Диккенс Чарльз - Замогильные записки Пикквикского клуба

ръ производился въ трактирѣ насупротивъ Коммерческаго банкротскаго суда, и однимъ изъ разговаривающихъ дѣйствующихъ лицъ былъ никто другой, какъ м-ръ Уэллерь старш³й, явивш³йся сюда съ благотворительною цѣлью доставить утѣшен³е одному пр³ятелю, котораго дѣло въ этотъ самый день должно было окончательно рѣшиться въ судѣ. М-ръ Пелль былъ стряпчимъ этого пр³ятеля.

   - Гдѣ же Джоржъ?- спросилъ старый джентльменъ.

   Стряпч³й повернуль голову по направлен³ю къ задней комнатѣ и, когда м-ръ Уэллеръ отворилъ туда дверь, шестеро джентльменовъ, посвятившихъ свою дѣятельность кучерскому искусству, поспѣшили встрѣтить своего собрата съ изъявлен³емъ самаго дружескаго и лестнаго вниман³я, не совсѣмъ обыкновеннаго въ этой почтенной корпорац³и, проникнутой серьезнымъ и философскимъ духомъ. Несостоятельный джентльменъ, пристрастивш³йся съ нѣкотораго времени къ рискованнымъ спекуляц³ямъ по извозчичьей части, поставившимъ его въ настоящее затруднительное положен³е, былъ, повидимому, чрезвычайно веселъ и услаждалъ свои чувствован³я морскими раками, запивая ихъ шотландскимъ пивомъ.

   Привѣтств³е между м-ромъ Уэллеромъ и его друзьями имѣло свой оригинальный характеръ, свойственный исключительно сослов³ю кучеровъ: каждый изъ нихъ приподнималъ на воздухъ кисть своей правой руки и, описывая полукругъ, разгибалъ мизинецъ, чтобъ протянуть его къ вошедшему собрату. Мы знали нѣкогда двухъ знаменитыхъ кучеровъ (теперь ужъ ихъ нѣтъ на свѣтѣ), братьевъ-близнецовъ, между которыми существовала самая искренняя и нѣжная привязанность. Встрѣчаясь каждый день въ продолжен³е двадцати четырехъ лѣтъ на большой дуврской дорогѣ, они размѣнивались привѣтств³ями не иначе, какъ вышеозначеннымъ манеромъ, и когда одинъ изъ нихъ скончался, другой, тоскуя день и ночь, не мотъ пережить этой потери и отправился на тотъ свѣтъ.

   - Ну, Джорджъ,- сказалъ м-ръ Уэллеръ старш³й, скидая свой верхн³й сюртукъ и усаживаясь со своею обычною важностью,- какъ дѣлишки? Все-ли хорошо сзади и нѣтъ-ли зацѣпъ напереди?

   - Везетъ, какъ слѣдуетъ, дружище,- отвѣчалъ несостоятельный джентльменъ.

   - Сѣрую кобылу спровадилъ кому-нибудь?- освѣдомился м-ръ Уэллеръ безпокойнымъ тономъ.

   Джорджъ утвердительно кивнулъ головой.

   - Ну, это хорошо, мой другъ,- замѣтилъ м-ръ Уэллеръ.- A гдѣ карета?

   - Запрятана въ безопасномъ мѣстѣ, гдѣ, смѣю сказать, самъ чортъ не отыскалъ бы ее,- отвѣчалъ Джорджъ, выпивая залпомъ стаканъ пива.

   - Хорошо, очень хорошо,- сказалъ м-ръ Уэллеръ.- Всегда смотри на передн³я колеса, когда скатываешься подъ гору, не то, пожалуй, костей не соберешь. A бумагу тебѣ настрочили?

   - Сочинили, сэръ, - подхватилъ м-ръ Пелль, пользуясь благопр³ятнымъ случаемъ принять участ³е въ разговорѣ,- да ужъ такъ сочинили, что, съ позволен³я сказать, чертямъ будетъ тошно.

   М-ръ Уэллеръ многозначительнымъ жестомъ выразилъ свое внутреннее удовольств³е, и потомъ, обращаясь къ м-ру Пеллю, сказалъ, указывая на друга своего Джорджа.

   - Когда-жъ вы, сэръ, расхомутаете его?

   - Дѣло не затянется,- отвѣчалъ м-ръ Пелль,- онъ стоитъ третьимъ въ реэстрѣ, и очередь, если не ошибаюсь, дойдетъ до него черезъ полчаса. Я приказалъ своему письмоводителю извѣстить насъ, когда тамъ они соберутся.

   М-ръ Уэллеръ осмотрѣлъ стряпчаго съ ногъ до головы и вдругъ спросилъ съ необыкновенною выразительностью:

   - A чего бы этакъ намъ выпить съ вами, сэръ?

   - Право, какъ бы это,- отвѣчалъ м-ръ Пелль:- вы ужъ что-то слишкомъ очень...- Я вѣдь оно не то, чтобы того, привычки, ей Богу, не имѣю, того...- Къ тому же теперь еще такъ рано, что оно, право, будетъ того ...- Стаканчикъ развѣ пуншику, почтеннѣйш³й, чтобъ заморить утренняго червяка.

   Едва только произнесены были эти слова, трактирная служанка мигомъ поставила стаканъ пунша передъ стряпчимъ и удалилась.

   - Господа!- сказалъ м-ръ Пелль, бросая благосклонный взоръ на всю почтенную компан³ю.- Господа! Этотъ кубокъ за успѣхъ общаго нашего друга! Я не имѣю привычки выставлять на видъ свои собственныя достоинства, милостивые государи: это не въ моемъ характерѣ. Но, при всемъ томъ, нельзя не замѣтить въ настоящемъ случаѣ, что если бы другъ нашъ, по счастливому стечен³ю обстоятельствъ, не нашелъ во мнѣ усерднаго ходатая по своему запутанному дѣлу, то ... то ... но скромность запрещаетъ мнѣ вполнѣ выразить свою мысль относительно этого пункта. Глубокое вамъ почтен³е, господа!

   Опорожнивъ стаканъ въ одно мгновен³е ока, м-ръ Пелль облизнулся и еще разъ обозрѣлъ почтенныхъ представителей кучерскаго сослов³я, которые, очевидно, подозрѣвали въ немъ необъятную палату ума.

   - Что, бишь, я хотѣлъ замѣтить вамъ, милостивые государи?- сказалъ стряпч³й.

   - Да, кажется, вы хотѣли намекнуть, сэръ, что не худо бы было, стомахъ ради, учинить вамъ репетиц³ю въ такомъ же размѣрѣ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ шутливымъ тономъ.

   - Ха, ха!- засмѣялся м-ръ Пелль.- Не худо, истинно не худо. Должностнымъ людямъ подобаетъ. Въ ранн³й часъ утра было бы, такъ сказать, прилич³я ради ...- Пусть идетъ репетиц³я, почтеннѣйш³й, пусть идетъ. Гмъ!

   Послѣдн³й звукъ служилъ выражен³емъ торжественнаго и сановитаго кашля, которымъ м-ръ Пелль хотѣлъ привести въ надлежащ³я границы проявлен³е неумѣренной веселости въ нѣкоторыхъ изъ его слушателей.

   - Бывш³й лордъ-канцлеръ, милостивые государи, очень любилъ и жаловалъ меня, - сказалъ м-ръ Пелль.

   - И это было очень деликатно съ его стороны,- подхватилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Слушайте, слушайте!- повторилъ одинъ чрезвычайно краснолицый джентльменъ, еще не произносивш³й до сихъ поръ ни одного звука. Водворилось всеобщее молчан³е.

   - Однажды, господа, имѣлъ я честь обѣдать y лорда-канцлера,- продолжалъ м-ръ Пелль.- За столомъ сидѣло насъ только двое, онъ да я; но все было устроено на самую широкую ногу, какъ будто состояло присутств³е изъ двадцати человѣкъ: большая государственная печать лежала на подносѣ, и джентльменъ въ парикѣ съ косой хранилъ канцлерск³й жезлъ. Былъ онъ въ рыцарской бронѣ, съ обнаженной шпагой и въ шелковыхъ чулкахъ... все какъ слѣдуетъ, господа. И вдругъ канцлеръ говоритъ: - "Послушайте, м-ръ Пелль, въ сторону фальшивую деликатность. Вы человѣкъ съ талантомъ; вы можете, говоритъ, водить за носъ всѣхъ этихъ олуховъ въ коммерческомъ судѣ. Британ³я должна гордиться вами, м-ръ Пелль". Вотъ такъ-таки онъ и сказалъ все это слово въ слово, клянусь честью.- "Милордъ, говорю я, вы льстите мнѣ".- "Нѣтъ, м-ръ Пелль, говоритъ онъ,- будь я проклятъ, если я сколько-нибудь лгу".

   - И онъ дѣйствительно сказалъ это?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Дѣйствительно,- отвѣчалъ м-ръ Пелль.

   - Ну, такъ парламентъ мотъ бы его за это словцо притянуть къ суду,- замѣтилъ м-ръ Уэллеръ.- И проболтайся такимъ манеромъ нашъ брать извозчикъ, вышла бы, я полагаю, такая кутерьма, что просто - наше почтен³е!

   - Но вѣдь вы забываете, почтеннѣйш³й,- возразилъ м-ръ Пелль,- что все это произнесено было по довѣренности, то есть, подъ секретомъ.

   - Подъ чѣмъ?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Подъ секретомъ.

   - Ну, это другая статья,- сказалъ м-ръ Уэллеръ послѣ минутнаго размышлен³я: если онъ проклялъ себя по довѣренности, подъ секретомъ, такъ нечего объ этомъ и распространяться.

   - Разумѣется, нечего,- сказалъ м-ръ Пелль.- Разница очевидная, вы понимаете.

   - Это сообщаетъ дѣлу другой оборотъ,- сказалъ м-ръ Уэллеръ.- Продолжайте, сэръ.

   - Нѣтъ, сэръ, я не намѣренъ продолжать,- отвѣчалъ м-ръ Пелль глубокомысленнымъ тономъ,- Вы мнѣ напомнили, сэръ, что этотъ разговоръ происходилъ между нами по довѣренности, съ глазу на глазъ, и, стало быть...- Я должностной человѣкъ, господа. Статься можетъ, что меня уважаютъ за мою професс³ю, a статься можетъ, и нѣтъ. Другимъ это лучше извѣстно. Я не скажу ничего. Уста мои безмолвствуютъ, милостивые государи, и языкъ прилипаетъ къ гортани моей. Ужъ и безъ того въ палатѣ сдѣланы были замѣчан³я, оскорбительныя для репутац³и благороднаго моего друга. Прошу извинить меня, господа: я былъ неостороженъ. Вижу теперь, что я не имѣлъ никакого права произносить здѣсь имя этого великаго человѣка. Вы, сэръ, возвратили меня къ моему долгу. Благодарю васъ, сэръ.

   Разгрузившись такимъ образомъ этими сентенц³ями, м-ръ Пелль засунулъ руки въ карманы и, сердито нахмуривъ брови, зазвенѣлъ съ ужасною рѣшимостью тремя или четырьмя мѣдными монетами.

   И лишь только онъ принялъ эту благонамѣренную рѣшимость, какъ въ комнату вбѣжалъ мальчикъ съ синимъ мѣшкомъ и сказалъ, что дѣло сейчасъ будетъ пущено въ ходъ. При этомъ извѣст³и вся компан³я немедленно бросилась на улицу и принялась пробивать себѣ дорогу въ судъ: эта предварительная церемон³я, въ обыкновенныхъ случаяхъ, могла совершиться не иначе, какъ въ двадцать или тридцать минутъ.

   М-ръ Уэллеръ, мужчина толстый и тяжелый, бросился въ толпу и, зажмуривъ глаза, принялся, съ отчаянными усил³ями, прочищать себѣ путь направо и налѣво. Усил³я его были безуспѣшны: какой-то мужчина, которому онъ неосторожно наступилъ на ногу, нахлобучилъ шляпу на его глаза и рѣшительно загородилъ ему дорогу. Но этотъ джентльменъ, повидимому, тотчасъ же раскаялся въ своемъ опрометчивомъ поступкѣ; изъ устъ его вырвалось какое-то невнятное восклицан³е, и затѣмъ, схвативъ почтеннаго старца за руку, онъ быстро притащилъ его въ галлерею коммерческаго суда.

   - Ты-ли это, Самми?- воскликнулъ, наконецъ, м-ръ Уэллеръ, бросая нѣжный взоръ на своего нечаяннаго руководителя.

   Самуэль поклонился.

   - Ахъ, ты, дѣтище мое безпутное!- продолжалъ м-ръ Уэллеръ,- могъ-ли я думать и гадать, что собственный сынъ, на старости лѣтъ, задастъ мнѣ нахлобучку?

   - A какъ мнѣ было узнать тебя, старичина, въ этихъ демонскихъ тискахъ?- возразилъ Самуэль.- Неужто, думаешь ты, что, кромѣ тебя, никто не мотъ придавить мнѣ ногу такимъ манеромъ?

   - И то правда, другъ мой, Самми,- отвѣчалъ разнѣженный старикъ,- ты всегда былъ кроткимъ и послушнымъ сыномъ. За какимъ только дьяволомъ ты пришелъ сюда, желалъ бы я знать? Старшинѣ твоему тутъ нечего дѣлать. Коммерческ³я дѣла не по его части, Самми. Резолюц³и тутъ и протоколы пишутся для нашего брата,

   И м-ръ Уэллеръ тряхнулъ головой съ великою торжественностью.

   - Что это за старый хрычъ!- воскликнулъ Самуэль.- Только y него и на умѣ, что резолюц³и да протоколы. Кто тебѣ сказалъ, что мой старшина въ этомъ судѣ? Ужъ, разумѣется, ему нѣтъ дѣла до вашихъ резолюц³й.

   М-ръ Уэллеръ не произнесъ отвѣта, но опять покачалъ головой совершенно ученымъ образомъ.

   - Полно раскачивать своимъ кузовомъ-то, старый пѣтушище,- сказалъ Самуэль запальчивымъ тономъ,- будь разсудительнѣе, дѣдушка. Я вотъ вчера вечеромъ путешествовалъ въ твое логовище y маркиза Гренби.

   - Ну, что, видѣлъ ты мачиху, Самми?- спросилъ м-ръ Уэллеръ, испустивъ глубок³й вздохъ.

   - Видѣлъ,- отвѣчалъ Самуэль.

   - Какъ ты ее нашелъ?

   - Да такъ себѣ: она, кажется, повадилась y тебя прихлебывать по вечерамъ анисовый пуншъ вмѣсто микстуры. Не сдобровать ей, старичина.

   - Ты думаешь?

   - Совершенно увѣренъ въ этомъ.

   М-ръ Уэллеръ схватилъ руку своего сына, пожалъ ее и стремительно оттолкнулъ отъ себя. И, когда онъ производилъ эти эволюц³и, на лицѣ его отпечатлѣлось выражен³е не отчаян³я и скорби, но что-то весьма близкое къ пр³ятной и отрадной надеждѣ. Лучъ тихой радости постепенно озарилъ всю его физ³оном³ю, когда онъ произносилъ слѣдующ³я слова,

   - Право, Самуэль, я не знаю, какъ пойдутъ впередъ всѣ эти дѣла, но думать надобно, что авось какъ-нибудь выйдетъ приключен ... горестное приключен³е, другъ мой, Самми. Вѣдь ты помнишь этого жирнаго толстяка?

   - Пастыря, что ходитъ къ твоей сожительницѣ? Не забуду до гробовой доски.

   - Такъ вотъ, y него, другъ мой, Самми ... какъ бы это въ добрый часъ молвить, въ худой помолчать ... y него, видишь ли, зудитъ печенка и завалы въ обоихъ бокахъ.

   - Стало быть, онъ очень нездоровъ?- спросилъ Самуэль.

   - Онъ необыкновенно блѣденъ,- отвѣчалъ отецъ,- только носъ y него сдѣлался еще краснѣе. Аппетитъ его такъ себѣ, ни то, ни се, зато ужъ пьетъ какъ, еслибъ ты зналъ!

   И, махнувъ рукой, м-ръ Уэллеръ погрузился въ глубокое раздумье.

   - Все это прекрасно,- сказалъ Самуэль,- и я радуюсь за тебя, старый человѣкъ. Поговоримъ теперь о моемъ собственномъ дѣлѣ. Развѣсь уши, и не заикайся до тѣхъ поръ, пока я не кончу.

   Послѣ этого приступа, Самуэль разсказалъ въ короткихъ словахъ всѣ подробности послѣдняго своего разговора съ м-ромъ Пикквикомъ.

   - Какъ? Остаться въ тюрьмѣ одному?- воскликнулъ м-ръ Уэллеръ старш³й.- Не позволить никому ходить за собою? Бѣдный старичокъ! Нѣтъ, нѣтъ, Самми, до этого не надобно допускать его.

   - Ужъ, конечно, не надобно,- подтвердилъ Саму-эль.- Это я и безъ тебя зналъ.

   - Да они тамъ съѣдять его живьемъ, Самми, и съ косточками!- воскликнулъ м-ръ Уэллеръ.

   Самуэль нашелъ это мнѣн³е весьма основательнымъ.

   - Онъ вѣдь еще не доварился, Самми, когда вступилъ въ эти казематы,- продолжалъ м-ръ Уэллеръ метафорически,- a они, повѣрь мнѣ, пропекутъ и изжарятъ его такъ, что никто изъ самыхъ близкихъ друзей не угадаетъ въ немъ прежняго птенца. Не такъ ли, Самми?

   - Истинно такъ.

   - И выходитъ, что этого не должно быть, Самуэль.

   - Ужъ это какъ водится.

   - Стало быть, рѣчь о томъ, какъ уладить это дѣло?

   - Именно объ этомъ,- отвѣчалъ Самуэль.- Ты, старичина, уменъ не по лѣтамъ, позволь тебѣ это замѣтить: говоришь ладно, складно, и видишь впереди всю подноготную, какъ этотъ вотъ краснощек³й Никсонъ, котораго продаютъ съ картинками въ маленькихъ книжкахъ по шести пенсовъ за штуку.

   - Что это за человѣкъ, Самми?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - До этого ужъ тебѣ нѣтъ дѣла, кто онъ таковъ,- возразилъ Самуэль,- довольно съ тебя, что онъ не извозчикъ.

   - Знавалъ я въ старину одного конюха, котораго звали Никсономь: не онъ-ли Самми?

   - Нѣтъ, не онъ. Это былъ джентльменъ, да еще вдобавокъ кудесникъ.

   - A что такое кудесникъ?

   - A это, видишь ли, человѣкъ, который знаетъ будущее такъ, какъ мы съ тобой не знаемъ и настоящаго.

   - Вотъ что! Желалъ бы я познакомиться съ такимъ человѣкомъ, Самуэль,- сказалъ м-ръ Уэллеръ.- Авось онъ повѣдалъ бы мнѣ кой-что насчетъ печенки и заваловъ, о которыхъ мы съ тобой бесѣдовали. Но ужъ если онъ скончалъ свой животъ и никому не передавалъ своего секрета, такъ нечего объ этомъ и распространяться. Ну, Самми, катай дальше, любезный!- заключилъ Уэллеръ, вздохнувъ изъ глубины души.

   - Ты вотъ расклалъ по пальцамъ лучше всякаго кудесника, что будетъ съ нашимъ старичкомъ, если оставить его одного въ тюрьмѣ,- сказалъ Самуэль.- A не знаешь-ли ты, какъ бы этакъ намъ съ тобой помочь этому горю?

   - Нѣтъ, другъ мой, не возьму въ толкъ,- сказалъ м-ръ Уэллеръ послѣ минутнаго размышлен³я.

   - И не видишь ты никакого средства?

   - Средства, то есть, какъ бы выручить честнаго мужа изъ несчаст³я! Нѣтъ, Самми, не вижу ... a вотъ развѣ попробовать ...

   Необыкновенный свѣтъ премудрости озарилъ чело почтеннаго старца, когда онъ приложился къ уху своего возлюбленнаго сына и шопотомъ сказалъ:

   - Принесемъ-ка, любезный, складную кровать, впихнемъ его туда, да и вынесемъ такъ, чтобъ не пронюхалъ ни одинъ тюремщикъ.- Или еще лучше: нарядимъ его старухой и прикроемъ его фатой.

   Но Самуэль объявилъ, что оба эти плана никуда не годятся и снова предложилъ свой вопросъ.

   - Нѣтъ,- сказалъ старый джентльменъ,- если онъ не хочетъ сохранить тебя при своей особѣ, такъ я ужъ рѣшительно не вижу никакого средства. Не проѣдешь, Самми, будь ты тутъ хоть семи пядей во лбу.

   - Проѣхать можно, да только осторожно,- возразилъ Самуэль.- Послушай, старичина: ссудика ты мнѣ фунтиковъ двадцать пять.

   - A на что тебѣ?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Это ужъ мое дѣло,- отвѣчалъ Самуэль.- Можетъ, тебѣ вздумается потребовать отъ меня эти денежки минутъ черезъ пять, a я, можетъ статься, не заплачу и заартачусь. Не придетъ ли, этакъ, тебѣ охота задержать своего сынка и отправить его въ тюрьму за долги?

   При этой остроумной выдумкѣ отецъ и сынъ обмѣнялись полнымъ кодексомъ телеграфическихъ взглядовъ и жестовъ, послѣ чего м-ръ Уэллеръ старш³й сѣлъ на каменную ступень и расхохотался до того, что лицо его покрылось багровой краской.

   - Что это за старый истуканъ!- воскликнулъ Самуэль, негодуя на безполезную трату дорогого времени.- Какъ тебѣ не стыдно разсиживаться, какъ пѣтуху на на шестѣ, когда тутъ не оберешься хлопотъ на цѣлый день? Гдѣ y тебя деньги?

   - Въ сапогѣ, Самми, въ сапогѣ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, подавляя въ себѣ этотъ припадокъ необыкновеннаго веселья.- Подержи-ка мою шляпу, Самми.

   Освободившись отъ этого груза, м-ръ Уэллерь внезапно перегнулся на одинъ бокъ, засунувъ свою правую руку за голенище, и черезъ минуту вытащилъ изъ этого оригинальнаго влагалища бумажникъ огромнаго формата въ осьмушку, перевязанный толстымъ ремнемъ. Отдохнувъ, сколько было нужно послѣ этой трудной операц³и, онъ вынулъ изъ бумажника двѣ нахлестки, три или четыре пряжки, мѣшочекъ овса, взятаго на пробу, и наконецъ небольшой свертокъ запачканныхъ ассигнац³й, изъ которыхъ тотчасъ же отдѣлилъ требуемую сумму для своего возлюбленнаго сына.

   - Вотъ тебѣ, другъ мой Самми,- сказалъ старый джентльменъ, когда нахлестки, пряжки и пробный овесъ были вновь уложены на свое мѣсто въ неизмѣримомъ карманѣ за голенищемъ,- теперь надо тебѣ доложитъ, Самми, что я знаю тутъ одного джентльмена, который мигомъ подсмолитъ намъ всю эту механику ... Сорвиголова, Самми, собаку съѣлъ въ законахъ: мозгъ y него, какъ y лягушки, разсѣянъ по всему тѣлу, и каждый палецъ прошпигованъ такимъ умомъ, что просто ротъ разинешь. Онъ другъ самого лорда-канцлера, Самми, и стоитъ ему пикнуть одно только словечко, такъ тебя упрячутъ, пожалуй, на всю жизнь въ какую угодно тюрьму.

   - Ну, нѣтъ, старичина,- возразилъ м-ръ Уэллеръ,- авось мы обойдемся безъ этой механики.

   - Какъ же это?

   - Слыхалъ-ли ты, что тутъ называется y нихъ по судейской части Habeas corpus?

   - Нѣтъ. A что?

   - A это, сударь мой, такое изобрѣтен³е, лучше котораго человѣку ничего не придумать до скончан³я вѣковъ. Объ этомъ читалъ я и въ книгахъ.

   - Да ты-то что станешь съ нимъ дѣлать?

   - Войду черезъ него въ тюрьму къ своему старшинѣ и больше ничего,- отвѣчалъ Самуэль.- Только ужъ лорду-канцлеру про это ни гугу,- иначе, пожалуй, пойти-то пойдешь этой дорогой, да тамъ и застрянешь навсегда, какъ ракъ на мели.

   Соглашаясь съ мнѣн³емъ своего сына, м-ръ Уэллеръ старш³й, не теряя драгоцѣннаго времени, отправился еще разъ къ ученому Соломону Пеллю и познакомилъ его со своимъ желан³емъ подать немедленно бумагу ко взыскан³ю двадцати пяти фунтовъ, со включен³емъ судебныхъ издержекъ, съ нѣкоего Самуэля Уэллера, отказавшагося выплатить этотъ долгъ. Благодарность за труды по этому дѣлу перейдетъ въ карманъ Соломона Пелля, и онъ получитъ впередъ за свои хлопоты.

   Стряпч³й былъ въ самомъ веселомъ расположен³и духа, такъ какъ несостоятельный кл³ентъ его былъ въ эту минуту благополучно освобожденъ изъ коммерческаго суда. Онъ отозвался въ лестныхъ выражен³яхъ относительно удивительной привязанности Самуэля къ его господину и объявилъ, что этотъ случай напоминаетъ ему его собственную безкорыстную преданность къ лорду-канцлеру, почтившему его своимъ вниман³емъ и дружбой. Окончивъ предварительные переговоры, они оба отправились въ Темпль, и м-ръ Соломонъ Пелль, съ помощью своего письмоводителя, изготовилъ въ нѣсколько минутъ, по всей юридической формѣ, просьбу о взыскан³и вышеозначенной суммы за собственноручнымъ подписан³емъ заимодавца.

   Самуэль, между тѣмъ, отрекомендованный почтеннымъ представителямъ кучерского сослов³я, сопровождавшимъ несостоятельнаго джентльмена, освобожденнаго изъ суда, былъ принятъ ими со всѣми признаками искренняго радуш³я, какого могъ заслуживать единственный сынъ и наслѣдникъ м-ра Уэллера. Они пригласили его принять участ³е въ ихъ пиршествѣ, и Самуэль съ великой охотой послѣдовалъ за ними въ общую залу трактира.

   Веселость этихъ джентльменовъ имѣетъ обыкновенно спокойный и серьезный характеръ; но по поводу настоящаго радостнаго событ³я, каждый изъ нихъ, оставляя обычное глубокомысл³е, рѣшился вести себя нараспашку, предаваясь, безъ всякаго ограничен³я, душевному разгулу. Пиршество началось громогласными и торжественными тостами въ честь главнаго комисс³онера въ коммерческомъ судѣ, м-ра Соломона Пелля, удивившаго въ тотъ день извозчичью компан³ю своими эксцентрическими талантами по юридическому крючкотворству. Наконецъ, послѣ обильныхъ возл³ян³й, одинъ пестролицый джентльменъ въ голубой шали сдѣлалъ предложен³е, чтобы кто-нибудь изъ почтенной компан³и пропѣлъ какую-нибудь пѣсню для общей потѣхи. На это отвѣчали единодушнымъ требован³емъ, чтобы пестролицый джентльменъ самъ принялъ на себя трудъ развеселить компан³ю вокальной музыкой, и когда тотъ отказался наотрѣзъ отъ этого неучтиваго требован³я, послѣдовалъ разговоръ весьма шумный и крупный, воспламенивш³й извозчичьи сердца.

   - Господа!- сказалъ президентъ пиршества, владѣлецъ многихъ кабр³олетовъ и каретъ,- вмѣсто того, чтобы разстраивать общую дружбу, не лучше-ли попросить намъ м-ра Самуэля Уэллера сдѣлать одолжен³е всей компан³и?

   Единодушный говоръ одобрен³я утвердилъ предложен³е президента.

   - Право, господа, я не привыкъ пѣтъ въ большой компан³и безъ аккомпанемента,- сказалъ Самуэль,- но ужъ если вы требуете и приказываете, мое горло будетъ къ вашимъ услугамъ. Просимъ прислушать.

   И послѣ этого предислов³я Самуэль, постепенно возвышая голосъ, затянулъ странный романсъ о томъ, какъ нѣкогда разбойникъ Торпинъ, герой народныхъ англ³йскихъ предан³й, остановилъ на большой дорогѣ карету одного епископа, какъ завладѣлъ его кошелькомъ и какъ, наконецъ, всадилъ пулю въ лобъ неосторожному кучеру, который, спасаясь отъ разбойника, погналъ своихъ лошадей въ галопъ. Пѣсня отзывалась съ большимъ неуважен³емъ объ этомъ возницѣ.

   - Утверждаю, господа, что здѣсь скрывается личная обида кучерскому сослов³ю,- сказалъ пестролицый джентльменъ, прерывая Самуэля на послѣдней строфѣ.- Я хочу знать, какъ звали этого кучера.

   - Имя его осталось въ неизвѣстности для потомства,- отвѣчалъ Самуэль,- въ его карманѣ не отыскалось визитной карточки.

   - A я утверждаю, что такого кучера никогда не было и не могло быть на свѣтѣ и что эта пѣсня клевета на нашего брата!- возразилъ пестролицый джентльменъ.

   Это мнѣн³е, нашедшее отголосокъ во всей компан³и, произвело сильный и жарк³й споръ, который, къ счастью, окончился безъ дальнѣйшихъ послѣдств³й прибыт³емъ м-ра Уэллера и м-ра Пелля.

   - Все обстоитъ благополучно, Самми,- сказалъ м-ръ Уэллеръ.

   - Констэбль будетъ здѣсь въ четыре часа,- сказалъ м-ръ Пелль.- Этимъ временемъ, надѣюсь, вы не убѣжите, сэръ,- э? Ха, ха, ха!

   - Подожду, авось къ той порѣ умилостивится мой родитель,- отвѣчалъ Самуэль.

   - Ну, нѣтъ, отъ меня ужъ нечего ждать никакой пощады,- сказалъ м-ръ Уэллерь старш³й,- я не потатчикъ расточительному сыну.

   - Взмилуйся, старичина: впередъ не буду.

   - Ни-ни, ни подъ какимъ видомъ!- отвѣчалъ неумолимый кредиторъ.

   - Дай отсрочку хоть мѣсяца на два: заплачу съ процентами,- продолжалъ Самуэль.

   - Не нужно мнѣ никакихъ процентовъ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ старш³й,- сейчасъ денежки на столъ или пропадешь въ тюрьмѣ ни за грошъ.

   - Ха, ха, ха!- залился Соломонъ Пелль, продолжавш³й за круглымъ столомъ высчитывать судебныя издержки въ пользу своего кармана.- Вотъ это потѣха, такъ потѣха! Хорошенько его, старикъ, хорошенько! Проучить молодца не мѣшаетъ. Вен³аминъ, запишите это,- съ улыбкой заключилъ м-ръ Пелль, обращая вниман³е м-ра Уэллера на итогъ вычисленной суммы.

   - Благодарю васъ, сэръ, благодарю,- сказалъ стряпч³й, принимая изъ рукъ м-ра Уэллера нѣсколько запачканныхъ ассигнац³й.- Три фунта и десять шиллинговъ, и еще одинъ фунтъ да десять - итого пять фунтовъ. Премного вамъ обязанъ, м-ръ Уэллеръ. Сынъ вашъ прекраснѣйш³й молодой человѣкъ, и так³я черты въ его характерѣ достойны всякой похвалы,- заключилъ м-ръ Пелль, завязывая свой судейск³й портфель и укладывая ассигнац³и въ бумажникъ.

   Передъ появлен³емъ констэбля Самуэль пр³обрѣлъ такое благорасположен³е во всей честной компан³и, что всѣ единодушно и единогласно вызвались сопровождать его до воротъ Флита. Въ назначенную минуту истецъ и отвѣтчикъ пошли рука объ руку; впереди ихъ - констэбль, a восемь дюжихъ кучеровъ замкнули ихъ въ арьергардѣ. На перепутьи вся компан³я остановилась на нѣсколько времени въ кофейной адвокатскаго суда, и потомъ, когда окончательно выполнены были всѣ судебныя формы, процесс³я тѣмъ же порядкомъ продолжала свой путь.

   Въ улицѣ, гдѣ стояла тюрьма, произошла небольшая сумятица по поводу упорнаго намѣрен³я восьмерыхъ джентльменовъ идти рядомъ съ м-ромъ Самуэлемъ, и тутъ же принуждены были оставить пестролицаго джентльмена, вступившаго въ боксерское состязан³е съ разносчикомъ афишъ. За исключен³емъ этихъ мелкихъ приключен³й, шеств³е совершилось благополучно. Передъ воротами Флита вся компан³я дружески разсталась съ арестантомъ.

   Переданный такимъ образомъ на руки темничныхъ стражей, къ неимовѣрному изумлен³ю Рокера и даже флегматическаго Недди, м-ръ Уэллеръ младш³й, по совершен³и обычныхъ церемон³й въ тюремной конторѣ, отправился прямо къ своему господину и постучался въ двери его комнаты.

   - Войдите!- откликнулся м-ръ Пикквикъ.

   Самуэль вошелъ, снялъ шляпу и улыбнулся.

   - Ахъ, это вы, мой другъ!- воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, очевидно обрадованный прибыт³емъ своего скромнаго друга.- Добрый товарищъ, я не имѣлъ намѣрен³я нанести оскорблен³е вашей деликатности вчерашнимъ разговоромъ. Кладите шляпу, Самуэль: я объясню вамъ подробнѣе свои намѣрен³я.

   - Нельзя-ли послѣ, сэръ?

   - Какъ послѣ? Отчего же не теперь?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Теперь оно, знаете, не совсѣмъ удобно, сэръ.

   - Почему же?

   - Потому что ...- проговорилъ Самуэль, запинаясь.

   - Да что съ вами?- воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, встревоженный нѣсколько застѣнчивостью своего слуги,- объяснитесь скорѣе.

   - Вотъ видите, сэръ,- отвѣчалъ Самуэль,- мнѣ тутъ надобно исправить кой-как³я дѣлишки.

   - Это что еще? Как³я y васъ могутъ быть дѣла въ тюремномъ замкѣ?

   - Да такъ ... особеннаго ничего нѣтъ, сэръ.

   - А! Ничего нѣтъ особеннаго? Въ такомъ случаѣ, вы можете меня выслушать, Самуэль.

   - Нѣтъ, ужъ не лучше ли, сэръ, когда-нибудь въ другой разъ ... на досугѣ.

   Озадаченный м-ръ Пикквикъ раскрылъ глаза, но не сказалъ ничего.

   - Дѣло въ томъ, сэръ ...- началъ Самуэль.

   - Ну?

   - Мнѣ вотъ, сэръ, не мѣшаетъ напередъ похлопотать насчетъ своей койки, прежде чѣмъ примусь я здѣсь за какую-нибудь работу.

   - О какой это койкѣ говорите вы?- вскричалъ м-ръ Пикквикъ съ величайшимъ изумлен³емъ.

   - О собственной своей, сэръ,- отвѣчалъ Самуэль,- я арестантъ. Меня заключили сюда за долги, по закону и судебной формѣ.

   - За долги!- воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, опрокидываясь на спинку креселъ.

   - Да, сэръ, за долги,- отвѣчалъ Самуэль,- и ужъ мнѣ не вырваться отсюда до тѣхъ поръ, пока вы сами не изволите выйти.

   - Ахъ, Боже мой! Что все это значитъ?

   - Вещь очень простая, сэръ,- если бы, чего Боже сохрани, пришлось мнѣ просидѣть съ вами лѣтъ сорокъ сряду, такъ я быль бы очень радъ и веселъ во все это время. Флитъ, такъ Флитъ, Ньюгэтъ, такъ Ньюгэтъ - по мнѣ все равно. Теперь вы, сэръ, завладѣли моей тайной, и, стало-быть,- не стоитъ толковать объ этомъ.

   Съ этими словами, произнесенными съ великимъ эффектомъ и выразительностью, м-ръ Уэллеръ бросилъ свою шляпу на полъ и, скрестивъ руки на груди, устремилъ пристальный взглядъ на лицо своего господина.

  

  

   М-ръ Пикквикъ, растроганный до безконечной степени удивительною привязанностью своего вѣрнаго слуги, не обнаружилъ ни малѣйшаго гнѣва или неудовольств³я по поводу безразсудной торопливости, съ какою Самуэль заключилъ себя въ долговую тюрьму на безсрочное время. Ему только слишкомъ хотѣлось узнать имя безсовѣстнаго кредитора, не оказавшаго молодому человѣку никакой пощады; но относительно этого пункта, м-ръ Уэллеръ рѣшился хранить глубочайшее и упорное молчан³е.

   - И стоитъ-ли вамъ, сэръ, разспрашивать объ этомъ?- сказалъ м-ръ Уэллеръ.- Кредиторъ мой - человѣкъ безъ души, безъ сердца, ростовщикъ и такой ужасный скряга, что готовъ, при случаѣ, повѣситься за какую-нибудь копейку. Его ничѣмъ нельзя усовѣстить.

   - Но послушайте, Самуэль,- возразилъ м-ръ Пикквикъ,- это вѣдь такая ничтожная сумма, что уплатить ее ничего бы не стоило. И притомъ, рѣшаясь здѣсь оставаться со мною, вы должны были припомнить, что я могъ бы употребить васъ съ большею пользою, если бы вамъ можно было выходить въ городъ, когда вздумается.

   - Очень вамъ благодаренъ, сэръ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ съ важностью,- но мнѣ казалось, что ужъ лучше бы этого не дѣлать.

   - Не дѣлать - чего, Самуэль?

   - Не унижаться передъ этимъ безсовѣстнымъ кредиторомъ.

   - Да тутъ не было бы никакого унижен³я, если бы вы просто заплатили ему свой долгъ.

   - Прошу извинить, сэръ,- отвѣчалъ Самуэль,- это было бы съ моей стороны большимъ одолжен³емъ и милостью, a безпардонный ростовщикъ не заслуживаетъ ни милости, ни одолжен³я. Нѣтъ, ужъ что сдѣлано, то сдѣлано, и вы, сэръ, не извольте безпокоиться изъ-за такихъ пустяковъ.

   Здѣсь м-ръ Пикквикъ, волнуемый разными недоумѣн³ями, началъ слегка потирать кончикъ своего носа, и на этомъ основан³и м-ръ Уэллерь счелъ приличнымъ свести свою рѣчь на друг³е предметы.

   - Я поступилъ въ этомъ случаѣ по правилу, сэръ, такъ какъ и вы, я думаю, поступаете всегда по извѣстнымъ правиламъ,- замѣтилъ Самуэль,- a это приводитъ мнѣ на память одного джентльмена, который изъ за правила лишилъ себя жизни. Вѣдь объ этомъ, я полагаю, вы слышали, сэръ?

   Предложивъ этотъ вопросъ, Самуэль пр³остановился и посмотрѣлъ изподлобья на своего господина.

   - Нѣтъ, вы попадаете не всегда въ цѣль, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, стараясь улыбнуться наперекоръ своему внутреннему безпокойству,- слава джентльмена, о которомъ говорите вы, еще не достигала до моихъ ушей.

   - Неужели!- воскликнулъ м-ръ Уэллеръ,- вы изумляете меня, сэръ, потому что этотъ джентльменъ былъ человѣкъ извѣстный, и служилъ въ одной изъ правительственныхъ конторъ.

   - Право?

   - Увѣряю васъ, сэръ, и если сказать правду, сэръ, это былъ презабавный джентльменъ!- сказалъ м-ръ Уэллеръ. Наблюдая чистоту и опрятность, онъ, какъ скоро на дворѣ стояла скверная погода, надѣвалъ всегда резиновыя калоши съ пожарное ведро величиною, и всѣ его рубашки сшиты были изъ заячьей шкуры. Онъ копилъ деньги по правилу, каждый день перемѣнялъ бѣлье тоже по правилу, никогда не говорилъ со своими родственниками изъ опасен³я, чтобы не попросили y него денегъ взаймы, и въ то же время, сэръ, это былъ прелюбезнѣйш³й джентльменъ. Онъ стригся два раза въ мѣсяцъ по принятому правилу и, ради экономическихъ разсчетовъ, заключилъ съ портнымъ контрактъ, чтобы тотъ каждогодно доставлялъ ему по три фрака и бралъ назадъ его старое платье. Любя во всемъ аккуратность, онъ обѣдалъ каждый день въ одномъ и томъ же мѣстѣ, гдѣ заплатите только одинъ шиллингъ и девять пенсовъ и ужъ рѣжьте говядины, сколько душѣ угодно. И аппетитъ его быль такого рода, что трактирщикъ, бывало, со слезами разсказывалъ, какъ онъ обжирался всякихъ, этакъ, трюфелей, рюфлей и свинтюфлей, не говоря уже о томъ, что, въ зимнюю пору, усаживаясь послѣ обѣда y камина, съ кочергой въ рукахъ, онъ переводилъ углей по крайней мѣрѣ на четыре съ половиною пенса за одинъ присѣстъ. A какъ любилъ онъ читать журналы и газеты! Бывало, только что входитъ въ двери, и ужъ кричитъ трактирному мальчишкѣ: - "Подать мнѣ "Morning Post", когда дочитаетъ его джентльменъ! да посмотрите, Томъ, не свободенъ-ли "Times". Дайте мнѣ заглянуть въ "Morning Herald", когда будетъ готовъ, да не забудьте похлопотать насчетъ "Chronicle". Теперь, покамѣстъ, принесите мнѣ "Advertiser": слышите?"- И затѣмъ, усаживаясь на стулъ, онъ не сводилъ глазъ съ часовъ. За четверть минуты передъ тѣмъ, какъ разносчикъ долженъ былъ явиться съ вечернимъ листкомъ, онъ выбѣгалъ къ нему навстрѣчу и, вооружившись этой газетой, принимался читать ее съ такимъ неослабнымъ усерд³емъ, что приводилъ въ отчаян³е всѣхъ другихъ посѣтителей трактира, и особенно одного горячаго старичка, который, говорятъ, уже не разъ собирался проучить его, да и проучилъ бы, если бы слуга не смотрѣлъ за нимъ во всѣ глаза. Такъ вотъ, сэръ, сидѣлъ онъ тутъ битыхъ три часа, занимая самое лучшее мѣсто, a потомъ, переходя черезъ улицу въ кофейную, выпивалъ чашку кофе и съѣдалъ четыре масляныхъ лепешки. Послѣ этого онъ благополучно отправился домой въ Кенсингтонъ и ложился спать. Однажды онъ захворалъ и послалъ за докторомъ. Докторъ пр³ѣзжаетъ въ зеленой коляскѣ съ робинсоновскими подножками, устроенными, какъ вы знаете, такимъ манеромъ, что можно изъ экипажа выйти и опять войти, не безпокоя кучера на козлахъ. A это было теперь тѣмъ болѣе кстати, что y кучера камзоль-то былъ ливрейный, a панталоны просто изъ сермяги, неизвѣстной моды и покроя, чего, разумѣется, никто не могъ замѣтить, когда онъ спокойно сидѣлъ себѣ на козлахъ.- "Что съ вами?" говоритъ докторъ.- "Очень нездоровъ", говоритъ пац³ентъ.- "Что вы кушали въ послѣднее время?" говоритъ докторъ.- "Жареную телятину", говоритъ пац³ентъ.- "Еще что?" говоритъ докторъ.- "Еще масляныя лепешки", говоритъ пац³ентъ.- "Такъ оно и есть", говоритъ докторъ,- "я пришлю къ вамъ коробочку пилюль, и вы ужъ больше не кушайте ихъ".- "Чего - ихъ? пилюль, то-есть?" говоритъ больной.- "Нѣтъ, лепешекъ", говоритъ докторъ.- "Какъ?" говоритъ пац³ентъ, привскакивая на своей постели,- "я вотъ ужъ пятнадцать лѣтъ каждый вечеръ съѣдаю по четыре лепешки, и это заведено y меня по правилу".- "Ну, такъ теперь я прошу васъ отказаться, на время, отъ этого кушанья по правилу", говоритъ докторъ.- "Лепешки, сэръ, здоровая пища", говоритъ пац³ентъ.- "Нѣтъ, сэръ, лепешки - вредная пища", говоритъ докторъ.- "Но вѣдь онѣ такъ дешевы, что за ничтожную сумму набиваешь ими полный желудокъ", говоритъ пац³ентъ.- "Но вамъ онѣ обойдутся слишкомъ дорого", говоритъ докторъ,- " вы не должны кушать ихъ даже въ томъ случаѣ, когда бы самимъ вамъ предложили за это цѣлую кучу золота и серебра. Съѣдая по четыре лепешки въ сутки, вы подвергаетесь опасности умереть не дальше, какъ черезъ полгода".- Пац³ентъ пристально смотритъ ему въ глаза, думаетъ, да подумываетъ, a потомъ и говоритъ: - "Увѣрены-ли вы въ этомъ, сэръ?" - "Я готовъ отвѣчать за это своей докторской славой и честнымъ именемъ благороднаго человѣка", говоритъ докторъ.- "Очень хорошо, сэръ", говоритъ пац³ентъ,- "а сколько надобно съѣсть лепешекъ, чтобы умереть въ тотъ же день?" - "Не знаю", говоритъ докторъ.- "Довольно-ли купить ихъ на полкроны?" говоритъ пац³ентъ.- "Довольно, я полагаю", говоритъ докторъ.- "А если купить ихъ на три шиллинга?" говоритъ пац³ентъ.- "Въ такомъ случаѣ непремѣнно умрете", говоритъ докторъ.- "Вы ручаетесь?" говоритъ пац³ентъ.- "Ручаюсь", говоритъ докторъ.- "Очень хорошо", говоритъ пац³ентъ,- "спокойной вамъ ночи, сэръ". Поутру на другой день онъ всталъ, развелъ огонь въ комнатѣ, заказалъ на три шиллинга лепешекъ, поджарилъ ихъ, съѣлъ всѣ до одной, взялъ пистолетъ и - застрѣлился.

   - Зачѣмъ?- спросилъ вдругъ м-ръ Пикквикъ совершенно озадаченный непредвидѣннымъ окончан³емъ этой трагической истор³и.

   - Какъ зачѣмъ?- отвѣчалъ Самуэль.- Онъ доказалъ этимъ справедливость своего правила, что масляныя лепешки - здоровая пища, и притомъ, дѣйствуя всегда по правилу, онъ ни для кого не хотѣлъ измѣнить своего образа жизни.

   Анекдотами и разсказами въ этомъ родѣ м-ръ Уэллеръ забавлялъ своего господина до поздняго часа ночи. Испросивъ позволен³е м-ра Пикквика, Самуэль нанялъ, для собственнаго помѣщен³я, особый уголъ въ одной изъ комнатъ пятаго этажа, y лысаго сапожника, который за еженедѣльную плату согласился раздѣлить съ нимъ свое убогое жилище. Сюда м-ръ Уэллерь перенесъ свой матрацъ и койку, взятую напрокатъ y м-ра Рокера. Въ первую же ночь онъ водворился здѣсь, какъ y себя дома, и смотря на его спокойную физ³оном³ю, можно было подумать, что онъ родился и выросъ въ этихъ четырехъ стѣнахъ.

   - Вы этакъ всегда покуриваете трубку, когда лежите въ постели, старый пѣтухъ?- спросилъ м-ръ Уэллеръ своего хозяина, когда оба они отправились на сонъ грядущ³й.

   - Всегда, молодой селезень,- отвѣчалъ сапожникъ.

   - Не можете-ли вы разъяснить мнѣ, почтенный, зачѣмъ вы устроили свою постель подъ этимъ досчатымъ столомъ?- спросилъ м-ръ Уэллеръ.

   - A затѣмъ, что я привыкъ спать между четырьмя столбами, прежде чѣмъ переселился на эту квартиру,- отвѣчалъ сапожникъ.- Здѣсь я нахожу, что четыре ноги стола могутъ съ нѣкоторымъ удобствомъ замѣнять кроватные столбы.

   - Вы, я вижу, человѣкъ съ характеромъ, почтеннѣйш³й,- замѣтилъ м-ръ Уэллеръ.

   - Спасибо за ласку, любезнѣйш³й,- отвѣчалъ сапожникъ.

   Въ продолжен³е этого разговора м-ръ Уэллеръ распростертъ былъ на матрацѣ въ одномъ углу комнаты, тогда какъ хозяинъ его лежалъ на противоположномъ концѣ. Комната освѣщалась ночникомъ и сапожниковой трубкой, которая, подъ столомъ, имѣла видъ пылающаго угля. Разговоръ этотъ, при всей краткости, сильно предрасположилъ м-ра Уэллера въ пользу его хозяина: онъ приподнялъ голову, облокотился на руку и принялся тщательно осматривать физ³оном³ю лысаго джентльмена, на котораго до этой поры ему удалось взглянуть только мимоходомъ.

   Это быль мужчина съ желтымъ, гемороидальнымъ цвѣтомъ лица, какой обыкновенно бываетъ y мастеровъ сапожнаго ремесла, и борода его, какъ y всѣхъ сапожниковъ, имѣла подоб³е щетины. Лицо его представляло весьм