеииою покорностью ея волѣ, - она все-таки сознавала въ глубинѣ души, что въ сущности роли ихъ не таковы, что могущество и побѣда на его сторонѣ, и что онъ самъ знаетъ это, какъ нельзя лучше.

   - Я осмѣлился просить y васъ свидан³я, - сказалъ Каркеръ, - и рѣшился сказать, что пришелъ по дѣлу, потому что ...

   - Можетъ быть, м-ръ Домби поручилъ вамъ сдѣлать мнѣ какое-нибудь замѣчан³е? - сказала Эдиѳь. - Вы пользуетесь его довѣр³емъ въ такой непонятной степени, что это меня вовсе не удивитъ.

   - Я не имѣю отъ него никакого поручен³я къ леди, проливающей славу на его имя, - отвѣчалъ Каркеръ, - прошу ее только быть справедливой ко мнѣ, униженно просящему ее объ этой справедливости, ко мнѣ, простому подчиненному м-ра Домби; прошу ее обдумать, что я находился вчера вечеромъ въ совершенно страдательномъ положен³и, и что рѣшительно не отъ меня зависѣло быть или не быть свидѣтелемъ непр³ятнаго случая. Я называю этотъ случай непр³ятнымъ, - прибавилъ онъ, обращаясь наполовину къ м-съ Скьютонъ, - единственно въ отношен³и ко мнѣ, имѣвшему несчаст³е быть при томъ. Такая ничтожная размолвка между людьми, искренно друтъ друга любящими и готовыми другъ для друга на всякую жертву, не можетъ имѣть никакого значен³я, какъ очень вѣрно замѣтила еще вчера сама м-съ Скьютонъ.

   Эдиѳь не въ силахъ была взглянуть на него и послѣ минутнаго молчан³я сказала:

   - Но дѣло, за которымъ вы пришли...

   - Эдиѳь, душа моя! - прервала ее Клеопатра, - что же это м-ръ Каркеръ все стоитъ. Садитесь, м-ръ Каркеръ.

   Онъ ни слова не отвѣчалъ матери, но устремилъ взоръ на гордую дочь, какъ будто рѣшился сѣсть не иначе, какъ по ея приглашен³ю. Эдиѳь принуждена была сѣсть и слегка указала ему рукою на стулъ. Невозможно было сдѣлать жеста холодиѣе, надменнѣе, неуважительнѣе, но и на это она рѣшилась только по принужден³ю. Этого было довольно. Каркеръ сѣлъ.

   - Позволено ли мнѣ будетъ, - сказалъ онъ, обращаясь къ м-съ Скьютонъ и выказывая ей рядъ бѣлыхъ зубовъ - (вы повѣрите мнѣ на слово, что я имѣю на это достаточныя причины), позволено ли мнѣ будетъ обратиться съ тѣмъ, что я имѣю сказать, къ м-съ Домби, и предоставить ей сообщить это потомъ вамъ, ея лучшему другу, разумѣется, послѣ м-ра Домби?

   М-съ Скьютонъ хотѣла удалиться, но Эдиѳь остановила ее; Эдиѳь хотѣла было остановить и его и съ негодован³емъ приказала ему или говорить открыто, или молчать; но когда онъ проговорилъ вполголоса:

   - Миссъ Флоренса, которая только что вышла отсюда...

   Она позволила ему продолжать,

   Эдиѳь обратила взоръ свой на нсго. И когда онъ, съ величайшею, впрочемъ, почтительностью, маклонился къ ней поближе и униженно оскалилъ зубы, она была, кажется, готова убить его на мѣстѣ.

   - Обстоятельства поставили миссъ Флоренсу въ несчастное положен³е, - началъ онъ. - Мнѣ непр³ятно говорить объ этомъ вамъ, которая такъ привизана къ отцу ея, которая, естественно, принимаетъ къ сердцу каждое касающееся его слово.

   Онъ говорилъ вообще тихо и внятно, но никакими словами не выразить, какъ тихо и, вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ внятно говорилъ онъ въ эту минуту, и всяк³й разъ, когда рѣчь касалась того же предмета.

   - Но, какъ человѣкъ совершенно преданный м-ру Домби, какъ человѣкъ, жизнь котораго протекла въ благоговѣйномъ созерцан³и характера м-ра Домби, я могу сказать, не оскорбляя иѣжной привязаньюсти вашей къ супругу, что онъ, къ несчастью, почти не обращалъ вниман³я на миссъ Флоренсу.

   - Знаю, - отвѣчала Эдиѳь.

   - Вы это знаете! - воскликиулъ Каркеръ, глубоко вздохнувши. - Ухъ! какъ гора съ плечъ свалилась! Надѣюсь, вамъ извѣстно тоже, что было причиною этой небрежности, изъ какого прекраснаго источника гордости, я хочу сказать, характера м-ра Домби...

   - Оставимъ его и обратимся къ вашему дѣлу, - сказала Эдиѳь.

   - Мнѣ очень жаль, - продолжалъ Каркеръ, - что я не могу оправдать м-ра Домби, ью судите обо мнѣ по себѣ, и вы простите мнѣ, что участ³е къ нему завлекаетъ меня слишкомъ далеко.

   Что за пытка для ея гордаго сердца - сидѣть лицомъ къ лицу съ этимъ человѣкомъ и выслушивать, какъ онъ навязываетъ ей ея ложную клятву передъ алтаремъ, какъ будто подчуетъ ее подонками густого яда, на которые она не можетъ смотрѣть безъ отвращен³я, и которые не можетъ оттолкнуть прочь! какъ терзали ея душу стыдъ, гнѣвъ, угрызен³я совѣсти! Она с³яла передъ нимъ во всемъ велич³и гордой красоты, a въ душѣ чувствовала, что она пресмыкается y ногъ его!

   - Миссъ Флоренса, - продолжалъ Каркеръ, - была предоставлена попечен³ю (если только это можно назвать попечен³емъ) наемныхъ слугъ, людей во всѣхъ отношен³яхъ ниже ея, она была лишена руководителя въ юныхъ лѣтахъ и, естественно, впала въ ошибки: забыла, въ нѣкоторой степени, свой санъ, привязалась къ человѣку безъ всякаго зыачен³я, нѣкоемому Вальтеру, котораго теперь, къ счастью, уже нѣтъ на свѣтѣ, вступила въ сношен³я съ моряками, людьми дурной репутац³и, и старымъ бѣглымъ банкротомъ.

   - Всѣ эти обстоятельства мнѣ извѣстны, - сказала Эдиѳь, презрительно глядя на Каркера, - и извѣстно также, что вы ихъ извращаете. Впрочемъ, можетъ быть, онѣ вамъ не такъ извѣстны.

   - Извините, - возразилъ Каркеръ, - я думаю, никто не знаетъ ихъ лучше меня! Ваше благородное, пламенное сердце, которое повелѣваетъ вамъ защищать вашего почтеннаго супруга, я уважаю это сердце, я благоговѣю передъ нимъ. Но что касается до этихъ обстоятельствъ (о нихъ-то собственно я и пришелъ поговорить съ вами), я знаю ихъ вѣрно, какъ человѣкъ, пользующ³йся довѣр³емъ м-ра Домби; какъ другъ его, могу сказать, я совершенно убѣдился въ истинѣ того, что говорю. Принимая глубокое участ³е во всемъ, что до него касается, и, если вамъ угодно, желая также доказать мое усерд³е, я долго слѣдилъ за всѣмъ этимъ самъ и чрезъ другихъ, вѣрныхъ людей, и могу представить безчисленныя доказательства въ подтвержден³е моихъ словъ.

   Она подняла свои глаза, не выше его рта, но даже и на зубахъ его могла, кажется, прочесть, что онъ имѣетъ средства надѣлать много зла.

   - Извините, - продолжалъ онъ, - что я осмѣлился посовѣтоваться насчетъ этого съ вами. Это потому, что вы, какъ я замѣтилъ, принимаете большое участ³е въ миссъ Флоренсѣ.

   Чего онъ въ ней не замѣтилъ, чего не зналъ? Раздосадованная этою мыслью, она прикусила дрожащую губу и слегка кивнула головой въ знакъ соглас³я.

   - Это участ³е, трогательное доказательства, что все, близкое м-ру Домби, близко и вамъ, не позволяетъ мнѣ немедленно сообщить ему всѣ эги обстоятельства, которыя ему до сихъ поръ еще неизвѣстны. И признаюсь вамъ, это было бы для меня такъ непр³ятно, что я готовъ молчать, если только вы изъявите на это хотя малѣйшее желан³е.

   Эдиѳь подняла голову, закинула ее назадъ и устремила на него мрачный взоръ. Онъ встрѣтилъ его самою любезною улыбкою и продолжалъ:

   - Вы говорите, что я извращаю обстоятельства. Нѣтъ! Но положимъ, что я ихъ извращаю. Непр³ятное чувство, которое пробуждаетъ во мнѣ этотъ предметъ, проистекаетъ изъ того, что разоблачен³е этихъ связей и отношен³й, со стороны миссъ Флоренсы совершенно невинныхъ, подѣйствуетъ на м-ра Домби, уже предубѣжденнаго противъ дочери, совершенно иначе. Онъ, вѣроятно, рѣшится (о чемъ уже, какъ мнѣ извѣстно, и подумывалъ) отдѣлить ее отъ семейства и удалить изъ дому. Будьте ко мнѣ снисходительны: вспомните мои близк³я отношен³я къ м-ру Домби, мое знан³е его сердца, мое къ нему уважен³е, почти съ самого дѣтства, и вы извините меня, что я осмѣливаюсь видѣть въ немъ недостатокъ, если еще можно назвать недостаткомъ возвышенную стойкость характера, корень которой держится въ благородной гордости и сознан³и могущества, которому всѣ мы должны покоряться, стойкость, которую нельзя переломить, какъ упорство въ другихъ натурахъ, и которая растетъ и крѣпнетъ съ каждымъ годомъ, съ каждымъ днемъ.

   Даже и такой незначительный случай, какъ, напримѣръ, вчера вечеромъ, подтверждаетъ мои слова не хуже всякаго другого, поважнѣе. Домби и Сынъ не знаютъ ни часу, ни времени, ни мѣста; они ниспровергаютъ все. Впрочемъ, я радъ, что этотъ случай доставилъ мнѣ поводъ поговорить объ этомъ съ м-съ Домби, хотя онъ же навлекъ на меня ея минутное негодован³е. Меня тревожили всѣ эти обстоятельства, когда м-ръ Домби призвалъ меня въ Лемингтонъ. Я увидѣлъ васъ. Я не могъ не видѣть, въ какое отношен³е вступите вы скоро съ м-ромъ Домби, къ обоюдному вашему счастью, и я тогда же рѣшился обождать, пока вы вступите хозяйкой въ этотъ домъ, и поступить потомъ такъ, какъ поступилъ я теперь. Я чувствую, что не дѣлаю проступка передъ м-ромъ Домби, ввѣряя то, что знаю, вамъ; если двое живутъ однимъ сердцемъ, какъ вы съ вашимъ супругомъ, то одинъ - полный представитель другого. Слѣдовательно, вамъ ли, ему ли, сообщу я свѣдѣн³я обо всѣхъ этихъ обстоятельствахъ, совѣсть моя равно спокойна. Васъ избралъ я по тѣмъ причинамъ, которыя уже имѣлъ честь изложить вамъ. Смѣю ли надѣяться, что откровенность моя принята, и что отвѣтственность съ меня снята?

   Долго помнилъ онъ взоръ, которымъ подарила она его въ заключен³е этой рѣчи. Наконецъ, послѣ внутренней борьбы, она сказала:

   - Хорошо. Считайте это дѣло оконченнымъ и не упоминайте о немъ больше.

   Онъ низко поклонился и всталъ. Она тоже встала, и онъ простился съ величайшею почтительностью. Витерсъ, встрѣтивш³й его на лѣстницѣ, остановился, пораженный красотою его зубовъ и с³яющей улыбкой; прохож³е на улицѣ приняли его за дантиста, выставившаго свои зубы на показъ. Тѣ же прохож³е приняли Эдиѳь, когда она поѣхалл въ своемъ экипажѣ, за знатную леди, столь же счастливую, сколь богатую и прекрасную. Они не видѣли ее за минуту передъ тѣмъ въ ея комнатѣ, оми не слышали, какимъ голосомъ воскликнула она: "О Флоренса, Флоренса!"

   М-съ Скьютонъ, лежа на софѣ и кушая шоколадъ, не слышала ничего, кромѣ слова д_ѣ_л_о, къ которому чувствовала смертельное отвращен³е и которое уже давно вычеркнула изъ своего словаря. Кромѣ того, она собиралась сдѣлать опустошительный набѣгъ на разные магазины. Итакъ, м-съ Скьютонъ не разспрашивала дочь и не выказала никакого любопытства. Персиковая наколка надѣлала ей много хлопотъ, когда она вышла на крыльцо; погода была вѣтреная, наколка торчала совсѣмъ на затылкѣ и непремѣнно хотѣла дезертировать, не поддаваясь ни на как³я ласки своей владѣтельницы. Когда карету заперли отъ вѣтра, розы опять начали колебаться отъ дрожан³я головы. Итакъ, м-съ Скьютонъ было не до дѣла.

   Не лучше было ей и подъ вечеръ. М-съ Домби, совершенно одѣтая, уже съ полчаса ждала ее въ уборной, a м-ръ Домби парадировалъ по гостиной въ кисломъ велич³и (они собирались куда-то на обѣдъ), какъ, вдругъ, Флоуерсъ, блѣдная, вбѣжала къ м-съ Домби и сказала:

   - Извините, я, право, не знаю, что дѣлать съ барыней!

   - Какъ, что?

   - Да сама не знаю, что съ ней сдѣлалось, - отвѣчала испуганная Флоуерсъ, - так³я гримасы дѣлаетъ!

   Эдиѳь поспѣшила съ ней въ комнату матери. Клеопатра была въ полномъ убранствѣ, въ брилл³антахъ, въ короткихъ рукавахъ, раздушенная, съ поддѣльными локонами и зубами и другими суррогатами молодости; но паралича обмануть ей этимъ не удалось; онъ узналъ въ ней свою собственность и поразилъ ее передъ зеркаломъ, гдѣ она и лежала, какъ отвратительная кукла.

   Эдиѳь и Флоуерсъ разобрали ее по частямъ и отнесли ничтожный остатокъ на постель. Послали за докторами; доктора прописали сильныя лѣкарства и объявили, что теперь она оправится, но второго удара не перенесетъ.

   Такъ пролежала м-съ Скьютонъ нѣсколько дней, безсловесная, уставивши глаза въ потолокъ; иногда она издавала как³е-то неопредѣленные звуки въ отвѣтъ на разные вопросы; въ другое же время не отвѣчала ни жестомъ, ни даже движен³емъ глазъ.

   Наконецъ, она начала приходить въ себя, получила до иѣкоторой степени способность двигаться, но еще не могла говорить. Однажды она почувствовала, что можетъ владѣть правою рукою; показывая это своей горничной, она была какъ будто чѣмъ-то недовольна и сдѣлала знакъ, чтобы ей подали перо и бумагу. Флоуерсъ, думая, что она хочетъ написать завѣщан³е, немедленно исполнила ея желан³е. М-съ Домби не было дома, и горничная ожидала результата съ необыкновеннымъ, торжественнымъ чувствомъ.

   М-съ Скьютонъ царапала по бумагѣ, вычеркивала, выводила не тѣ буквы и, наконецъ, послѣ долгихъ усил³й, написала:

   "Розовыя занавѣси".

   Флоуерсъ, какъ и слѣдовало ожидать, совершенио стала втупикъ отъ такого завѣщан³я. Тогда Клеопатра прибавила въ пояснен³е еще два слова, и на бумагѣ явилась фраза:

   - Розовыя занавѣси - для докторовъ.

   Тутъ только горничная начала догадываться, что надъ кроватью надо повѣсить розовыя занавѣси, чтобы цвѣтъ лица казался лучше, когда пр³ѣдутъ доктора. Хорошо знавш³е старуху не сомнѣвались въ справедливости этой догадки, которую она и сама скоро была въ состоян³и подтвердить. Розовыя занавѣси были повѣшены, и она быстро начала оправляться. Скоро она могла уже сидѣть въ локонахъ, кружевной шапочкѣ и шлафрокѣ, съ румянами въ ямахъ, гдѣ нѣкогда были щеки.

   Гадко было видѣть, какъ эта отжившая женщина жеманится, дѣлаетъ глазки и молодится передъ смертью, какъ передъ майоромъ. Но болѣзнь ли сдѣлала ее лукавѣе и фальшивѣе прежняго, или она потерялась, сравнивая то, что она въ самомъ дѣлѣ, съ тѣмъ, чѣмъ хотѣла казаться, или зашевелилась въ ней совѣсть, которая не могла ни съ силою выступить наружу, ни совершенно скрыться во тьмѣ, или, что всего вѣроятнѣе, подѣйствовало все это вмѣстѣ, только результатъ былъ тотъ, что она начала выказывать ужасныя претенз³и на любовь и благодарность Эдиѳи, хвалить себя безъ мѣры, какъ примѣрную мать, и ревновать Эдиѳь ко всѣмъ. Забывши сдѣланное услов³е, она безпрестанно говорила дочери о ея замужествѣ, какъ доказательствѣ ея материнской попечительности.

   - Гдѣ м-съ Домби? - спрашивала она y горничной.

   - Выѣхала со двора.

   - Выѣхала? Ужъ не отъ меня ли она бѣгаетъ, Флоуерсъ?

   - Что вы! Богъ съ вами! Она поѣхала съ миссъ Флоренсой.

   - Съ миссъ Флоренсой? Да кто миссъ Флоренса? Не говорите мнѣ о миссъ Флоренсѣ! Что для меня миссъ Флоренса въ сравнен³и со мною?

   И слезы были наготовѣ, но ихъ осушали обыкновенно блескъ брилл³антовъ, персиковая наколка (ее она надѣла ради гостей уже за нѣсколько недѣль до того, какъ могла выйдти изъ комнаты) или вообще какая-нибудь щегольская тряпка. Но когда являлась Эдиѳь съ своей гордой осанкой, истор³я начиналась снова.

   - Прекрасно, Эдиѳь! - восклицала она, тряся головою.

   - Что съ вами, маменька?

   - Что со мною! Люди дѣлаются съ каждымь днемъ хуже и неблагодарнѣе; право, на свѣтѣ не бьется теперь, кажется, ни одного признательнаго сердца. Витерсъ любитъ меня больше, нежели ты. Онъ ухаживаетъ за мною больше родной дочери. Право, пожалѣешь, что такъ молода лицомъ, иначе, можетъ быть, питали бы ко мнѣ большее уважен³е.

   - Чего же вы хотите, маменька?

   - О, многаго, Эдиѳь!

   - Недостаетъ вамъ чего-нибудь? Если такъ, такъ въ этомъ вы сами виноваты.

   - Сама виновата! - возражала она всхлипывая. - Быть такой матерью, какъ я была для тебя, Эдиѳь! Дѣлить съ тобою все, почти отъ колыбели! И видѣть отъ тебя такое пренебрежен³е! Ты мнѣ какъ будто чужая. Флоренсу ты любишь въ двадцать разъ больше. Упрекать меня, говорить, что я сама виновата!..

   - Маменька, я ни въ чемъ васъ не упрекаю. Зачѣмъ вы все говорите объ упрекахъ?

   - Какъ же мнѣ не говорить, когда я вся любовь и привязанность, a ты такъ и ранишь меня каждымъ взглядомъ.

   - Я и не думаю ранить васъ. Забыли вы наше услов³е? Оставьте прошедшее въ покоѣ.

   - Да, оставьте въ покоѣ! Оставимъ все въ покоѣ, и благодарность матери, и любовь, и самую меня въ этой комнатѣ! Привяжемся къ другимъ, которые не имѣютъ никакого права на нашу привязанносты Правосудный Боже! Эдиѳь! знаешь ли ты, въ какомъ домѣ ты хозяйка?

   - Разумѣется.

   - Знаешь ли ты, за кѣмъ ты замужемъ? Знаешь ли ты, что y тебя теперь есть и домъ, и положен³е въ свѣтѣ, и экипажъ?

   - Знаю, все знаю, маменька.

   - Не хуже, какъ было бы за этимъ, - какъ бишь его? Грейнджеромъ, если бы онъ не умеръ. И кому ты всѣмъ этимъ обязана?

   - Вамъ, маменька, вамъ.

   - Такъ обними же и поцѣлуй меня; докажи мнѣ, что ты сознаешься, что нѣтъ на свѣтѣ матери лучше меня. Не убивай меня неблагодарностью, или, право, я сдѣлаюсь такимъ чучеломъ, что никто не узнаетъ меня, когда я опять выйду въ общество, - даже это ненавистное животное, майоръ.

   И при всемъ томъ, когда Эдиѳь наклонялась и прикасалась къ ней холодной щекой, мать въ испугѣ отклонялась прочь, начинала дрожать и кричать, что ей дурно. Въ другое время случалось, что она униженно просила Эдиѳь присѣсть къ ея постели и смотрѣла на задумчивую дочь съ лицомъ, безобраз³е и дикость котораго не смягчали даже розовыя занавѣси.

   Дни проходили за днями; розовыя занавѣси алѣли на смертной оболочкѣ Клеопатры и ея нарядѣ, поношенномъ больше прежнаго, въ вознагражден³е опустошительныхъ слѣдовъ болѣзни, на румянахъ, на зубахъ, локонахъ, брилл³антахъ, короткихъ рукавахъ и на всемъ костюмѣ куклы, безъ чувствъ упавшей нѣкогда передъ зеркаломъ. Эти занавѣси были свидѣтелями ея невнятныхъ рѣчей, похожихъ на дѣтск³й пискъ, и внезапной забывчивости, являвшейся какъ-то по собственной прихоти, какъ будто въ насмѣшку надъ ея фантастическою особою.

   Но никогда не были онѣ свидѣтелями иного тона въ разговорѣ ея съ дочерью. Никогда не видѣли онѣ улыбки на прекрасномъ лицѣ Эдиѳи или нѣжнаго выражен³я дочерней любви въ сумрачныхъ чертахъ ея.

  

  

   Миссъ Токсъ, покинутая другомъ своимъ Луизою Чиккъ и лишенная благосклонности м-ра Домби, - ибо ни за зеркаломъ камина, ни на фортеп³ано не красовалось пары свадебныхъ билетовъ, соединенныхъ серебряною нитью, - миссъ Токсъ пала духомъ и была очень грустна. Нѣсколько времени не раздавались на Княгининомъ Лугу звуки извѣстнаго вальса, растен³я были забыты, и пыль покрыла мин³атюрный портретъ предка миссъ Токсъ въ напудренномъ парикѣ.

   Но миссъ Токсъ была не въ тѣхъ лѣтахъ и не такого характера, чтобы долго предаваться безпо лезной грусти. У фортеп³ано успѣли разстроиться только двѣ клавиши, когда опять загремѣлъ извѣстный вальсъ; только одна вѣтка геран³ума засохла отъ недостатка пищи, когда миссъ Токсъ опять принялась хлопотать около своихъ растен³й; и облако пыли покрывало напудреннаго предка только въ продолжен³е шести недѣль, послѣ чего миссъ Токсъ дунула на его благообразное лицо и вытерла его замшею.

   Миссъ Токсъ, однако же, осиротѣла. Привязанность ея, какъ смѣшно она ни высказывалась, была неподдѣльна и сильна, и незаслуженное оскорблен³е со стороны Луизы - какъ выражалась она сама - глубоко ее огорчило. Впрочемь, сердце миссъ Токсъ было совершенно чуждо всякой злобы. Она провела жизнь безъ личныхъ мнѣн³й, зато и не знала до сихъ поръ злыхъ страстей. Теперь только, когда ей случилось однажды на улицѣ завидѣть вдали Луизу Чиккъ, кроткая натура ея возмутилась до такой степени, что она рада была найти убѣжище въ кухмистерской, гдѣ и выплакала чувства свои въ мрачной столовой, пропитанной запахомъ говядины.

   На м-ра Домби миссъ Токсъ не считала себя вправѣ жаловаться. Она имѣла такое высокое понят³е о его велич³и, что теперь, вдали отъ него, ей казалось, что разстоян³е между ними всегда было неизмѣримо, и что терпѣть ее нѣсколько ближе было съ его стороны великодушною снисходительностью. Не было на свѣтѣ, по ея мнѣн³ю, женщины слишкомъ прекрасной для того, чтобы сдѣлаться супругою м-ра Домби и, желая избрать себѣ жену, онъ, естественно, долженъ былъ искать въ высшей сферѣ. Миссъ Токсъ разъ двадцать на день со слезами на глазахъ повторяла себѣ