Диккенс Чарльз - Замогильные записки Пикквикского клуба

³е олухи или болваны, что взводятъ небылицы на ученѣйшаго джентльмена,- будь они семи пядей во лбу, я готовъ расправиться съ ними по-свойски, въ этой самой комнатѣ, на этомъ самомъ мѣстѣ, если только вы, прекрасныя сударыни, потрудитесь убраться подобру поздорову въ свои спальни.

   Закончивъ эту импровизованную рѣчь, м-ръ Уэллеръ хлопнулъ сжатымъ кулакомъ по своей ладони и бросилъ дружеск³й взглядъ на миссъ Томкинсъ, пораженную неописаннымъ ужасомъ при одномъ предположен³и дерзкаго слуги, что въ ея "вестгетскомь заведен³и для благородныхъ дѣвицъ" могутъ быть посторонн³е мужчины, къ тому же олухи или болваны, какъ энергически выразился м-ръ Уэллеръ.

   Такъ какъ въ особенныхъ объяснен³яхъ со стороны м-ра Пикквика не оказалось ни малѣйшей надобности, то скоро ночная конференц³я въ "панс³онѣ благородныхъ дѣвицъ" была приведена къ вожделѣнному концу. Друзья отправились домой. М-ръ Пикквикъ хранилъ глубокое молчан³е во всю дорогу и даже не сообщилъ никакого остроумнаго замѣчан³я въ гостиницѣ "Вѣстникъ", когда сидѣлъ онъ въ своемъ нумерѣ передъ пылающимъ каминомъ съ чашкой горячаго чаю. Ученый мужъ былъ, повидимому, отуманенъ и погруженъ въ глубокое раздумье. Разъ только, обративъ пытливый взоръ на м-ра Уардля, онъ проговорилъ:

   - Вы какъ попали сюда?

   - Очень просто. Мы, то есть Трундель и я, вздумали поохотиться на здѣшнихъ поляхъ,- отвѣчалъ м-ръ Уардль.- Мы пр³ѣхали въ эту гостиницу сегодня вечеромъ и съ изумлен³емъ услышали отъ здѣшнихъ слугъ, что и вы тоже здѣсь. Чудесная встрѣча, Пикквикъ, право!- продолжалъ веселый старикъ, хлопнувъ по плечу своего любезнаго друга.- Я радъ, что вы здѣсь. Мы устроимъ общими силами забавную потѣху, и авось м-ръ Винкель еще разъ покажетъ намъ свою удаль... помните?

   М-ръ Пикквикъ ничего не отвѣчалъ. Онъ даже не освѣдомился о здоровьи своихъ друзей на дачѣ Дингли-Делль. Допивъ на скорую руку другую чашку чаю, разбавленную ромомъ, онъ отправился въ свою спальню, приказавъ Самуэлю явиться къ нему со свѣчою, какъ скоро онъ позвонитъ.

   Звонокъ раздался черезъ нѣсколько минутъ. М-ръ Самуэль Уэллеръ явился въ спальню своего господина.

   - Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, бросая безпокойный взглядъ изъ-подъ бѣлой простыни.

   - Что прикажете?- сказалъ м-ръ Уэллеръ.

   М-ръ Пикквикъ повернулся на другой бокъ и не сказалъ ничего. М-ръ Уэллеръ снялъ со свѣчи.

   - Самуэль,- проговорилъ опять м-ръ Пркквикъ, дѣлая, повидимому, величайшее усил³е.

   - Что прикажете?- отвѣчалъ еще разъ м-ръ Узллеръ.

   - Гдѣ этотъ Троттеръ?

   - ²овъ, сэръ?

   - Да.

   - Уѣхалъ, сэръ.

   - Со своимъ господиномъ, я полагаю?

   - Съ господиномъ или другомъ, чортъ его знаетъ, только вы угадали, сэръ: онъ отправился вмѣстѣ съ нимъ. Мошенники, сэръ.

   - Джингль, я полагаю, нарочно подослалъ этого сорванца, чтобъ провести насъ?

   - Именно такъ.

   - Всю эту сказку насчетъ похищен³я дѣвицы онъ выдумалъ?

   - Непремѣнно. Ловк³е мошенники, сэръ, пройдохи первой руки.

   - Въ другой разъ, я полагаю, этотъ Джингль не такъ легко ускользнетъ изъ моихъ рукъ.

   - Разумѣется,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ.

   - И гдѣ бы я ни встрѣтилъ этого мошенника,- продолжалъ м-ръ Пикквикъ, приподнимаясь съ постели и ударивъ со всего размаха пуховую подушку,- гдѣ бы я ни встрѣтилъ этого проклятаго Джингля, я сотру его съ лица земли или мое имя - не Пикквикъ.

   - A вотъ, сэръ, только бы заграбастать мнѣ въ свои лапы этого каналью съ восковой рожей, я повыжму настоящую водицу изъ его оловянныхъ буркулъ или мое имя - не Уэллеръ. Спокойной вамъ ночи, сэръ.

  

   Организмъ м-ра Пикквика, крѣпк³й и сильный, приспособленный вообще къ перенесен³ю всякихъ трудовъ и напряжен³й, не могъ, однакожъ, устоять противъ сцѣплен³я непредвидѣнныхъ напастей, испытанныхъ имъ въ достопамятную ночь, описанную въ послѣдней главѣ. Холодная ванна на мокрой землѣ и спертый воздухъ въ душномъ чуланѣ произвели разрушительное дѣйств³е на его ноги и желудокъ.

   Поутру на другой день м-ръ Пикквикъ почувствовалъ страшный припадокъ ревматизма.

   Но, несмотря на физическую немощь, духъ его былъ бодръ, и мысли текли стройнымъ потокомъ въ его свѣтлой головѣ. Онъ былъ веселъ и даже остроуменъ, какъ всегда. Не чувствуя ни малѣйшей досады и никакого огорчен³я по поводу послѣднихъ приключен³й, онъ смѣялся отъ всей души, когда м-ръ Уардль намекалъ шутливымъ тономъ на его ночныя похожден³я въ дѣвичьемъ саду.

   Этого мало. Въ первые два дня м-ръ Пикквикъ, принужденный лежать въ постели, призвалъ къ себѣ своего слугу, который и былъ при немъ безотлучно. Въ первый день м-ръ Самуэль Уэллеръ забавлялъ ученаго мужа анекдотами и повѣствован³ями о различныхъ событ³яхъ дѣйствительной жизни, во второй - м-ръ Пикквикъ потребовалъ перо, чернильницу, бумагу и просидѣлъ до глубокой ночи за письменнымъ столомъ. На трет³й день велик³й человѣкъ, продолжая засѣдать въ своей спальнѣ, отправилъ записку къ господамъ Трунделю и Уардлю, приглашая ихъ завернуть къ нему вечеркомъ и вмѣстѣ осушить бутылочку-другую вина. Приглашен³е принято было съ большою благодарностью; когда же тесть и зять усѣлись въ комнатѣ ученаго мужа за гостепр³имнымъ столомъ, м-ръ Пикквикъ поспѣшилъ вынуть изъ своего портфеля небольшую тетрадку, гдѣ помѣщалось послѣднее произведен³е его плодовитаго пера.

   - Это, господа, небольшой разсказъ, записанный мною вчера со словъ моего болтливаго слуги,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.- Разумѣется, я придалъ ему литературную форму. Хотите слушать?

   - Сдѣлайте милость,- сказалъ м-ръ Трундель.

   И м-ръ Пикквикъ, кашлянувъ два раза, принялся читать -

  

  

   "Однажды,- это, впрочемъ, было давно, очень давно,- въ небольшомъ мѣстечкѣ, вдали отъ британской столицы жилъ-былъ маленьк³й человѣкъ, по имени Натан³эль Пипкинъ, занимавш³й должность приходскаго писаря въ этомъ мѣстечкѣ. Хижина его стояла на проѣзжей улицѣ, минутъ на десять ходьбы до маленькой церкви и приходской школы, гдѣ регулярно каждый будничный день, отъ девяти часовъ утра до четырехъ вечера, онъ училъ читать и писать маленькихъ ребятишекъ. Былъ онъ, какъ можете себѣ представить, предобрѣйшее создан³е въ м³рѣ, съ кривымъ носомъ и кривыми ногами; немного онъ косилъ лѣвымъ глазомъ и немного прихрамывалъ правой ногой. Образцомъ всѣхъ училищъ считалъ онъ свою собственную благоустроенную школу. Разъ, одинъ только разъ въ своей жизни, Натан³эль Пипкинъ видѣлъ епископа, настоящаго епископа, съ руками въ карманахъ шелковаго платья и съ парикомъ на головѣ. Тогда онъ былъ еще мальчишкой шестнадцати лѣтъ.

   "Это было великимъ событ³емъ въ жизни Натан³эля Пипкина, и можно было думать, что съ этой поры уже ничто болѣе не возмутитъ чистаго и свѣтлаго потока его земного быт³я. Случалось, однакожъ, и совсѣмъ не такъ, какъ можно было думать. Однажды въ прекрасный лѣтн³й день, около двухъ часовъ послѣ полудня, когда Натан³эль Пипкинъ ломалъ свою голову надъ аспидной доской, придумывая грозную задачу въ назидан³е и наказан³е одному негодному мальчишкѣ, глаза его вдругъ устремились на розовое, цвѣтущее личико Мар³и Лоббсъ, единственной дочери старика Лоббса, сѣдельника ремесломъ, жившаго насупротивъ приходской церкви. Это мгновен³е сдѣлалось второю знаменитою эпохой въ жизни Натан³эля Пипкина.

   "Случалось, правда, и довольно часто, что глаза м-ра Пипкина останавливались на прелестномъ личикѣ Мар³и Лоббсъ въ церкви и другихъ мѣстахъ; но глаза Мар³и Лоббсъ никогда не лучезарились такимъ искрометнымъ блескомъ, и розовыя щеки Мар³и Лоббсъ никогда не покрывались такимъ ярко-пламеннымъ румянцемъ, какъ въ настоящую минуту. Ничего, стало быть, удивительнаго нѣтъ, если Натан³эль Пипкинъ не могъ на этотъ разъ оторвать своихъ глазъ отъ прелестнаго личика миссъ Лоббсъ; ничего удивительнаго, если миссъ Лоббсъ, встрѣтивъ пристальный взглядъ молодого человѣка, поспѣшила отойти отъ окна, откуда выставлялась ея мин³атюрная головка, и нѣтъ ничего удивительнаго, если вслѣдъ затѣмъ Натан³эль Пипкинъ окрысился на негоднаго мальчишку и далъ ему тумака по затылку. Все это совершенно въ порядкѣ вещей, и было бы глупо удивляться всѣмъ этимъ вещамъ.

   "Нельзя, однакожъ, никакимъ образомъ нельзя не удивляться, что человѣкъ, подобный м-ру Натан³элю Пипкину, вспыльчивый человѣкъ, горяч³й, раздражительный, a главное, голый шаромыжникъ, подобный Натан³элю Пипкину, осмѣлился съ этой поры питать дерзкую надежду на получен³е руки и сердца единственной дочери гордаго старика Лоббса, богатаго сѣдельника Лоббса, который мотъ бы однимъ взмахомъ своего пера купить пахатной земли для цѣлой деревни. Было извѣстно всему мѣстечку, что y Лоббса денегъ куры не клюютъ; что въ его желѣзномъ сундукѣ хранятся несмѣтныя сокровища изъ золотыхъ и серебряныхъ слитковъ; носилась достовѣрная молва, что въ праздничные дни на обѣдахъ Лоббса подаютъ къ столу серебряныя вилки, ножи, серебряные чайники, сливочники, сахарницы, и каждый зналъ, что всѣ эти сокровища перейдутъ со временемъ въ руки счастливаго супруга миссъ Мар³и Лоббсъ. Нельзя, стало быть, не остолбенѣть отъ удивлен³я, когда м-ръ Натан³эль Пипкинъ осмѣлился обратить въ эту сторону свой безразсудный взоръ.

   "Но любовь слѣпа, это всѣмъ извѣстно. Натан³эль Пипкинъ косилъ на лѣвый глазъ - это знало также все мѣстечко. По этимъ двумъ причинамъ, соединеннымъ вмѣстѣ, Натан³эль Пипкинъ, очертя голову, бросился впередъ по ложной дорогѣ.

   "Еслибъ старикъ Лоббсъ заподозрилъ какъ-нибудь дерзк³й замыселъ Натал³эля, онъ, я думаю, повернулъ бы всю школу, истерзалъ бы въ мелк³е куски начальника этой школы и, нѣтъ сомнѣн³я, удивилъ бы все мѣстечко своимъ лютымъ звѣрствомъ; потому что онъ былъ ужасенъ, этотъ старикъ Лоббсъ, когда оскорбляли его гордость или когда кровь приливала къ его головѣ. A какъ онъ клялся, Боже мой, какъ онъ клялся! Когда, бывало, напустится онъ на своего костляваго подмастерью съ тонкими ногами, громк³й его голосъ раздается по всей улицѣ, м-ръ Натан³эль Пипкинъ дрожитъ въ приходской школѣ, какъ осиновый листъ, и волосы становятся дыбомъ на головахъ его ребятишекъ.

   "Очень хорошо. День проходилъ за днемъ, школа собиралась, распускалась, и когда мальчишки расходились по домамъ, м-ръ Пипкинъ принимался сидѣть y передняго окна и, притворяясь, будто читаетъ книгу, бросалъ по временамъ косвенные взгляды на противоположное окно, надѣясь уловить свѣтлый взоръ Мар³и Лоббсъ. И много унылыхъ часовъ м-ръ Пипкинъ провелъ въ сердечномъ сокрушен³и, и долго читалъ онъ и пристально смотрѣлъ, томимый безполезнымъ ожидан³емъ; но, наконецъ, свѣтлые глазки снова появились y противоположнаго окна, и было ясно, что ярк³е глаза, такъ же, какъ его усталые глаза, углубились въ чтен³е какой-то книги. Натан³эль Пипкинъ задрожалъ отъ восторга, и фантаз³я его переполнилась самыми яркими мечтами. Уже было для него неописаннымъ счастьемъ сидѣть на своемъ мѣстѣ по цѣлымъ часамъ и смотрѣть на прелестное личико, склоненное надъ книгой; но когда Мар³я Лоббсъ, бросая книгу, устремляла свой взоръ въ ту сторону, гдѣ сидѣлъ Натан³эль Пипкинъ, сердце его замирало отъ восторга, и удивлен³е его не имѣло никакихъ границъ. Наконецъ, въ одинъ прекрасный день, когда старикъ Лоббсъ ушелъ со двора, Натан³эль Пипкинъ осмѣлился своей рукой послать черезъ улицу воздушный поцѣлуй Мар³и Лоббсъ - и что же? Вмѣсто того, чтобъ закрыть окно и задернуть стору, Мар³я Лоббсъ сама отправила тѣмъ же путемъ воздушный поцѣлуй и улыбнулась, сладко улыбнулась! Послѣ этого, будь, что будетъ, Натан³эль Пипкинъ твердо рѣшился обнаружить при первомъ случаѣ настоящее состоян³е своихъ нѣжныхъ чувствъ.

   "Не было на свѣтѣ ножки легче и красивѣе ножки Мар³и Лоббсъ, когда выступала она воздушной газелью по зеленому лугу, и никогда свѣтъ не производилъ такихъ прелестныхъ ямочекъ, как³я красовались по обѣимъ сторонамъ ея розовыхъ щекъ. Дочь стараго сѣдельника, Мар³я Лоббсъ, была красавица въ полномъ и строжайшемъ смыслѣ слова. Плутовск³е глазки ея могли расплавить самое чугунное сердце, и было столько игривой радости въ ея веселомъ смѣхѣ, что суровый и самый закоснѣлый мизантропъ принужденъ былъ невольно улыбаться, когда слышалъ эти звуки. Даже самъ старикъ Лоббсъ, несмотря на свою природную лютость, не могъ противиться лукавымъ ласкамъ прекрасной дочки, и когда она вмѣстѣ съ Кэтъ, своей двоюродной сестрой (Кэтъ - мин³атюрная дѣвушка, чрезвычайно смѣлая и назойливая), начнетъ осаждать старика прихотями,- что, признаться, дѣлали онѣ довольно часто,- старикъ Лоббсъ не могъ имъ отказать ни въ чемъ, еслибъ даже вздумалось имъ попросить значительной частицы несмѣтныхъ сокровищъ, хранившихся въ желѣзной кассѣ.

   "Сильно забилось сердце въ груди Натан³эля, когда въ одинъ прекрасный лѣтн³й вечеръ онъ увидѣлъ шагахъ въ двадцати отъ себя, двухъ прекрасныхъ подругъ на томъ самомъ полѣ, гдѣ часто бродилъ онъ около сумерекъ, размышляя о красотѣ Мар³и Лоббсъ. Но, хотя всегда ему казалось, что онъ мигомъ подбѣжитъ къ Мар³и Лоббсъ и выскажетъ ей всю свою страсть при первой встрѣчѣ, однакожъ, теперь, застигнутый врасплохъ, онъ почувствовалъ, что кровь прихлынула къ его лицу и ноги его задрожали, затряслись, утративъ свою обычную гибкость. Когда дѣвушки останавливались для того, чтобы сорвать цвѣтокъ или послушать соловья, м-ръ Пипкинъ тоже стоялъ на одномъ мѣстѣ, погруженный въ глубокую думу. Предметомъ его тайной мысли была трудная задача: что долженъ онъ дѣлать, если дѣвушки повернутся назадъ и встрѣтятся съ нимъ лицомъ къ лицу? Испуганный заранѣе вѣроятностью этой встрѣчи, онъ, однакожъ, не терялъ ихъ изъ вида: если шли онѣ скорымъ шагомъ, ускорялъ и онъ свои шаги; медлили онѣ, медлилъ и онъ; когда онѣ останавливались, онъ также стоялъ въ почтительномъ разстоян³и отъ нихъ, и такая прогулка, нѣтъ сомнѣн³я, могла бы продлиться до глубокой ночи, еслибъ Кэтъ, вдругъ обернувшись назадъ съ лукавымъ видомъ, не пригласила его подойти къ нимъ.

   "Въ головѣ и движен³яхъ Кэтъ заключалась для него какая-то непреодолимая сила. Раскраснѣвшись теперь, какъ красный сургучъ, и сопровождаемый громкимъ смѣхомъ лукавой кузины, м-ръ Пипкинъ спѣшилъ повиноваться и, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, сталъ на колѣни на мокрую траву и объявилъ рѣшительнымъ, хотя дрожащимъ тономъ, что онъ согласенъ подняться на ноги не иначе, какъ счастливымъ любовникомъ Мар³и Лоббсъ. Веселый смѣхъ Мар³и Лоббсъ служилъ на первый разъ единственнымъ отвѣтомъ на пламенную декларац³ю горемычнаго школяра; кузина захохотала еще громче, и м-ръ Натан³эль Пипкинъ раскраснѣлся до ушей. Приведенная, наконецъ, въ трогательное умилен³е нѣжной мольбою молодого человѣка, Мар³я Лоббсъ приказала на ухо своей кузинѣ объявить, или, быть можетъ, кузина сочинила сама, что "Мар³я Лоббсъ чувствуетъ себя истинно счастливою въ присутств³и м-ра Пипкина, ея рука и сердце состоятъ въ полной зависимости отъ родительской воли; но, во всякомъ случаѣ, она отдаетъ полную справедливость достоинствамъ м-ра Пипкина". Все это, какъ и слѣдуетъ, было произнесено важнымъ и торжественнымъ тономъ. М-ръ Пипкинъ поднялся на ноги и удостоился на прощанье получить горяч³й поцѣлуй. Воротившись домой счастливѣйшимъ человѣкомъ въ м³рѣ, онъ мечталъ всю ночь о прелестяхъ Мар³и Лоббсъ и о желѣзномъ сундукѣ старика Лоббса.

   "На другой день Натан³эль Пипкинъ имѣлъ счастье видѣть, какъ старикъ Лоббсъ отправился изъ своего дома на сѣренькой лошадкѣ. И лишь только онъ уѣхалъ, рѣзвая кузина принялась выдѣлывать изъ окна как³е-то хитрые и загадочные знаки, непостижимые для молодого человѣка. Вслѣдъ затѣмъ перебѣжалъ черезъ дорогу костлявый подмастерье съ тонкими ногами и, переступивъ черезъ порогъ приходской школы, объявилъ, что хозяина его нѣтъ дома и что молодыя хозяйки покорнѣйше просятъ м-ра Пипкина пожаловать къ нимъ на чашку чаю ровно въ шесть часовъ. Какимъ образомъ продолжались уроки въ этотъ день, м-ръ Пипкинъ не зналъ такъ же, какъ и его ученики; все, однакожъ, шло своимъ чередомъ, по заведенному порядку, и когда мальчишки разбѣжались по домамъ, Натан³эль Пипкинъ принялся за свой туалетъ, и это занят³е продолжалось y него вплоть до шести часовъ. Мы не говоримъ, что гардеробъ его былъ слишкомъ многосложенъ; но надлежало пригладить и приладить каждую вещицу, чтобъ выставить ее въ самомъ выгодномъ свѣтѣ, a это, сказать правду, требовало большихъ соображен³й и необыкновеннаго искусства.

   "Въ маленькой и опрятной гостиной были: Мар³я Лоббсъ, сестрица ея Кэтъ и три или четыре веселыя подруги съ розовыми щечками и лукавымъ видомъ. Натан³эль Пипкинъ увѣрился собственными глазами, что молва отнюдь не преувеличила сокровищъ Лоббса. Такъ точно: на столѣ изъ краснаго дерева находился огромный подносъ, и на подносѣ стояли: серебряный чайникъ, серебряная сливочница, серебряная сахарница, и даже чайныя ложечки, всѣ до одной, были изъ чистаго серебра. Блюдечки и чашечки, куда разливали чай, были всѣ до одной изъ чистаго китайскаго фарфора.

   "Былъ только одинъ непр³ятный предметъ въ маленькой гостиной: это - молодой кузенъ Мар³и Лоббсъ, родной братецъ Кэтъ, котораго Мар³я Лоббсъ попросту называла Генрихомъ. Казалось, онъ совершенно завладѣлъ вниман³емъ Мар³и Лоббсъ, и они все время сидѣли другъ подлѣ друга. Нельзя, конечно, безъ трогательнаго умилен³я видѣть родственную привязанность между молодыми людьми; но здѣсь, какъ и вездѣ, должны быть, въ нѣкоторомъ родѣ, свои опредѣленныя, правильныя границы, между тѣмъ какъ Мар³я Лоббсъ, очевидно, выходила изъ всякихъ границъ, оказывая слишкомъ нѣжное и даже исключительное вниман³е своему кузену.

   "Послѣ чая Кэтъ предложила играть въ жмурки. Было очень весело; но по какому-то странному стечен³ю обстоятельствъ Натан³эль Пипкинъ весь вечеръ проходилъ съ завязанными глазами, и если случалось ему ловить двоюроднаго братца, онъ былъ почти увѣренъ, что найдетъ подлѣ него и двоюродную сестрицу. И хотя навязчивая кузина, такъ же, какъ и друг³я дѣвицы, безпрестанно кололи его спереди и сзади, тормошили его волосы и били по спинѣ, однакожъ Мар³я Лоббсъ никогда не подходила къ нему близко. Однажды случилось даже,- въ этомъ Натан³эль Пипкинъ готовъ былъ присягнуть,- случилось, что въ комнатѣ раздался довольно звучный поцѣлуй, и не было ни малѣйшаго сомнѣн³я, что это дерзк³й братецъ цѣловалъ свою кузину. Все это было странно, очень странно, и Богъ вѣдаетъ, что бы сдѣлалъ Натан³эль Пипкинъ, еслибъ вдругъ мысли его не были обращены на друг³е странные предметы.

   "Обстоятельствомъ, обратившимъ его мысли на друг³е странные предметы, былъ громк³й стукъ въ уличную дверь и затѣмъ - печальная увѣренность въ томъ, что стукъ этотъ производился сильною рукою самого старика Лоббса, который, совсѣмъ некстати и совершенно неожиданно, вздумалъ теперь воротиться домой, къ общему горю всѣхъ лицъ, игравшихъ въ жмурки. Старикъ Лоббсъ стучалъ безъ пощады, какъ какой-нибудь гробовщикъ, и бѣсновался безъ всякаго милосерд³я, какъ голодный тигръ. Лишь только костлявый подмастерье съ тонкими ногами сообщилъ эту горестную вѣсть, рѣзвыя дѣвушки мгновенно бросились въ спальню Мар³и Лоббсъ, a двоюродный братецъ и Натан³эль Пипкинъ, за недостаткомъ лучшаго убѣжища, запрятались въ два шкафа, стоявш³е въ парадной гостиной. Затѣмъ Мар³я Лоббсъ и назойливая Кэтъ, затворивъ шкафы, поспѣшили привести комнату въ ея обыкновенный порядокъ и потомъ уже отворили уличную дверь старику Лоббсу, который между тѣмъ съ минуты на минуту стучалъ все сильнѣе и сильнѣе.

   Старикъ Лоббсъ былъ, къ несчастью, очень голоденъ и, слѣдовательно, демонски сердитъ. Натан³эль Пипкинъ слышалъ ясно, какъ онъ ворчалъ и кричалъ на костляваго подмастерью съ тонкими ногами, когда тотъ суетливо бѣгалъ взадъ и впередъ и метался во всѣ стороны, исполняя приказан³я грознаго хозяина. Но бѣшенство Лоббса не имѣло, повидимому, никакой опредѣленной цѣли: ему просто надо было выгрузить куда-нибудь и на что-нибудь накопившуюся желчь. Накрыли, наконецъ, на столъ, подали разогрѣтый ужинъ, поставили бутылку вина, и старикъ Лоббсъ мало-по-малу совсѣмъ угомонился. Послѣ ужина онъ поцѣловалъ свою дочку и потребовалъ трубку.

   "Нужно теперь замѣтить, что колѣна м-ра Пипкина были устроены природой совершенно правильнымъ образомъ въ приличномъ разстоян³и одно отъ другого; но какъ скоро онъ услышалъ, что старый Лоббсъ потребовалъ свою трубку, колѣни его подогнулись, задрожали, затряслись и, что всего хуже, начали колотить одно о другое, какъ будто собираясь уничтожить другъ друга. Въ томъ самомъ шкафу, гдѣ онъ стоялъ, на одномъ изъ желѣзныхъ крючковъ висѣла пѣнковая трубка въ серебряной оправѣ, та самая трубка, которую уже пять лѣтъ сряду, вечеромъ и утромъ, онъ видѣлъ въ широкой пасти старика. Молодыя дѣвушки побѣжали за трубкой внизъ, побѣжали за трубкой наверхъ, отыскивая трубку повсюду и тщательно избѣгая того мѣста, гдѣ, какъ онѣ знали, трубка была на самомъ дѣлѣ. Старикъ Лоббсъ бѣсновался и кричалъ. Наконецъ, онъ самъ принялся искать трубку, и демонъ надоумилъ его прямо подойти къ шкафу. Нечего и говорить, что маленьк³й человѣкъ, какъ м-ръ Пипкинъ, не могъ никакимъ способомъ придержать дверь изнутри, когда дюж³й и широкоплеч³й старичина, м-ръ Лоббсъ, началъ отворять ее снаружи. Съ одного размаха растворились обѣ половинки двери, и передъ глазами старика очутился лицомъ къ лицу никто другой, какъ самъ м-ръ Пкпкинъ, трепетный и дрожащ³й съ головы до пятокъ. Велик³й Боже! Что за дик³й огонь сверкнулъ въ глазахъ старика Лоббса, когда онъ выволокъ за шиворотъ бѣднаго Натан³эля и поставилъ его передъ собой!

   "- Какого чорта вы тутъ дѣлаете?- закричалъ старикъ Лоббсъ страшнѣйшимъ голосомъ.

   "И такъ-какъ Натан³эль Пипкинъ не могъ произнести никакого отвѣта, старикъ Лоббсъ принялся раскачивать его взадъ и впередъ минуты двѣ или три, вѣроятно, для того, чтобъ привести въ порядокъ его мысли.

   "- За какимъ чортомъ вы влѣзли сюда?- ревѣлъ старикъ Лоббсъ,- ужъ не вздумали ли вы ухаживать за моею дочкой?- Не къ ней ли вы пришли?

   "Вопросъ этого рода могъ быть предложенъ только ради шутки, потому что старикъ Лоббсъ никакъ не воображалъ, что школьный учитель осмѣлится забрать себѣ въ голову такую безразсудную мысль. Поэтому негодован³е его приняло страшный и отчаянный характеръ, когда бѣднякъ пролепеталъ:

   "- Виноватъ, м-ръ Лоббсъ, вы угадали. Я точно пришелъ къ вашей прелестной дочкѣ. Я люблю ее, м-ръ Лоббсъ.

   "- Какъ?.. какъ?..- загорланилъ старикъ Лоббсъ, задыхаясь отъ припадка неистовой злобы,- и вы осмѣливаетесь говорить мнѣ это въ глаза, пустозвонный болванъ? Да я задушу ... я ... я...

   "Какъ знать? Быть можетъ, старикъ Лоббсъ, проникнутый дикой злобой, въ самомъ дѣлѣ привелъ бы въ исполнен³е эту страшную угрозу, еслибъ, къ счастью, онъ не былъ остановленъ другимъ загадочнымъ явлен³емъ, котораго онъ тоже совершенно не ожидалъ. Двоюродный братецъ, выступая изъ другого шкафа, подошелъ твердымъ шагомъ къ старику и сказалъ:

   "- Остановитесь, сэръ. Молодой человѣкъ, руководимый благородными и великодушными чувствами, принялъ на себя чужую вину, въ которой я откровенно готовъ признаться передъ вами. Я люблю вашу дочь, сэръ, и нарочно пришелъ сюда, чтобъ видѣться съ нею.

   " Старикъ Лоббсъ, широко открылъ глаза; но едва ли не шире вытаращилъ свои глаза м-ръ Натан³эль Пипкинъ.

   "- Такъ это ты?!- воскликнулъ Лоббсь, получивш³й, наконецъ, способность говорить.

   "- Я,- отвѣчалъ молодой человѣкъ.

   "- Да вѣдь я же запретилъ тебѣ ходить въ мой домъ, давно запретилъ.

   "- Точно такъ, иначе - можете быть увѣрены - никакой бы нужды не было мнѣ приходить тайкомъ къ миссъ Мар³и Лоббсъ, которую я обожаю.

   "Съ прискорб³емъ должны мы сказать о старикѣ Лоббсѣ, что онъ уже протянулъ свою руку на поражен³е влюбленнаго кузена; но, къ счастью, въ эту минуту явилась на выручку прекрасная Мар³я Лоббсъ. Заливаясь горькими слезами, она удержала раздраженнаго отца и бросилась къ нему на шею.

   "- Не останавливайте его, миссъ Мар³я,- сказалъ молодой человѣкъ.- Пусть онъ поразитъ меня, если хочетъ: моя рука ни за как³я блага въ м³рѣ, не подымется на сѣдую голову вашего отца.

   "При этомъ кроткомъ упрекѣ старикъ отступилъ на нѣсколько шаговъ, понурилъ голову и нечаянно встрѣтился съ глазами своей дочери. Я уже намекалъ одинъ или два раза, что это были свѣтленьк³е глазки, и вл³ян³е ихъ оказалось весьма сильнымъ даже теперь, когда они наполнились слезами. Избѣгая краснорѣчивой мольбы этихъ глазокъ, старикъ Лоббсъ отворотилъ свою голову; но тутъ же, какъ нарочно, наткнулся своимъ взоромъ на лицо лукавой Кэтъ, которая въ одно и то же время боялась за своего брата и смѣялась надъ бѣднымъ школяромъ, представляя изъ своей фигуры чудное олицетворен³е хитрой сирены, способной опутывать съ одинаковымъ искусствомъ стариковъ и молодыхъ людей. Сдѣлавъ ласковую гримасу, она взяла руку старика и прошептала ему на ухо какую-то загадочную тайну. Какъ бы то ни было, старикъ Лоббсъ улыбнулся и тутъ же пришелъ въ такое трогательное умилен³е, что крупная слеза покатилась по его щекѣ.

   "Минутъ черезъ пять дѣвицы вышли изъ спальни своей подруги, перемигиваясь между собой и дѣлая чрезвычайно скромныя ужимки. Мало-по-малу всѣ развеселились, и спокойств³е возстановилось. Старикъ Лоббсъ набилъ, наконецъ, свою пѣнковую трубку и выкурилъ ее съ такимъ душевнымъ наслажден³емъ, какого не испытывалъ лѣтъ двадцать сряду.

   "Натан³эль Пинкинъ, какъ мужъ благоразумный и ученый, мигомъ понялъ и сообразилъ, что смертный не устоитъ противъ судьбы. На этомъ основан³и онъ скоро подружился съ отцомъ счастливой красавицы, a тотъ еще скорѣе выучилъ его курить пѣнковую трубку. Много лѣтъ спустя, часто сиживали они вмѣстѣ въ садовой бесѣдкѣ: пили и курили, и говорили дружелюбно. Исцѣленный отъ нѣжной страсти, м-ръ Пипкинъ присутствовалъ въ качествѣ свидѣтеля при бракосочетан³и Мар³и Лоббсъ съ ея двоюроднымъ братцемъ, какъ это значится въ метрической книгѣ приходской церкви. Изъ другихъ документовъ почерпнули мы извѣст³е, что въ ту самую ночь, когда праздновалась свадьба, Натан³эль Пипкинъ былъ посаженъ подъ арестъ за буйство, произведенное на улицѣ въ пьяномъ видѣ вмѣстѣ съ тонконогимъ подмастерьемъ старика Лоббса".

  

   Послѣ знаменитаго бала на дачѣ м-съ Гонтеръ пикквикисты въ продолжен³е двухъ сутокъ оставались въ Итансвиллѣ, терпѣливо дожидаясь извѣст³й отъ своего достопочтеннаго вождя. М-ръ Тоиманъ и м-ръ Снодграсъ должны были еще разъ довольствоваться развлечен³ями въ гостиницѣ "Сизаго медвѣдя", между тѣмъ какъ м-ръ Винкель, повинуясь убѣдительнымъ просьбамъ, продолжалъ украшать своимъ присутств³емъ гостепр³имный домъ журналиста, посвящая всѣ свои досуги угожден³ямъ и обществу прелестной леди. Случалось иной разъ, что самъ м-ръ Поттъ присоединялся къ ихъ дружелюбной бесѣдѣ. Глубоко погруженный въ умозрительныя и практическ³я соображен³я относительно сокрушен³я "Журавля" и всѣхъ безпокойныхъ враговъ добродѣтельной "Синицы", м-ръ Поттъ весьма рѣдко снисходилъ съ высоты своего умственнаго велич³я къ общему уровню толпы; но теперь, проникнутый истиннымъ уважен³емъ ко всѣмъ вообще сочленамъ ученѣйшаго клуба, велик³й человѣкъ спускался довольно часто со своего возвышеннаго пьедестала и ходилъ по ровной землѣ, примѣняясь къ понят³ямъ и нравамъ обыкновенныхъ смертныхъ.

   Таково было отношен³е журналиста къ своему столичному жильцу. Однажды м-ръ Винкель, упоенный сознан³емъ своего внутренняго благополуч³я, сидѣлъ въ столовой съ газетою въ рукахъ, сладко мечтая о счастьѣ пользоваться благосклонностью хорошенькой миледи. Вдругъ дверь столовой отворилась и затворилась съ какою-то судорожною поспѣшностью, и въ комнату вошелъ м-ръ Поттъ, красный, какъ изжаренный гусь. Легко представить изумлен³е м-ра Винкеля, когда Поттъ, съ презрѣн³емъ отвергнувъ его руку, заскрежеталъ зубами и прошипѣлъ задыхающимся голосомъ:

   - Зм³й!

   - Сэръ!- воскликнулъ м-ръ Винкель, судорожно вскочивъ со стула.

   - Зм³й!- повторилъ м-ръ Потгь, возвышая и вмѣстѣ подавляя свой голосъ.- Вы зм³й, сэръ, пресмыкающ³йся зм³й!

   Мудреная задача. Если не дальше какъ въ два часа утра вы стояли съ вашимъ пр³ятелемъ на самой дружеской ногѣ и если потомъ этотъ самый пр³ятель, увидѣвшись съ вами въ половинѣ десятаго, величаетъ васъ зм³емъ, пресмыкающимся зм³емъ, то, ужъ само собою разумѣется, надобно придти къ заключен³ю, что въ этомъ промежуточномъ времени случилась какая-нибудь непр³ятность, недоразумѣн³е, или что-нибудь въ этомъ родѣ. Такъ, по крайней мѣрѣ, думалъ м-ръ Винкель. Онъ бросилъ на м-ра Потта изумленный взглядъ и старался разгадать по чертамъ его лица, что именно должно происходить въ его душѣ. Но разгадать нельзя было ничего, и м-ръ Винкель въ свою очередь сказалъ изступленнымъ голосомъ:

   - Зм³й, сэръ! Зм³й, м-ръ Поттъ! Что вы подъ этимъ разумѣете? Вы шутите, сэръ!

   - Шучу, сэръ!- воскликнулъ м-ръ Поттъ, дѣлая грозное движен³е правою рукою.- Шучу, сэръ! Но нѣтъ, я буду спокоенъ, сэръ; я буду неподвиженъ.

   И въ доказательство своего спокойств³я м-ръ Поттъ упалъ въ кресло, продолжая скрежетать зубами.

   - Почтеннѣйш³й!- сказалъ м-ръ Винкель.

   - Почтеннѣйш³й!- перебилъ м-ръ Поттъ.- Какъ вы смѣете называть меня почтеннѣйшимъ, сэръ? Какъ вы смѣете смотрѣть мнѣ прямо въ глаза?

   - Очень хорошо, сэръ, если ужъ на то пошло,- возразилъ м-ръ Винкель,- какъ вы смѣете называть меня змѣей и смотрѣть мнѣ прямо въ лицо?

   - Очень смѣю, потому что вы пресмыкающаяся змѣя, сэръ.

   - Докажите это, сэръ!- съ жаромъ сказалъ м-ръ Винкель.- Докажите это!

   Злобная улыбка исказила лицо почтеннаго издателя "Синицы", когда онъ вынулъ изъ кармана утренн³й листокъ "Журавля". Бросая газету черезъ столъ, онъ указалъ м-ру Винкелю пальцемъ на какой-то параграфъ.

   М-ръ Винкель взялъ газету и прочелъ: "Всѣмъ извѣстно, что одинъ изъ нашихъ гражданъ, унижающ³й собою достоинство человѣка и писателя вмѣстѣ, осмѣлился, въ продолжен³е послѣднихъ выборовъ, дѣлать гласно обидные и гнусные намеки на частную жизнь и дѣла послѣдняго нашего кандидата, м-ра Фицкина, который - мы смѣло утверждаемъ это - непремѣнно добьется достойной чести быть нашимъ представителемъ. Любопытно было бы знать, что собственно хотѣлъ разумѣть этотъ гнусный итансвилльск³й гражданинъ? Ничего, разумѣется: злоба ослѣпила его глаза, и онъ - мы увѣрены - безъ всякаго опредѣленнаго смысла принялъ на себя позорную роль клеветника. Что сказалъ бы этотъ злодѣй, еслибъ мы, подобно ему, забывая всѣ услов³я прилич³я и чести, вздумали поднять завѣсу, которая, къ счастью, скрываетъ его частную жизнь отъ общаго осмѣян³я и позора? Что подумалъ бы онъ, еслибъ мы рѣшились указать и привести въ извѣстность, и объяснить факты и так³я обстоятельства, которыя, впрочемъ, безъ того извѣстны всѣмъ и каждому въ нашемъ городѣ, кромѣ этой деревянной головы, засоренной нелѣпѣйшимъ вздоромъ и хламомъ, гдѣ нѣтъ болѣе никакого мѣста для свѣтлой человѣческой мысли? Что, если мы помѣстимъ на столбцахъ нашей газеты начало остроумнаго стихотворен³я, только-что полученнаго нами отъ одного изъ нашихъ почтенныхъ корреспондентовъ?

  

                   Мѣдный лобъ.

  

             О, еслибъ зналъ ты, мѣдный лобъ,

             Какой ты близорук³й клопъ

             Среди своей семьи безстыдной!

                   Вин-киль-киль!

                   Вин-киль-киль!

             Ты понялъ бы, смѣшной уродъ,

             Что ты давно двурог³й кротъ,

             Слѣпой къ проказамъ мистриссъ П***

                   Вин-киль-киль!

                   Вин-киль-киль!

  

   - Что значитъ этотъ припѣвъ, сэръ?- сказалъ м-ръ Поттъ торжественнымъ тономъ.- Не узнаете ли вы собственное имя въ этомъ гнусномъ пасквилѣ? И какую лучшую рифму вы можете прибрать къ слову уродъ?

   - Рифму къ слову уродъ?- воскликнула м-съ Поттъ, предупредившая своимъ прибыт³емъ вѣроятный отвѣтъ ошеломленнаго пикквикиста.- Неужели ты затрудняешься, мой другъ? Уродъ - м-ръ Поттъ: чего лучше? ха, ха, ха!- Здравствуйте, м-ръ Винкель: какъ ваше здоровье?

   И съ этими словами м-съ Поттъ, озаренная радужною улыбкой, протянула свою руку молодому человѣку; но лишь только взволнованный пикквикистъ хотѣлъ притронуться къ нѣжнымъ пальчикамъ прелестной леди, м-ръ Поттъ грозно вскочилъ со своего мѣста.

   - Прочь, сударыня, прочь!- закричалъ раздраженный издатель итансвилльской "Синицы".

   - М-ръ Поттъ!- воскликнула леди.

   - Несчастная!- заревѣлъ бѣшеный супругъ.- Взгляните, сударыня, на этотъ пасквиль. Кто этотъ мѣдный лобъ? Вѣдь это я, сударыня, я ... "мѣдный лобъ среди семьи своей безстыдной!" Чье это имя съ тремя звѣздочками. Ваше, сударыня, ваше!

   Изрыгая такимъ образомъ бѣшеное пламя, м-ръ Поттъ неистово бросилъ къ ногамъ своей супруги роковой листокъ "Журавля".

   - Честное слово, сэръ,- сказала изумленная м-съ Поттъ, нагибаясь поднять листокъ.- Честное слово, сэръ.

   М-ръ Поттъ невольно вздрогнулъ и обомлѣлъ подъ вл³ян³емъ подозрительнаго взгляда своей супруги. Съ этой минуты, казалось, мужество оставило его однажды навсегда.

   Ничего, повидимому, нѣтъ и быть не можетъ страшнаго въ этой маленькой сентенц³и: "Честное слово, сэръ", когда вы читаете ее на бумагѣ; но еслибъ вы видѣли и слышали, съ какимъ ужасающимъ эффектомъ были произнесены эти три слова! М-ръ Поттъ долженъ былъ понять, что мрачныя тучи собираются на домашнемъ горизонтѣ и что ему не миновать свирѣпой грозы. О, какъ онъ проклиналъ себя въ эту минуту.

   Прочитавъ гнусное стихотворен³е, м-съ Поттъ испустила пронзительный крикъ и грянулась во всю длину подлѣ экрана y камина. Визгъ, топъ, барахтанье руками и ногами обнаруживали краснорѣчивѣйшимъ образомъ сущность ея истинныхъ чувствъ.

   - Душенька ... ангелъ!..- восклицалъ испуганный м-ръ Поттъ,- я вѣдь не сказалъ, что вѣрю ... право, мой ангелъ ... я ... я ...

   Но голосъ несчастнаго супруга утонулъ въ неистовыхъ визгахъ его дражайшей половины.

   - Успокойтесь, сударыня, ради Бога, умоляю васъ,- сказалъ м-ръ Винкель.

   Но отчаянные корчи и стоны заглушили его слова.

   - Ангелъ мой,- говорилъ м-ръ Поттъ,- я сойду съ ума, если ты не перестанешь. Побереги свое здоровье, душенька, для меня, сдѣлай милость. Что изъ этого выйдетъ? Вѣдь насъ окружаютъ толпы народа.

   Но чѣмъ усерднѣе умолялъ м-ръ Поттъ, тѣмъ сильнѣе развивался истерическ³й припадокъ его супруги. Трудно вообразить, чего бы не сдѣлалъ бѣдный журналистъ, чтобъ вновь возстановить спокойств³е въ своемъ домѣ; но, казалось, не было впереди ни малѣйшей надежды. М-съ Поттъ бѣсновалась все сильнѣй и сильнѣй, толпа праздныхъ зѣвакъ собиралась подъ окномъ, и горемычный редакторъ "Синицы" съ ужасомъ воображалъ свое окончательное паден³е въ общемъ мнѣн³и итансвилльскихъ гражданъ.

   Къ счастью, однакожъ, при особѣ м-съ Поттъ состояла тѣлохранительница, молодая леди, управлявшая собственно туалетомъ супруги журналиста; но прямою обязанностью ея было угождать и потакать всѣмъ прихотямъ, желан³ямъ и склонностямъ м-съ Поттъ, какъ скоро она приходила въ столкновен³е со своимъ несчастнымъ супругомъ. Истерическ³е визги на этотъ разъ своевременно достигли до ушей молодой леди, и она опрометью бросилась на мѣсто ужасной сцены, забывъ даже поправить растрепанные локоны и набросить косынку на свои плечи.

   - Ахъ, Боже мой, Боже мой!- восклицала тѣлохранительница, становясь на колѣни подлѣ поверженной м-съ Поттъ.- Что съ вами, мой ангелъ, что съ вами!

   - Господинъ вашъ ... бездушный извергъ ... охъ!- стонала истерическая леди.

   М-ръ Поттъ, очевидно, готовъ былъ сдаться.

   - Какъ вамъ не стыдно, сэръ!- воскликнула тѣлохранительница тономъ смиреннаго упрека.- Онъ губитъ васъ, сударыня, убьетъ, я знаю, Боже мой!

   М-ръ Поттъ умилился душевно. Нападен³я противоположной стороны продолжались въ систематическомъ порядкѣ.

   - О, не оставляйте ... не оставляйте меня, Годвина!- бормотала м-съ Поттъ, судорожно хватаясь за руки сердобольной леди.- Вы, только вы истинно привязаны ко мнѣ, мой другъ.

   При этомъ трогательномъ воззван³и Годвина приготовилась разыграть трагед³ю собственнаго издѣл³я, и первый актъ ея открылся обильнымъ пролит³емъ горькихъ слезъ.

   - Никогда, моя добрая м-съ ... никогда ... никогда!- вопила растроганная Годвина.- Такъ ли, сэръ, вы любите свою безцѣнную супругу? Стыдно вамъ, сэръ ... грѣшно и передъ людьми, и передъ Богомъ. Вы не знаете, сэръ, какъ страдаютъ отъ васъ! Раскаетесь, придетъ пора, да будетъ поздно: я всегда вамъ говорила.

   Несчастный Поттъ и блѣднѣлъ, и краснѣлъ; но еще не рѣшился говорить.

   - Годвина, - сказала м-съ Поттъ нѣжнымъ тономъ.

   - Сударыня, - подхватила Годвина.

   - Еслибъ вы знали, мой другъ, какъ я любила этого человѣка ...

   - О, не надрывайте своего сердца этими воспоминан³ями!- сказала тѣлохранительница.

   М-ръ Потъ совсѣмъ растерялся и продолжалъ стоять, какъ убитый.

   - И послѣ всего этого,- рыдала м-съ Поттъ,- онъ обходится со мной, какъ злодѣй, какъ извергъ!

   - Не думайте объ этомъ, мой ангелъ,- утѣшала Годвина.

   - Нѣтъ, нѣтъ, я никогда этого не забуду,- продолжала м-съ Поттъ, бросаясь въ объят³я своей тѣлохранительницы.

   - Онъ оскорбилъ меня въ присутств³и третьяго лица ... въ присутств³и едва знакомаго джентльмена. Мой братъ, поручикъ, отмститъ за меня. Насъ разведутъ, Годвина.

   - Это авось образумитъ его, сударыня,- сказала Годвина.

   Неизвѣстно, как³я мысли пробудились въ душѣ м-ра Потта при этой угрозѣ. Не пускаясь ни въ как³я разсужден³я относительно возможности развода съ любезной супругой, онъ проговорилъ смиреннымъ тономъ:

   - Выслушай меня, мой другъ.

   Свѣж³й залпъ истерическихъ взвизговъ и рыдан³й служилъ единственнымъ отвѣтомъ со стороны м-съ Поттъ. Несчастная леди желала знать, зачѣмъ судьба произвела ее на свѣтъ и зачѣмъ попалась она въ руки безжалостному мучителю, готовому свести ее въ преждевременную могилу.

   - Другъ мой,- продолжалъ м-ръ Поттъ,- ты совсѣмъ напрасно надрываешь свое сердце. Я вовсе не думаю, чтобъ этотъ гнусный пасквиль имѣлъ какое-нибудь основан³е ... никакого, мой ангелъ. Мнѣ только досадно, могу даже сказать - обидно, что эта "ж