Диккенс Чарльз - Замогильные записки Пикквикского клуба

"justify">   - Болѣзнь въ одномъ и томъ же мѣстѣ, молодой человѣкъ,- отвѣчалъ м-ръ Стиджинсъ,- въ одномъ и томъ же мѣстѣ.

   - Въ какомъ же это?

   - Въ груди, молодой человѣкъ,- отвѣчалъ м-ръ Стиджинсъ, приставляя зонтикъ къ своему жилету.

   При этомъ трогательномъ отвѣтѣ м-съ Уэллеръ, не владѣя больше своими чувствами,- зарыдала во весь голосъ и энергически выразила свое душевное убѣжден³е, что красноносый жирный толстякъ былъ удивительный, рѣдк³й человѣкъ между всѣми методистами, как³е когда-либо появлялись на европейской и американской почвѣ.

   - Мнѣ кажется, сударыня, господину пастырю хочется выпить чего-нибудь, стаканчикъ-другой-трет³й? Въ грудныхъ болѣзняхъ бываетъ это пользительно. Не такъ-ли маменька?- спросилъ Самуэль.

   Достойная леди, уклоняясь отъ прямого отвѣта на этотъ вопросъ, бросила вопрошающ³й взглядъ на м-ра Стиджинса, и этотъ джентльменъ, моргая своими кроваво-красными глазами, поспѣшилъ приставить къ горлу ладонь правой руки, въ ознаменован³е того, что печальное зрѣлище дѣйствительно пробудило жажду въ его душѣ.

   - Да, Самуэль, м-ръ Стиджинсъ желаетъ утолить свою жажду,- сказала м-съ Уэллеръ, печальнымъ тономъ.

   - Как³е напитки вы употребляете, сэръ?- спросилъ Самуэль.

   - Ахъ, молодой человѣкъ, молодой человѣкъ!- воскликнулъ м-ръ Стиджинсъ, возводя свои багровые глаза къ потолку.- Всѣ напитки - суета суетъ.

   - Справедливо, слишкомъ справедливо!- сказала м-съ Уэллеръ, испуская тяжк³й стонъ и кивая головою въ знакъ своего совершеннѣйшаго соглас³я съ мнѣн³емъ господина пастыря.

   - Въ этомъ не можетъ быть ни малѣйшаго сомнѣн³я,- подтвердилъ Самуэль.- Какую же суету вы предпочитаете для собственнаго употреблен³я, сэръ? Какая суета пр³ятнѣе отзывается на вашъ вкусъ?

   - Ахъ, молодой другъ мой,- отвѣчалъ м-ръ Стиджинсъ.- Я презираю всѣ виды этихъ суетъ; но ужъ если какой-нибудь изъ нихъ менѣе другихъ для меня отвратителенъ и противенъ, такъ это - влага, называемая ромомъ, и въ настоящемъ случаѣ, молодой другъ мой, я, быть можетъ, не отказался бы промочить изсохшее горло горячимъ ромомъ съ тремя кусками сахара, разведенными въ стаканѣ.

   - Это очень хорошо, сэръ; но съ прискорб³емъ я долженъ замѣтить, что этой-то именно влаги и не позволяютъ держать въ буфетѣ нашего заведен³я.

   - О, безжалостныя, жестоковыйныя, одебелѣлыя сердца!- воскликнулъ м-ръ Стиджинсъ.- О, неумолимые гонители человѣческихъ недуговъ!

   Съ этими словами м-ръ Стиджинсъ опять возвелъ наверхъ свои глаза и ударилъ себя зонтикомъ по жилету. И должно сказать правду, негодован³е достопочтеннаго джентльмена было на этотъ разъ выражен³емъ искренняго и непритворнаго чувства.

   Сдѣлавъ еще нѣсколько выразительныхъ замѣчан³й относительно безчеловѣч³я и чудовищной жестокости содержателей тюремнаго буфета, м-ръ Стиджинсъ съ похвалою отозвался о другой влагѣ, называемой портвейномъ, и оказалось, по его словамъ, что эта суета можетъ, въ извѣстныхъ случаяхъ, служить суррогатомъ горячаго рома, особенно, если разсыропить ее теплой водой, сахаромъ и корицей. На этомъ основан³и, сдѣлано было соотвѣтствующее распоряжен³е относительно бутылки портвейна, и, когда Самуэль отправился въ буфетъ, красноносый джентльменъ и м-съ Уэллеръ одновременно взглянули на м-ра Уэллера старшаго и одновременно испустили по глубокому вздоху и стону.

   - Ну, другъ мой, Самми,- сказалъ старый джентльменъ, когда сынъ его воротился изъ буфета,- я надѣюсь, что ты надолго развеселишься послѣ этого родственнаго визита. Какъ тебѣ нравится эта пр³ятная бесѣда, Самми?

   - Перестань, закоснѣлая душа,- отвѣчалъ Самуэль:- прошу тебя не обращаться ко мнѣ съ такими замѣчан³ями. Молчи лучше и слушай.

   Но эти слова, повидимому, вовсе не произвели вожделѣннаго результата. М-ръ Уэллеръ старш³й никакъ не могъ обуздать своего страннаго припадка, и въ ту пору, какъ супруга его и м-ръ Стиджинсъ сидѣли пригорюнившись на своихъ стульяхъ, съ глазами, поднятыми къ потолку, старый джентльменъ принялся выдѣлывать въ воздухѣ таинственные жесты, служивш³е выражен³емъ его пламеннаго желан³я расплющить красный носъ вышеозначеннаго Стиджинса, и было очевидно, что эта пантомима доставляла ему величайшее утѣшен³е и отраду. Однакожъ, продолжая выдѣлывать эти штуки, старый джентльменъ едва не попалъ въ просакъ; когда м-ръ Стиджинсъ припрыгнулъ со своего мѣста на встрѣчу глинтвейну, принесенному изъ буфета, голова его чуть-чуть не пришла въ соприкосновен³е со сжатымъ кулакомъ, которымъ м-ръ Уэллеръ старш³й описывалъ въ воздухѣ свои воображаемые фейерверки.

   - Ахъ ты, неуклюж³й старичина!- сказалъ Самуэль, поспѣшивш³й весьма кстати на выручку своего отца.- Что это тебѣ вздумалось съ такимъ азартомъ протянуть руку въ этому стакану? Развѣ не видишь, что ты чуть не задѣлъ этого джентльмена?

   - Ненарочно, Самми, ненарочно, другъ мой,- сказалъ м-ръ Уэллеръ, озадаченный этимъ совершенно непредвидѣннымъ столкновен³емъ событ³й.

   - Извините этого старика, сэръ, впередъ онъ будетъ учтивѣе,- сказалъ Самуэль, когда красноносый джентльменъ, поправляя свои волосы, снова усѣлся на стулъ.- Какого вы мнѣн³я, сэръ, объ этой теплой суетѣ?

   М-ръ Стиджинсъ не учинилъ словеснаго отвѣта, но жесты его приняли выразительный характеръ. Онъ пр³отвѣдалъ влагу въ стаканѣ, который ему подали, потомъ бережно поставилъ свой зонтикъ на полъ и пр³отвѣдалъ еще, разглаживая въ то же время свой жилетъ и верхнюю часть панталонъ. Наконецъ, м-ръ Стиджинсъ залпомъ выпилъ весь стаканъ и, облизнувшись, подалъ его Самуэлю съ тѣмъ, чтобы онъ приказалъ изготовить другую порц³ю такого же вещества.

   М-съ Уэллеръ, съ своей стороны, отдала также должную справедливость этому составному веществу. Сперва, какъ и слѣдуетъ, она объявила положительно, что не беретъ въ ротъ ни одной капли; потомъ съ великимъ трудомъ проглотила крошечную капельку, потомъ большую каплю, и потомъ уже вдругъ нѣсколько капель, безъ малѣйшаго труда. Получивъ отъ природы комплекц³ю весьма чувствительнаго свойства, достойная леди весьма успѣшно вытягивала по слезинкѣ изъ своихъ глазъ съ каждой каплей глинтвейна и, растопляя постепенно свои чувства, достигла наконецъ величайшаго паѳоса при обнаруживан³и скорби и печали.

   М-ръ Уэллеръ старш³й наблюдалъ эти явлен³я съ превеликимъ отвращен³емъ и досадой, и когда, наконецъ, м-ръ Стиджинсъ, послѣ второй порц³и крѣпительнаго напитка, вдругъ испустилъ изъ своей груди нѣсколько скорбныхъ вздоховъ и стоновъ, старый джентльменъ открыто выразилъ свое неудовольств³е многочисленными и безсвязными рѣчами, въ которыхъ, впрочемъ, нельзя было доискаться опредѣленнаго значен³я и смысла.

   - Вотъ что, другъ мой, Самми, шепнулъ м-ръ Уэллеръ на ухо своего сыну, послѣ продолжительнаго пристальнаго наблюден³я за движен³ями супруги и достопочтеннаго м-ра Стиджинса,- желудокъ y твоей мачихи, думать надобно, ужасно испорченъ такъ-же, какъ и у этого пастыря съ краснымъ носомъ.

   - Отчего ты такъ думаешь?- сказалъ Самуэль.

   - Да оттого, видишь ты, что крѣпительные напитки ничуть не скрѣпляютъ ихъ суставовъ: все, что входитъ въ ихъ желудокъ, превращается въ теплую водицу, и эта водица выкатывается обратно изъ ихъ глазъ. Повѣрь мнѣ, другъ мой, Самми, это y нихъ, должно быть, наслѣдственная слабость.

   Высказывая это ученое мнѣн³е, м-ръ Уэллеръ старш³й выдѣлывалъ въ то же время болѣе или менѣе выразительные жесты и гримасы, къ величайшему огорчен³ю своей супруги, которая, подмѣтивъ теперь значительную часть этихъ движен³й, заключила весьма правдоподобно, что неисправимый мужъ ея продолжаетъ издѣваться надъ ней и надъ особой достопочтеннаго представителя методисткой доктрины. Уже она рѣшилась въ своей душѣ сдѣлать необходимыя приготовлен³я къ обнаружен³ю въ сильнѣйшей степени истерическихъ припадковъ съ надлежащей обстановкой, какъ въ эту самую минуту м-ръ Стиджинсъ поднялся со своего мѣста и, остановившись среди комнаты, приступилъ къ произнесен³ю трогательной рѣчи въ назидан³е всей компан³и, и особенно для личной пользы м-ра Уэллера младшаго. Въ рѣзкихъ и сильныхъ выражен³яхъ, достопочтенный ораторъ принялся заклинать молодого человѣка, чтобъ онъ бдительно смотрѣлъ за своими чувствами и помыслами и нелѣностно стоялъ на стражѣ въ этомъ логовищѣ несчаст³я и м³рской суеты, куда завлеченъ онъ силою обстоятельствъ, зависѣвшихъ, въ нѣкоторой степени, отъ его собственной лукавой и злой воли. Онъ старался оградить его сердце отъ лицемѣр³я и фальшивой гордыни, и въ этомъ отношен³и рекомендовалъ молодому человѣку брать примѣръ съ него самого, м-ра Стиджинса, заслужившаго всеобщее уважен³е, любовь и преданность отъ всѣхъ истинно благомыслящихъ людей. Развивая этотъ тезисъ, достопочтенный пастырь убѣдительно доказывалъ заблудшему сыну, что, имѣя передъ глазами такой достойный образецъ, онъ, Самуэль Уэллеръ, сдѣлается, рано или поздно, однимъ изъ наилучшихъ сочленовъ методистскаго общества, оказавшаго въ послѣднее время такое благодѣтельное вл³ян³е на избранныхъ сыновъ и дщерей британскаго и американскаго вертограда. Вслѣдъ затѣмъ, м-ръ Стиджинсъ, къ наивящему назидан³ю молодого человѣка, изобразилъ живо и сильно, что всѣ его пр³ятели и друзья, съ которыми, на свою погибель, приходилъ онъ въ соприкосновен³е въ продолжен³е своей жизни, безспорно суть отъявленные негодяи и мерзавцы, стыдъ и поношен³е бреннаго человѣческаго естества.

   Во второй части диссертац³и краснорѣчивый ораторъ убѣждалъ своего молодого слушателя удаляться, пуще всѣхъ пороковъ, отъ пьянства, такъ какъ пьяный человѣкъ, въ строгомъ смыслѣ, есть не иное что, какъ свинья, отравленная грязными и ядовитыми зел³ями, изобрѣтенными на погибель тѣла и души. Но на этомъ мѣстѣ, языкъ достопочтеннаго и красноносаго джентльмена сдѣлался удивительно безсвязнымъ, и стопы его, независимо отъ воли своего владѣльца, принялись выписывать так³е вензеля, что м-ръ Стиджинсъ, для сообщен³я своему тѣлу перпендикулярнаго положен³я, принужденъ былъ уцѣпиться обѣими руками за спинку стула.

   М-ръ Стиджинсъ не обнаружилъ въ своей рѣчи никакого желан³я, чтобы слушатели его стояли на сторожѣ противъ шарлатановъ, которые выступаютъ съ мѣднымъ лбомъ на состязан³е съ легковѣрными умами и сердцами. Но такъ какъ онъ простоялъ весьма долго, облокотившись на спинку стула, и неистово моргалъ обоими глазами, то можно было придти къ безошибочному заключен³ю, что всѣ эти сентенц³и переваривались въ его мозгу, хотя онъ не считалъ нужнымъ высказывать ихъ въ настоящей бесѣдѣ.

   Слушая эту удивительную рѣчь, м-съ Уэллеръ всхлипывала и рыдала при концѣ каждаго параграфа, между тѣмъ какъ Самуэль спокойно сидѣлъ на стулѣ, перебросивъ ногу на ногу, и смотрѣлъ на оратора самыми умильными глазами. По временамъ онъ выразительно перемигивался со своимъ почтеннымъ родителемъ, который былъ при началѣ этой рѣчи въ самомъ веселомъ расположен³и духа, но потомъ заснулъ на половинѣ и не просыпался до конца.

   - Браво, браво!- сказалъ Самуэль, когда, наконецъ, красноносый джентльменъ оставилъ свой ораторск³й постъ.- Вы говорите очень хорошо, м-ръ Стиджинсъ.

   - Надѣюсь, это принесетъ тебѣ пользу, Самуэль,- сказала м-съ Уэллеръ торжественнымъ тономъ.

   - Принесетъ, сударыня, принесетъ,- отвѣчалъ Самуэль.

   - О, если бы это могло также исправить твоего отца!- воскликнула м-съ Уэллеръ.

   - Благодарю тебя, душенька,- сказалъ м-ръ Уэллеръ старш³й,- я ужъ поправился малую толику: вздремнулъ и всхрапнулъ.

   - Пропащ³й человѣкъ!- сказалъ достопочтенный м-ръ Стиджинсъ.

   - Спасибо за ласку,- сказалъ м-ръ Уэллеръ старш³й,- не забуду вашихъ милостей. Только знаете ли, сэръ, и вы, почтенная сударыня, сумерки ужъ, кажется, давненько наступили; Пегашка застоялась. Если мы простоимъ здѣсь еще часокъ-другой, то вѣдь она просто полетитъ по воздуху на возвратномъ пути домой, и я не поручусь за вашу безопасность. Вы же вѣдь не любите, господинъ пастырь, когда колесо ненарокомъ задѣваетъ за тумбу.

   При этомъ намекѣ достопочтенный м-ръ Стиджинсъ, взволнованный и озадаченный, взялъ свою шляпу, зонтикъ, и, обращаясь къ почтенной леди,- сказалъ, что пора имъ, наконецъ, выбраться изъ предѣловъ этого нечистаго жилища. М-съ Уэллеръ немедленно встала со своего мѣста, и Самуэль вывелъ своихъ гостей на тюремный дворъ.

   - Прощай, мой другъ, Самми!- сказалъ старый джентльменъ.

   - Прощай, добрый человѣкъ!- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ младш³й.

   - Вотъ что, Самми,- шепнулъ старикъ, отведя немного въ сторону своего сына,- кланяйся отъ меня своему старшинѣ и скажи, что если онъ этакъ задумаетъ что-нибудь, такъ я весь къ его услугамъ. Есть y меня на примѣтѣ одинъ мебельщикъ, который, въ случаѣ нужды, готовъ выручить изъ омута самого чорта. Пьяны, Самми, пьяны,- заключилъ м-ръ Уэллеръ, хлопнувъ своего сына по затылку и отступивъ шага два назадъ.

   - Это что еще, старый кудесникъ?

   - Фыртоп³яны, Самми, фыртоп³яны,- пояснилъ м-ръ Уэллеръ съ тѣмъ же таинственнымъ видомъ.- Пусть старшина возьметъ напрокатъ инструментъ этого сорта, на которомъ нельзя играть, Самми.

   - Что-жъ изъ этого выйдетъ?- спросилъ Самуэль.

   - И пусть черезъ нѣсколько времени онъ пришлетъ за моимъ пр³ятелемъ, мебельщикомъ, чтобы тотъ взялъ назадъ свою машину,- продолжалъ м-ръ Уэллеръ.- Понимаешь теперь?

   - Нѣтъ,- отвѣчалъ Самуэль.

   - Эхъ ты, дубинная башка!- прошепталъ старый джентльменъ.- Да въ этой машинѣ старшина твой уляжется, и съ головизной, и съ ногами, и съ руками, и онъ тамъ можетъ отдыхать, какъ на своей постели. Понялъ?

   - Еще бы! Ну?

   - Ну, a ужъ тамъ пиши пропало. Паспортъ въ Америку, да и катай-валяй на всѣхъ парусахъ. Американцы - народъ славный, и любятъ дорогихъ гостей. Старшина можетъ остаться тамъ до кончины м-съ Бардль или до той поры, какъ повѣсятъ господъ Додсона и Фогга, a это, по всей вѣроятности, случится очень скоро. Тогда онъ воротится назадъ и настрочитъ книгу насчетъ этихъ американцевъ. Этой книгой онъ съ лихвой возвратитъ всѣ свои путевыя издержки, да еще останется въ барышахъ, особенно, если онъ разбранитъ ихъ хорошенько.

   Сообщивъ этотъ удивительный планъ, Уэллеръ старш³й крѣпко пожалъ руку своего возлюбленнаго сына и окончательно скрылся за воротами тюрьмы.

   Едва Самуэль пришелъ въ себя послѣ этого достопамятнаго свидан³я съ своею родней, какъ м-ръ Пикквикъ вышелъ къ нему навстрѣчу и положилъ руку на его плечо.

   - Послушайте, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Что прикажете, сэръ?

   - Я собираюсь сегодня погулять по этому заведен³ю, и вы должны быть моимъ спутникомъ, Самуэль. Вотъ скоро мы увидимъ одного очень замѣчательнаго арестанта, котораго, впрочемъ, вы знаете, Самуэль,- добавилъ м-ръ Пикквикъ, улыбаясь.

   - Какого сэръ?- спросилъ м-ръ Уэллеръ,- не этого-ли, что ходитъ съ растрепанными волосами, или, можетъ быть, интереснаго его товарища въ грязныхъ чулкахъ?

   - Ни того, ни другого,- отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.- Этотъ арестантъ вашъ старинный другъ, Самуэль.

   - Мой? Неужели!- воскликнулъ м-ръ Уэллеръ.

   - Вы, безъ сомнѣн³я, превосходно помните этого джентльмена или, въ противномъ случаѣ, память ваша слишкомъ коротка, Самуэль,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.- Такихъ знакомцевъ нескоро забываютъ. Тссъ... Ни слова, Самуэль, ни полслова. Вотъ онъ!

   Пока м-ръ Пикквикъ говорилъ такимъ образомъ, впереди показался м-ръ Джингль, выступавш³й медленнымъ и осторожнымъ шагомъ. Наружность его уже не имѣла больше того жалкаго и унизительнаго вида, въ какомъ онъ отрекомендовался читателю въ общей тюремной залѣ. На немъ былъ теперь старый фракъ, освобожденный изъ-подъ залога при великодушномъ содѣйств³и м-ра Пикквика. Волосы его были острижены, и, казалось, онъ перемѣнилъ бѣлье. При всемъ томъ, м-ръ Джингль былъ очень блѣденъ и тонокъ: онъ едва передвигалъ ноги, опираясь на костыль и легко было замѣтить, что онъ претерпѣвалъ ужасныя страдан³я отъ нищеты и постепеннаго упадка физическихъ силъ. При видѣ м-ра Пикквика, онъ снялъ шляпу и былъ, повидимому, очень смущенъ, когда взоръ его упалъ на Самуэля.

   За нимъ, по пятамъ его, выступалъ м-ръ ²овъ Троттеръ, который, несмотря на значительную коллекц³ю дурныхъ качествъ, собранныхъ въ его особѣ, отличался, однакожъ, замѣчательною преданностью къ своему товарищу и другу. Былъ онъ все еще въ грязныхъ лохмотьяхъ, но щеки его не были уже такъ впалы, какъ при первой встрѣчѣ съ м-ромъ Пикквикомъ за нѣсколько дней. Поклонившись теперь своему великодушному благодѣтелю, онъ пробормоталъ, въ изъявлен³е благодарности, нѣсколько безсвязныхъ словъ, говоря между прочимъ, что его избавили отъ голодной смерти.

   - Ну, полно, полно,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, съ нетерпѣн³емъ останавливая его на половинѣ какой-то фразы,- вы можете идти съ моимъ слугой. Мнѣ надобно поговорить съ вами м-ръ Джингль. Можете-ли вы идти, не опираясь на его плечо?

   - Конечно ... да ... не слишкомъ скоро... трясутся ноги... голова идетъ кругомъ... какъ будто дрожитъ земля.

   - Дайте мнѣ вашу руку,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Нѣтъ, нѣтъ,- отвѣчалъ Джингль,- не годится... недостоинъ.

   - Какой вздоръ!- сказалъ м-ръ Пикквикъ.- Облокотитесь на меня: я желаю этого, сэръ.

   Но видя нерѣшимость и волнен³е этого джентльмена, м-ръ Пикквикъ самъ взялъ его подъ руку и повелъ впередъ, не говоря больше ни слова.

   Въ продолжен³е всей этой сцены, физ³оном³я м-ра Самуэля Уэллера выражала неописуемое изумлен³е. Онъ поминутно переводилъ глаза отъ ²ова на Джингля, отъ Джингля на ²ова, и повторялъ по крайней мѣрѣ разъ двадцать: - "Охъ, какъ! Э! Ну!"

   - Самуэль!- сказалъ м-ръ Пикквикъ, оглядываясь назадъ.

   - Сейчасъ иду, сэръ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, машинально слѣдуя за своимъ господиномъ.

   И все-таки онъ не могъ отвести глазъ отъ м-ра ²ова Троттера, который продолжалъ стоять на одномъ и томъ же мѣстѣ съ понурой головою; но когда Самуэль, покорный приказан³ю своего господина, долженъ былъ остановиться подлѣ него, м-ръ Троттеръ приподнялъ голову и сказалъ:

   - Какъ ваше здоровье, м-ръ Уэллеръ?

   - Такъ это онъ!- воскликнулъ Самуэль.

   И затѣмъ послѣдовалъ продолжительный и многозначительный свистъ, послуживш³й несомнѣннымъ свидѣтельствомъ того, что м-ръ Уэллеръ убѣдился, наконецъ, въ дѣйствительности своихъ наблюден³й.

   - Обстоятельства перемѣнились, сэръ,- сказалъ ²овъ.

   - Вижу, что перемѣнились,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, обозрѣвая съ неописуемымъ изумлен³емъ лохмотья этого джентльмена,- и эта перемѣна, кажется, не къ лучшему для васъ, м-ръ Троттеръ.

   - Къ худшему, м-ръ Уэллеръ, къ худшему. Теперь ужъ нѣтъ надобности обманывать васъ. Обманъ невозможенъ. Слезы не всегда бываютъ лучшимъ и единственнымъ доказательствомъ горя.

   - Это я давно зналъ.

   - Плакать можно по собственной волѣ, когда вздумается, м-ръ Уэллеръ.

   - Это вы доказали.

   - Да-съ: но вотъ э_т_и в_е_щ_и, я полагаю, не слишкомъ удобно поддѣлывать по собственному произволу.

   Говоря такимъ образомъ, Троттеръ указалъ на свои желтыя, впалыя щеки, и затѣмъ, выворотивъ рукавъ своего сюртука, представилъ на разсмотрѣн³е Самуэля тонкую костлявую руку, которую, казалось, можно было бы переломить однимъ легкимъ ударомъ.

   - Что вы сдѣлали надъ собой?- спросилъ Самуэль, отступая шагъ назадъ.

   - Ничего, м-ръ Уэллеръ. Я вотъ ничего не дѣлаю нѣсколько недѣль, да ужъ ничего почти не ѣмъ и не пью.

   Самуэль окинулъ еще разъ проницательнымъ взоромъ жалкую наружность м-ра Троттера и затѣмъ, не говоря больше ни слова, схватилъ его за руку и принялся тащить изо-всей силы.

   - Куда вы тащите меня, м-ръ Уэллеръ?- спрашивалъ ²овъ, тщетно стараясь вырваться изъ рукъ своего стариннаго врага.

   - Пойдемъ, пойдемъ,- сказалъ Самуэль.

   И онъ не сдѣлалъ больше никакихъ объяснен³й до тѣхъ поръ, пока они пришли въ буфетъ. Здѣсь м-ръ Уэллеръ приказалъ подать кружку портера, и этотъ напитокъ былъ немедленно предложенъ къ его услугамъ.

   - Ну, вотъ вамъ, пейте все до дна и опрокиньте кружку вверхъ ногами,- сказалъ Самуэль.

   - Ахъ, м-ръ Уэллеръ, почтеннѣйш³й ...

   - Ни слова больше. Пейте.

   М-ръ Троттеръ поднесъ кружку къ губамъ и въ нѣсколько минутъ опорожнилъ ее до послѣдней капли, пр³останавливаясь только два или три раза перевести духъ.

   - Вотъ это я люблю, - сказалъ Самуэль.- Ну, какъ теперь вы себя чувствуете, любезный другъ?

   - Получше немного,- отвѣчалъ м-ръ Троттеръ.

   - Разумѣется лучше: иначе и быть не можетъ,- сказалъ Самуэль.- Это вѣдь все равно, что прибавить газу въ воздушный шаръ, и я вижу простымъ глазомъ, какъ вы начинаете толстѣть. A что этакъ вы скажете насчетъ другой порц³и такого же размѣра и состава?

   - Нѣтъ, ужъ это было бы слишкомъ, м-ръ Уэллеръ,- покорно васъ благодарю.

   - A не похлопотать ли, примѣромъ сказать, насчетъ чего нибудь съѣстного?

   - Покорно васъ благодарю, сэръ,- отвѣчалъ м-ръ Троттеръ,- добрый господинъ вашъ приказалъ намъ подать баранины съ картофелемъ, и мы ужъ позавтракали въ три часа.

   - Какъ! Онъ ужъ озаботился насчетъ васъ?- спросилъ Самуэль выразительнымъ тономъ.

   - Да, сэръ,- отвѣчалъ ²овъ.- Онъ уже успѣлъ оказать намъ много благодѣян³й, м-ръ Уэллеръ. Мы жили прежде въ душной конурѣ, a старшина вашъ нанялъ для насъ уютную и просторную комнату, столь необходимую для моего слабаго и больного господина. Онъ самъ заплатилъ деньги и приходилъ ночью навѣстить насъ, м-ръ Уэллеръ.

   И при этихъ словахъ, глаза м-ра Троттера, быть можетъ, первый разъ въ его жизни, оросились самыми искренними слезами.

   - Да, сэръ, - продолжалъ сердобольный ²овъ,- въ вѣкъ я не забуду вашего великодушнаго господина и буду служить ему до послѣднихъ силъ... до послѣдняго издыхан³я.

   - Нѣтъ, сэръ, не говорите этого,- сказалъ Самуэль,- прошу васъ и не заикаться объ этомъ, любезный другъ.

   ²овъ Троттеръ вытаращилъ глаза.

   - Да, и не заикаться объ этомъ, - повторилъ Самуэль твердымъ и рѣшительнымъ тономъ.- Никто не вправѣ служить ему, кромѣ меня, и я отвергаю тутъ всякое постороннее вмѣшательство и чуж³я услуги. Открыть-ли вамъ тайну, любезный другъ?

   - Сдѣлайте одолжен³е, м-ръ Уэллеръ.

   - Такъ слушайте же обоими ушами. - Не было, нѣтъ и не будетъ въ цѣлой вселенной такого добраго, великодушнаго, щедраго, благодѣтельнаго джентльмена, какъ мой несравненный господинъ, нѣтъ нужды, что онъ ходитъ въ узенькихъ гультикахъ и тѣсныхъ полусапожкахъ. Такого человѣка не найти намъ съ вами даже въ сказкахъ, которыхъ я перечиталъ не мало на своемъ вѣку. Это - сущ³й ангелъ. Зарубите это себѣ на носу, ²овь Троттеръ.

   Затѣмъ м-ръ Уэллеръ, подойдя къ буфету, расплатился и положилъ сдачу въ свой боковой карманъ. Снова отправившись на тюремный дворъ, они нашли м-ра Пикквика и Джингля, занятыхъ весьма серьезнымъ разговоромъ. Велик³й человѣкъ не обращалъ ни малѣйшаго вниман³я на толпу, собравшуюся на площадкѣ тюремнаго двора. Толпа между тѣмъ была чрезвычайно разнообразна и вполнѣ достойна наблюден³й ученаго мужа.

   - Очень хорошо,- сказалъ м-ръ Пикквикь, когда Самуэль и Троттеръ появились на площадкѣ,- вы станете теперь заботиться о поправлен³и своего здоровья, и больше покамѣстъ не думайте ни о чемъ. Вы дадите мнѣ знать, когда вамъ можно будетъ приняться за дѣло, и мы еще потолкуемъ объ этомъ. Ступайте теперь въ свою комнату. Вы слишкомъ слабы, утомлены, и не можете оставаться долѣе на этомъ мѣстѣ.

   М-ръ Альфредъ Джингль, не обнаруживая больше ни малѣйшихъ признаковъ своего прежняго одушевлен³я и притворной веселости, сдѣлалъ своему благодѣтелю низк³й поклонъ и тихонько поплелся къ своему жилищу, сказавъ напередъ ²ову, чтобы тотъ остался, покамѣстъ, на дворѣ въ обществѣ м-ра Уэллера.

   - Интересная тутъ сцена, Самуэль, не правда ли?- сказалъ м-ръ Пикквикъ, озираясь вокругъ себя съ добродушнымъ видомъ.

   - Очень интересная, сэръ,- отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ.- Так³я чудеса повторяются не слишкомъ часто, добавилъ онъ, обращаясь къ самому себѣ.- Готовъ биться объ закладъ, что y этого Джингля навернулись слезы на глаза.

   Площадка, гдѣ стоялъ теперь м-ръ Пикквикъ, была съ одной стороны ограждена глухою стѣною, съ другой тою частью тюремнаго замка, которая обращена была на Павловск³й соборъ. Разнообразная, пестрая толпа переходила съ одного мѣста на другое или сидѣла тамъ и сямъ въ болѣе или менѣе интересныхъ позахъ. Все это были долговые арестанты, и большая часть ихъ дожидалась здѣсь окончательнаго рѣшен³я своихъ дѣлъ въ коммерческомъ банкротскомъ судѣ. Нѣкоторые имѣли чрезвычайно жалк³й и оборванный видъ; друг³е щеголяли въ чистомъ бѣльѣ и модныхъ костюмахъ; но всѣ, безъ исключен³я, слонялись, стояли или сидѣли такимъ образомъ, что ни y кого, повидимому, не было опредѣленной мысли на умѣ.

   Изъ тюремныхъ оконъ, обращенныхъ на площадку, выставлялись также весьма мног³я лица: одни вступали въ шумный разговоръ съ своими знакомцами внизу; друг³е перекидывались мячами съ нѣкоторыми изъ ловкихъ игроковъ; иные съ любопытствомъ слѣдили за движен³ями игроковъ и наблюдали за мальчишками, подававшими мячи. Женщины, въ засаленныхъ передникахъ и грязныхъ башмакахъ безпрестанно проходили черезъ дворъ на кухню, устроенную въ отдаленномъ углу тюрьмы; дѣти визжали, барахтались, играли, плакали, смѣялись. Повсюду былъ шумъ и гвалтъ, за исключен³емъ одного только мѣста на дворѣ, гдѣ лежалъ трупъ арестанта, умершаго наканунѣ.

   - Не хотите ли, сэръ, заглянуть въ свистящую лавочку?- спросилъ ²овъ Троттеръ.

   - Во что?

   - Въ свистящую лавочку сэръ,- повторилъ Троттеръ.

   - Что это такое? Не знаете-ли вы, Самуэль?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Не знаю. Это, должно быть, лавчонка, гдѣ продаютъ птицъ,- сказалъ м-ръ Уэллеръ.

   - О, нѣтъ, совсѣмъ не то!- перебилъ м-ръ Троттеръ.- Въ свистящей лавочкѣ, сэръ, продаютъ ромъ и водку для арестантовъ.

   И затѣмъ, м-ръ ²овъ Троттеръ объяснилъ въ короткихъ словахъ, что законъ строго запрещаетъ, подъ опасен³емъ тяжкаго наказан³я, продавать эти спиртуозные напитки въ долговыхъ тюрьмахъ; но такъ какъ здѣсь всегда бываютъ джентльмены и леди, предпочитающ³е этотъ сортъ крѣпительной влаги всѣмъ винограднымъ напиткамъ, то нѣкоторые сострадательные тюремщики, за условленную плату, позволяютъ, для общей пользы, двумъ или тремъ арестантамъ производить тайнымъ образомъ контрабандную торговлю этимъ запрещеннымъ товаромъ.

   - И этотъ планъ введенъ постепенно во всѣ долговыя тюрьмы,- продолжалъ м-ръ Троттеръ.- Выгода здѣсь обоюдная и для тюремщиковъ, и для арестантовъ, производящихъ эту торговлю. Но какъ скоро джинъ или ромъ попадаютъ сюда какимъ-нибудь другимъ непозволительнымъ путемъ, мимо свистящей лавочки, тюремщики немедленно ловятъ контрабандиста и доносятъ объ этомъ по начальству, за что и получаютъ надлежащее вознагражден³е, какъ лица, ревностно исполняющ³я свой долгъ.

   - Значитъ - и волки сыты, и овцы цѣлы?- замѣтилъ Самуэль.

   - Точно такъ, м-ръ Уэллеръ.

   - Но развѣ никогда не бываетъ ревиз³и со стороны начальства?- спросилъ м-ръ Пикквикъ.

   - Бываетъ, сэръ, какъ не бывать? Только тюремщики знаютъ объ этомъ заранѣе и передаютъ пароль свистунамъ, чтобы они распорядились упрятать подальше запрещенный товаръ. Такимъ образомъ, ревизоръ можетъ искать и свистать, сколько ему угодно; ни лысаго бѣса не поймаетъ.

   - Все это, стало быть, хорошо устроено,- сказалъ м-ръ Пикквикъ.

   - Очень хорошо.

   ²овъ постучался въ дверь свистящей лавочки, и, когда они вошли, джентльменъ съ косматыми волосами, тотчасъ же заперъ ее на крюкъ, и потомъ, взглянувъ на своихъ посѣтителей широко открылъ ротъ и оскалилъ зубы. Самуэль и м-ръ Троттеръ тоже съ своей стороны нашли приличнымъ показать зубы. М-ръ Пикквикъ улыбнулся, и улыбка не сходила съ его устъ до окончан³я этого визита.

   Вполнѣ довольный такимъ безмолвнымъ выражен³емъ участ³я къ своему промыслу, косматый джентльменъ вынулъ изъ-подъ кровати огромный плетеный кувшинъ съ живительной влагой и налилъ три рюмки джина, которымъ и воспользовались, къ своему удовольств³ю, ²овъ Троттеръ и м-ръ Самуэль Уэллеръ.

   - Не угодно-ли еще?- спросилъ свистящ³й джентльменъ.

   - Нѣтъ, довольно,- отвѣчалъ Троттеръ.

   М-ръ Пикквикъ заплатилъ деньги, дверь отворилась, и они вышли. Косматый джентльменъ бросилъ дружеск³й взглядъ на м-ра Рокера, который въ эту самую минуту проходилъ мимо.

   Отъ свистящей лавочки, м-ръ Пикквикъ отправился осматривать всѣ галлереи пяти этажей, прошелся по всѣмъ лѣстницамъ и еще разъ обозрѣлъ весь дворъ. По изслѣдован³ямъ его оказалось, что всѣ тюремные жители и каждый поодиночкѣ, совмѣщали въ себѣ, болѣе или менѣе, тѣ же общ³я черты, которыя онъ замѣтилъ въ Сманглѣ, Мивинсѣ, докторѣ кувыркательной професс³и, мясникѣ, конокрадѣ, и такъ далѣе. Вездѣ одна и та же грязь, одинъ и тотъ же шумъ и гвалтъ, одна общая характеристика въ каждомъ углу и закоулкѣ. Безпокойство и волнен³е замѣчалось повсюду, и шумныя толпы бродили взадъ и впередъ, безъ цѣли, безъ намѣрен³я, безъ мысли, какъ тѣни въ тревожномъ снѣ.

   - Теперь я довольно насмотрѣлся,- сказалъ м-ръ Пикквикъ, бросаясь на софу въ своей маленькой комнатѣ.- Голова моя идетъ кругомъ отъ всѣхъ этихъ сценъ. Съ этой поры я буду арестантомъ въ своей собственной комнатѣ.

   И м-ръ Пикквикъ вполнѣ остался вѣренъ этому плану. Цѣлыхъ три мѣсяца просидѣлъ онъ взаперти въ своей тюремной квартирѣ и только по ночамъ изрѣдка выходилъ подышать чистымъ воздухомъ въ ту пору, когда всѣ друг³е арестанты спали или оставались въ своихъ комнатахъ за карточными столами. Мало-по-малу здоровье его начало слабѣть отъ неудобствъ затворнической жизни; но ни часто возобновлявш³яся просьбы Перкера и его друзей, ни безпрестанныя увѣщан³я м-ра Самуэла Уэллера, не могли измѣнить ни на волосъ твердой рѣшимости великаго человѣка.

  

  

   Въ одинъ прекрасный вечеръ, въ концѣ ³юля, извощич³й кабр³олетъ, неизвѣстно подъ какимъ нумеромъ, быстро катился по той самой улицѣ, гдѣ нѣкогда производилъ свои глубокомысленныя изслѣдован³я знаменитый президентъ Пикквикскаго клуба. Въ кабр³олетѣ, кромѣ кучера, занимавшаго свое обыкновенное мѣсто, сидѣли двѣ особы женскаго пола и одинъ джентльменъ, затиснутый въ середину между ними. Обѣ леди были, казалось, одержимы безпокойнымъ духомъ противорѣч³я и досады, тогда какъ джентльменъ, пасмурный и угрюмый, носилъ на своей физ³оном³и очевидные слѣды душевнаго волнен³я. Въ настоящую минуту джентльменъ и его спутницы давали противорѣчащ³я приказан³я кучеру, клонивш³яся, впрочемъ, къ одному и тому же пункту, чтобы онъ, кучеръ, остановился y воротъ жилища м-съ Бардль. Эти ворота, по единодушному увѣрен³ю дамъ, окрашены были желтой краской, между тѣмъ какъ спутникъ ихъ утверждалъ упорно, что ворота, калитка и подъѣздъ y м-съ Бардль имѣютъ положительно зеленый цвѣтъ. Споръ былъ жарк³й и живой.

   - Остановитесь y зеленыхъ воротъ, кучеръ,- сказалъ угрюмый джентльменъ.

   - Ахъ, что это за уродъ!- воскликнула одна изъ брюзгливыхъ леди.- Говори ему, что хочешь, онъ наладилъ себѣ одно и то же. Извощикъ!

   - Что прикажете?

   - Остановитесь y дома съ желтыми воротами.

   Не зная кого слушать, кучеръ удержалъ лошадь на всемъ ходу и остановился.

   - Ну, такъ гдѣ-же мы пристанемъ?- спросилъ кучеръ.- Порѣшите это между собою.

   Споръ возобновился съ новымъ ожесточен³емъ и силой. Пользуясь этимъ досугомъ, кучеръ филантропически ласкалъ своего коня нахлесткой по головѣ и ушамъ.

   - A время все идетъ да идетъ,- сказала наконецъ одна изъ брюзгливыхъ леди.- Вѣдь вамъ же приказано остановиться y желтыхъ воротъ: что вы не слушаетесь, извощикъ?

   Отдохнувш³й рысакъ стрѣлой примчался къ желтымъ воротамъ, произведя такой шумъ, "какъ будто мы пр³ѣхали въ своемъ собственномъ экипажѣ", какъ замѣтила брюзгливая леди торжествующимъ тономъ. Но когда кучеръ принялся высаживать своихъ пассажировъ, въ нижнемъ окнѣ одного изъ домовъ съ к_р_а_с_н_ы_м_и воротами выставилась маленькая круглая головка мастера Томаса Бардля, единственнаго дѣтища знаменитой вдовы.

   - Пустозвонный болванъ!- сказала вышеупомянутая леди, бросая гнѣвный взглядъ на угрюмаго джентльмена.

   - Я не виноватъ, моя милая,- проговорилъ джентльменъ.

   - Да ужъ молчи, по крайней мѣрѣ, дубовая ты голова,- возразила неугомонная леди.- Подъѣзжайте, кучеръ, вонъ къ тому дому, что съ красными воротами. О, охъ! видано-ли, чтобы какой-нибудь, съ позволен³я сказать, бездушный истуканъ пользовался всякимъ случаемъ обижать и унижать свою несчастную жену, на открытой улицѣ, среди яснаго дня!

   - Въ самомъ дѣлѣ, какъ это вамъ не стыдно, м-ръ Раддль?- замѣтила другая маленькая женщина, въ которой намъ пр³ятно отрекомендовать читателю прежнюю нашу знакомку, м-съ Клоппинсъ.

   - Да въ чемъ-же я провинился, Бога ради?- спросилъ м-ръ Раддль.

   - Ужъ сдѣлай милость, прикуси ты свой языкъ, глупая скотина, иначе я принуждена буду, забывъ слабость своего пола, отвѣсить тебѣ пощечину - энергически возразила м-съ Раддль.

   Въ продолжен³е этого разговора кучеръ самымъ унизительнымъ и позорнымъ образомъ велъ свою лошадь за узду по направлен³ю къ дому съ красными воротами, уже отворенными рукою мастера Бардля. Увы! такъ-ли слѣдуетъ порядочнымъ людямъ пр³ѣзжать въ гости къ искреннимъ друзьямъ? Не было никакой надобности удерживать бурное стремлен³е рьянаго коня, кучеръ не прыгалъ съ козелъ, не звонилъ и не стучался y подъѣзда, никто не высаживалъ дамъ и никто не потрудился нести за ними шалей. Пропалъ весь эффектъ, и уже никакъ нельзя было похвастаться, что вотъ, дескать, "мы пр³ѣхали въ собственномъ экипажѣ". Это изъ рукъ вонъ. Это ужъ чуть-ли не хуже, чѣмъ просто придти пѣшкомъ.

   - Ну, Томми, здравствуй, мой милый,- сказала м-съ Клоппинсъ.- Здорова-ли твоя маменька?

   - О, да, совершенно здорова,- отвѣчалъ мастеръ Бардль.- Она теперь въ гостиной, совсѣмъ готова. Я тоже совсѣмъ готовъ.

   Здѣсь мастеръ Бардль величаво засунулъ руки въ карманы и молодцовато повернулся на одной ногѣ.

   - Еще кто ѣдетъ, Томми?- спросила м-съ Клоппинсъ, поправляя свою пелеринку.

   - Ѣдетъ м-съ Сандерсъ,- отвѣчалъ Томми.- И я также ѣду.

   - Что это за несносный мальчикъ!- воскликнула м-съ Клоппинсъ,- только и думаетъ, что о себѣ! послушай, душенька Томми.

   - Что?

   - Кто еще ѣдетъ, мой милый?- сказала м-съ Клоппинсъ вкрадчивымъ тономъ.

   - М-съ Роджерсъ ѣдетъ,- отвѣчалъ мастеръ Бардль, широко открывая глаза на любознательную гостью.

   - Какъ? Та самая леди, что наняла недавно квартиру y твой мамы?- воскликнула м-съ Клоппинсъ.

   Мастеръ Бардль еще глубже засунулъ руки въ карманы и подмигнулъ въ знакъ утвердительнаго отвѣта.

   - Ахъ, Боже мой, да вѣдь это будетъ цѣлая компан³я!- воскликнула м-съ Клоппинсъ.

   - Это еще ничего; a вотъ если бы вы знали, что y насъ тамъ въ буфетѣ-то! Вотъ что...- сказалъ мастеръ Бардль.

   - Что жъ тамъ такое, Томми?- сказала м-съ Клоппинсъ ласковымъ и нѣжнымъ тономъ.- Ты вѣдь мнѣ скажешь, мой милый: не правда-ли?

   - Нѣтъ, не скажу,- отвѣчалъ мастеръ Бардль.

   - Отчего же?

   - Мама не велѣла.

   - Ну, она не узнаетъ: скажи, мой милый.

   - Нѣтъ, послѣ сами узнаете,- отвѣчалъ мастеръ Бардль, дѣлая отрицательный жестъ.- A ужъ есть тамъ и на мою долю славныя вещички: вотъ что!

   Радуясь этой перспективѣ, веселый мальчикъ еще разъ повернулся на одной ногѣ и побѣжалъ домой.

   Въ продолжен³е этого интереснаго разговора съ возлюбленнымъ сыномъ вдовы, м-ръ и м-съ Раддль вели оживленную бесѣду съ упрямымъ извозчикомъ относительно платы, которую онъ долженъ былъ получить за свою ѣзду. Окончивъ этотъ споръ въ пользу безсовѣстнаго возницы, м-съ Раддль, размахивая руками, приблизилась къ подъѣзду.

   - Ахъ, Мери-Анна, что это съ тобою, моя милая?- спросила м-съ Клоппинсъ.

   - Охъ, ужъ не спрашивай! я вся дрожу, Бетси,- отвѣчала м-съ Раддль.- Муженекъ-то мой хуже всякой бабы: вездѣ и всегда я обязана хлопотать одна по его милости.

   Иначе и не могло бы быть: при самомъ началѣ непр³ятнаго спора съ извозчикомъ м-съ Раддль сказала своему супругу, чтобы онъ держалъ языкъ на привязи и не совался не въ свое дѣло; но когда, въ настоящемъ случаѣ, онъ хотѣлъ представить въ свое оправдан³е этотъ извинительный пунктъ, м-съ Раддль немедленно обнаружила несомнѣнные признаки обморока, предшествуемаго сильнымъ взрывомъ истерическаго припадка. И лишь только это обстоятельство было замѣчено изъ окна маленькой гостиной домика съ красными воротами и принято къ свѣдѣн³ю м-съ Бардль, жилица ея, Сандерсъ и жилицына служанка бросились стремглавъ за ворота и потащили гостью въ домъ, разговаривая всѣ вдругъ, испуская вопли, стоны, жалобные крики, какъ будто м-съ Раддль была безпримѣрной страдалицей между всѣми смертными, обреченными страдать и мучиться цѣлую жизнь. Гостью положили на софу, расшнуровали, разстегнули, приставили бутылочку къ ея ноздрямъ, скляночку къ ея рту, и потомъ всѣ вмѣстѣ принялись растирать ея виски съ такою дружною дѣятельностью, что м-съ Раддль, чихая и зѣвая, принуждена была объявить наконецъ, что ей, слава Богу, гораздо лучше.

   - Ахъ, бѣдняжка!- воскликнула м-съ Роджерсъ.- Я слишкомъ хорошо знаю, отчего она страдаетъ.

   - Охъ, кто-жъ этого не знаетъ!- воскликнула м-съ Сандерсъ.- Бѣдная, бѣдная страдалица!

   И затѣмъ всѣ леди простонали вкупѣ, и всѣ объявили единодушно, что жалѣютъ несчастную страдалицу отъ всего сердца и отъ всей души. Даже маленькая горничная жилицы, дѣвчонка тринадцати лѣтъ отъ роду и трехъ футовъ ростомъ, поспѣшила выразить свое соболѣзнован³е плачевнымъ тономъ.

   - Однако, что-жъ такое случилось?- спросила м-съ Бардль.

   - Что это васъ разстроило, сударыня?- спросила м-съ Роджерсъ.

   - Охъ, меня ужасно растревожили!- отвѣчала м-съ Раддль болѣзненнымъ тономъ жалобы и упрека.

   Всѣ леди бросили негодующ³й взоръ на м-ра Раддля.

   - Позвольте,