Диккенс Чарльз - Замогильные записки Пикквикского клуба

асъ галлерея номеръ первый.

   - Вижу, любезный, вижу,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, устремивъ безпокойный взглядъ на темную и грязную лѣстницу, которая вела, повидимому, въ подземелье, къ сырымъ и мрачнымъ каменнымъ сводамъ.- A въ этихъ погребахъ, думать надобно, вы содержите горюч³й матер³алъ для отоплен³я арестантскихъ комнатъ. Гмъ! Спускаться туда очень непр³ятно; но кладовыя, по всей вѣроятности, весьма удобны для своихъ цѣлей.

   - Гмъ! Еще бы они были неудобны, какъ скоро здѣсь живутъ порядочные люди,- замѣтилъ м-ръ Рокеръ.- У насъ тутъ все устроено на широкую ногу, и въ этихъ комнатахъ, смѣю васъ увѣрить, живутъ припѣваючи. Это, вѣдь, Ярмарка.

   - Какъ!- воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.- Неужели вы хотите сказать, что въ этихъ душныхъ и грязныхъ вертепахъ могутъ жить существа, одаренныя разумною душою?

   - A почему жъ я не могу этого сказать?- возразилъ съ негодующимъ изумлен³емъ м-ръ Рокеръ.- Что вы тутъ находите удивительнаго?

   - И вы не шутите,- продолжалъ м-ръ Пикквикъ.- Вы увѣряете серьезно, что въ этихъ трущобахъ живутъ люди?

   - Не только живутъ, но умираютъ очень часто,- отвѣчалъ тюремщикъ.- И было бы вамъ извѣстно, что удивляться тутъ нечему, потому что y насъ все содержится въ исправности, на чистоту, какъ слѣдуетъ. Комнатки хорош³я, не темныя, привольныя; всяк³й можетъ жить здѣсь, сколько ему угодно. И нечему тутъ удивляться. Да.

   Много и еще въ этомъ родѣ говорилъ краснорѣчивый тюремщикъ, считавш³й, повидимому, непремѣнной обязанностью вступаться за интересы и честь заведен³я, гдѣ онъ состоялъ на дѣйствительной службѣ; но м-ръ Пикквикъ уже не сдѣлалъ никакихъ возражен³й, тѣмъ болѣе, что проводникъ его, одушевленный своимъ предметомъ, началъ бросать на него весьма сердитые и, въ нѣкоторомъ смыслѣ, яростные взгляды. Затѣмъ м-ръ Рокеръ, продолжая свой путь, пошелъ наверхъ по другой, столько же грязной лѣстницѣ, какъ и спускъ въ подземелье, о которомъ сейчасъ была рѣчь. За нимъ послѣдовалъ м-ръ Пикквикъ, сопровождаемый своимъ вѣрнымъ слугою.

   - Вотъ здѣсь y насъ кафе-ресторанъ,- сказалъ м-ръ Рокеръ, останавливаясь перевести духъ въ другой такой же галлереѣ.- Тамъ будетъ еще одна галлерея, a тамъ ужъ четвертый этажъ, и вы будете спать сегодня въ смотрительской комнатѣ, вонъ тамъ, неугодно-ли сюда.

   Проговоривъ все это однимъ духомъ, м-ръ Рокеръ пошелъ опять по ступенямъ лѣстницы, ведя за собою м-ра Пикквика и Самуэля.

   Всѣ эти лѣстницы весьма тускло освѣщались небольшими узенькими окнами, откуда былъ видъ на тюремную площадь, огражденную высокими кирпичными стѣнами съ желѣзной остроконечной рѣшеткой поверхъ ея. Площадь эта, какъ сказалъ м-ръ Рокеръ, назначалась для игры въ мячъ. Немного подальше, въ той части тюрьмы, которая выходила на Фаррингтонскую улицу, была такъ называемая - Живописная площадь, получившая это назван³е отъ стѣнъ, гдѣ изображены были подоб³я военныхъ людей во весь ростъ. Эти и друг³е артистическ³е рисунки, по свидѣтельству м-ра Рокера, были произведен³емъ какого-то маляра, заключеннаго и умершаго въ этой тюрьмѣ за нѣсколько десятковъ лѣтъ назадъ.

   Эти извѣст³я выгружались, повидимому, сами собою изъ груди словоохотливаго тюремщика, и онъ сообщилъ ихъ вовсе не съ тою цѣлью, чтобъ увеличить массу свѣдѣн³й и наблюден³й ученаго мужа. Пройдя еще одну лѣстницу, м-ръ Рокеръ пошелъ быстрыми шагами на противоположный конецъ узкой галлереи. Здѣсь онъ отворилъ дверь, и передъ глазами его спутниковъ открылся апартаментъ вовсе непривлекательной наружности. Вдоль стѣнъ этого номера стояло восемь или девять желѣзныхъ кроватей.

   - Вотъ вамъ и комната,- сказалъ м-ръ Рокеръ, остановившись въ дверяхъ и бросая на м-ра Пикквика торжествующ³й взглядъ.

   Но на лицѣ м-ра Пикквика не отразилось, при этомъ извѣст³и, ни малѣйшихъ слѣдовъ внутренняго удовольств³я, и м-ръ Рокеръ, съ досадой отвернувъ отъ него взоръ, сосредоточилъ все свое вниман³е на физ³оном³и Самуэля Уэллера, который, вплоть до настоящей минуты хранилъ упорное и глубокомысленное молчан³е.

   - Вотъ и комната, молодой человѣкъ!- замѣтилъ м-ръ Рокеръ.

   - Вижу,- отвѣчалъ Самуэль, дѣлая ласковый кивокъ.

   - Такой комнаты не найти вамъ и въ Фаррингтонскомъ отелѣ,- не правда ли?- сказалъ м-ръ Рокеръ съ самодовольною улыбкой.

   Въ отвѣтъ на это, м-ръ Уэллеръ весьма замысловато подмигнулъ и прищурилъ лѣвый глазъ, и это, смотря по обстоятельствамъ, могло означать, или то, что онъ совершенно согласенъ съ мнѣн³емъ вопрошающаго, или вовсе не согласенъ, или наконецъ, что онъ совсѣмъ не думалъ о такихъ вещахъ. Выполнивъ этотъ маневръ и снова открывъ свой глазъ, м-ръ Уэллеръ приступилъ къ разспросамъ относительно той знаменитой койки, которая, по рекомендац³и м-ра Рокера, должна была имѣть удивительныя свойства.

   - A вотъ вамъ и постель,- сказалъ м-ръ Рокеръ, указывая на стоявшую въ углу желѣзную кровать, покрытую ржавчиной.- При одномъ взглядѣ на нее, такъ и разбираетъ охота повалиться и всхрапнуть. Лихая койка!

   - Я такъ и думалъ,- отвѣчалъ Самуэль, обозрѣвая этотъ родъ мебели съ величайшимъ отвращен³емъ.- Не нужно ѣсть и маку, чтобы спать на ней съ аппетитомъ.

   - Совсѣмъ не нужно,- сказалъ м-ръ Рокеръ.

   Самуэль искоса взглянулъ на своего господина, желая вѣроятно уловить на его физ³оном³и впечатлѣн³е, произведенное зрѣлищемъ этого печальнаго и грязнаго жилища. Велик³й человѣкъ быль совершенно спокоенъ.

   - A эти господа, что спятъ въ этой комнатѣ, джентльмены, я полагаю?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Джентльмены съ маковки до пятокъ,- отвѣчалъ м-ръ Рокеръ.- Одинъ изъ нихъ выпиваетъ въ сутки по двѣнадцати кружекъ пива и не выпускаетъ трубки изо рта.

   - Молодецъ!- замѣтилъ Самуэль.

   - Первый номеръ!- подтвердилъ тюремщикъ.

   Нисколько не озадаченный этимъ извѣст³емъ, м-ръ Пикквикъ съ улыбкой объявилъ о своей рѣшимости испытать на себѣ въ эту ночь снотворное вл³ян³е чудесной койки.

   - Вы можете, сэръ, ложиться когда вамъ угодно, безъ всякой церемон³и,- сказалъ тюремщикъ и, слегка кивнувъ головою, оставилъ своего арестанта.

   М-ръ Пикквикъ и слуга его остались въ галлереѣ. Было жарко, душно и темно. Двери отъ маленькихъ каморокъ по обѣимъ сторонамъ галлереи были немного пр³отворены. Прогуливаясь взадъ и впередъ, м-ръ Пикквикъ заглядывалъ въ нихъ съ большимъ участ³емъ и любопытствомъ. Въ одной комнатѣ, черезъ густое облако табачнаго дыма, разглядѣлъ онъ четверыхъ дюжихъ молодцовъ, игравшихъ въ засаленную колоду картъ за столомъ, уставленнымъ со всѣхъ концовъ полуопорожненными кружками пива. Въ сосѣдней каморкѣ сидѣлъ одиноко джентльменъ степенной наружности, перебирая пачки грязныхъ бумагъ, пожелтѣвшихъ отъ пыли: онъ хотѣлъ, казалось, при свѣтѣ сальнаго огарка, писать, чуть ли не въ сотый разъ, длинную истор³ю своихъ душевныхъ скорбей и огорчен³й въ назидан³е какому-нибудь великому человѣку, который, по всей вѣроятности, никогда не станетъ и читать этого литературнаго произведен³я. Въ третьей комнатѣ виднѣлось цѣлое семейство: мужъ, дѣти и жена; они стлали постель на полу и на стульяхъ, гдѣ должны были провести эту ночь младш³е члены семьи. Въ четвертой, пятой, шестой, седьмой и т. д.- шумъ, толкотня, пиво и табакъ, стукъ, брань, смѣхъ и карты - тюремная жизнь во всемъ разгарѣ.

   Въ самыхъ галлереяхъ, и особенно на ступеняхъ лѣстницы, виднѣлись разнообразные джентльмены съ болѣе или менѣе замѣчательными физ³оном³ями. Одни прохаживались взадъ и впередъ, вѣроятно потому, что ихъ комнаты унылы и пусты; друг³е потому, что въ комнатахъ душно и тѣсно; но большая часть этихъ господъ, томимыхъ внутреннимъ безпокойствомъ, выходили изъ своихъ убѣжищъ съ единственною цѣлью убить какъ-нибудь однообразные часы затворнической жизни. Были тутъ люди изъ всѣхъ сослов³й, охъ земледѣльца въ бумазейной курткѣ, до промотавшагося эсквайра въ шелковомъ халатѣ съ изодранными рукавами; но всѣ они отличались однимъ и тѣмъ-же безпечнымъ видомъ, и тою безпардонною юркостью, которая составляетъ особенность тюремной атмосферы. Всего этого невозможно изобразить словами; но тѣмъ не менѣе, вы поймете эту жизнь въ одно мгновен³е ока, лишь только перешагнете за порогъ долговой тюрьмы и потрудитесь взглянуть на пеструю группу, представлявшуюся теперь наблюдательному взору великаго мужа.

   - Странно, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, облокотившись на лѣстничныя перила,- изъ всего того, что я здѣсь вижу и слышу, можно придти къ заключен³ю, что арестъ за долги не составляетъ, повидимому, никакого наказан³я для этихъ господъ.

   - Вы такъ думаете?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Какъ-же иначе? Всѣ они пьютъ, курятъ, поютъ и кричатъ, какъ въ какой-нибудь харчевнѣ,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.- Они, очевидно, не думаютъ о своемъ положен³и.

   - Что правда, то правда, сэръ,- замѣтилъ м-ръ Уэллеръ,- есть тутъ джентльмены, которые не думаютъ ни о чемъ: тюремная жизнь для нихъ - вѣчный праздникъ. Портеръ, мячи и карты - чего имъ больше? Но есть, конечно, въ этихъ стѣнахъ и так³е горемыки, которымъ не пойдетъ на умъ этотъ кутежъ. Они бы и рады заплатить своимъ заимодавцамъ, если бы могли. Здѣсь они съ тоски пропадаютъ. Дѣло вотъ въ чемъ сэръ: если, примѣромъ сказать, запропастится сюда какой-нибудь забулдыга, привыкш³й таскаться по харчевнямъ, ну, дѣло извѣстное, ему все равно была бы только водка да карты, но человѣку работящему, скажу я вамъ, бѣда сидѣть въ тюрьмѣ. Такъ поэтому, оно, знаете, человѣкъ на человѣка не походитъ, и не всѣмъ тутъ масляница, какъ можно пожалуй подумать съ перваго раза, или, что называется, с_ъ б_у_х_т_а б_а_р_а_х_т_у, какъ обыкновенно говоритъ мой почтенный родитель.

   - Справедливо, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ,- вполнѣ справедливо.

   - На свѣтѣ все бываетъ,- продолжалъ м-ръ Уэллеръ послѣ минутнаго размышлен³я.- Привычка много значитъ, и я помню, мнѣ разсказывали когда-то объ одномъ грязнолицемъ человѣкѣ, которому нравилось жить въ долговой тюрьмѣ.

   - Кто же это такой?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Вотъ ужъ этого я никакъ не могу сказать вамъ,- отвѣчалъ Самуэль.- Знаю только, что этотъ человѣкъ всегда ходилъ въ сѣромъ фракѣ.

   - Что онъ сдѣлалъ?

   - A тоже, что и мног³е друг³е люди почище его: покутилъ на свой пай, да и попался въ лапы констэблю.

   - То есть другими словами: онъ надѣлалъ долговъ?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Именно такъ, сэръ, и за долги попалъ въ тюрьму,- отвѣчалъ Самуэль. Бездѣльная сумма: всего кажись девять фунтовъ, a съ судебными проторями - четырнадцать; но, какъ бы то ни было, въ тюрьмѣ просидѣлъ онъ ровно семнадцать лѣтъ. Съ течен³емъ времени появлялись уже морщины на лицѣ; но никто ихъ не видалъ, такъ какъ онѣ замазывались грязью и сливались съ нею. Въ семнадцать лѣтъ, говорятъ, онъ не умывался ни разу и никогда не снималъ сѣраго фрака съ своихъ плечъ. Былъ онъ человѣкъ характера дружелюбнаго и спокойнаго: всегда, говорятъ, забавлялся съ разными пр³ятелями, суетился вокругъ нихъ, игралъ въ карты, въ мячъ, но не выигрывалъ никогда. Тюремщики полюбили его какъ нельзя больше: каждый вечеръ онъ приходилъ къ нимъ въ комнату и разсказывалъ безъ умолку мног³я замысловатыя истор³йки изъ своихъ прежнихъ похожден³й. Но вотъ, однажды, калякая о разныхъ пустякахъ, онъ вдругъ, ни съ того ни съ сего, и говоритъ: - "Послушайте, Вильямъ, давно я не видалъ базара передъ Флитомъ (въ ту пору былъ тутъ рынокъ на тюремной площади); вотъ ужъ, братъ, семнадцать лѣтъ прошло, какъ я не видалъ базара". - Знаю, очень знаю, говоритъ тюремщикъ, покуривая трубку.- "Вотъ что, братъ Вильямъ, говоритъ маленьк³й человѣкъ съ необыкновеннымъ азартомъ: - мнѣ пришла въ голову маленькая фантаз³я, этакая, въ нѣкоторомъ родѣ, химера: хотѣлось бы мнѣ взглянуть одинъ разокъ на городскую улицу, прежде чѣмъ я умру. И ужъ повѣрьте совѣсти, Вильямъ, если не хлопнетъ меня параличъ, я возвращусь назадъ за пять минутъ до урочнаго часа" - Ну, a что будетъ со мной, если васъ прихлопнетъ параличъ?- сказалъ тюремщикъ.- "А ничего, говоритъ грязнолицый человѣкъ:- кто-нибудь подымаетъ меня на дорогѣ, и прямо привезетъ сюда по принадлежности, потому что я распорядился хитро: адресъ y меня всегда въ карманѣ: "No 20 въ кофейной галлереѣ Флита". - И это была сущая правда: всяк³й разъ какъ нужно было познакомиться съ какимъ-нибудь гостемъ, маленьк³й человѣкъ вынималъ изъ кармана засаленную карточку съ обозначен³емъ этихъ словъ, и по этому ужъ его звали тутъ не иначе какъ двадцатымъ номеромъ, или просто двадцатымъ. Тюремщикъ взглянулъ на него во всѣ глаза, и сказалъ на торжественный манеръ: - "Послушайте, Двадцатый, я вѣрю вамъ, честная душа: надѣюсь, вы не введете въ напасть своего стараго друга". Нѣтъ, душа моя, не введу: вотъ тутъ въ старину было y меня кое-что, сказалъ маленьк³й человѣкъ и, выговаривая эти послѣдн³я слова, онъ сильно ударилъ себя по нижней части жилета, причемъ изъ обоихъ глазъ брызнуло y него по слезинкѣ, и это вышелъ совершенно необыкновенный случай, такъ какъ до сихъ поръ никто не вѣдалъ, не гадалъ, что y него водятся подъ глазами водяныя шлюзы. Вслѣдъ затѣмъ онъ дружески пожалъ тюремщику руку, и вышелъ вонъ изъ тюрьмы.

   - И, разумѣется, онъ не воротился назадъ?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Нѣтъ, сэръ, не угадали:- воротился онъ за двѣ минуты до срока, взбѣшенный такъ, что всѣ волосы поднялись y него дыбомъ. Онъ сказалъ, что какой-то извощикъ чуть не раздавилъ его и что на другой день онъ намѣренъ подать на него просьбу лорду-мэру, потому, дескать, что онъ не намѣренъ терпѣть впередъ такого нахальнаго обращен³я. Наконецъ, кое-какъ его угомонили, и съ той поры, маленьк³й человѣкъ цѣлыхъ пять лѣтъ не показывалъ носа изъ тюрьмы.

   - И по истечен³и этого времени, онъ умеръ, конечно,- перебилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Опять вы ошиблись, сэръ,- перебилъ Саму-эль.- Онъ былъ здравъ и невредимъ, и захотѣлось ему однажды попробовать пивца въ новомъ трактирѣ, выстроенномъ противъ тюрьмы. Тамъ онъ нашелъ приличную компан³ю, и съ тѣхъ поръ забрала его охота ходить туда каждый вечеръ. Долго онъ путешествовалъ, какъ ни въ чемъ не бывало, и возвращался домой въ приличномъ видѣ за четверть часа до запиран³я воротъ. Наконецъ, веселыя пирушки понравились ему до того, что онъ началъ ужъ забывать урочный часъ, да и совсѣмъ не думалъ, какъ идетъ время, и возвращался въ тюрьму все позже, и позже. Вотъ, наконецъ, однажды пришелъ онъ въ ту самую минуту, какъ пр³ятель его, тюремщикъ, собрался запирать желѣзныя ворота, и уже повернулъ ключъ.- "Постойте, братъ Вилльямъ!" - сказалъ маленьк³й человѣкъ.- Какъ? это вы, Двадцатый?- спрашиваетъ тюремщикъ.- "Да, говоритъ, это я",- отвѣчаетъ маленьк³й человѣчекъ.- Неужто вы еще не воротились, Двадцатый?- говоритъ тюремщикъ,- a я, признаться, думалъ, что вы давно на своей койкѣ.- "Нѣтъ, еще не на койкѣ",- отвѣчаетъ съ улыбкой маленьк³й человѣчекъ.- Ну, такъ я вотъ что скажу вамъ, любезный другъ,- говоритъ угрюмый тюремщикъ, медленно и неохотно отворяя ворота,- въ послѣднее время, думать надобно, вы попали въ дурную компан³ю, и это ужъ я давно съ прискорб³емъ замѣтилъ. Поэтому, Двадцатый, слушайте обоими ушами, о чемъ пойдетъ рѣчь: если вы потеряли стыдъ и совѣсть, и если для васъ мало этихъ обыкновенныхъ прогулокъ, то впередъ, какъ скоро вы опоздаете, я захлопну ворота передъ вашимъ носомъ, и оставайтесь y меня, гдѣ хотите: я вамъ не слуга.- Маленьк³й человѣчекъ задрожалъ, какъ осиновый листъ, словно обухомъ съѣздили ему по виску. Съ того времени онъ ужъ ни разу не выходилъ изъ тюрьмы.

   Когда Самуэль кончилъ свой разсказъ, м-ръ Пикквикъ медленно спустился по лѣстницѣ и, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ по галлереѣ, намекнулъ своему слугѣ, что уже время имъ обоимъ отправиться на сонъ грядущ³й. Онъ приказалъ ему провести эту ночь въ какомъ-нибудь ближайшемъ трактирѣ, и завтра поутру явиться опять въ тюрьму для принят³я отъ своего господина окончательныхъ распоряжен³й относительно гардероба и вещей, оставшихся въ гостиницѣ "Коршуна и Джорджа". М-ръ Самуэль Уэллеръ выслушалъ приказан³е съ обычнымъ добродуш³емъ, но не обнаруживалъ на первый разъ готовности къ повиновен³ю. Онъ даже составилъ въ своей головѣ планъ прикурнуть эту ночь на голыхъ доскахъ подлѣ кровати старшины; но м-ръ Пикквикъ строго запретилъ ему думать о такой глупости, и вѣрный слуга, понуривъ голову, принужденъ былъ удалиться изъ тюрьмы.

   По долгу справедливости, мы обязаны замѣтить, что м-ръ Пикквикъ, по уходѣ Самуэля, почувствовалъ нѣкоторую тоску и упадокъ духа. Это не могло быть слѣдств³емъ недостатка въ обществѣ: тюрьма была наполнена народомъ, и стоило только заказать бутылку вина, чтобы безъ дальнѣйшихъ церемон³й окружить себя веселою компан³ей, готовою къ изл³ян³ю дружескихъ чувствъ; но онъ былъ одинокъ среди этой грубой толпы, и мысль, что его закупорили въ эту клѣтку, безъ всякой надежды ка освобожден³е, тяжелымъ бременемъ давила его душу. Онъ могъ, конечно, освободить себя, удовлетворивъ безсовѣстнымъ требован³ямъ Додсона и Фогга; но объ этомъ велик³й человѣкъ не хотѣлъ и думать.

   Въ такомъ расположен³и духа онъ повернулъ опять въ ту галлерею, гдѣ былъ буфетъ, и началъ прохаживаться взадъ и впередъ. Полъ и стѣны были тутъ необыкновенно грязны и безъ привычки можно было задохнуться отъ табачнаго дыма. Стукъ, хлопанье дверьми и смѣшанный гулъ отъ разнообразныхъ голосовъ раздавались по всей галлереѣ. Въ буфетѣ поминутно слышался смѣхъ и звонъ стакановъ. Въ пестрой толпѣ среди галлереи замѣшалась, между прочимъ, женщина съ груднымъ младенцемъ на рукахъ, слабая, больная, едва способная передвигать ноги: она стояла, потупивъ глаза, и разговаривала съ своимъ мужемъ, котораго не могла видѣть въ другомъ мѣстѣ. Проходя мимо этой четы, м-ръ Пикквикъ ясно разслышалъ рыдан³я несчастной женщины, сотрясавш³я ея тѣло до того, что она, наконецъ, принуждена была прислониться къ стѣнѣ. Мужъ взялъ ребенка къ себѣ на руки и старался успокоить жену.

   М-ръ Пикквикъ не могъ болѣе вынести этого зрѣлища и ушелъ въ свою спальню.

   Хотя смотрительская комната, не представлявшая ни малѣйшихъ удобствъ въ отношен³и мебели и убранства, была въ тысячу разъ хуже какого-нибудь лазарета въ провинц³альной тюрьмѣ, однакожъ, въ настоящемъ случаѣ, она имѣла по крайней мѣрѣ то неоспоримое достоинство, что въ ней не было ни одной живой души, кромѣ самого м-ра Пикквика. Онъ сѣлъ въ ногахъ своей маленькой желѣзной постели и, отъ нечего дѣлать, принялся размышлять, сколько тюремный смотритель выручаетъ въ годъ отъ сдачи въ наймы этой грязной комнаты. Разсчитавъ по пальцамъ съ математическою вѣрностью, что этотъ апартаментъ равенъ по своей годовой цѣнѣ выручкѣ квартирныхъ денегъ за цѣлую улицу въ какомъ-нибудь лондонскомъ предмѣстьѣ, м-ръ Пикквикъ углубился въ размышлен³е, по какимъ побужден³ямъ грязная муха, ползущая по его панталонамъ, вздумала забраться въ эту длинную тюрьму, въ то время, когда предъ ней былъ выборъ самой живописной мѣстности въ необозримомъ воздушномъ пространствѣ. Переходя отъ одного сужден³я къ другому, онъ пришелъ мало-по-малу къ неотразимому заключен³ю, что вышеозначенная муха спятила съ ума. Остановившись на этомъ умозаключен³и, онъ началъ сознавать съ достаточною ясностью, что его сильно клонитъ ко сну. М-ръ Пикквикъ вынулъ изъ кармана свою ночную ермолку съ кисточками, надѣлъ ее на голову, раздѣлся, легъ и тотчасъ же уснулъ.

   - Браво, браво! Отмахни еще колѣнцо ... разъ, два, три - браво, Зефиръ, браво! Будь я проклятъ, если ты не рожденъ для сцены. Разъ, два, три. Ура!

   Эти энергическ³я восклицан³я, произнесенныя громогласно и сопровождавш³яся весьма неосторожнымъ смѣхомъ, пробудили м-ра Пиквика отъ той вереницы грезъ, которая успѣваетъ пронестись надъ спящимъ за полчаса, хотя онъ воображаетъ, что вращается въ этой фантастической сферѣ уже три или четыре недѣли.

   Лишь только замолкъ этотъ голосъ, въ комнатѣ послышалась такая страшная возня, что даже стекла задребезжали въ своихъ рамахъ, и постели задрожали. М-ръ Пикквикъ вскочилъ и нѣсколько минутъ смотрѣлъ съ безмолвнымъ изумлен³емъ на сцену, открывшуюся передъ его глазами.

   На полу, среди комнаты, какой-то мужчина въ длинномъ зеленомъ сюртукѣ, широкихъ панталонахъ и сѣрыхъ бумажныхъ чулкахъ, выдѣлывалъ въ присядку замысловатые па нац³ональной матросской пляски, представляя карикатурные образчики грац³озности и легкости въ движен³яхъ, которые были на самомъ дѣлѣ столь же нелѣпы, какъ его костюмъ. Другой мужчина, очевидно пьяный, сидѣлъ на своей койкѣ на корточкахъ между двумя простынями и употреблялъ тщетныя усил³я припомнить мелод³ю какой-то комической пѣсни; между тѣмъ, трет³й молодецъ, сидѣвш³й также на постели, апплодировалъ обоимъ своимъ товарищамъ съ видомъ знатока, и поощрялъ ихъ громогласными восклицан³ями, пробудившими м-ра Пикквика отъ сна.

   Этотъ послѣдн³й джентльменъ принадлежалъ къ разряду тѣхъ удивительныхъ молодцовъ, которыхъ личность вполнѣ можетъ обнаруживаться только въ этихъ странныхъ мѣстахъ. Въ несовершенномъ видѣ ихъ можно по временамъ встрѣчать въ трактирахъ и на постоялыхъ дворахъ; но полнаго и самаго роскошнаго расцвѣта они достигаютъ только въ этихъ искусственныхъ теплицахъ, устроенныхъ, повидимому, нарочно для ихъ комфорта.

   Это былъ высок³й и дюж³й молодчина съ оливковымъ цвѣтомъ лица, длинными черными волосами и густыми косматыми бакенбардами, ниспадавшими до подбородка. Галстука на шеѣ y него не было, такъ какъ онъ игралъ весь день въ мячъ, и черезъ открытый воротникъ его рубашки виднѣлись густые волосы, которыми обросла его грудь. На головѣ онъ носилъ бумажный французск³й колпакъ, одинъ изъ тѣхъ, которые продаются на толкучемъ рынкѣ по восемнадцати пенсовъ за штуку. Колпакъ украшался длинными арлекинскими кисточками, чудно гармонировавшими съ бумазейной курткой этого джентльмена. Его толстыя и длинныя ноги затягивались въ оксфордск³е панталоны. Штиблеты безъ пятокъ и грязные бѣлые чулки довершали весь туалетъ. Подтяжекъ на немъ не было, и казалось ни одна пуговица не сходилась съ петлей. Во всей этой фигурѣ чрезвычайно дерзкой и нахальной, отражался какой-то особенный родъ совершенно оригинальнаго молодечества, неподражаемаго и неуловимаго въ своихъ оттѣнкахъ.

   И этотъ молодецъ первый обратилъ на себя вниман³е м-ра Пикквика. Онъ лукаво подмигнулъ Зефиру и съ комическою важност³ю просилъ его не разбудить почтеннаго старика.

   - Да ужъ старичекъ, кажется, проснулся, Ботъ съ нимъ!- сказалъ Зефиръ, дѣлая крутой поворотъ налѣво кругомъ,- здравствуйте, сэръ! Мое вамъ глубокое почтен³е, м-ръ Шекспиръ. Здорова-ли ваша бабушка? Какъ поживаютъ Мери и Сара? Въ какомъ положен³и ваша прелестная супруга? Примите на себя трудъ завернуть къ нимъ мой поклонъ въ первый пакетъ, который вы благоизволите отправить домой. Я бы и самъ не прочь отправить къ нимъ свое наиглубочайшее, только оно знаете, сэръ, боюсь, что экипажъ мой не довезетъ ... колеса изломаются, сэръ.

   - Зачѣмъ ты безпокоишь маститаго старца всѣми этими учтивостями, Зефиръ?- сказалъ шутливымъ тономъ джентльменъ въ бумазейной курткѣ.- Развѣ ты не видишь, что ему хочется выпить? Спроси-ка лучше, что онъ изволитъ кушать?

   - Ахъ, да, вѣдь вотъ оно, совсѣмъ изъ ума вышло,- отвѣчалъ Зефиръ.- Прошу извинить, сэръ. Чего вамъ угодно выкушать съ нами? Портвейну, сэръ, или хересу, какъ вы думаете? Элю, по моему мнѣн³ю, было бы всего лучше, или можетъ быть вы предпочитаете портеръ? Позвольте мнѣ удостоиться счастья повѣсить вашу ермолку, сэръ.

   Съ этими словами Зефиръ быстро сорвалъ ермолку съ головы м-ра Пикквика и въ одно мгновен³е ока нахлобучилъ ее на глаза пьянаго джентльмена, который все еще продолжалъ мурлыкать комическую пѣсню на самый печальный ладъ, воображая, вѣроятно, что онъ увеселяетъ многочисленную публику.

   Схватить насильнымъ образомъ ермолку съ чужой головы и нахлобучить ее на глаза неизвѣстнаго джентльмена грязной наружности - подвигъ, конечно, чрезвычайно остроумный самъ по себѣ, но тѣмъ не менѣе, въ практическомъ отношен³и, шутки этого рода крайне неудобны: такъ, по крайней мѣрѣ, смотрѣлъ на это дѣло м-ръ Пикквикъ. Не говоря дурного слова, онъ дикимъ вепремъ выскочилъ изъ постели, мгновенно поразилъ Зефира въ грудь, оттолкнулъ его къ стѣнѣ, и затѣмъ, овладѣвъ ермолкой, сталъ въ оборонительное положен³е среди комнаты.

   - Ну, чортъ васъ побери!- сказалъ м-ръ Пикквикъ, задыхаясь отъ досады и внутренняго волнен³я.- Двое на одного, ну, выходите!

   И, сдѣлавъ этотъ безстрашный вызовъ, достойный джентльменъ началъ размахивать своими сжатыми кулаками такимъ образомъ, что антагонисты его должны были увидѣть въ немъ одного изъ самыхъ опытныхъ боксеровъ.

   Было ли то обнаружен³е необыкновенной храбрости со стороны м-ра Пикквика, или многосложный и хитрый способъ, употребленный имъ для того, чтобъ выюркнуть изъ постели и наброситься всею массою на джентльмена, выплясывавшаго матросск³й танецъ, только противники его остолбенѣли и обомлѣли. М-ръ Пикквикъ былъ почти убѣжденъ, что въ эту ночь произойдетъ уб³йство въ стѣнахъ Флита; но предчувств³е его не оправдалось. Зефиръ и товарищъ его съ бумазейной курткѣ простояли нѣсколько минутъ въ безмолвномъ изумлен³и, вытаращивъ глаза другъ на друга, и, наконецъ, разразились громовыми залпами неистоваго и дикаго смѣха.

   - Ай-же да козырь! Вотъ это по нашенски, старикъ! Люблю дружка за смѣлый обычай,- сказалъ Зефиръ.- Прыгайте опять въ постель, не то какъ разъ схватите ломоту въ поясницу: полъ демонски холодный. Надѣюсь, между нами не будетъ затаенной вражды?- заключилъ великодушный джентльменъ, протягивая свою огромную лапу съ желтыми пальцами, весьма похожими на тѣ, которые парятъ иногда надъ дверью перчаточнаго магазина.

   - Конечно, не будетъ,- сказалъ м-ръ Пикквикъ съ большою поспѣшностью.

   Теперь, когда прошелъ первый пылъ гнѣва, велик³й человѣкъ почувствовалъ, что кровь начинаетъ мало-по-малу холодѣть въ его потрясенномъ организмѣ.

   - Удостоите ли вы меня чести познакомиться съ вами, сэръ?- сказалъ джентльменъ въ бумазейной курткѣ, протягивая свою правую руку.

   - Съ большимъ удовольств³емъ, сэръ,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

   Послѣдовало продолжительное и торжественное рукопожат³е.

   - Имя мое Смангль, сэръ,- сказалъ бумазейный джентльменъ.

   - О!- сказалъ м-ръ Пикквикъ, усаживаясь опять на своей постели.

   - A меня зовутъ Мивинсъ,- сказалъ джентльменъ въ грязныхъ чулкахъ.

   - Очень радъ слышать это,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Гмъ!- прокашлянулъ м-ръ Смангль.

   - Что вы сказали, сэръ?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Нѣтъ, сэръ, я ничего не сказалъ,- отвѣчалъ м-ръ Смангль.

   - Стало быть, мнѣ такъ послышалось?

   - Стало быть.

   Все это было очень мило и деликатно, и чтобы утвердить новое знакомство на дружественномъ основан³и, м-ръ Смангль принялся, въ сильныхъ выражен³яхъ, увѣрять м-ра Пикквика, что онъ почувствовалъ къ нему глубочайшее уважен³е съ перваго взгляда.

   - Вы попали сюда черезъ ловушку, сэръ?- спросилъ м-ръ Смангль.

   - Черезъ что?- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Черезъ ловушку?

   - Извините, я васъ не понимаю.

   - Ну, какъ не понимать?- возразилъ м-ръ Смангль.- Черезъ ту ловушку, что стоитъ на Португальской улицѣ. {На Португальской улицѣ находился Коммерческ³й судъ. Смангль хочетъ спросить Пикквика, не злостный ли онъ банкротъ. Прим. перев.}

   - А!- сказалъ м-ръ Пикквикъ,- нѣтъ, нѣтъ, вы ошибаетесь, сэръ.

   - Можетъ быть, скоро отсюда выйдете?- спросилъ Смангль.

   - Едва-ли,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.- Я отказываюсь платить протори и убытки по одному незаконному дѣлу, и за это посадили меня въ тюрьму.

   - A вотъ меня такъ, сэръ, бумага погубила!- воскликнулъ м-ръ Смангль.

   - Это какъ? Извините, сэръ, я опять васъ не понимаю,- простодушно сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Да-съ, бумага погубила мою головушку,- повторилъ м-ръ Смангль.

   - То есть, выторговали писчей бумагой... содержали магазинъ по этой части?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - О, нѣтъ, сэръ, нѣтъ!- возразилъ м-ръ Смангль,- до этого еще мнѣ не приходилось унижаться въ своей жизни. Торговли я не производилъ. Подъ именемъ бумаги я разумѣю собственно векселя на имя разныхъ олуховъ, которые, скажу не въ похвальбу, десятками попались на мою удочку.

   - Ну, вашъ промыселъ, если не ошибаюсь, былъ довольно опасенъ,- замѣтилъ м-ръ Пикквикь.

   - Еще бы!- сказалъ м-ръ Смангль,- люби розы, люби и шипы. Что изъ этого? Вотъ я теперь въ тюрьмѣ. Кому какое дѣло? Развѣ я сталъ отъ этого хуже?

   - Ничуть не хуже,- замѣтилъ м-ръ Мивинсъ. М-ръ Смангль, для получен³я своего настоящаго мѣста въ тюрьмѣ, пр³обрѣлъ задаромъ изъ чужой шкатулки нѣсколько брильянтовыхъ бездѣлокъ, вымѣненныхъ имъ на чистыя денежки y одного ростовщика.

   - Однако все это сухая матер³я, господа,- сказалъ м-ръ Смангль,- не мѣшало бы, эдакъ, промочить горло чѣмъ-нибудь въ родѣ хереса или портвейна. Новичокъ дастъ деньги, Мивинсъ сбѣгаетъ въ буфетъ, a я помогу пить. Вотъ это и будетъ значить, что мы воспользуемся экономической системой раздѣлен³я труда.

   Во избѣжан³е дальнѣйшихъ поводовъ къ ссорѣ, м-ръ Пикквикъ охотно согласился на предложен³е и, вынувъ какую-то монету изъ кошелька, вручилъ ее м-ру Мивинсу, который, не теряя драгоцѣннаго времени, тотчасъ же побѣжалъ въ буфетъ, такъ какъ было уже около одиннадцати часовъ.

   - Позвольте-ка, почтеннѣйш³й,- шепнулъ Смангль, когда пр³ятель его вышелъ изъ дверей, вы что ему дали?

   - Полсоверена,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Это, я вамъ скажу, демонски любезный джентльменъ,- замѣтилъ Смангль,- предупредительный, обязательный и ловк³й, какихъ даже немного наберется на бѣломъ свѣтѣ; но...

   Здѣсь м-ръ Смангль пр³остановился и сомнительно покачалъ головой.

   - Вы, конечно, не думаете, что онъ способенъ воспользоваться этими деньгами для собственнаго употреблен³я?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - О, нѣтъ, этого быть не можетъ; потому-то я и сказалъ, что онъ демонски любезный джентльменъ, отвѣчалъ м-ръ Смангль,- но все-таки, знаете, неровенъ случай; не мѣшало бы кому-нибудь присмотрѣть, не разобьетъ-ли онъ бутылки, или не по теряетъ-ли деньги на возвратномъ пути. Все можетъ статься съ человѣкомъ. Послушайте, сэръ, сбѣгайте внизъ и посмотрите за этимъ джентльменомъ.

   Послѣднее предложен³е относилось къ маленькому и робкому человѣку, весьма бѣдному по наружности. Впродолжен³е всего этого разговора, онъ, скорчившись, сидѣлъ на своей постели, очевидно озадаченный новостью своего положен³я.

   - Вы вѣдь знаете, гдѣ буфетъ,- продолжалъ Смангль.- Догоните этого джентльмена и скажите, что васъ прислали къ нему на подмогу. Или нѣтъ, постойте ... вотъ что я придумалъ, господа, заключилъ Смангль съ плутовскимъ видомъ.

   - Что?- сказалъ м-ръ Пикквикь.

   - Пошлите ему лучше сказать, чтобы онъ на сдачу купилъ сигаръ. Превосходная мысль! Ну, такъ вы побѣгите, любезный, и скажите ему это: слышите? Сигары y насъ не пропадутъ,- продолжалъ Смангль, обращаясь къ м-ру Пикквику; - я выкурю ихъ за ваше здоровье.

   Этотъ замысловатый маневръ былъ придуманъ и выполненъ съ такимъ удивительнымъ спокойств³емъ и хладнокров³емъ, что м-ръ Пикквикъ не сдѣлалъ бы никакихъ возражен³й даже въ томъ случаѣ, еслибъ имѣлъ какую-нибудь возможность вмѣшаться въ это дѣло. Черезъ нѣсколько минутъ Мивинсъ возвратился съ хересомъ и сигарами. М-ръ Смангль налилъ своимъ товарищамъ двѣ разбитыхъ чашки, a самъ вызвался тянуть прямо изъ горлышка бутылки, объявивъ напередъ, что между истинными друзьями не можетъ быть на этотъ счетъ никакихъ церемон³й. Вслѣдъ затѣмъ, въ одинъ пр³емъ онъ опорожнилъ половину того, что оставалось въ бутылкѣ.

   Вскорѣ водворилось совершеннѣйшее соглас³е во всей компан³и. М-ръ Смангль для общаго назидан³я принялся разсказывать о различныхъ романтическихъ приключен³яхъ, случавшихся съ нимъ въ разное время на широкой дорогѣ разгульной жизни. Всего интереснѣе были анекдоты объ одной благовоспитанной лошади и великолѣпной еврейкѣ чудной красоты, за которою ухаживали самые модные денди изъ всѣхъ "трехъ королевствъ".

   Задолго до окончан³я этихъ извлечен³й изъ джентльменской б³ограф³и, м-ръ Мивинсъ повалился на свою постель и захрапѣлъ. Робк³й незнакомецъ и м-ръ Пикквикъ остались одни въ полномъ распоряжен³и м-ра Смангля.

   Однакожъ и эти два джентльмена въ скоромъ времени утратили способность восхищаться трогательными мѣстами неутомимаго повѣтствователя. М-ръ Пикквикъ, погруженный въ сладкую дремоту, очнулся на минуту, когда пьяный джентльменъ затянулъ опять комическую пѣсню, за что получилъ въ награду стаканъ холодной воды, вылитый ему за галстухъ рукою Смангля, въ доказательство того, что публика не намѣрена болѣе слушать этого концерта. Затѣмъ м-ръ Пикквикъ уже окончательно растянулся на постели, и въ душѣ его осталось весьма смутное сознан³е, что м-ръ Смангль началъ новый и длинный разсказъ, кажется, о томъ, какимъ образомъ однажды удалось ему "настрочить" фальшивый вексель и "поддедюлить" какого-то джентльмена.

  

  

   Когда м-ръ Пикквикъ открылъ поутру глаза, первымъ предметомъ, поразившимъ его вниман³е, былъ Самуэль Уэллеръ. Онъ сидѣлъ въ созерцательномъ положен³и, на маленькомъ черномъ чемоданѣ, и глаза его неподвижно были устремлены на величавую фигуру м-ра Смангля, тогда какъ самъ м-ръ Смангль, уже одѣтый, приглаженный и причесанный, сидѣлъ на своей постели и употреблялъ, повидимому, безнадежныя усил³я привести м-ра Уэллера въ смущен³е своимъ строгимъ взоромъ. Говоримъ - б_е_з_н_а_д_е_ж_н_ы_я, потому что пытливый взглядъ Самуэля вдругъ обнималъ и фуражку м-ра Смангля, и ноги его, и голову, и лицо, и бакенбарды. Оказывалось по всѣмъ признакамъ, что это наблюден³е доставляло ему живѣйшее наслажден³е, безъ всякаго, впрочемъ, отношен³я къ личнымъ ощущен³ямъ наблюдаемаго предмета. Онъ смотрѣлъ на Смангля такимъ образомъ, какъ будто этотъ джентльменъ былъ деревянной статуей, или чучеломъ, набитымъ соломой въ родѣ туловища Гай-Фокса.

   - Ну, что? Узнаете вы меня?- спросилъ, наконецъ, м-ръ Смангль, сердито нахмуривъ брови.

   - Да, сэръ, теперь я могъ бы угадать васъ изъ тысячи мильоновъ,- весело отвѣчалъ Самуэль.- Молодецъ вы хоть куда, нечего сказать.

   Вы не должны позволять себѣ дерзкаго обращен³я съ джентльменомъ, сэръ,- сказалъ м-ръ Смангль.

   - Ни-ни, ни подъ какимъ видомъ,- отвѣчалъ Самуэль.- Вотъ погодите, только онъ встанетъ, я покажу вамъ, сэръ, образчики самаго галантерейнаго обращен³я.

   Это замѣчан³е въ высокой степени раздражило м-ра Смангля, такъ какъ было очевидно, что Самуэль не считаетъ его джентльменомъ.

   - Мивинсъ!- закричалъ м-ръ Смангль.

   - Что тамъ y васъ?- промычалъ этотъ джентльменъ изъ своей койки.

   - Что это за дьяволъ сидитъ здѣсь?

   - A мнѣ почему знать?- сказалъ м-ръ Мивинсъ, лѣниво выглядывая изъ-подъ одѣяла.- Къ тебѣ что-ль онъ пришелъ?

   - Нѣтъ,- отвѣчалъ м-ръ Смангль.

   - Ну, такъ столкни его съ лѣстницы въ зашеи, и пусть онъ лежитъ, пока я встану,- отвѣчалъ м-ръ Мивинсъ,- Я приколочу его: вели только ему подождать меня.

   И съ этими словами м-ръ Мивинсъ поспѣшилъ опять закутаться въ одѣяло.

   М-ръ Пикквикъ, до сихъ поръ безмолвный свидѣтель этой сцены, рѣшился самъ начать рѣчь, чтобы отстранить всяк³й поводъ къ дальнѣйшей ссорѣ.

   - Самуэль!- сказалъ м-ръ Пикквикь.

   - Что прикажете?

   - Не случилось-ли чего новаго прошлой ночью?

   - Ничего, кажется,- отвѣчалъ Самуэль, бросивъ взглядъ на бакенбарды м-ра Смангля;- воздухъ былъ спертый и душный, и отъ этого, говорятъ, начинаетъ разростаться скверная трава возмутительнаго и кровожаднаго сорта. A впрочемъ, все было спокойно, сэръ.

   - Я встану, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ,- дайте мнѣ одѣться.

   Мрачныя мысли м-ра Смангля и враждебныя его намѣрен³я въ отношен³и къ вѣрному слугѣ мигомъ испарились, когда м-ръ Уэллеръ принялся развязывать чемоданъ своего господина. При одномъ взглядѣ на прекрасныя и дорог³я вещи, уложенныя въ чемоданъ, м-ръ Смангль получилъ самое благосклонное мнѣн³е не только о м-рѣ Пикквикѣ, но и о Самуэлѣ. Твердымъ, яснымъ и звучнымъ голосомъ онъ, не задумавшись, объявилъ во всеуслышан³е, что м-ръ Уэллеръ - самый благовоспитанный оригиналъ, принадлежащ³й къ превосходной породѣ людей, которыхъ онъ способенъ полюбить всѣмъ своимъ сердцемъ и всей душою. Что-жъ касается до м-ра Пикквика, то привязанность, какую почувствовалъ къ нему м-ръ Смангль, не имѣла никакихъ предѣловъ.

   - Теперь, почтеннѣйш³й, благоволите сказать, не могу-ли я сослужить для васъ какую-нибудь службу?- спросилъ м-ръ Смангль.- Что я могу для васъ сдѣлать?

   - Ничего, покамѣстъ, очень вамъ благодаренъ, сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Не накопилось-ли y васъ бѣлья для стирки? Я готовъ рекомендовать вамъ чудеснѣйшую прачку, которая приходитъ за моими вещами два раза въ недѣлю, и - вообразите какое демонское счастье!- сегодня именно она должна пр³йти. Не угодно ли, я заверну ваши вещицы съ моимъ бѣльемъ?

   - Нѣтъ, не безпокойтесь,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Помилуйте, что тутъ за безпокойство! Если порядочный джентльменъ не будетъ, по мѣрѣ возможности и силъ, помогать своему ближнему въ годину бѣдств³я и скорби, то, скажите на милость, что-жъ такое будетъ значить человѣческая природа?

   Говоря такимъ образомъ, м-ръ Смангль придвинулся къ чемодану на самое близкое разстоян³е и бросилъ вокругъ себя лучезарные взоры самой пламенной и безкорыстной дружбы.

   - Не прикажете ли, почтеннѣйш³й, почистить немного ваши фраки?- продолжалъ м-ръ Смангль.- Я позову слугу.

   - Благодаримъ за ласку, любезнѣйш³й,- возразилъ Самуэль, отвѣчая за своего господина.- Если мы сами станемъ себя чистить, не безпокоя слугу, то это всѣмъ доставитъ удовольств³е, какъ выразился однажды школьный учитель, когда молодые джентльмены не изъявили желан³я быть высѣченными слугою.

   - Ну-съ, a на счетъ бѣлья-то? Не хотите-ли я положу ваши рубашки въ свою корзинку для отправлен³я къ прачкѣ?- сказалъ Смангль, отворачиваясь отъ Самуэля къ м-ру Пикквику съ безпокойнымъ видомъ.

   - Нѣтъ, ужъ не хлопочите лучше,- возразилъ Самуэль,- ваша корзинка, думать надобно, биткомъ набита и безъ нашего бѣлья.

   Этотъ отвѣтъ сопровождался чрезвычайно выразительнымъ и даже инквизиторскимъ взглядомъ на ту особенную часть въ костюмѣ м-ра Смангля, которая обыкновенно служитъ свидѣтельствомъ въ искусствѣ прачки управлять джентльменскимъ бѣльемъ. Озадаченный и смущенный м-ръ Смангль отступилъ отъ чемодана и принужденъ былъ, по крайней мѣрѣ на этотъ разъ, отказаться отъ своихъ видовъ на кошелекъ и гардеробъ новаго арестанта. Скрѣпя сердце, онъ махнулъ рукой и спустился въ буфетъ, гдѣ за отсутств³емъ другихъ лакомствъ, позавтракалъ двумя сигарами, купленными наканунѣ насчетъ м-ра Пикквика.

   М-ръ Мивинсъ, не любивш³й курить, остался въ постели и, выражаясь его собственными словами, "позавтракалъ выхрапкой натощакъ" тѣми блюдами, которыя заготовляются голоднымъ воображен³емъ для всякаго джентльмена съ пустымъ карманомъ и пустѣйшимъ желудкомъ. Въ былыя времена м-ръ Мивинсъ, возставъ отъ сна, любилъ угощать себя сосисками и колбасой, но съ той поры, какъ мелочной лавочникъ написалъ для него длинный счетъ во всю аспидную доску, эти угощен³я прекратились сами собою.

   Сытный завтракъ для м-ра Пикквика былъ устроенъ въ небольшой комнатѣ подлѣ буфета, носившей поэтическое назван³е "покойничка", гдѣ, кромѣ другихъ удовольств³й, любознательный наблюдатель могъ еще пользоваться тою несравненною выгодою, что до ушей его весьма и