Сервантес Мигель Де - Дон-Кихот Ламанчский (Часть вторая)

алъ все, что говорилъ гидальго о своихъ занят³яхъ и жизни. Находя, что человѣкъ этотъ велъ вполнѣ богобоязненную жизнь, и полагая, что всяк³й проживающ³й такъ свой вѣкъ долженъ творить чудеса, оруженосецъ соскочилъ съ осла, поспѣшилъ схватить стремя господина въ зеленомъ платьѣ, и со слезами на глазахъ, полный глубокаго умилен³я, облобызалъ ему ноги нѣсколько разъ.

   - Что ты, что ты, Господь съ тобой, что за поцалуи так³е - говорилъ изумленный донъ-Д³его.

   - Дозвольте, дозвольте мнѣ лобызать васъ, говорилъ Санчо, потому что я вижу въ васъ перваго святаго, верхомъ на конѣ.

   - Помилуй, какой я святой, отвѣтилъ гидальго, напротивъ - я велик³й грѣшникъ. Скорѣе - ты, мой другъ, судя по твоему умилен³ю и довѣрчивости, долженъ быть причисленъ къ числу праведныхъ.

   Санчо вернулся наконецъ къ своему ослу, заставивъ улыбнуться самого меланхолическаго Донъ-Кихота и изумивъ донъ-Д³его.

   Рыцарь между тѣмъ спросилъ своего спутника, сколько у него дѣтей? замѣтивъ при этомъ, что одно, въ чемъ древн³е философы, непросвѣтленные познан³емъ истиннаго Бога, постигали Его, это въ обладан³и богатствами природы и фортуны, во множествѣ друзей и добрыхъ дѣтей.

   - У меня всего одинъ сынъ, отвѣчалъ Донъ-Д³его, да и тотъ не особенно меня радуетъ. Не скажу, чтобы онъ былъ золъ, но онъ не такъ добръ, какъ я бы желалъ. Ему восемнадцать лѣтъ, изъ нихъ шесть послѣднихъ онъ провелъ въ Саламанкѣ, изучая латинск³й и греческ³й языки. Теперь же, когда ему слѣдовало приступить къ изучен³ю другихъ наукъ, я увидѣлъ, что весь онъ до того погруженъ въ поэз³ю - если только она можетъ быть названа наукой - что я не вижу никакой возможности заставить его заняться изучен³емъ права, или теолог³и, этой царицы всѣхъ наукъ. Мнѣ хотѣлось, чтобы онъ былъ избраннымъ въ нашемъ родѣ, потому что, благодаря Бога, мы живемъ въ такомъ вѣкѣ, когда вѣнценосцы по царски награждаютъ извѣстныхъ своими добродѣтелями ученыхъ и писателей; я сказалъ добродѣтелями, потому что талантъ и наука безъ добродѣтели, это тотъ же перлъ въ навозной кучѣ. Между тѣмъ сынъ мой проводитъ все время, разбирая дурно или хорошо выразился Гомеръ въ такомъ или въ такомъ то стихѣ Ил³ады, такъ или иначе нужно понимать извѣстное мѣсто у Виргил³я, и тому подобное. Гомеръ, Виргил³й, Ювеналъ, Тибуллъ, Горац³й и друг³е древн³е поэты овладѣли имъ окончательно. На нашихъ собственныхъ поэтовъ онъ, правду сказать, мало обращаетъ вниман³я, хотя теперь у него голова идетъ кругомъ отъ одного четверостиш³я, присланнаго ему изъ Саламанки, на которое онъ долженъ написать цѣлое стихотворен³е, если не ошибаюсь, на конкурсъ.

   - Дѣти, отвѣтилъ ему Донъ-Кихотъ, составляютъ часть своихъ родителей, и мы должны любить ихъ, не разбирая: добры они или нѣтъ? совершенно также, какъ любимъ своихъ родителей. Дѣтей должно направлять съ малолѣтства по пути добродѣтели къ великимъ и прекраснымъ цѣлямъ, тщательно воспитать и развить ихъ, да станутъ они впослѣдств³и костылемъ своихъ престарѣлыхъ родителей и прославлен³емъ ихъ рода. Я не одобряю отцовъ, заставляющихъ дѣтей своихъ насильно заниматься тѣмъ или другимъ предметомъ, но не отрицаю въ этомъ отношен³и пользы извѣстнаго совѣта. Когда дѣло идетъ не о наукѣ изъ-за насущнаго хлѣба, когда небо даровало ученику родителей, обезпечившихъ ему средства къ жизни, въ такомъ случаѣ, я думаю, лучше всего позволить ему заниматься той наукой, къ которой онъ чувствуетъ природное влечен³е, и хотя занят³е поэз³ей болѣе пр³ятно, чѣмъ полезно, оно, во всякомъ случаѣ, не безчестно. Поэз³я подобна прелестной дѣвушкѣ въ самомъ нѣжномъ возрастѣ, которую наряжаютъ и обогащаютъ нѣсколько другихъ красавицъ, олицетворяющихъ разнаго рода знан³я, потому что поэз³я почерпаетъ слово свое изъ науки, возвеличивая, въ свою очередь, науку. Но эта обворожительная дѣвушка не терпитъ, чтобы имя ея употребляли всуе, чтобы ее таскали но ужинамъ и показывали на площадяхъ. Она создана изъ такого чудеснаго матер³ала, что тотъ, кто съумѣетъ очаровать и поймать ее, можетъ обратить ее въ чистѣйшее золото, если будетъ заботливо охранять и не допускать ее появляться въ безстыдныхъ сатирахъ и безнравственныхъ сонетахъ. Ею нельзя торговать и слѣдуетъ показывать только въ героическихъ поэмахъ, въ строгихъ, полныхъ чувства трагед³яхъ и умныхъ, изящныхъ комед³яхъ. Ее нужно удалить отъ гаеровъ и невѣжественной черни, которая и не пойметъ и не оцѣнитъ ея сокровищъ. Не думайте, чтобы подъ словомъ чернь я понималъ толпу и вообще лицъ не высокаго происхожден³я; - нисколько - всяк³й невѣжда, будетъ ли онъ принцъ или дворянинъ, можетъ быть причисленъ, по моему мнѣн³ю, къ черни. Тотъ же, кто съумѣетъ обращаться съ поэз³ей, прославитъ имя свое между всѣми образованными нац³ями м³ра. И если сынъ вашъ, какъ вы говорите, не питаетъ особеннаго уважен³я къ вашей родной музѣ, то въ этомъ я вижу съ его стороны заблужден³е. Велик³й Гомеръ не писалъ по латыни, потому что онъ былъ грекъ, и Виргил³й не писалъ по гречески, потому что онъ былъ римлянинъ, и вообще всѣ древн³е поэты писали на тонъ нарѣч³и, которое они, такъ сказать, всосали съ молокомъ своей матери, не отъискивая другаго для выражен³я своихъ великихъ мыслей. И нашимъ современнымъ поэтамъ слѣдовало бы подражать въ этомъ отношен³и своимъ великимъ предшественникамъ. Можно ли презирать, напримѣръ, какого-нибудь нѣмецкаго поэта, потому только, что онъ пишетъ по нѣмецки, или кастильца, или бискайца за то, что они тоже пишутъ и говорятъ на своемъ родномъ языкѣ. Но сынъ вашъ, какъ мнѣ кажется, предубѣжденъ не противъ нашей поэз³и, а только противъ кропателей стиховъ, величающихъ себя поэтами, не зная никакого иностраннаго языка и не имѣя понят³я ни о какой наукѣ, которая бы могла развить, освѣтить и возвысить ихъ природный даръ. Правда, встрѣчаются и между вини блестящ³я исключен³я: есть люди, вдохновенные отъ природы, которые не образуются, а творятся, и которые безъ всякихъ трудовъ и познан³й замышляютъ произведен³я, оправдывающ³я того, кто сказалъ: есть въ насъ Богъ. Къ этому я добавлю, что поэтъ отъ природы, вспомоществуемый искусствомъ, вознесется всегда надъ тѣмъ, кто воображаетъ себя поэтомъ потому, что онъ знаетъ искусство; и это совершенно естественно: искусство не возносится надъ природой, а совершенствуетъ ее, и истиннымъ поэтомъ будетъ только тотъ, въ комъ соединилась природа съ искусствомъ. Все это я говорилъ съ цѣл³ю убѣдить васъ дозволить вашему сыну слѣдовать по той дорогѣ, на которой свѣтитъ ему его звѣзда. Если онъ за столько хорош³й студентъ, насколько можетъ имъ быть, если онъ удачно перешагнулъ черезъ первую ступень познан³й, состоящую въ изучен³и древнихъ языковъ, то, съ помощью ихъ, онъ уже самъ дойдетъ до высшихъ ступеней науки, которая также возвышаетъ и украшаетъ воина, какъ митра - монаха и тога - юриста. Пожурите вашего сына, если онъ пишетъ сатиры, въ которыхъ клевещетъ на другихъ; накажите его и сожгите эти писан³я, но если онъ бичуетъ порокъ вообще, если онъ поучаетъ народы, подобно Горац³ю, притомъ съ такимъ же изяществомъ, какъ его славный предшественникъ, то похвалите труды его, потому что поэтамъ дозволено бичевать завистниковъ и громить зло, не касаясь только личностей; есть так³е поэты, которые готовы претерпѣть изгнан³е на острова Понта, лишь бы сказать какую-нибудь дерзость. Въ заключен³е замѣчу, что если поэтъ безъупреченъ въ своей жизни, то будетъ безупреченъ и въ своихъ творен³яхъ. Перо - это языкъ души, что задумаетъ одна, то воспроизводитъ другое. И когда цари земные открываютъ поэтическ³й ген³й въ мудрыхъ и благородныхъ мужахъ, они возвеличиваютъ, обогащаютъ и увѣнчиваютъ ихъ, наконецъ, листьями деревъ, безопасныхъ отъ удара громовъ; да вѣщаютъ вѣнки эти народамъ, что священно лицо украшеннаго ими пѣвца.

   Рѣчь эта до того изумила донъ-Д³его, что онъ усумнился было въ своемъ предположен³и относительно умственнаго разстройства Донъ-Кихота; Санчо же, которому диссертац³я эта пришлась не совсѣмъ по вкусу, свернулъ на половинѣ ея съ дороги и попросилъ немного молока у пастуховъ, расположившихся недалеко - доить овецъ. Восхищенный умомъ и рѣчью Донъ-Кихота, донъ-Д³его только что хотѣлъ возобновить прерванный разговоръ, какъ рыцарь, взглянувъ на дорогу, увидѣлъ невдалекѣ повозку съ королевскимъ флагомъ. Полагая, что это какое-нибудь новое приключен³е, и почувствовавъ поэтому надобность въ шлемѣ, онъ кликнулъ Санчо. Услышавъ голосъ своего господина, оруженосецъ, оставивъ пастуховъ, пр³ударилъ своего осла и весь запыхавшись прискакалъ къ рыцарю, собиравшемуся вдаться въ новое, столь же безумное, сколько ужасное приключен³е.

  

  

   Истор³я передаетъ намъ, что когда Донъ-Кихотъ кликнулъ Санчо, оруженосецъ его покупалъ въ это время у пастуховъ творогъ. Торопясь поспѣшить на зовъ своего господина, и не желая даромъ бросать творогу, за который заплачены были деньги, онъ нашелъ, что всего лучше спрятать его въ шлемъ рыцаря, и не долго думая, кинувъ туда творогъ, побѣжалъ спросить Донъ-Кихота, что ему угодно?

   - Дай мнѣ, пожалуйста, шлемъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, потому что, или я ничего не смыслю въ приключен³яхъ, или то, что я вижу, заставляетъ меня быть на готовѣ.

   Услышавъ это, донъ-Д³его оглянулся во всѣ стороны и, не замѣчая ничего, кромѣ повозки съ флагомъ, ѣхавшей имъ на встрѣчу, заключилъ, что это должно быть везутъ казенныя деньги. Онъ сообщилъ свою мысль Донъ-Кихоту, но послѣдн³й не повѣрилъ ему, вполнѣ убѣжденный, что все, что ни встрѣчалъ онъ, было приключен³е за приключен³емъ. "Быть готовымъ къ бою", отвѣчалъ онъ, "значитъ выдержать половину его. Приготовившись, я ничего не потеряю, а между тѣмъ, мнѣ извѣстно, что есть у меня враги видимые и невидимые; и только не знаю я ни дня, ни часа, ни мѣста, ни даже образа, подъ которымъ они нападутъ на меня". Обратясь затѣмъ въ Санчо, онъ спросилъ у него свой шлемъ, и оруженосецъ, не успѣвъ въ торопяхъ вынутъ оттуда творогъ, такъ съ творогомъ и подалъ его Донъ-Кихоту. Рыцарь, не обращая вниман³я, на то, есть ли что-нибудь въ его шлемѣ, надѣлъ его на голову и раздавилъ при этомъ творогъ, изъ котораго и потекла сыворотка на бороду и лицо Донъ-Кихота. Это до того встревожило его, что, обратясь къ Санчо, онъ сказалъ ему: "право, можно подумать, что черепъ мой начинаетъ размягчаться, или что въ головѣ моей таетъ мозгъ, или, наконецъ, что я потѣю съ головы до ногъ. Но только, если я дѣйствительно такъ страшно потѣю, то ужъ, конечно, не отъ страху. Меня, безъ сомнѣн³я, ожидаетъ ужасное приключен³е. Дай мнѣ, ради Бога, чѣмъ вытереть глаза; потъ рѣшительно ослѣпляетъ меня".

   Вытеревъ лицо, Донъ-Кихотъ снялъ шлемъ, чтобы узнать, отчего это онъ чувствовалъ такой холодъ на темени. Увидѣвъ въ шлемѣ какую-то бѣлую кашу, онъ поднесъ ее къ носу и понюхавъ гнѣвно воскликнулъ: "клянусь жизнью дамы моей Дульцинеи Тобозской, ты наложилъ сюда творогу, неряха, измѣнникъ, неучь."

   Санчо, какъ ни въ чемъ не бывало, чрезвычайно флегматически отвѣтилъ ему: "если это творогъ, такъ дайте мнѣ, я его съѣмъ, или пусть чортъ его съѣстъ, потому что онъ наложилъ сюда творогу. Помилуйте, да развѣ осмѣлился бы я выпачкать вашъ шлемъ? Право, должно быть и меня преслѣдуютъ волшебники, какъ создан³е и честь вашей милости. Это они наложили всякой дряни, чтобы разгнѣвать васъ и за то заставить меня поплатиться своими боками. Но только, на этотъ разъ, они дали кажись маху; вѣдь ваша милость разсудитъ, что нѣтъ у меня ни творогу, ни молока и ничего подобнаго, да еслибъ все это и водилось, то я скорѣе спряталъ бы его въ свое брюхо, чѣмъ въ вашъ шлемъ.

   - Пожалуй что и такъ, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ.

   Въ изумлен³и слушалъ и глядѣлъ на все это донъ-Д³его, особенно когда рыцарь, вытеревъ себѣ лицо и бороду, надѣлъ шлемъ, укрѣпился на стременахъ, обнажилъ на половину мечь и воскликнулъ, потрясая копьемъ: "теперь, пусть будетъ что будетъ, я готовъ встрѣтиться съ самимъ сатаной."

   Между тѣмъ подъѣхала и повозка съ флагомъ. При ней былъ только возница, ѣхавш³й верхомъ на мулахъ и одинъ человѣкъ, сидѣвш³й спереди. Донъ-Кихотъ, загородивъ имъ дорогу, спросилъ ихъ: "куда они ѣдутъ, что это за повозка, что за флагъ и наконецъ что они везутъ?"

   - Эта повозка моя, отвѣчалъ возница, а везу я въ клѣткахъ двухъ прекрасныхъ львовъ, посылаемыхъ княземъ Оранскимъ въ подарокъ его величеству. Флагъ этотъ королевск³й и обозначаетъ, что здѣсь находится имущество самого короля.

   - А больш³е это львы? спросилъ Донъ-Кихотъ.

   - Так³е больш³е, что приставленный къ нимъ сторожъ говоритъ, будто подобныхъ еще никогда не перевозилось изъ Африки въ Испан³ю. Я тоже на своемъ вѣку перевозилъ довольно львовъ, но такихъ, какъ эти, не приводилось видѣть мнѣ. Здѣсь есть левъ и львица; левъ - въ передней, львица - въ задней клѣткѣ, они теперь проголодались, потому что съ самаго утра у нихъ не было ни куска во рту. поэтому прошу вашу милость дать намъ дорогу, чтобы поскорѣе поспѣть намъ куда-нибудь, гдѣ бы мы могли накормить ихъ.

   - Хмъ! сказалъ съ улыбкой Донъ-Кихотъ, для другихъ львы, а для меня значитъ львенки, для меня львенки.... повторялъ онъ, но мы сейчасъ увидимъ, и волшебники увидятъ это вмѣстѣ съ нами, таковск³й ли я человѣкъ, чтобы испугаться львовъ. Такъ какъ ты, любезный, продолжалъ онъ, обращаясь въ сторожу, приставленъ къ нимъ, то сдѣлай одолжен³е, открой клѣтки и выпусти оттуда своихъ звѣрей. Я покажу наконецъ, презирая всевозможными волшебниками, напускающими на меня львовъ, я покажу, окруженный этими самыми львами, кто такой Донъ-Кихотъ Ламанчск³й.

   - Ба, ба! подумалъ донъ-Д³его, должно быть творогъ въ самомъ дѣлѣ размягчилъ рыцарю черепъ.

   Санчо между тѣмъ подбѣжавъ къ донъ-Д³его завопилъ: "ради Создателя м³ра, ваша милость, сдѣлайте какъ-нибудь, чтобы господинъ мой не сражался съ этими львами; иначе они всѣхъ насъ разорвутъ въ куски".

   - Да развѣ господинъ твой полуумный, отвѣчалъ донъ-Д³его, и ты вправду думаешь, что онъ вступитъ въ бой съ этими страшными звѣрями.

   - Нѣтъ, онъ не то, чтобы полуумный, но только смѣлъ, какъ настоящ³й полуумный, сказалъ Санчо.

   - Не безпокойся; я постараюсь, чтобы онъ умѣрилъ на этотъ разъ свою смѣлость, перебилъ донъ-Д³его, и приблизясь къ безстрашному рыцарю, настаивавшему, чтобы львовъ тотчасъ же выпустили изъ клѣтокъ, сказалъ ему: "милостивый государь! странствующ³е рыцари должны вдаваться только въ так³я приключен³я, которыя могутъ сулить какой-нибудь успѣхъ, хотя бы самый слабый, но не въ так³я, которыя не обѣщаютъ никакого. Смѣлость, переходящая въ безразсудную дерзость, болѣе походитъ на безум³е, чѣмъ на мужество. Къ тому же этихъ львовъ везутъ вовсе не противъ васъ, а въ подарокъ королю, и съ вашей стороны было бы нехорошо причинить какую бы то ни было задержку отправлен³ю такого подарка.

   - Милостивый государь! отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, занимайтесь вашими лягавыми и смѣлыми хорьками и не мѣшайтесь въ чуж³я дѣла. Позвольте ужъ это мнѣ знать, кому посылаются эти львы. Обратясь затѣмъ въ возницѣ, рыцарь сказалъ ему: "клянусь, донъ-колдунъ, если вы с³ю же минуту не отопрете клѣтокъ, то я пригвозжу васъ этимъ копьемъ къ вашей повозкѣ".

   Несчастный возница, видя такую рѣшимость вооруженнаго съ ногъ до головы привидѣн³я, сказалъ Донъ-Кихоту: "позвольте мнѣ, ваша милость, отпречь только муловъ и убраться съ ними худа-нибудь въ безопасное мѣсто, потому что если ихъ растерзаютъ львы, тогда мнѣ нечего будетъ дѣлать на свѣтѣ; повозка и мулы, это все мое богатство.

   - О человѣкъ слабой вѣры, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ; отпрягай своихъ муловъ и дѣлай что знаешь, но только ты скоро убѣдишься, что ты могъ обойтись безъ всякихъ предосторожностей. Въ ту же минуту возница спрыгнулъ на землю и принялся торопливо отпрягать муловъ, между тѣмъ какъ товарищъ его громко сказалъ окружавшимъ его лицамъ: беру васъ всѣхъ въ свидѣтели, что я отворяю клѣтки и выпускаю львовъ противъ моей воли, вынужденный въ тому силою и объявляю этому господину, что онъ одинъ будетъ отвѣчать за весь вредъ, который причинятъ эти львы, за слѣдующее мнѣ жалованье и ожидаемыя мною награды. Теперь, господа, прошу васъ поспѣшить укрыться куда знаете, потому что я отворю сейчасъ клѣтку. Самъ я останусь здѣсь; меня львы не тронутъ".

   Донъ-Д³его пытался было еще разъ отклонить Донъ-Кихота отъ его безумнаго намѣрен³я, замѣтивъ ему, что рѣшаться на такое безумство значитъ испытывать самого Бога, но Донъ-Кихотъ отвѣчалъ, что онъ знаетъ, что дѣлаетъ.

   - Берегитесь, милостивый государь, увѣряю васъ, вы страшно ошибаетесь, проговорилъ въ послѣдн³й разъ донъ-Д³его.

   - Милостивый государь, сказалъ ему Донъ-Кихотъ, если вам не угодно быть зрителемъ этой, готовой разыграться здѣсь, по вашему мнѣн³ю, кровавой трагед³и, такъ пришпорьте вашу сѣрую въ яблокахъ кобылу и удалитесь въ какое-нибудь безопасное мѣсто.

   Услышавъ это Санчо сталъ. въ свою очередь, со слезами на пазахъ, умолять своего господина отказаться отъ ужаснаго предпр³ят³я, въ сравнен³и съ которымъ и вѣтренныя мельницы, и приключен³е съ сукновальницами и всѣ остальныя приключен³я рыцаря были сущею благодатью небесной. "Одумайтесь, ради-Бога, одумайтесь, ваша милость", говорилъ Санчо; "здѣсь право нѣтъ никакихъ очарован³й и ничего похожаго на нихъ. Я собственными глазами видѣлъ за рѣшеткою лапу настоящаго льва, и, судя по этой лапищѣ, думаю, что весь левъ долженъ быть больше иной горы".

   - Со страху онъ покажется тебѣ, пожалуй, больше половины м³ра, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ. Уйди, Санчо, и оставь меня одного. Если мнѣ суждено умереть здѣсь, то, ты знаешь наши услов³я: ты отправишься въ Дульцинеѣ; объ остальномъ молчу. Къ этому онъ добавилъ еще все что, ясно показавшее невозможность отклонить рыцаря отъ его сумазброднаго намѣрен³я.

   Донъ-Д³его не прочь былъ воспротивиться силою, но оруж³е его далеко уступало оруж³ю Донъ-Кихота; къ тому же онъ находилъ не совсѣмъ благоразумнымъ сражаться съ полуумнымъ, какимъ онъ считалъ теперь Донъ-Кихота вполнѣ. Поэтому, когда рыцарь обратися опять съ угрозами къ возницѣ и другому человѣку, приставленному смотрѣть за львами, Донъ-Д³его счелъ за лучшее пришпорить свою кобылу и удалиться куда-нибудь прежде, чѣмъ львовъ выпустятъ на волю. За нимъ послѣдовали возница и Санчо. Послѣдн³й оплакивалъ заранѣе погибель своего господина, вполнѣ увѣренный, что ужъ львы не поцеремонятся съ нимъ и не выпустятъ его живымъ изъ своихъ страшныхъ лапъ. Онъ проклиналъ судьбу свою, проклиналъ часъ, въ который пришла ему мысль вступить въ услужен³е къ Донъ-Кихоту, но, проклиная и рыдая, не забывалъ пришпоривать своего осла, чтобы поскорѣе убраться куда-нибудь подальше отъ львовъ.

   Когда посланный со львани увидѣлъ, что бѣглецы наши уже далеко, онъ еще разъ попытался было утоворить и отклонить Донъ-Кихота отъ его намѣрен³я.

   - Я слышу и понимаю васъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, но довольно увѣщан³й: мы напрасно только теряемъ время; прошу васъ, приступите поскорѣе въ дѣлу.

   Пока отпирали первую клѣтку, Донъ-Кихотъ подумалъ, не лучше ли будетъ сразиться теперь пѣшимъ, и нашелъ, что дѣйствительно лучше, такъ какъ Россинантъ могъ очень легко испугаться львовъ. Въ ту же минуту онъ спрыгнулъ съ коня, кинулъ копье, прикрылся щитомъ, обнажилъ мечь и твердымъ, увѣреннымъ шагомъ, полный дивнаго мужества, подошелъ къ телѣгѣ, поручая душу свою Богу и Дульцинеѣ.

   На этомъ мѣстѣ пораженный историкъ останавливается и восклицаетъ: "О, храбрый изъ храбрыхъ и мужественный изъ мужественныхъ, безстрашный рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчск³й! О, зеркало, въ которое могутъ смотрѣться всѣ герои м³ра! О, новый нашъ Мануель Понседе Леонъ, эта закатившаяся слава и гордость испанскихъ рыцарей, воскресшая въ лицѣ твоемъ! Какими словами разскажу я этотъ ужасный, безпримѣрный въ истор³и подвигъ твой? Какими доводами увѣрю я грядущ³я поколѣн³я въ его непреложной истинѣ? Какими похвалами осыплю тебя? И найду ли я, преславный рыцарь, хвалу тебя достойную! для достойнаго прославлен³я тебя ничто - сама гипербола. Пѣш³й, одинъ, вооруженный только мечомъ, и то не съ славнымъ клинкомъ щенка {Такъ назывались въ Испан³и славные во времена Сервантеса клинки фабрики Юл³ана дель-Рей.}, и не особенно хорошимъ щитомъ, ты безстрашно ожидаешь битвы съ двумя величайшими львами африканскихъ степей! Да восхвалятъ тебя сами подвиги твои, да говорятъ они за меня, ибо не достаетъ мнѣ словъ достойно тебя возвеличить"! Этимъ историкъ заканчиваетъ свое восклицан³е и продолжая разсказъ свой говоритъ: Когда приставленный смотрѣть за львами человѣкъ увидѣлъ, что Донъ-Кихотъ стоитъ уже, готовый въ битвѣ, и что, волей неволей, нужно приступить въ дѣлу, дабы не подвергнуться гнѣву смѣлаго рыцаря, онъ отворилъ, наконецъ, обѣ половины клѣтки, и тутъ взорамъ Донъ-Кихота представился левъ ужасной величины и еще болѣе ужаснаго вида. Въ растворенной клѣткѣ онъ повернулся впередъ и назадъ, разлегся во весь ростъ, вытянулъ лапы и выпустилъ когти; спустя немного раскрылъ пасть, слегка зѣвнулъ и вытянувъ фута на два языкъ, облизалъ себѣ глаза и лицо, потомъ высунулъ изъ клѣтки голову и обвелъ кругомъ своими горящими, какъ уголь, глазами, при видѣ которыхъ застыла бы кровь въ сердцѣ самого мужества, но только не Донъ-Кихота, съ невозмутимымъ спокойств³емъ наблюдавшаго всѣ движен³я звѣря, сгарая желан³емъ, чтобы левъ выпрыгнулъ изъ клѣтки и кинулся на него. Рыцарь только этого и ждалъ, надѣясь въ ту же минуту искрошить въ куски ужаснаго льва; до такой степени доходило его героическое, невообразимое безум³е. Но великодушный левъ, болѣе снисходительный, чѣмъ яростный, не обращая вниман³я на людск³я шалости, поглядѣвъ на право и на лѣво, повернулся задомъ въ Донъ-Кихоту и съ изумительнымъ хладнокров³емъ разлегся по прежнему. Донъ-Кихотъ велѣлъ тогда сторожу бить его палкой, чтобы насильно заставить разсвирепѣвшаго льва выйти изъ клѣтки.

   - Ну ужъ какъ вамъ угодно, отвѣчалъ сторожъ, а только я этого не сдѣлаю, потому что первому поплатиться придется мнѣ самому. Господинъ рыцарь! удовольствуйтесь тѣмъ, что вы сдѣлали; для вашей славы этого вполнѣ довольно, не искушайте же во второй разъ судьбы. Клѣтка льва, какъ вы видите, отворена; ему вольно выходить, вольно оставаться въ ней; и если онъ по сю пору не вышелъ, то не выйдетъ и до завтра. Но вы, господинъ рыцарь, торжественно выказали все велич³е вашей души, и никто не обязанъ для своего врага сдѣлать больше, чѣмъ сдѣлали вы. Вы вызвали его на бой и съ оруж³емъ въ рукахъ ожидали въ открытомъ полѣ. Если врагъ отказывается отъ битвы, безслав³е падетъ на его голову, и побѣдный вѣнокъ увѣнчаетъ того, кто вооруженный ожидалъ боя и врага.

   - Ты правъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; запри, мой другъ, клѣтку, и дай мнѣ удостовѣрен³е, въ той формѣ, какую найдешь лучшей, въ томъ, что здѣсь произошло въ твоихъ глазахъ; какъ ты открылъ клѣтку льва, какъ я ждалъ, ждалъ, да такъ и не дождался его, потому что онъ легъ спать. Я исполнилъ свой долгъ; для меня не существуетъ болѣе очарован³й, и одинъ Верховный Суд³я да будетъ отнынѣ зиждителемъ и хранителемъ разума, правды и истинныхъ рыцарей. Запри же клѣтку, а я подамъ знакъ бѣглецамъ возвратиться назадъ, чтобы услышать про это великое приключен³е изъ твоихъ устъ.

   Сторожъ не заставилъ повторять себѣ приказан³й, а Донъ-Кихотъ, поднявъ на копье бѣлый платокъ, которымъ онъ обтиралъ съ себя сыворотку, приглашалъ теперь этимъ платкомъ бѣглецовъ возвратиться назадъ. Бѣглецы наши мчались между тѣмъ во всю прыть, ежеминутно оглядываясь назадъ. Санчо первый замѣтилъ бѣлый платовъ своего господина. "Пусть убьетъ меня Богъ", воскликнулъ онъ, "если господинъ мой не побѣдилъ львовъ, потому что это онъ насъ зоветъ". Услышавъ это, спутники его остановились и, хорошо вглядѣвшись, увидѣли, что ихъ дѣйствительно зоветъ Донъ-Кихотъ. Немного оправившись отъ страха, они стали медленными шагами возвращаться назадъ, пока не разслышали, наконецъ, голоса Донъ-Кихота. Тогда они поспѣшили возвратиться къ телѣгѣ. Увидѣвъ ихъ возлѣ себя, рыцарь сказалъ возницѣ: "теперь запрягай, любезный, твоихъ муловъ и отправляйся съ Богомъ, а ты, Санчо, дай два золотыхъ ему и сторожу въ вознагражден³е за время, потерянное ими изъ-за меня".

   - Дамъ, съ удовольств³емъ дамъ, отвѣчалъ Санчо; но скажите на милость, что сталось съ львами - живы ли они?

   Въ отвѣтъ на это человѣкъ, смотрѣвш³й за львами, разсказалъ со всѣми мелочами - преувеличивая все до невѣроятности - встрѣчу Донъ-Кихота съ львами и его безпримѣрную храбрость.

   - При видѣ рыцаря, говорилъ онъ, левъ струсилъ и не хотѣлъ покидать клѣтки, не смотря на то, что я долго держалъ ее отворенною, и когда я доложилъ господину рыцарю, что приводить льва въ ярость, какъ того требовала ихъ милость, и заставлять его силою кинуться на насъ, значило бы испытывать самого Бога, тогда только онъ позволилъ мнѣ, и то противъ воли, затворить клѣтку.

   - Ну, что скажешь теперь, Санчо? спросилъ Донъ-Кихотъ; есть ли на свѣтѣ очарован³е, которое можно противопоставить истинному мужеству? волшебники могутъ ослабить, быть можетъ, мои удачи, но только не мое мужество; пусть сразятся они со мною: я ихъ вызываю и жду.

   Не отвѣчая ни слова, Санчо расплатился съ кѣмъ слѣдовало; возница запрегъ муловъ, а товарищъ его поцаловалъ, въ зналъ благодарности, руку Донъ-Кихота и обѣщалъ разсказать про великое приключен³е рыцаря со львами самому королю, когда увидитъ его при дворѣ.

   "Въ случаѣ, если его величество пожелаетъ узнать", сказалъ Донъ-Кихотъ, "кто именно совершилъ этотъ подвигъ, скажи - рыцарь львовъ, потому что и перемѣняю теперь свое прежнее назван³е рыцаря печальнаго образа на рыцаря львовъ. Въ этомъ я слѣдую только примѣру прежнихъ странствующихъ рыцарей, мѣнявшихъ свои назван³я, когда они хотѣли или видѣли въ томъ свои выгоды". При послѣднемъ словѣ рыцаря повозка поѣхала своей дорогой, а Донъ-Кихотъ, Санчо и господинъ въ зеленомъ камзолѣ поѣхали своей. Впродолжен³е всего этого времени донъ Д³его де Мирандо не проговорилъ ни слова, такъ внимательно слѣдилъ онъ за словами и поступками нашего героя, который казался ему человѣкомъ умнымъ съ примѣсью полуумнаго и полуумнымъ съ примѣсью умнаго. Онъ не прочелъ первой части его истор³и, иначе его, конечно, не удивили бы ни дѣйств³я, ни слова Донъ-Кихота, такъ какъ онъ зналъ бы на чемъ помѣшанъ этотъ рыцарь. Но, встрѣчая въ первый разъ, донъ-Д³его принималъ его то за полуумнаго, то за мудреца, ибо все, что говорилъ Донъ-Кихотъ было умно, изящно, свободно, хорошо изложено; все же, что дѣлалъ онъ - странно, смѣло и безумно. Донъ-Д³его невольно думалъ: "не постигаю, можно ли сдѣлать что-нибудь болѣе безумное, какъ надѣть на голову шлемъ съ творогомъ и вообразить, будто волшебники размягчили его мозгъ? Какая смѣлость и какое невообразимое безум³е захотѣть сразиться со львами". Донъ-Кихотъ вывелъ его изъ этой задумчивости: "готовъ пари держать", сказалъ онъ Д³его, "что вы считаете меня полуумнымъ, и, правду сказать, я нисколько этому не удивлюсь; мои дѣйств³я могутъ дѣйствительно навести на подобную мысль. Тѣмъ не менѣе, позвольте убѣдить васъ, что я, слава Богу, не такой полуумный, какъ это, быть можетъ, кажется вамъ. Милостивый государь!" продолжалъ онъ, "кому, какъ не блистательному придворному рыцарю пронзить копьемъ быка на дворцовой площади, въ присутств³и короля? Кому, какъ не придворному рыцарю, покрытому с³яющимъ оруж³емъ, подвизаться на великолѣпныхъ турнирахъ, въ глазахъ придворныхъ дамъ? Кому, наконецъ, какъ не придворнымъ рыцарямъ увеселять дворы своихъ монарховъ разнородными воинскими играми? Но кому, какъ не странствующему рыцарю объѣзжать пустыни, больш³я дороги, лѣса и горы, отыскивая повсюду опасныя приключен³я съ желан³емъ привести ихъ въ счастливому концу; дѣлая все это единственно изъ стремлен³я достигнуть неумирающей славы. Кому, какъ не странствующему рыцарю благодѣтельствовать какой-нибудь вдовѣ въ необитаемой пустынѣ? Это также идетъ ему, какъ придворному рыцарю очаровывать свѣтскихъ дѣвушекъ. Но кромѣ всего этого, каждый странствующ³й рыцарь указываетъ себѣ еще какую-нибудь исключительную цѣль. Придворный рыцарь пусть служитъ дамамъ, пусть украшаетъ дворъ своего монарха, пусть награждаетъ бѣдныхъ дворянъ своей свиты, пусть красуется на турнирахъ, дерется на поединкахъ, будетъ благолѣпенъ, щедръ и благороденъ, въ особенности пусть будетъ хорош³й христ³анинъ, и онъ какъ слѣдуетъ выполнитъ свое назначен³е. Но странствующ³й рыцарь пусть переносится на послѣдн³я грани м³ра, проникаетъ въ непроницаемые лабиринты, преодолѣваетъ на каждомъ шагу невозможность, пусть въ пустынѣ безропотно выноситъ лѣтомъ жгучее солнце и зимою вѣтры, вьюги и стужу. Пусть не устрашается львовъ, не содрогается, встрѣчаясь лицомъ въ лицу съ вампирами, пусть поражаетъ одно, разрушаетъ другое и побѣждаетъ все вмѣстѣ; вотъ въ чемъ состоитъ призван³е истиннаго странствующаго рыцаря. И такъ какъ Богъ судилъ мнѣ самому быть рыцаремъ, поэтому согласитесь, милостивый государь, что не могу же я отказываться отъ дѣлъ, въ которыхъ должно проявляться мое земное назначен³е. Остановить львовъ и сразиться съ ними, это былъ прямой мой долгъ, хотя я и сознавалъ вою безграничную смѣлость подобнаго предпр³ят³я, понимая очень хорошо: что такое истинное мужество. Это я вамъ скажу - добродѣтель, поставленная между двумя порочными крайностями: малодуш³емъ и дерзостью. Но только человѣку истинно мужественному болѣе пристало приближаться ко второй крайности, нежели къ первой; лучше казаться нѣсколько дерзкимъ, чѣмъ немного малодушнымъ. Моту легче сдѣлаться благоразумно*щедрымъ, чѣмъ скупцу; точно также дерзкому легче сдѣлаться благоразумно-мужественнымъ, чѣмъ трусу. Что же касается приключен³й, то вѣрьте мнѣ, донъ-Д³его, отступающ³й всегда терпитъ болѣе наступающаго; къ тому же слова: этотъ рыцарь мужественъ и дерзокъ - звучатъ въ ушахъ нашихъ какъ то пр³ятнѣе словъ: этотъ рыцарь остороженъ и нерѣшителенъ".

   - Вы совершенно правы во всемъ, отвѣчалъ донъ-Д³его; и я убѣдился теперь вполнѣ, что хотя законы и обычаи рыцарства уже умерли на свѣтѣ, но въ вашемъ сердцѣ они живутъ еще, какъ въ живомъ архивѣ ихъ. Но поторопимся, однако, въ мой сельск³й пр³ютъ, потому что ужъ не рано. Тамъ, рыцарь, вы отдохнете отъ недавнихъ трудовъ, которые если не утомили вашего тѣла, то, быть можетъ, нѣсколько утомили духъ вашъ, требующ³й также отдохновен³я.

   - Считаю за честь для себя ваше приглашен³е и душевно благодарю за него, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ.

   Съ послѣднимъ словомъ путешественники наши пришпорили коней и часовъ около двухъ пополудни пр³ѣхали въ домъ донъ-Д³его, котораго герой нашъ назвалъ рыцаремъ зеленаго плаща.

  

  

   На воротахъ большаго, какъ это обыкновенно бываетъ въ деревняхъ, дома донъ-Д³его было высѣчено оруж³е изъ необдѣланнаго камня; на самомъ же дворѣ помѣщался погребъ, и у входа въ него расположены были кругами глиняныя кружки для хранен³я вина. Такъ какъ эти кружки приготовляются въ Тобозо, поэтому онѣ тотчасъ же пробудили въ Донъ-Кихотѣ воспоминан³е о его очарованной дамѣ, и, не обращая вниман³я ни на слова свои, ни на слушателей, онъ съ тяжелымъ вздохомъ, воскликнулъ: "о, безцѣнный кладъ, открытый на мое несчаст³е! прелестный и веселый, когда это было угодно Творцу! О, кружки тобозск³я, напомнивш³я мнѣ объ этомъ безцѣнномъ кладѣ моей горькой скорби!" Восклицан³я эти услышалъ студентъ-поэтъ, сынъ донъ-Д³его, вышедш³й вмѣстѣ съ своею матерью встрѣтить гостя, который изумилъ ихъ своимъ страннымъ видомъ. Сошедши съ коня, Донъ-Кихотъ поспѣшилъ съ изысканной вѣжливостью къ хозяйкѣ попросить позволен³я поцаловать ея руки.

   - Позвольте представить вамъ и попросить васъ принять съ вашимъ обычнымъ радуш³емъ странствующаго рыцаря Донъ-Кихота Ламанчскаго, одного изъ самыхъ мужественныхъ и скромныхъ рыцарей въ м³рѣ, сказалъ ей мужъ, представляя Донъ-Кихота.

   Жена его, донна-Христина, чрезвычайно радушно и мило приняла рыцаря. Донъ-Кихотъ предлагалъ ей свои услуги въ самыхъ вѣжливыхъ выражен³яхъ, послѣ чего, почти съ тѣми же церемон³ями представился студенту, которому онъ показался человѣкомъ умнымъ и милымъ.

   Здѣсь историкъ описываетъ со всѣми подробностями домъ донъ-Д³его, представляя такимъ образомъ вѣрную картину дома богатаго испанскаго помѣщика. Но переводчикъ счелъ за лучшее пройти эти подробности молчан³емъ, потому что онѣ не вполнѣ соотвѣтствуютъ главному предмету, находя, что истор³я эта почерпаетъ больше силы въ правдѣ самой сущности разсказа, чѣмъ въ холодныхъ отступлен³яхъ.

   Донъ-Кихота попросили войти въ одну изъ-залъ, гдѣ Санчо снялъ съ него оруж³е, и рыцарь остался въ замшевомъ камзолѣ, перетертомъ и перемаранномъ его заржавѣвшимъ оруж³емъ. Онъ носилъ накрахмаленный, безъ кружевъ, воротникъ, на подоб³е студенческаго, и вылощенные воскомъ башмаки. Готовясь выйти въ хозяевамъ, онъ надѣлъ черезъ плечо мечь свой, висѣвш³й на перевязи изъ кожи морскаго волка, которымъ онъ не препоясывалъ себя вокругъ стана, потому что, какъ говорятъ, давно уже страдалъ поясницей: наконецъ, онъ накинулъ на плечи плащъ изъ тонкаго темнаго сукна. Но прежде всего онъ вымылъ себѣ лицо и голову въ пяти или шести перемѣнахъ воды, что не мѣшало, однако, и самой послѣдней походить еще немного на сыворотку, благодаря жадности Санчо и роковому творогу, такъ хорошо выпачкавшему его господина.

   Умывшись и одѣвшись, Донъ-Кихотъ съ самымъ развязнымъ и любезнымъ видомъ вошелъ въ другую залу, гдѣ его ожидалъ студентъ, готовый занимать рыцаря до обѣда, которымъ донна-Христина хотѣла показать, что она знаетъ какъ принимать такого гостя, какъ Донъ-Кихотъ.

   Нужно замѣтить, что тѣмъ временемъ, какъ рыцарь снималъ съ себя оруж³е, донъ-Лорензо - сынъ Д³его, успѣлъ спросить своего отца: кого это онъ привезъ съ собою? Его лицо, фигура, наконецъ ваше представлен³е его, какъ странствующаго рыцаря, все это чрезвычайно удивило меня и мать мою.

   - Ничего не знаю, отвѣчалъ донъ-Д³его, и могу только сказать, что я видѣлъ нѣсколько дѣйств³й его, достойныхъ полуумнаго, и слышалъ разговоръ его, заставлявш³й забывать о его дѣйств³яхъ. Но, поговори съ нимъ самъ; испытай его познан³я, и такъ какъ ты считаешь себя умницей, то и суди объ его умѣ или безум³и; я, правду сказать, болѣе вижу въ немъ полуумнаго, чѣмъ мудреца.

   Послѣ этого донъ-Лорензо ушелъ, какъ мы уже сказали, занимать Донъ-Кихота, и въ завязавшемся между ними разговорѣ, рыцарь сказалъ, между прочимъ, своему собесѣднику: "отецъ вашъ говорилъ уже мнѣ о вашемъ умѣ и вашихъ рѣдкихъ талантахъ; въ особенности же онъ обратилъ мое вниман³е на васъ, какъ на знаменитаго поэта".

   - Поэта, быть можетъ, отвѣчалъ донъ-Лорензо, но знаменитаго - это слишкомъ много. Я дѣйствительно большой любитель поэз³и, продолжалъ онъ, люблю читать знаменитыхъ поэтовъ, изъ чего впрочемъ никакъ не слѣдуетъ, чтобы я самъ быхъ одинъ изъ этихъ избранныхъ.

   - Мнѣ нравится въ васъ эта скромность, замѣтилъ ему Донъ-Кихотъ, потому что, правду сказать, поэты вообще народъ много думающ³й о себѣ; рѣдко кто изъ нихъ не воображаетъ себя Богъ знаетъ чѣмъ.

   - Нѣтъ правила безъ исключен³я, сказалъ Лорензо, есть и так³е, которые, будучи поэтами. вовсе не воображаютъ себя ими.

   - Такихъ, пожалуй, немного, возразилъ Донъ-Кихотъ. Но скажите пожалуйста: какими это стихами вы такъ заняты, и, какъ передахъ мнѣ вашъ отецъ, озабочены, въ настоящую минуту? Если вамъ предстоитъ развить какую-нибудь заданную тему, то я кое что понимаю въ этомъ дѣлѣ, и очень быхъ бы радъ взглянуть на вашъ трудъ. Если вы пишете стихотворен³е на конкурсъ, то постарайтесь получить второй призъ, потому что первый всегда дается или знатности, ими по протекц³и, между тѣмъ какъ второй - есть призъ таланта, и вторымъ тутъ ужъ становится трет³й, а настоящимъ третьимъ будетъ едва ли не первый. Подобно степенямъ, даваемымъ въ вашихъ университетахъ. И однако самое назван³е первый - это великая вещь.

   До сихъ поръ, подумалъ Лорензо, онъ не похожъ на полуумнаго, посмотримъ, что дальше будетъ. "Вы кажется посѣщали университеты?" сказалъ онъ, обращаясь къ Донъ-Кихоту; "скажите пожалуйста, по какому факультету вы шли?"

   - По факультету странствующаго рыцарства, отвѣтилъ Донъ-Кихотъ. Рыцарство не уступаетъ поэз³и, и даже, быть можетъ, возносится надъ нею.

   - Объ этомъ факультетѣ я право ничего не слыхалъ, отвѣчалъ донъ-Лорензо.

   - Это факультетъ, на которомъ проходятся всѣ науки м³ра, сказалъ рыцарь. Мы должны быть юристами, знать юриспруденц³ю к законы собирательные и распредѣлительные, чтобы каждому отдавать то, что принадлежитъ ему. Странствующ³й рыцарь долженъ быть богословомъ, чтобы знать догматы исповѣдуемой имъ римско-католической религ³и, и поучать въ нихъ тѣхъ, которые потребуютъ того. Онъ долженъ быть врачемъ, и въ особенности ботаникомъ, чтобы умѣть отыскать, среди пустынь и необитаемыхъ мѣстностей, цѣлебныя травы для своихъ ранъ, потому что онъ не долженъ и не можетъ надѣяться всюду находить кого-нибудь для перевязки ихъ. Онъ долженъ быть астрономомъ, чтобы по звѣздамъ опредѣлять время въ ночи, и знать гдѣ, подъ какимъ градусомъ, въ какой странѣ свѣта, находится онъ. Онъ долженъ быть силенъ въ математикѣ, потому что она можетъ понадобиться ему на каждомъ шагу, и не говоря уже о томъ, что разумѣется само собой, что истинный странствующ³й рыцарь долженъ быть украшенъ всѣми достоинствами украшающими духовную особу; я упомяну еще о нѣкоторыхъ мелочахъ; такъ, рыцарь долженъ умнѣть плавать какъ рыба Николай {Имя человѣка, прославившагося своимъ искусствомъ плавать въ концѣ XV столѣт³я.}; долженъ умѣть подковать, взнуздать и осѣдлать коня, и восходя выше и выше скажу, что онъ долженъ оставаться вѣрнымъ Богу и своей дамѣ. Онъ долженъ быть цѣломудренъ въ помыслахъ, благопристоенъ въ словахъ, добръ, благороденъ и щедръ въ своихъ дѣйств³яхъ, неустрашимъ въ опасностяхъ, терпѣливъ въ несчаст³и, милосердъ къ страдальцамъ, обязанъ пребывать непоколебимымъ столбомъ и защитникомъ истины, за которую онъ долженъ всегда быть готовымъ положить свою голову. Изъ этихъ то великихъ и малыхъ качествъ образуется странствующ³й рыцарь. Скажите же теперь, милостивый государь: пустячная ли эта наука, образующая странствующаго рыцаря, и можетъ ли она стоять въ уровень съ самыми важными науками, преподаваемыми въ нашихъ училищахъ и академ³яхъ?

   - Еслибъ это было дѣйствительно такъ, какъ вы говорите, отвѣчалъ донъ-Лорензо, то о велич³и этой науки не могло бы быть и спору.

   - Какъ понимать ваши слова: еслибъ это было дѣйствительно такъ? спросилъ Донъ-Кихотъ.

   - Да такъ, что я сомнѣваюсь, отвѣчалъ Лорензо, существовали ли когда-нибудь, а въ наше время и подавно, странствующ³е рыцари, особенно украшенные столькими доблестями.

   - Большая часть людей этого м³ра убѣждена подобно вамъ, что странствующихъ рыцарей никогда не было на свѣтѣ, возразилъ Донъ-Кихотѣ; и если бы небо не убѣдило, чудеснымъ образомъ, этихъ невѣрующихъ въ противномъ, то слова мои, какъ показалъ мнѣ неоднократный опытъ, не послужили бы ни къ чему; поэтому я не намѣренъ теперь разсѣевать вашего заблужден³я, раздѣляемаго вами со многими другими. Все, что я думаю сдѣлать, это просить небо, да просвѣтитъ оно васъ и убѣдитъ, какъ дѣйствительны и необходимы были странствующ³е рыцари минувшихъ временъ, и какъ благотворно было бы появлен³е ихъ въ настоящ³я. Но за грѣхи наши нынѣ царствуютъ въ м³рѣ лѣность, праздность, изнѣженность и корысть.

   Кажется милый нашъ гость начинаетъ заговариваться, подумалъ донъ-Лорензо, во всякомъ случаѣ это въ высшей степени замѣчательный безумецъ, и съ моей стороны было бы глупо не признавать его такимъ.

   Этимъ окончился разговоръ ихъ, и они отправились обѣдать.

   Донъ-Д³его спросилъ сына, что скажетъ онъ объ ихъ гостѣ? "Я бы запретилъ всѣмъ врачамъ", отвѣчалъ донъ-Лорензо, "и всѣмъ переписчикамъ его дѣйств³й изъять что либо изъ хаоса его безум³я. Это удивительный безумецъ, у котораго выпадаютъ иногда чрезвычайно свѣтлыя минуты".

   Обѣдъ вполнѣ оправдалъ слова Донъ-Д³его, говорившаго, что онъ любитъ угощать своихъ гостей здоровой, вкусной и питательной пищей. Но что въ особенности восхитило Донъ-Кихота, это удивительная тишина, царствовавшая во всемъ домѣ и дѣлавшая его похожимъ на обитель иноковъ. Когда со стола сняли скатерть, возблагодарили Подателя всѣхъ благъ и обмыли руки, Донъ-Кихотъ попросилъ донъ-Лорензо прочитать ему стихи, написанные имъ на поэтическое состязан³е.

   - Чтобы не походить на тѣхъ поэтовъ, отвѣчалъ донъ-Лорензо, которые отказываются читать стихи свои, когда ихъ просятъ, и читаютъ, когда ихъ никто объ этомъ не проситъ, я исполню вашу просьбу и прочту вамъ мое стихотворен³е, за которое я, впрочемъ, не жду никакой награды, потому что въ этомъ трудѣ я вижу не болѣе, какъ умственное упражнен³е.

   - Одинъ изъ моихъ друзей, сказалъ Донъ-Кихотъ, человѣкъ не глупый, былъ того мнѣн³я, что не слѣдуетъ писать стиховъ на заданную тему, такъ какъ они всегда удаляются отъ предмета и мысли напередъ составленнаго предложен³я; къ тому же правила, существующ³я у насъ для подобнаго рода сочинен³й, весьма строги. Въ стихахъ этихъ не допускается напримѣръ словъ: говоритъ ли онъ, или скажу ль, не допускается категорическихъ выражен³й и ставится авторамъ много другихъ препонъ, какъ это очень хорошо извѣстно вамъ.

   - Откровенно говоря, сказалъ Лорензо, я бы хотѣлъ указать вамъ на какую нибудь ошибку, утверждаемую и повторяемую вами, но не могу, потому что вы ускользаете изъ рукъ моихъ, какъ змѣя.

   - Тоже говоря откровенно, отвѣтилъ Донъ-Кихотъ, я не понимаю, что вы хотите выразить этими словами, что я ускользаю изъ вашихъ рукъ, какъ змѣя.

   - Надѣюсь, вы скоро поймете меня, сказалъ Лорензо, а теперь не угодно ли вамъ прослушать мои стихи на тесу. Вотъ тема:

  

   Когда бъ можно что было возродиться,

   И мнѣ въ одномъ грядущемъ бы не жить,

   Иль еслибъ будущность могла раскрыться

   Того, что должно послѣ наступить.