Диккенс Чарльз - Замогильные записки Пикквикского клуба

я такой особы, какъ дѣвственная тетка, былъ опаснѣе всякаго огня. Онъ рѣшился попробовать свою силу.

   Исполненный глубокихъ размышлен³й насчетъ этого предмета, онъ выступилъ журавлинымъ шагомъ изъ своей засады и пошелъ впередъ по направлен³ю къ джентльменскому дому. Фортуна, казалось, сама распорядилась помогать его планамъ. М-ръ Топманъ и друг³е джентльмены стояли y садовой калитки, и вслѣдъ за ними появились молодыя дѣвушки, которымъ тоже вздумалось погулять послѣ своего завтрака. Крѣпость осталась безъ прикрыт³я.

   Дверь гостиной была немного притворена. М-ръ Джингль заглянулъ: дѣвствующая тетка сидѣла за шитьемъ. Онъ кашлянулъ, она подняла глаза и улыбнулась. Нерѣшительность и колебан³е были совсѣмъ незнакомы м-ру Альфреду Джинглю. Онъ таинственно приставилъ палецъ къ своимъ губамъ, вошелъ и заперъ за собою дверь.

   - Миссъ Уардль,- сказалъ м-ръ Джингль, принявъ на себя озабоченный видъ,- извините... короткое знакомство... церемониться некогда... все открыто!

   - Сэръ!- воскликнула дѣвственная тетка, изумленная неожиданнымъ появлен³емъ незнакомца.

   - Тише... умоляю... важныя дѣла... толстый слуга... пухлое лицо... круглые глаза... мерзавецъ.

   Здѣсь онъ выразительно кивнулъ своею головой; дѣвствующую тетку пронялъ невольный трепетъ.

   - Вы намекаете, если не ошибаюсь, на Джозефа?- сказала Рахиль, стараясь сообщить спокойное выражен³е своему лицу.

   - Да, сударыня... чортъ его побери.... проклятый Джой... измѣнникъ... собака... все сказалъ старой леди ... вспыхнула, пришла въ отчаян³е ... дико ... бесѣдка ... Топманъ ... обнимаетъ и цѣлуетъ... не противится... что вы на это скажете, сударыня?

   - М-ръ Джингль, если вы пришли издѣваться надо мной, обижать беззащитную дѣвушку...

   - Совсѣмъ нѣтъ... помилуй Богъ!.. Слышалъ все... сообразилъ... пришелъ предостеречь, предложить услуги... сорвать маску. Думайте, что хотите... сдѣлалъ свое дѣло... иду.

   И онъ поспѣшно повернулся къ дверямъ.

   - Что мнѣ дѣлать? что мнѣ дѣлать?- завопила бѣдная дѣва, заливаясь горькими слезами.- Братъ разсердится ужасно!

   - Разсвирѣпѣетъ... иначе нельзя... фамильная обида.

   - Что-жъ мнѣ сказать ему, м-ръ Джингль?- всхлипывала дѣвствующая тетка, терзаемая страшнымъ припадкомъ отчаян³я.- Научите, присовѣтуйте!

   - Скажите, что ему пригрезилось, и больше ничего,- холодно отвѣчалъ м-ръ Джингль.

   Лучъ надежды озарилъ страждущую душу горемычной дѣвы. Замѣтивъ это, м-ръ Джингль смѣлѣе началъ развивать нить своихъ соображен³й.

   - Все вздоръ, сударыня... очень натурально... заснулъ, пригрезилась красавица... кошмаръ... всѣ повѣрятъ... понимаете?

   Была ли дѣвствующая тетка обрадована разсчитанной вѣроятностью ускользнуть отъ опасныхъ слѣдств³й сдѣланнаго открыт³я или, быть можетъ, приписанный ей титулъ красавицы значительно умягчилъ жестокость ея печали, утвердительно сказать мы не можемъ ни того, ни другого. Какъ бы то ни было, ея щеки покрылись яркимъ румянцемъ, и она бросила благодарный взглядъ на м-ра Джингля.

   Понимая въ совершенствѣ свою роль, м-ръ Джингль испустилъ глубок³й вздохъ, вперилъ на пару минутъ свои глаза въ желтое лицо старой дѣвы, принялъ мелодраматическую позу и внезапно устремилъ свой взоръ на небеса.

   - Вы, кажется, страдаете, м-ръ Джингль,- сказала сострадательная леди жалобнымъ тономъ,- вы несчастны. Могу ли я, въ благодарность за ваше великодушное участ³е, вникнуть въ настоящую причину вашихъ страдан³й? Быть можетъ, мнѣ удастся облегчить ваше горе?

   - Облегчить? Ха, ха, ха! И это говорите вы, миссъ Уардль? вы говорите, тогда какъ любовь ваша принадлежитъ человѣку, неспособному понимать свое счастье, человѣку, который даже теперь разсчитываетъ на привязанность племянницы того самаго создан³я... который... но нѣтъ!.. нѣтъ! онъ мой другъ: я не буду выставлять на позоръ его безнравственныя свойства. Миссъ Уардль - прощайте!

   Въ заключен³е этой рѣчи, принявшей, быть можетъ, первый разъ на его языкѣ послѣдовательную логическую форму, м-ръ Джингль приставилъ къ своимъ глазамъ коленкоровый лоскутъ суррогатъ носового платка и сдѣлалъ рѣшительный шагъ къ дверямъ.

   - Остановитесь, м-ръ Джингль!- возопила дѣвствующая тетка.- Вашъ намекъ относится къ м-ру Топману: объяснитесь.

   - Никогда!- воскликнулъ м-ръ Джингль театральнымъ тономъ.- Никогда!

   И въ доказательство своей твердой рѣшимости онъ придвинулъ стулъ къ дѣвствующей теткѣ и усѣлся рядомъ съ нею.

   - М-ръ Джингль,- сказала цѣломудренная дѣва,- я прошу васъ, умоляю, заклинаю ... откройте ужасную тайну, если она имѣетъ какую-нибудь связь съ моимъ другомъ.

   - Могу ли я,- началъ м-ръ Джингль, пристально вперивъ глаза въ лицо дѣвствующей тетки,- могу ли я видѣть, какъ безжалостный эгоистъ приноситъ въ жертву прелестное создан³е ... Но нѣтъ, нѣтъ! Языкъ отказывается объяснить ...

   - Именемъ всего, что дорого для вашего растерзаннаго сердца,- вопила цѣломудренная дѣва,- умоляю, объясните.

   М-ръ Джингль, казалось, нѣсколько секундъ боролся съ собственными чувствами и потомъ, преодолѣвъ внутреннее волнен³е, произнесъ твердымъ и выразительнымъ тономъ:

   - Топманъ любитъ только ваши деньги!

   - Злодѣй!- воскликнула миссъ Уардль, проникнутая насквозь страшнымъ негодован³емъ.

   Сомнѣн³я м-ра Джингля рѣшены: y дѣвствующей тетки были деньги.

   - Этого мало,- продолжалъ кочующ³й актеръ,- Топманъ любитъ другую.

   - Другую!- возопила тетка.- Кого же?

   - Смазливую дѣвушку съ черными глазами, вашу племянницу - Эмил³ю.

   Продолжительная пауза.

   Съ этого мгновен³я въ груди старой дѣвы заклокотала самая непримиримая ненависть къ миссъ Эмил³и Уардль. Багровая краска выступила на ея лицѣ и шеѣ; она забросила свою голову назадъ съ выражен³емъ самаго отчаяннаго презрѣн³я и злобы. Закусивъ, наконецъ, свои толстыя губы и вздернувъ носъ, она прервала продолжительное молчан³е такимъ образомъ:

   - Нѣтъ, этого быть не можетъ. Я не вѣрю вамъ, м-ръ Джингль.

   - Наблюдайте за ними,- отвѣчалъ кочующ³й актеръ.

   - Буду.

   - Замѣчайте его взоры.

   - Буду.

   - Его шопотъ.

   - Буду.

   - Онъ сядетъ за столъ подлѣ нея.

   - Пусть его.

   - Будетъ любезничать съ нею.

   - Пусть.

   - Станетъ расточать передъ нею всю свою внимательность.

   - Пусть.

   - И онъ броситъ васъ съ пренебрежен³емъ.

   - Меня броситъ!- взвизгнула дѣвственная тетка,- меня!

   И въ припадкѣ бѣшеной злобы, она заскрежетала зубами. Глаза ея налились кровыо.

   - Убѣдитъ ли это васъ?

   - Да.

   - Вы будете равнодушны?

   - Да.

   - И вы оставите его?

   - Да.

   - Онъ не будетъ имѣть мѣста въ вашемъ сердцѣ?

   - Да.

   - Любовь ваша будетъ принадлежать другому?

   - Да.

   - Честное слово?

   - Честное слово.

   М-ръ Джингль бросился на колѣни и пять минутъ простоялъ y ногъ цѣломудренной леди: ему обѣщали подарить неизмѣнно вѣчную любовь, какъ скоро будетъ приведена въ извѣстность гнусная измѣна Топмана.

   Въ этотъ же самый день, за обѣдомъ, блистательнымъ образомъ подтвердились слова м-ра Альфреда Джингля. Дѣвственная тетка едва вѣрила своимъ глазамъ. М-ръ Треси Топманъ сидѣлъ подлѣ Эмил³и Уардль напротивъ м-ра Снодграса, улыбаясь шепталъ, смѣялся и выдумывалъ поэтическ³е комплименты. Ни однимъ взглядомъ, ни однимъ словомъ не удостоилъ онъ владычицы своего сердца, которой такъ недавно клялся посвятить всю свою жизнь.

   - Чортъ побери этого болвана!- думалъ про себя м-ръ Уардль, знавш³й отъ своей матери всѣ подробности романтической истор³и.- Жирный толстякъ, вѣроятно, спалъ или грезилъ на яву. Все вздоръ!

   - Извергъ!- думала про себя дѣвственная тетка,- о, какъ я ненавижу его! Да, это ясно: милый Джингль не обманывалъ меня.

   Слѣдующ³й разговоръ объяснитъ нашимъ читателямъ непостижимую перемѣну въ поведен³и м-ра Треси Топмана.

   Время дѣйств³я - вечеръ; сцена - садъ. Двое мужчинъ гуляютъ по уединенной тропинкѣ: одинъ низеньк³й и толстый, другой сухопарый и высок³й. То были: м-ръ Треси Топманъ и м-ръ Альфредъ Джингль. Бесѣду открылъ толстый джентльменъ:

   - Ну, другъ, хорошо я велъ себя?

   - Блистательно ... безподобно ... лучше не сыграть и мнѣ... завтра опять повторить роль... каждый вечеръ ... впредь до дальнѣйшихъ распоряжен³й.

   - И Рахиль непремѣнно этого требуетъ?

   - Непремѣнно.

   - Довольна ли она моимъ поведен³емъ?

   - Совершенно ... что дѣлать?.. непр³ятно ... терпѣн³е ... постоянство ... отвратить подозрѣн³я... боится брата ... надо, говоритъ, молчать и ждать ... всего два-три дня ... старики угомонятся ... будете блаженствовать оба.

   - Есть отъ нея как³я-нибудь поручен³я?

   - Любовь ... неизмѣнная привязанность ... нѣжное влечен³е. Сказать ли ей что-нибудь отъ твоего имени?

   - Любезный Альфредъ,- отвѣчалъ невинный м-ръ Топманъ, съ жаромъ пожимая руку своего друга,- отнеси къ ней мою безпредѣльную любовь и скажи, что я горю нетерпѣливымъ желан³емъ прижать ее къ своей пламенной груди. Объяви, что я готовъ, скрѣпя сердце, безусловно подчиняться всѣмъ распоряжен³емъ, как³я ты сегодня поутру передалъ мнѣ отъ ея имени. Скажи, что я удивляюсь ея благоразум³ю и вполнѣ уважаю ея скромность.

   - Очень хорошо. Еще что?

   - Ничего больше. Прибавь только, что я мечтаю каждую минуту о томъ счастливомъ времени, когда судьба соединитъ насъ неразрывными узами, и когда не будетъ больше надобности скрывать настоящ³я чувства подъ этой личиной притворства.

   - Будетъ сказано. Еще что?

   - Милый другъ мой,- воскликнулъ м-ръ Топманъ, ухватившись за руку кочующаго актера,- прими пламенную благодарность за твою безкорыстную дружбу и прости великодушно, если я когда словомъ или мыслью осмѣлился оскорбить тебя чернымъ подозрѣн³емъ, будто ты остановился на перепутьи къ моему счастью. Чѣмъ и какъ, великодушный другъ, могу я когда-либо достойнымъ образомъ отблагодарить тебя за твою безцѣнную услугу?

   - О, не стоитъ объ этомъ распространяться!- возразилъ м-ръ Джингль,- для истиннаго друга, пожалуй, я готовъ и въ воду.

   Но тутъ онъ остановился, и, казалось, будто нечаянная мысль озарила его голову.

   - Кстати, любезный другъ,- сказалъ онъ,- не можешь ли ты ссудить мнѣ десять фунтовъ? Встрѣтились особенныя обстоятельства ... отдамъ черезъ три дня.

   - Изволь, съ величайшимъ удовольств³емъ,- возразилъ обязательный м-ръ Топманъ,- только вѣдь на три дня, говоришь ты?

   - На три, никакъ не больше.

   М-ръ Топманъ отсчиталъ десять фунтовъ звонкою монетою, и м-ръ Джингль съ благодарностью опустилъ ихъ въ свой карманъ. Потомъ они пошли домой.

   - Смотри же, будь остороженъ,- сказалъ м-ръ Джингль,- ни одного взгляда.

   - И ни одной улыбки,- дополнилъ м-ръ Топманъ.

   - Ни полслова.

   - Буду нѣмъ, какъ болванъ.

   - Обрати, какъ и прежде, всю твою внимательность на миссъ Эмил³ю.

   - Постараюсь,- громко сказалъ м-ръ Топманъ.

   - Постараюсь и я,- промолвилъ про себя м-ръ Джингль.

   И они вошли въ домъ.

   Обѣденная сцена повторилась и вечеромъ съ одинаковымъ успѣхомъ. Три дня сряду и три вечера м-ръ Треси Топманъ отлично выдерживалъ свой искусственный характеръ. На четвертый день хозяинъ былъ въ самомъ счастливомъ и веселомъ расположен³и духа, потому что, послѣ многихъ доказательствъ, пришелъ къ положительному заключен³ю, что клевета, взведенная противъ его гостя, не имѣла никакихъ основан³й. Веселился и м-ръ Топманъ, получивш³й новое увѣрен³е отъ своего друга, что дѣла его скоро придвинутся къ вожделѣнному концу. М-ръ Пикквикъ, спокойный въ своей совѣсти, всегда наслаждался истиннымъ блаженствомъ невинной души. Но грустенъ, невыразимо грустенъ былъ поэтъ Снодграсъ, начавш³й питать въ своей душѣ жгучую ревность къ м-ру Топману. Грустила и старая леди, проигравшая въ вистъ три роббера сряду. М-ръ Джингль и дѣвственная тетка не могли съ своей стороны принять дѣятельнаго участ³я ни въ радости, ни въ печали своихъ почтенныхъ друзей вслѣдств³е весьма основательныхъ причинъ, о которыхъ будетъ сообщено благосклонному читателю въ особой главѣ.

  

  

   Ужинъ былъ накрытъ и стулья стояли вокругъ стола. Бутылки, кружки, рюмки и стаканы въ симметрическомъ порядкѣ красовались на буфетѣ, и все обличало приближен³е одного изъ самыхъ веселыхъ часовъ на хуторѣ Дингли-Делль.

   - Гдѣ же Рахиль?- сказалъ Уардль.

   - Куда дѣвался Джингль?- прибавилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Странно,- сказалъ хозяинъ,- я ужъ, кажется, часа два не слышалъ ихъ голоса. Эмил³я, позвони въ колокольчикъ.

   Позвонила. Явился жирный дѣтина.

   - Гдѣ миссъ Рахиль?

   - Не знаю-съ.

   - Гдѣ м-ръ Джингль?

   - Не могу знать.

   Всѣ переглянулись съ изумлен³емъ. Было уже одиннадцать часовъ. М-ръ Топманъ смѣялся исподтишка съ видомъ совершеннѣйшей самоувѣренности, что Альфредъ и Рахиль гуляютъ гдѣ-нибудь въ саду и, безъ сомнѣн³я, говорятъ о немъ. Ха, ха, ха!

   - Ничего, однакожъ,- сказалъ м-ръ Уардль послѣ короткой паузы,- придутъ, если проголодаются; a мы станемъ дѣлать свое дѣло: семеро одного не ждутъ.

   - Превосходное правило,- замѣтилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Прошу покорно садиться, господа. И сѣли.

   Огромный окорокъ ветчины красовался на столѣ, и м-ръ Пикквикъ уже успѣлъ отдѣлить для себя значительную часть. Онъ приставилъ вилку къ своимъ губамъ, и уста его уже отверзлись для принят³я лакомаго куска, какъ вдругъ въ эту самую минуту въ отдаленной кухнѣ послышался смутный говоръ многихъ голосовъ. М-ръ Пикквикъ пр³остановился и положилъ свою вилку на столъ. Хозяинъ тоже пр³остановился и незамѣтно для себя выпустилъ изъ рукъ огромный ножъ, уже погруженный въ самый центръ копченой ветчины. Онъ взглянулъ на м-ра Пикквика. М-ръ Пикквикъ взглянулъ на м-ра Уардля.

   Раздались тяжелые шаги по галлереѣ, и вдругъ съ необыкновеннымъ шумомъ отворилась дверь столовой: парень, чистивш³й сапоги м-ра Пикквика въ первый день прибыт³я его на хуторъ, вломился въ комнату, сопровождаемый жирнымъ дѣтиной и всею домашнею челядью.

   - Зачѣмъ васъ чортъ несетъ?- вскричалъ хозяинъ.

   - Не пожаръ ли въ кухнѣ, дѣти?- съ испугомъ спросила старая леди.

   - Что вы, бабушка? Богъ съ вами!- отвѣчали въ одинъ голосъ молодыя дѣвицы.

   - Что тамъ y васъ? Говорите скорѣе,- кричалъ хозяинъ дома.

   - Они уѣхали, сэръ,- отвѣчалъ лакей,- то есть, если позволите доложить, ужъ и слѣдъ ихъ простылъ.

   При этомъ извѣст³и, передовой м-ръ Топманъ неистово бросилъ свою вилку и поблѣднѣлъ, какъ смерть.

   - Кто уѣхалъ?- спросилъ м-ръ Уардль изступленнымъ тономъ.

   - Миссъ Рахиль, сэръ, и вашъ сухопарый гость... покатили на почтовыхъ изъ гостиницы "Голубого Льва". Я видѣлъ ихъ, но не могъ остановить и прибѣжалъ доложить вашей милости.

   - Я заплатилъ его прогоны!- заревѣлъ Топманъ съ отчаяннымъ бѣшенствомъ, выскакивая изъ-за стола.- Онъ взялъ y меня десять фунтовъ! Держать его! Ловить! Онъ обморочилъ меня! Не стерплю, не перенесу! Въ судъ его, Пикквикъ!

   И несчастный джентльменъ, какъ помѣшанный, неистово бѣгалъ изъ угла въ уголъ, произнося самыя отчаянныя заклинан³я раздирательнаго свойства.

   - Ахъ, Боже мой,- возгласилъ м-ръ Пикквикъ, устрашенный необыкновенными жестами своего друга,- онъ съ ума сошелъ. Что намъ дѣлать?

   - Дѣлать!- откликнулся м-ръ Уардль, слышавш³й только послѣдн³я слова.- Немедленно ѣхать въ городъ, взять почтовыхъ лошадей и скакать по ихъ слѣдамъ во весь опоръ. Гдѣ этотъ скотина Джой?

   - Здѣсь я, сэръ, только я не скотина,- раздался голосъ жирнаго парня.

   - Дайте мнѣ до него добраться!- кричалъ м-ръ Уардль, порываясь на несчастнаго слугу. Пикквикъ поспѣшилъ загородить дорогу.- Мерзавецъ, былъ подкупленъ этимъ негодяемъ и навелъ меня на фальшивые слѣды, сочинивъ нелѣпую истор³ю насчетъ общаго нашего друга и моей сестры. (Здѣсь м-ръ Топманъ упалъ въ кресла)..- Дайте мнѣ добраться до него!

   - Не пускайте его, м-ръ Пикквикъ!- заголосилъ хоромъ весь женск³й комитетъ, заглушаемый однакожъ визжаньемъ жирнаго дѣтины.

   - Пустите, пустите,- кричалъ раздраженный джентльменъ,- м-ръ Пикквикъ, м-ръ Винкель, прочь съ дороги!

   Прекрасно и во многихъ отношен³яхъ назидательно было видѣть, какъ посреди этой общей суматохи м-ръ Пикквикъ, не утративш³й ни на одинъ дюймъ философскаго присутств³я духа, стоялъ среди комнаты съ распростертыми руками и ногами, заграждая путь вспыльчивому джентльмену, добиравшемуся до своего несчастнаго слуги, который, наконецъ, былъ вытолканъ изъ комнаты дюжими кулаками двухъ горничныхъ и одной кухарки. Лишь только угомонилась эта суматоха, кучеръ пришелъ доложить, что бричка готова.

   - Не пускайте его одного,- кричали испуганныя леди,- онъ убьетъ кого-нибудь.

   - Я поѣду съ нимъ,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Спасибо вамъ, Пикквикъ,- сказалъ хозяинъ, пожимая его руку,- Эмма, дайте м-ру Пикквику шаль на шею, живѣй! Ну, дѣти, смотрите хорошенько за бабушкой; ей, кажется, дурно. Готовы ли вы, Пикквикъ?

   Ротъ и подбородокъ м-ра Пикквика уже были. окутаны огромной шалью, шляпа красовалась на его головѣ и лакей подавалъ ему шинель. Поэтому, лишь м-ръ Пикквикъ далъ утвердительный отвѣтъ, они впрыгнули въ бричку.

   - Ну, Томми, покажите-ка намъ свою удаль!- закричалъ хозяинъ долговязому кучеру, сидѣвшему на козлахъ съ длиннымъ бичемъ въ рукахъ.

   И стремглавъ полетѣла бричка по узкимъ тропинкамъ, безпрестанно выпрыгивая изъ дорожной колеи и немилосердо ударяясь о живую изгородь какъ будто путешественникамъ непремѣнно нужно было переломать свои кости. Черезъ нѣсколько минутъ легк³й экипажъ подкатилъ къ воротамъ городской гостиницы, гдѣ ихъ встрѣтила собравшаяся толпа запоздалыхъ гулякъ.

   - Давно ли они ускакали?- закричалъ м-ръ Уардль, не обращаясь ни къ кому въ особенности.

   - Минутъ сорокъ съ небольшимъ,- отвѣчалъ голосъ изъ толпы.

   - Карету и четверку лошадей! Живѣй, живѣй! Бричку отправить послѣ.

   - Ну, ребята, пошевеливайтесь!- закричалъ содержатель гостиницы.- Четырехъ лошадей и карету для джентльменовъ! Не мигать!

   Засуетились ямщики, забѣгали мальчишки и взадъ, и впередъ, засверкали фонари и застучали лошадиныя копыта по широкому двору. Явилась на сцену карета изъ сарая.

   - Надежный экипажъ?- спросилъ м-ръ Пикквикъ,

   - Хватитъ на двѣсти тысячъ миль,- отвѣчалъ хозяинъ гостиницы.

   Мигомъ впрягли лошадей, бойко вскочили ямщики на козлы, и путешественники поспѣшили сѣсть въ карету.

   - Семь миль въ полчаса! ... Слышите-ли?- закричалъ м-ръ Уардль.

   - Слышимъ.

   Ямщики навязали нахлестки на свои бичи, конюхъ отворилъ ворота, толпа взвизгнула, разступилась, и карета стрѣлою помчалась на большую дорогу.

   - Прекрасное положен³е!- думалъ про себя м-ръ Пикквикъ, когда его мыслительная машина, первый разъ послѣ всеобщей суматохи, начала работать съ обычною силой.- Прекрасное положен³е для главнаго президента Пикквикскаго клуба: мчаться сломя голову, въ глухую полночь, на бѣшеныхъ лошадяхъ по пятнадцати миль въ часъ!

   Первыя три или четыре мили между двумя озабоченными путешественниками не было произнесено ни одного звука, потому что каждый изъ нихъ погруженъ былъ въ свои собственныя думы; но когда, наконецъ, взмыленные и вспѣненные кони, пробѣжавъ опредѣленное пространство, обуздали свою бѣшеную прыть м-ръ Пикквикъ началъ испытывать весьма пр³ятныя чувства отъ быстроты движен³я и вдругъ, обращаясь къ своему товарищу, выразилъ свой восторгъ такимъ образомъ:

   - Вѣдь мы ихъ, я полагаю, мигомъ настигнемъ,- не такъ ли?

   - Надѣюсь,- сухо отвѣчалъ товарищъ.

   - Прекрасная ночь!- воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, устремивъ свои очки на луну, с³явшую полнымъ блескомъ.

   - Тѣмъ хуже,- возразилъ Уардль,- въ лунную ночь имъ удобнѣе скакать, и мы ничего не выиграемъ передъ ними. Луна черезъ часъ зайдетъ.

   - Это будетъ очень непр³ятно,- замѣтилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Конечно.

   Кратковременный приливъ веселости къ сердцу м-ра Пикквика началъ постепенно упадать, когда онъ сообразилъ всѣ ужасы и опасности ѣзды среди непроницаемаго мрака безлунной ночи. Громк³й крикъ кучеровъ, завидѣвшихъ шоссейную заставу, прервалъ нить его размышлен³й.

   - Йо-йо-йо-йо-йой!- заливался первый ямщикъ.

   - Йо-йо-йо-йо-йой!- заливался второй.

   - Йо-йо-йо-йо-йой!- завторилъ самъ старикъ Уардль, выставивъ изъ окна кареты свою голову и половину бюста.

   - Йо-йо-йо-йо-йор!- заголосилъ самъ м-ръ Пикквикъ, не имѣя, впрочемъ, ни малѣйшаго понят³я о томъ, какой смыслъ долженъ заключаться въ этомъ оглушающемъ крикѣ.

   И вдругъ карета остановилась.

   - Что это значитъ?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Подъѣхали къ шоссейной заставѣ,- отвѣчалъ Уардль,- надобно здѣсь разспросить о бѣглецахъ.

   Минутъ черезъ пять, употребленныхъ на перекличку, вышелъ изъ шоссейной будки почтенный старичокъ съ сѣдыми волосами, въ бѣлой рубашкѣ и сѣрыхъ штанахъ. Взглянувъ на луну, онъ зѣвнулъ, почесалъ затылокъ и отворилъ ворота.

   - Давно ли здѣсь проѣхала почтовая карета?- спросилъ м-ръ Уардль.

   - Чего?

   Уардль повторилъ свой вопросъ.

   - То-есть, вашей милости, если не ошибаюсь, угодно знать, какъ давно по этому тракту проскакалъ почтовый экипажъ?

   - Ну да.

   - A я сначала никакъ не мотъ взять въ толкъ, о чемъ ваша милость спрашивать изволитъ. Ну, вы не ошиблись, почтовый экипажъ проѣхалъ ... точно проѣхалъ.

   - Давно ли?

   - Этого заподлинно не могу растолковать. Не такъ чтобы давно, а, пожалуй, что и давно ... такъ себѣ, я полагаю, часа два или около того, а, пожалуй, что и слишкомъ!

   - Какой же экипажъ? карета?

   - Да, была и карета. Кажись, такъ.

   - Давно ли она проѣхала, мой другъ?- перебилъ м-ръ Пикквикъ ласковымъ тономъ.- Съ часъ будетъ?

   - Пожалуй, что и будетъ.

   - Или часа два?

   - Немудрено, что и два.

   - Ступайте, ребята, чортъ съ нимъ!- закричалъ сердитый джентльменъ.- Отъ этого дурака во сто лѣтъ ничего не узнаешь?

   - Дурака!- повторилъ старикъ, оскаливая зубы и продолжая стоять среди дороги, между тѣмъ какъ экипажъ исчезалъ въ отдаленномъ пространствѣ.- Самъ ты слишкомъ уменъ: потерялъ ни за что, ни про что цѣлыхъ пятнадцать минутъ и ускакалъ какъ оселъ! Если тамъ впереди станутъ тебя дурачить такъ же, какъ и я, не догнать тебѣ другой кареты до апрѣля мѣсяца. Мудрено ли бы догадаться старому хрычу, что здѣсь получено за молчокъ малую толику? Скачи себѣ: ни лысаго бѣса не поймаешь! Дуракъ!

   И долго почтенный старичокъ самодовольно скалилъ зубы и почесывалъ затылокъ. Наконецъ, затворилъ онъ ворота и вошелъ въ свою будку.

   Карета между тѣмъ безъ дальнѣйшихъ остановокъ продолжала свой путь до слѣдующаго станц³оннаго двора. Луна, какъ предсказалъ Уардль, скоро закатилась; многочисленные ряды мрачныхъ облаковъ, распространяясь по небесному раздолью, образовали теперь одну густую черную массу, и крупныя капли дождя, постукивая исподволь въ окна кареты казалось, предсказывали путешественникамъ быстрое приближен³е бурной ночи. Противный вѣтеръ бушевалъ въ неистовыхъ порывахъ по большой дорогѣ и печально гудѣлъ между листьями деревъ, стоявшихъ по обѣимъ сторонамъ. М-ръ Пикквикъ плотнѣе закутался шинелью, забился въ уголъ кареты, и скоро погрузился въ глубок³й сонъ, отъ котораго только могли пробудить его остановка экипажа, звонъ станц³оннаго колокола и громк³й крикъ старика Уардля, нетерпѣливо требовавшаго новыхъ лошадей.

   Встрѣтились непр³ятныя затруднен³я. Ямщики спали на сѣнныхъ сушилахъ богатырскимъ сномъ, и станц³онный. смотритель едва могъ разбудить ихъ черезъ пять минутъ. Потомъ - долго не могли найти ключа отъ главной конюшни, и когда, наконецъ, ключъ былъ найденъ, сонные конюхи вынесли не ту сбрую и вывели не тѣхъ лошадей. Церемон³я запряжки должна была начаться снова. Будь здѣсь м-ръ Пикквикъ одинъ, погоня, безъ всякаго сомнѣн³я, окончилась бы этой станц³ей; но старикъ Уардль былъ неугомоненъ и упрямъ: онъ собственными руками помогалъ надѣвать хомуты, взнуздывать лошадей, застегивать постромки, и, благодаря его хлопотливымъ распоряжен³ямъ, дѣло подвинулось впередъ гораздо скорѣе, чѣмъ можно было ожидать.

   Карета помчалась опять по большой дорогѣ; но теперь передъ нашими путешественниками открывалась перспектива, не имѣвшая въ себѣ никакихъ привлекательныхъ сторонъ. До слѣдующей станц³и было слишкомъ пятнадцать миль; ночь темнѣла больше и больше съ каждою минутой; вѣтеръ завылъ, какъ голодный волкъ, и тучи разразились проливнымъ дождемъ. Съ такими препятств³ями бороться было трудно. Былъ часъ за полночь, и прошло слишкомъ два часа, когда карета подъѣхала, наконецъ, къ станц³онному двору. Здѣсь однакожъ судьба, повидимому, сжалилась надъ нашими путешественниками и оживила надежды въ ихъ сердцахъ.

   - Давно ли воротилась эта карета?- закричалъ старикъ Уардль, выпрыгивая изъ своего собственнаго экипажа и указывая на другой, стоявш³й среди двора и облѣпленный свѣжей грязью.

   - Не больше четверти часа, сэръ,- отвѣчалъ станц³онный смотритель, къ которому былъ обращенъ этотъ вопросъ.

   - Леди и джентльменъ?

   - Да, сэръ.

   - Пожилая леди, желтая, дурная?

   - Да.

   - Джентльменъ сухопарый, высок³й, тонконог³й, словно вѣшалка?

   - Да, сэръ.

   - Ну, Пикквикъ, это они, они!- воскликнулъ м-ръ Уардль.

   - Они, жаловались, что немножко запоздали,- проговорилъ станц³онный смотритель.

   - Они, Пикквикъ, ей Богу они!- кричалъ м-ръ Уардль.- Четверку лошадей - живѣй! Мы ихъ настигнемъ, прежде чѣмъ доѣдутъ они до станц³и. Гинею на водку, ребята, пошевеливайтесь!

   И въ состоян³и необыкновеннаго возбужден³я физическихъ силъ пожилой джентльменъ засуетился и запрыгалъ по широкому двору, такъ что его суетливость электрическимъ образомъ подѣйствовала на самого Пикквика, который тоже, приподнявъ подолъ длинной шинели, перебѣгалъ отъ одной лошади къ другой, кричалъ на ямщиковъ, махалъ руками, притрогивался къ дышлу, хомутамъ, въ несомнѣнномъ и твердомъ убѣжден³и, что отъ всѣхъ этихъ хлопотъ приготовлен³я къ поѣздкѣ должны сократиться по крайней мѣрѣ вполовину.

   - Влѣзайте, влѣзайте!- кричалъ м-ръ Уардль, впрыгивая въ карету и захлопывая дверцу съ правой стороны.- Живѣй, Пикквикъ, живѣй!

   И прежде, чѣмъ м-ръ Пикквикъ сообразилъ, о чемъ идетъ рѣчь, дюжая рука одного изъ ямщиковъ втолкнула его въ карету съ лѣвой стороны, захлопнула дверцу, и экипажъ стремглавъ помчался со двора.

   - Вотъ мы и пошевеливаемся!- сказалъ пожилой джентльменъ одобрительнымъ тономъ.

   Они точно шевелились, и м-ръ Пикквикъ чувствовалъ всю силу исполинскихъ движен³й, когда его начало перебрасывать съ одной стороны на другую.

   - Держитесь крѣпче!- сказалъ Уардль, когда м-ръ Пикквикъ толкнулся однажды своей головой объ его плечо.

   - Въ жизнь никогда я не чувствовалъ такой встряски,- отвѣчалъ бѣдный м-ръ Пикквикъ.

   - Ничего, ничего, мы ихъ нагонимъ! Держитесь крѣпче.

   М-ръ Пикквикъ забился въ утолъ. Карета помчалась еще быстрѣе.

   Такъ промчались они около трехъ миль. Наконецъ, м-ръ Уардль, наблюдавш³й изъ окна минуты двѣ или три, обратилъ на м-ра Пикквика свое лицо, обрызганное грязью и вскричалъ нетерпѣливымъ тономъ:

   - Вотъ они!

   М-ръ Пикквикъ высунулъ свою голову изъ окна. Гакъ точно: карета, заложенная четверкой лошадей, мчалась во весь галопъ не въ дальнемъ разстоян³и отъ нихъ.

   - Живѣй, ребята, живѣй!- По гинеѣ на брата!

   Быстроног³е кони первой кареты мчались во весь опоръ; кони м-ра Уардля вихремъ летѣли по ихъ слѣдамъ.

   - Я вижу его голову!- воскликнулъ раздражительный джентльменъ.- Вонъ она, чертова башка!

   - И я вижу,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.- Вонъ онъ, проклятый Джингль!

   М-ръ Пикквикъ не ошибся. Лицо кочующаго актера, совершенно залѣпленное грязью, явственно выставлялось изъ кареты, и можно было различить, какъ онъ дѣлаетъ неистовые жесты, ободряя ямщиковъ ускорить бѣгъ измученныхъ коней.

   Завязалась отчаянная борьба. Деревья, заборы и поля пролетали передъ ними съ быстротой вихря, и черезъ нѣсколько минутъ путешественники наши были почти подлѣ первой кареты. Они слышали даже, какъ дребезжалъ охриплый голосъ Джингля, кричавшаго на ямщиковъ. Старикъ Уардль бѣсновался и выходилъ изъ себя. Онъ дюжинами посылалъ впередъ энергическ³я проклят³я всѣхъ возможныхъ видовъ и родовъ, сжималъ кулаки и грозно обращалъ ихъ на предметъ своихъ негодован³й; но м-ръ Джингль отнюдь не позволялъ себѣ выходить изъ предѣловъ джентльменскихъ прилич³й: онъ исподволь бросалъ на своего преслѣдователя презрительную улыбку и отвѣчалъ на его угрозы торжественнымъ крикомъ, когда лошади его, повинуясь убѣдительнымъ доказательствамъ кнута, ускоряли быстроту своего бѣга.

   Лишь только м-ръ Пикквикъ усѣлся на свое мѣсто, и м-ръ Уардль, надсадивш³й свою грудь безполезнымъ крикомъ, всунулъ свою голову въ карету, какъ вдругъ страшный толчокъ заставилъ ихъ судорожно отпрянуть отъ своихъ относительныхъ угловъ. Раздался сильный трескъ, крикъ, гвалтъ,- колесо покатилось въ канаву - карета опрокинулась на бокъ.

   Черезъ нѣсколько секундъ общей суматохи - барахтанья лошадей и дребезжанья стеколъ - м-ръ Пикквикъ почувствовалъ, какъ высвободили его изъ-подъ руинъ опрокинутаго экипажа и какъ, наконецъ, поставили его на ноги среди грязной дороги. Высвободивъ свою голову изъ капюшона шинели и поправивъ очки на своихъ глазахъ, велик³й мужъ поспѣшилъ бросить орлиный взглядъ на окружающ³е предметы.

   Старикъ Уардль, въ изорванномъ платьѣ и безъ шляпы, стоялъ подлѣ м-ра Пикквика, любуясь на обломки опрокинутаго экипажа. Ямщики, ошеломленные паден³емъ съ козелъ и облѣпленные толстыми слоями грязи, стояли подлѣ своихъ измученныхъ коней. Впереди, не дальше какъ въ пятидесяти шагахъ, виднѣлся другой экипажъ, придержавш³й теперь своихъ лошадей. Кучера съ грязными лицами, обращенными назадъ, ухмылялись и оскаливали зубы, между тѣмъ какъ м-ръ Джингль съ видимымъ удовольств³емъ смотрѣлъ изъ окна кареты на поражен³е своихъ преслѣдователей. Темная ночь уже смѣнилась разсвѣтомъ, и вся эта сцена была совершенно видима для глазъ при блѣдномъ утреннемъ свѣтѣ.

   - Э-гой!- заголосилъ безстыдный Джингль.- Перекувырнулись, господа? Жаль. Какъ ваши кости? ... Джентльмены пожилые ... тяжелые ... съ грузомъ ... очень опасно!

   - Ты негодяй!- проревѣлъ въ отвѣтъ м-ръ Уардль.

   - Ха, ха, ха! Благодаримъ за комплиментъ ... сестрица вамъ кланяется ... благополучна и здорова ... проситъ не безпокоиться ... ѣхать назадъ ... поклонъ олуху Топману. Ну, ребята!

   Ямщики взмахнули бичами, отдохнувш³е кони помчались съ новой быстротой, м-ръ Джингль махнулъ на прощанье бѣлымъ платкомъ изъ окна своей кареты.

   Ничто во всей истор³и, ни даже самое паден³е, не могло поколебать невозмутимаго и плавнаго течен³я мыслей въ крѣпкой головѣ президента Пикквикскаго клуба. Но отчаянная дерзость шарлатана, занявшаго сперва деньги y его любезнаго ученика и потомъ въ благодарность осмѣлившагося назвать его олухомъ ... нѣтъ, это было невыносимо, нестерпимо! М-ръ Пикквикъ съ трудомъ перевелъ свой духъ, покраснѣлъ чуть не до самыхъ очковъ и произнесъ весьма медленнымъ, ровнымъ и чрезвычайно выразительнымъ тономъ:

   - Если я гдѣ-нибудь и когда-нибудь встрѣчу этого человѣка, я... я... я...

   - Да, да, все это очень хорошо,- возразилъ м-ръ Уардль,- но пока мы здѣсь стоимъ и говоримъ, они успѣютъ выпросить позволен³е и обвѣнчаться.

   М-ръ Пикквикъ пр³остановился и крѣпко закупорилъ мщен³е въ своей богатырской груди.

   - Далеко ли до станц³и?- спросилъ м-ръ Уардль одного изъ ямщиковъ.

   - Шесть миль или около того: такъ, что ли, Томми?

   - Нѣтъ, братъ, врешь: слишкомъ шесть миль. Онъ вретъ, сэръ, до слѣдующей станц³и будетъ гораздо больше шести миль.

   - Дѣлать нечего, Пикквикъ; пойдемте пѣшкомъ.

   - Пойдемте, пойдемте!- отвѣчалъ этотъ истинно-велик³й человѣкъ.

   Одинъ изъ ямщиковъ поскакалъ верхомъ за новыми лошадьми и экипажемъ; другой остался среди дороги караулить усталыхъ коней и разбитую карету. М-ръ Пикквикъ и м-ръ Уардль бодро выступали впередъ, окутавъ напередъ свои головы и шеи огромными платками для предохранен³я себя отъ крупныхъ капель дождя, который лилъ теперь обильнымъ потокомъ на грязную землю.

  

   Есть въ Лондонѣ нѣсколько старинныхъ гостиницъ, служившихъ нѣкогда главными квартирами для знаменитыхъ дилижансовъ,- въ тѣ счастливые дни, когда дилижансы играли главную и существенную роль въ истор³и сухопутныхъ путешеств³й. Въ настоящее время, послѣ всесильнаго владычества желѣзныхъ рельсовъ, осиротѣлыя гостиницы превратились въ скромныя подворья для сельскихъ экипажей, и столичный житель почти знать не хочетъ о ихъ существован³и, исключительно полезномъ для однихъ провинц³аловъ.

   Въ модныхъ частяхъ города ихъ нѣтъ и быть не можетъ при настоящемъ порядкѣ вещей, и путешественникъ, отыскивая какой-нибудь изъ подобныхъ пр³ютовъ, долженъ забраться въ грязныя и отдаленныя захолустья, оставш³яся здравыми и невредимыми среди всеобщаго бѣшенства къ нововведен³ямъ всякаго рода.

   Въ кварталѣ Боро за Лондонскимъ мостомъ вы можете, если угодно, отыскать полдюжины старыхъ гостиницъ, въ совершенствѣ удержавшихъ свою физ³оном³ю давно прошедшихъ временъ. Это больш³я, длинныя, закоптѣлыя кирпичныя здан³я съ галлереями и фантастическими переходами, способными доставить цѣлыя сотни матер³аловъ для страстныхъ и страшныхъ повѣстей въ сантиментальномъ родѣ, и мы не преминули бы обратиться къ этому обильному источнику, еслибъ намъ пришло въ голову разсказать фантастическую сказку.

   Поутру на другой день послѣ событ³й, описанныхъ въ послѣдней главѣ, на дворѣ гостиницы "Бѣлаго Оленя", что за Лондонскимъ мостомъ, на соррейской сторонѣ, долговязый малый, перегнутый въ три погибели, ваксилъ и чистилъ щеткой сапоги. Онъ былъ въ черной коленкоровой курткѣ съ синими стеклянными пуговицами, въ полосатомъ нанковомъ жилетѣ и сѣрыхъ брюкахъ изъ толстаго сукна. Вокругъ его шеи болтался красный платокъ самаго яркаго цвѣта, и голова его украшалась бѣлою шляпой, надѣтой набекрень. Передъ нимъ стояли два ряда сапоговъ, одинъ вычищенный, другой грязный, и при каждомъ прибавлен³и къ вычищенному ряду, онъ пр³останавливался на минуту отъ своей работы, чтобъ полюбоваться на ея блестящ³й результатъ.

   На дворѣ "Бѣлаго Оленя" не было почти никакихъ слѣдовъ кипучей дѣятельности, составляющей обыкновенную характеристику большихъ гостиницъ. Три или четыре громоздкихъ воза, которыхъ верхушки могли бы достать до оконъ второго этажа въ обыкновенномъ домѣ, стояли подъ высокимъ навѣсомъ, распростертымъ по одну сторону двора, между тѣмъ какъ другой возъ, готовый, повидимому, начать свою дальнѣйшую поѣздку, былъ выдвинутъ на открытое пространство. Въ главномъ здан³и трактира помѣщались нумера для пр³ѣзжихъ, раздѣленные на два длинные ряда темной и неуклюжей галлереей. Изъ каждаго нумера, какъ водится, были проведены по два звонкихъ колокольчика, одинъ въ буфетъ, другой въ кофейную залу. Два или три ф³акра, одинъ шарабанъ, двѣ брички и столько же телѣгъ покатывались, безъ всякой опредѣленной цѣли, по различнымъ частямъ широкаго двора, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, тяжелый лошадиный топотъ и храпъ давалъ знать кому слѣдуетъ о присутств³и отдаленной конюшни съ двумя дюжинами пустыхъ стойлъ, по которымъ безпечно разгуливалъ самодовольный козелъ, неизмѣнный другъ и совѣтникъ усталыхъ коней. Если къ этому прибавить еще съ полдюжины людей, спавшихъ на открытомъ воздухѣ подъ навѣсомъ сарая, то читатель получитъ, вѣроятно, довольно полную картину, какую дворъ