Сервантес Мигель Де - Дон-Кихот Ламанчский (Часть вторая)

о въ то время, когда омъ отыскивалъ мѣсто для ночлега, злой звѣздѣ его угодно было, чтобы онъ провалился съ своимъ осломъ въ мрачное и глубокое подземелье, находившееся среди развалинъ какого-то древняго здан³я. Чувствуя, что подъ нимъ теряется земля, Санчо изъ глубины души поручилъ себя Богу, воображая, что онъ летитъ въ бездонную бездну. Дно оказалось однако приблизительно на разстоян³и трехъ саженей, и Санчо безъ всякаго ушиба благополучно сталъ на ноги. Онъ тѣмъ не менѣе ощупалъ себя всего и задержалъ дыхан³е, чтобы убѣдиться остался ли онъ цѣлымъ и невредимымъ. Убѣдившись въ этомъ, онъ не могъ не поблагодарить Бога за оказанную ему милость, потому что ему казалось, будто онъ разбитъ въ дребезги. Послѣ этого онъ ощупалъ стѣны подземелья, чтобы увидѣть въ состоян³и ли онъ будетъ выбраться изъ него безъ чужой помощи, но увы! онѣ были отвѣсно гладки, безъ всякаго выступа, за который онъ могъ бы уцѣпиться и вылѣзть какъ-нибудь изъ своей темницы. Это открыт³е привело его въ отчаян³е, въ особенности когда онъ услышалъ, какъ жалобно заревѣлъ его оселъ, и бѣдное животное ревѣло не даромъ, оно упало не совсѣмъ благополучно.

   "Горе мнѣ!" воскликнулъ тогда Санчо, "сколько неожиданныхъ бѣдств³й обрушивается за обитателей этого несчастнаго м³ра. Кто могъ подумать, что вчерашн³й губернаторъ острова, приказывавш³й своимъ подчиненнымъ и слугамъ, будетъ похороненъ на другой день живымъ въ подземельѣ, и не будетъ у него ни слугъ, ни подчиненныхъ, которые бы пришли спасти его. Мнѣ остается теперь съ осломъ моимъ умереть здѣсь съ голоду, если только оселъ не умретъ до тѣхъ поръ отъ ушиба, а я съ горя. И я не буду такъ счастливъ, какъ господинъ мой Донъ-Кихотъ, когда онъ опускался въ пещеру этого очарованнаго Монтезиноса, гдѣ его какъ будто ожидали накрытый столъ и постланная постель. Онъ видѣлъ тамъ восхитительныя, радующ³я взоры видѣн³я, а я увижу здѣсь, по всей вѣроятности, только ящерицъ и угрей. О, я несчастный, куда привели меня мои глупости и мои надежды! Отсюда вытащатъ кости мои,- если только небу угодно будетъ чтобы ихъ нашли, - сух³е, бѣлые, истлѣвш³е, вмѣстѣ съ костьми моего осла, и тѣ люди, которымъ извѣстно, что никогда Санчо Пансо не разлучался съ своимъ осломъ, ни оселъ съ своимъ Санчо Пансо, узнаютъ, чьи это кости. О горе намъ! намъ не суждено было умереть на своей сторонѣ, между своими людьми, гдѣ нашлась бы сострадательная душа, которая пожалѣла бы о насъ, приняла бы послѣдн³й вздохъ нашъ и закрыла бы намъ глаза. О, другъ мой; о, товарищъ; какъ дурно я тебѣ отплатилъ за твои услуги" говорилъ онъ ослу. "Прости мнѣ и моли судьбу, какъ лучше съумѣешь, чтобы она освободила насъ изъ этой тюрьмы. Въ случаѣ успѣха, я удвою дачу тебѣ корму и увѣнчаю тебя лавровымъ вѣнкомъ, какъ лавровѣнчаннаго поэта".

   Такъ плакался Санчо Пансо, а бѣдный оселъ его такъ сильно страдалъ, что слушалъ своего хозяина, не отвѣчая ему ни слова. Наконецъ, послѣ ночи, проведенной въ тяжелыхъ воздыхан³яхъ, наступилъ день, и при первыхъ проблескахъ зари Санчо ясно увидѣлъ, что безъ чужой помощи не выбраться ему изъ пещеры. И онъ принялся еще сильнѣе плакать и страшно кричать, въ надеждѣ что кто нибудь услышитъ его. Но голосъ его воп³ялъ въ пустынѣ, - вокругъ не было ни одной живой души. Бѣдный Санчо считалъ себя уже мертвымъ, и сталъ съ трудомъ приподымать своего недвижимо лежавшаго за землѣ осла; - бѣдное животное еле могло держаться за ногахъ. Приподнявъ осла, Санчо досталъ изъ котомки, претерпѣвшей одинаковую участь съ Санчо и его осломъ, кусокъ хлѣба, и подалъ его своему товарищу. Видя, что хлѣбъ пришелся ослу по вкусу, Санчо сказалъ ему, точно оселъ ногъ понимать его: "съ хлѣбомъ легче живется подъ небомъ".

   Въ эту минуту онъ увидѣлъ въ стѣнѣ маленьк³й проходъ, черезъ который можно было проползти только согнувшись на колѣняхъ. Санчо подбѣжалъ къ этому отверст³ю, проползъ въ него на четверенькахъ, и при помощи солнечнаго свѣта, пробивавшагося черезъ своего рода крышу, увидѣлъ, что постепенно расширявшееся отверст³е это оканчивалось глубокой впадиной. Въ ту же минуту онъ принялся расчищать входъ въ него камнемъ, и спустя нѣсколько времени успѣлъ расширить его на столько, что оселъ могъ свободно пройти туда. Взявши тогда осла за недоуздокъ, онъ ввелъ его въ проходъ и сталъ ходить съ нимъ вдоль и поперегъ, высматривая мѣсто, черезъ которое онъ ногъ бы выбраться на свѣтъ Бож³й. Ходилъ онъ то въ потьмахъ, то при свѣтѣ, но постоянно въ сильномъ страхѣ. "Боже, Боже мой!" говорилъ онъ самъ себѣ; "это несчастное приключен³е для меня - было-бы счастливѣйшимъ для господина моего Донъ-Кихота. Трущоба эта показалась бы ему цвѣтущимъ садомъ и Гал³ановскимъ дворцомъ {Въ честь арабской принцессы Гал³аны отецъ ея воздвигнулъ, какъ говоритъ одно испанское предан³е, великолѣпный замокъ.} и онъ сталъ бы отыскивать здѣсь покрытые цвѣтами луга. Но я, безпомощный, несчастный, лишенный всякаго мужества, я только того и жду, что вотъ, вотъ, подъ ногами моими откроется сейчасъ другое, болѣе глубокое подземелье, которое поглотитъ меня".

   Обуреваемому этими грустными мыслями Санчо показалось, что онъ исходилъ по крайней мѣрѣ съ полъ-мили; наконецъ онъ увидѣлъ что-то въ родѣ свѣта, пробивавшагося сквозь трещину и принялъ ее за входъ въ другой м³ръ.

   Здѣсь Сидъ Гамедъ Бененгели оставляетъ Санчо и возвращается къ Донъ-Кихоту, ожидавшему съ неописанной радостью поединка съ соблазнителемъ дочери доны Родригезъ, съ которой онъ надѣялся смыть оруж³емъ пятно нанесеннаго ей оскорблен³я. Чтобы приготовиться къ битвѣ, рыцарь выѣхалъ наканунѣ ея верхомъ изъ замка, и пустивши, въ видѣ примѣрнаго нападен³я, во всю рысь Россинанта, неожиданно очутился съ конемъ своимъ такъ близко около какой то пещеры, что если-бы онъ не успѣлъ остановиться, то непремѣнно свалился бы въ нее. Придержавъ коня, Донъ-Кихотъ приблизился къ подземелью, сталъ верхомъ осматривать его и былъ неожиданно пораженъ этими звуками, выходившими изъ глубины пещеры: "гола! не слышитъ ли меня въ верху какой-нибудь христ³анинъ, какой-нибудь милосердый рыцарь; если слышитъ, пусть сжалится надъ несчастнымъ, заживо похороненнымъ грѣшникомъ". Донъ-Кихоту показалось, что онъ слышитъ голосъ Санчо. Удивленный и испуганный, онъ закричалъ ему изъ всѣхъ силъ: "кто тамъ? кто проситъ о помощи?"

   - Кто же иной, какъ не злополучный Санчо Пансо, за свои грѣхи и благодаря злой судьбѣ своей губернаторъ острова Баратор³и и оруженосецъ знаменитаго Донъ-Кихота Ламанчскаго.

   Услышавъ это, Донъ-Кихотъ ужаснулся и изумился вдвойнѣ; ему показалось, что Санчо умеръ уже и что душа его находится въ чистилищѣ. Вполнѣ убѣжденный въ этомъ, онъ закричалъ своему оруженосцу: "заклинаю и умоляю тебя, какъ христ³анинъ-католикъ, скажи мнѣ: кто ты? если ты страждущая душа, скажи что долженъ я сдѣлать для тебя? Обязанный помогать страждущимъ въ этомъ м³рѣ, я простираю обязанность свою до того, чтобы помогать имъ и въ м³рѣ загробномъ, когда сами они не могутъ помочь себѣ".

   - Судя потому, какъ вы говорите, вы должны быть господинъ мой Донъ-Кихотъ Ламанчск³й; по вашему голосу я догадываюсь, что это дѣйствительно вы.

   - Да я - Донъ-Кихотъ, отвѣтилъ рыцарь, поклявш³йся помогать живымъ и мертвымъ. Не держи же меня въ неизвѣстности и скажи мнѣ, кто ты? Если ты оруженосецъ мой Санчо Пансо, если ты пересталъ жить, и если душа твоя не въ аду, а по милости Бога находится въ чистилищѣ, то наша римско-католическая церковь можетъ молитвами своими освободить душу твою отъ мукъ, а я съ своей стороны помогу тебѣ всѣмъ, чѣмъ могу. Отвѣчай же, кто ты?

   - Клянусь Создателемъ, господинъ Донъ-Кихотъ Ламанчск³й, что я оруженосецъ вашъ Санчо Пансо и что я ни разу не умиралъ еще въ продолжен³е моей жизни. Но, оставивъ губернаторство, по причинамъ, которыхъ нельзя передать въ немногихъ словахъ, я упалъ вчера вечеромъ въ это подземелье, и остаюсь въ немъ до сихъ поръ вмѣстѣ съ моимъ осломъ; онъ возлѣ меня и не позволитъ мнѣ солгать. Оселъ какъ будто понялъ своего хозяина и заревѣлъ на всю пещеру.

   - Я узнаю этотъ ревъ и твой голосъ тоже, добрый мой Санчо, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; подожди же меня, я сейчасъ отправлюсь въ замокъ и возвращусь съ нѣсколькими человѣками, чтобы вытащить тебя изъ этого подземелья.

   - Ради Бога отправляйтесь и возвращайтесь скорѣе, сказалъ Санчо; мнѣ становится уже не въ моготу видѣть себя похороненнымъ заживо въ этой пещерѣ: я чувствую, что умираю со страху.

   Донъ-Кихотъ поспѣшилъ въ замокъ разсказать тамъ приключен³е съ Санчо Пансо. Герцогъ и герцогиня догадывались, что Санчо должно быть провалился въ одну изъ пещеръ, существовавшихъ въ окрестностяхъ съ незапамятныхъ временъ, и удивились только тому, что онъ, оставилъ губернаторство, а между тѣмъ они ничего не знали объ этомъ. Изъ замка между тѣмъ отправили канаты и блоки, и благодаря усил³ямъ нѣсколькихъ рукъ успѣли извлечь осла и Санчо изъ мрака на свѣтъ. Присутствовавш³й при этой сценѣ одинъ студентъ сказалъ: "вотъ такъ, какъ вытаскиваютъ этого грѣшника, блѣднаго, изнуреннаго, голоднаго и какъ кажется безъ обола въ карманѣ, слѣдовало бы вытягивать всѣхъ дурныхъ губернаторовъ изъ ихъ губернаторствъ". Въ отвѣтъ на это Санчо сказалъ студенту: "клевещущ³й на меня братъ мой! я не болѣе восьми или десяти дней тому назадъ вступилъ на губернаторство даннаго мнѣ острова, и во все это время не былъ сытъ и одного часу. Въ течен³и этихъ восьми дней меня преслѣдовали доктора, переломали мнѣ всѣ кости враги, и я не имѣлъ времени прикоснуться ни въ какимъ доходамъ, поэтому я недостоинъ, какъ мнѣ кажется, выходить такимъ образомъ изъ губернатарства. Но человѣкъ предполагаетъ, Богъ располагаетъ, Онъ лучше всѣхъ насъ знаетъ, что каждому изъ насъ подъ силу; пускай же никто не плюетъ въ колодезь, и тамъ гдѣ надѣются найти сала, оказывается иногда, что и взять его нечѣмъ. Богъ меня слышитъ, и съ меня довольно; я молчу, хотя могъ бы сказать кое что".

   - Не сердись Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, и не трудись отвѣчать на то, что тебѣ сказали, иначе ты никогда не кончишь. Если только молчитъ твоя совѣсть, такъ пусть люди говорятъ, что имъ угодно. Захотѣть привязать чужой языкъ, значило бы захотѣть замкнуть пространство; разбогатѣвшаго губернатора называютъ воронъ, а не разбогатѣвшаго болваномъ.

   - Ну меня назовутъ скорѣе болваномъ, чѣмъ воромъ - отвѣтилъ Санчо.

   Во время этого разговора, Донъ-Кихотъ и Санчо, окруженные толпою народа, подъѣхали къ замку, гдѣ ожидали ихъ на галереѣ герцогѣ и герцогиня. Прежде чѣмъ отправиться къ герцогу, Санчо помѣстилъ своего осла съ возможнымъ удобствомъ въ конюшнѣ, говоря, что бѣдному животному пришлось провести не совсѣмъ хорошую ночь. Устроивъ осла, онъ отправился за верхъ, предсталъ предъ господами своими и, ставши на колѣна, сказалъ имъ: "ваше велич³е! вамъ угодно было отправить меня губернаторомъ на островъ Баратор³ю, хотя я ничѣмъ не заслужилъ такой милости; бѣднымъ отправился я, бѣднымъ вернулся, ничего не выигралъ, не проигралъ и хорошо или дурно управлялъ я вашимъ островомъ, объ этомъ скажутъ свидѣтели моего управлен³я. Постоянно голодный, по волѣ доктора Черстваго, уроженца деревни Тертафуэры, губернаторскаго лекаря на этомъ островѣ, я разъяснялъ дѣла и рѣшалъ тяжбы. Ночью на насъ напали враги и поставили насъ въ большую опасность; но островитяне говорятъ, что мужествомъ своихъ рукъ они побѣдоносно отразили вражье нападен³е. И дай имъ Богъ такое же счаст³е въ этомъ и будущемъ м³рѣ, какъ вѣрно то, что они говорятъ. Этимъ временемъ я взвѣшивалъ тяжесть, подымаемую губернаторами, и нашелъ, что она не по моимъ плечамъ, что эта стрѣла не для моего колчана. И прежде чѣмъ губернаторство бросило меня я самъ бросилъ его. Вчера утромъ я покинулъ островъ такимъ какимъ нашелъ его, съ тѣми же улицами, домами, крышами, какъ прежде. Ни у кого ничего не занялъ я и не извлекъ изъ своего губернаторства никакой выгоды; и хотя я сдѣлалъ, какъ мнѣ кажется нѣсколько очень полезныхъ распоряжен³й, въ сущности я не сдѣлалъ никакихъ, потому что приказан³й моихъ, по всей вѣроятности, никто не станетъ исполнять; я, по крайней мѣрѣ, такъ думаю, что это рѣшительно все равно отдавать ихъ или не отдавать. Я покинулъ островъ, какъ я вамъ сказалъ безъ всякой другой свиты, кромѣ моего осла, на дорогѣ упалъ въ подземелье, обходилъ его вдоль и поперегъ и, еслибъ небо не послало на помощь мнѣ господина моего Донъ-Кихота, такъ я бы на вѣки вѣчные остался тамъ. И вотъ, ваша свѣтлость, господа мои, герцогъ и герцогиня, передъ вами губернаторъ вашъ Санчо Пансо, который въ продолжен³и десятидневнаго губернаторства своего узналъ, что онъ созданъ не для губернаторства и не хочетъ быть болѣе губернаторомъ не только острова, но даже цѣлаго м³ра. Убѣдившись въ этомъ, я цалую ноги вашей милости и говорю, какъ малые ребята во время игры: скакни оттуда и стань здѣсь, такъ я соскакиваю съ губернаторства и становлюсь опять слугою господина моего Донъ-Кихота; съ нимъ, хотя и приходится мнѣ иногда кушать хлѣбъ въ страхѣ, но я бываю по крайней мѣрѣ сытъ, а мнѣ лишь бы быть сытымъ - все равно куропатками или бобами.

   Во время этой рѣчи Донъ-Кихотъ весь дрожалъ, боясь, чтобы оруженосецъ его не наговорилъ тысячи глупостей; и онъ возблагодарилъ небо увидѣвши, что ничего подобнаго не случилось. - "Глубоко сожалѣю, что вы такъ скоро отказались отъ губернаторства", сказалъ герцогъ дружески обнявъ Санчо, "но я дамъ вамъ у себя другую болѣе легкую и выгодную должность". - Герцогиня также обняла бывшаго губернатора и велѣла приготовить для него хорошую закуску и хорошую постель, такъ какъ онъ дѣйствительно казался сильно измученнымъ и голоднымъ.

  

  

   Герцогъ и герцогиня не раскаявались, что дали Санчо для смѣху островъ: имъ доставили довольно удовольств³я тѣ шутки, которыя сыграли съ нимъ, тѣмъ болѣе, что въ этотъ самый день возвратился мажордомъ и разсказалъ имъ почти отъ слова до слова все, что говорилъ и дѣлалъ Санчо на островѣ. Онъ разсказалъ имъ штурмъ острова, страхъ Санчо и его внезапный отъѣздъ; все это, конечно, насмѣшило до нельзя герцога и герцогиню.

   Наконецъ наступилъ, какъ говоритъ истор³я, день поединка. Герцогъ научилъ передъ тѣмъ своего лакея Тозилоса, что дѣлать ему, чтобы побѣдить Донъ-Кихота не раня и не убивая его. Онъ велѣлъ снять съ коп³й желѣзо, сказавши Донъ-Кихоту, что полный христ³анскаго милосерд³я, онъ не можетъ дозволить боя на смерть; довольно того, что онъ, герцогъ, даетъ свободное мѣсто для боя на своей землѣ, не смотря на запрещен³е всякихъ поединковъ святымъ совѣтомъ тридцати; рѣшительнаго же боя на жизнь и на смерть дозволить онъ никакъ не можетъ. Донъ-Кихотъ отвѣтилъ, что его свѣтлости приказывать, а ему слушаться.

   На площади предъ замкомъ устроили возвышен³е для суд³й и для женщинъ, явившихся съ жалобой, и въ роковой день битвы на дворѣ герцогскаго замка собралось множество народу изъ сосѣднихъ деревень, любопытствовавшаго взглянуть на новое для всѣхъ зрѣлище ужасной битвы; ничего подобнаго въ этой странѣ не видѣли и не слышали ни живые ни мертвые.

   Первымъ появился на аренѣ церемон³ймейстеръ. Упреждая всяк³й обманъ, всякое скрытое препятств³е, на которомъ можно было бы споткнуться и упасть, онъ измѣрилъ и осмотрѣлъ мѣсто, назначенное для боя. Затѣмъ появилась дуэнья съ дочерью. Закрытыя до самыхъ глазъ и даже до самаго горла вуалями, онѣ съ сокрушеннымъ видомъ усѣлись на назначенныхъ имъ мѣстахъ. Донъ-Кихотъ красовался уже на аренѣ. Вскорѣ за тѣмъ, окруженный большой толпой, прибылъ велик³й лакей Тозилосъ, верхомъ на сѣромъ въ яблокахъ, фризскомъ, широкогрудомъ конѣ, подъ которымъ дрожала земля; лицо лакея закрыто забраломъ, самъ онъ закованъ въ тяжелое, блестящее оруж³е. Мужественный боецъ былъ хорошо наученъ герцогомъ, какъ сражаться ему съ знаменитымъ Донъ-Кихотомъ Ламанчскимъ. Прежде всего ему велѣно было не убивать рыцаря, и не нападать на него, въ томъ случаѣ, если-бы рыцарю грозила неминуемая погибель.

   Тозилосъ объѣхалъ арену. Поравнявшись съ дуэньями, онъ остановился и сталъ разсматривать дѣвушку, требовавшую, чтобы онъ женился на ней.

   Маршалъ попросилъ подъѣхать Донъ-Кихота и въ присутств³и Тозилоса спросилъ дуэн³й, согласны ли онѣ передать свое дѣло въ руки этого рыцаря. Онѣ отвѣтили да, и изъявили полное соглас³е на все, что Донъ-Кихотъ найдетъ нужнымъ сдѣлать для защиты ихъ дѣла. Между тѣмъ на галереѣ, выходившей на арену, предназначенную для боя, появились герцогъ и герцогиня, за оградой же столпилось множество народу, пришедшаго взглянуть на кровавое побоище, какое приводилось имъ видѣть первый разъ въ жизни. Постановлено было: если Донъ-Кихотъ побѣдитъ, противникъ его долженъ жениться на дочери доны Родригезъ; если же рыцарь будетъ побѣжденъ, тогда противникъ его освобождается отъ даннаго имъ слова и отъ всякихъ обязательствъ къ обольщенной имъ дѣвушкѣ.

   Церемон³ймейстеръ раздѣлилъ между сражающимися землю и солнце и указалъ противникамъ мѣста ихъ, послѣ чего забили барабаны, заиграли трубы, задрожала земля подъ копытами коней, и въ любопытной толпѣ, ожидавшей счастливаго или несчастнаго исхода боя, сердца заволновались страхомъ и боязнью.

   Поручивъ себя изъ глубины души Богу и своей дамѣ Дульцинеѣ Тобозской, Донъ-Кихотъ ожидалъ сигнала къ нападен³ю. Но противникъ его лакей думалъ вовсе не о нападен³и, а о томъ, что я сейчасъ скажу. Разсматривая свою непр³ятельницу, онъ нашелъ ее прекраснѣйшей женщиной на землѣ, и сонное дитя, называемое любовью, не упустило случая овладѣть своей жертвой и занести ее на свою побѣдную страницу. Скрытно приблизившись къ несчастному лакею, она вонзила въ него двуострую стрѣлу, прошедшую поперегъ его сердца; - незримой любви, не отдающей никому отчета въ своихъ дѣйств³яхъ, легко поражать свои жертвы - и когда поданъ былъ сигналъ въ атакѣ, влюбленный лакей не тронулся съ мѣста, не услышалъ звука трубы и не помнилъ себя, созерцая черты красавицы, лишившей его свободы. Донъ-Кихотъ же, при первомъ трубномъ звукѣ, пришпорилъ коня и устремился на своего противника со всею скоростью, къ какой былъ способенъ Россинантъ "Да ведетъ тебя Богъ, - цвѣтъ странствующимъ рыцарей!" воскликнулъ въ эту минуту Санчо, "да даруетъ Онъ тебѣ побѣду, потому что правда на твоей сторонѣ".

   Хотя Тозилосъ увидѣлъ, какъ яростно устремился на него Донъ-Кихотъ, онъ, тѣмъ не менѣе, не двинулся съ мѣста; напротивъ того, громко крикнувъ маршала турнира, подбѣжавшаго къ нему въ тотъ же мигъ, онъ сказалъ ему: "милостивый государь! изъ-за чего я вынужденъ сражаться; изъ-за того, чтобы жениться на этой дѣвушкѣ?"

   - Только изъ-за того, отвѣчалъ маршалъ.

   - Въ такомъ случаѣ скажу я вамъ, отвѣтилъ лавей, что меня страшатъ угрызен³я совѣсти, и я отказываюсь отъ этой битвы, чтобы не обременить души своей тяжелымъ грѣхомъ. Объявляю себя побѣжденнымъ и соглашаюсь жениться на этой дѣвушкѣ.

   Маршалъ ушамъ не вѣрилъ, слушая Тозилоса; посвященный въ тайну этого приключен³я; онъ рѣшительно не зналъ, что ему отвѣтить. Донъ-Кихотъ же остановился на полу-пути, видя, что противникъ его не трогается съ мѣста. Герцогъ не зналъ изъ-за чего остановился поединокъ, но маршалъ объяснилъ ему, въ чемъ дѣло. Поступокъ лакея Тозилоса удивилъ и страшно разсердилъ герцога.

   Между тѣмъ Тазилосъ приблизился въ эстрадѣ, за которой возсѣдала донна Родригезъ и громко сказалъ ей: "сударыня; я готовъ жениться на вашей дочери, и не хочу битвами и спорами получить того, что могу взять мирно".

   Услышавъ это, безстрашный Донъ-Кихотъ сказалъ въ свою очередь: "въ такомъ случаѣ я исполнилъ свое обѣщан³е и свободенъ отъ даннаго мною слова. Пусть они обвѣнчаются, желаю имъ счастья, и что далъ имъ Богъ, пусть благословитъ Святой Петръ".

   Между тѣмъ на крыльцо вышелъ герцогъ и подойдя къ Тозилосу, сказалъ ему: "Правда ли, что вы признаете себя побѣжденнымъ и терзаемые угрызен³ями совѣсти, готовы жениться на этой дѣвушкѣ"?

   - Да, ваша свѣтлость, отвѣтилъ Тозилосъ.

   - И отлично, вмѣшался Санчо; дай коту то, что долженъ дать крысѣ, и дѣлу конецъ.

   Тозилосъ принялся отстегивать чешуи своего забрала и просилъ, чтобъ ему помогли поскорѣе снять его, потому что у него, говорилъ онъ, занимается дыхан³е, и онъ рѣшительно не можетъ долѣе оставаться запертымъ въ этой тѣсной тюрьмѣ. Съ него поспѣшно сняли его головной уборъ и лакеи появился передъ публикой съ открытымъ лицомъ. При видѣ его, донна Родригезъ и дочь ея пронзительно вскрикнули: "это обманъ, низк³й обманъ", кричали онѣ. "Вмѣсто моего законнаго мужа, герцогъ подставилъ лакея. Именемъ Бога и короля требую справедливости въ такомъ зломъ, чтобы не сказать плутовскомъ дѣлѣ".

   - Успокойтесь, сказалъ имъ Донъ-Кихотъ; здѣсь нѣтъ ни злобы, ни обмана. Это все дѣло преслѣдующихъ меня волшебниковъ; завидуя славѣ, которую я долженъ былъ стяжать въ этой битвѣ, они преобразили вашего мужа въ человѣка, котораго вы называете лакеемъ герцога. Послушайтесь меня, и презирая злобой волшебниковъ, выходите за него замужъ; это, безъ всякаго сомнѣн³я, тотъ самый человѣкъ, который вамъ нуженъ.

   Услышавъ это, разгнѣванный герцогъ чуть было не захохоталъ во все горло. "Все, что случается съ господиномъ Донъ-Кихотомъ", сказалъ онъ, "до того необыкновенно, что этотъ лакей, я готовъ вѣрить, вовсе не лакей мой. Я прибѣгну, однако, къ хитрости: отложивъ свадьбу на двѣ недѣли, буду держать этого человѣка до тѣхъ поръ подъ замкомъ. Быть можетъ, мщен³е, которымъ пылаютъ злые волшебники къ Донъ-Кихоту, не будетъ продолжаться дольше этого срока, - особенно, когда они увидятъ, что отъ всѣхъ своихъ продѣлокъ и перемѣнъ лицъ они ничего не выигрываютъ - и черезъ двѣ недѣли этотъ человѣкъ воспр³иметъ, быть можетъ, свой настоящ³й видъ".

   - Ваша свѣтлость! воскликнулъ Санчо, эти злодѣи волшебники перемѣняютъ одно на другое все, что касается господина моего Донъ-Кихота. Недавно онъ побѣдилъ рыцаря зеркалъ, и что же вы думаете? они представили его намъ подъ видомъ бакалавра Самсона Караско, нашего друга и земляка, госпожу же Дульцынею Тобозскую они преобразили въ грубую крестьянку. И я думаю, что этотъ лакей осужденъ жить и умереть лакеемъ.

   - Кто бы ни былъ тотъ, кто хочетъ жениться на мнѣ, прервала дочь донны Родригезъ, я все таки чрезвычайно благодарна ему; лучше быть законной женой лакея, чѣмъ обманутой любовницей дворянина, хотя, впрочемъ, обольститель мой вовсе не дворянинъ.

   Дѣло кончилось тѣмъ, что Тозилосъ быхъ запертъ до тѣхъ поръ, пока онъ не воспр³иметъ своего настоящаго вида; послѣ чего толпа единодушно воскликнула: "слава побѣдоносному Донъ-Кихоту!" Мног³е ушли, однако, недовольные, что имъ не пришлось увидѣть ни одного бойца, разорваннаго на мелк³е куски; такъ возвращаются, повѣся носъ, мальчуганы, когда не увидятъ на висѣлицѣ того, это долженъ былъ быть повѣшенъ, но былъ помилованъ обвинителемъ или судомъ. Въ концѣ концовъ толпа разошлась, герцогъ и герцогиня возвратились въ замокъ, Тозилосъ былъ запертъ, а дона Родрнгезъ и дочь ея остались очень довольны, что приключен³е это такъ или иначе должно было кончиться свадьбой, и Тозилось тоже не желалъ ничего лучшаго.

  

  

   Донъ-Кихоту казалось, что наступило, наконецъ, время проститься съ этой праздной жизнью, которую онъ велъ столько времени. Рыцарь воображалъ, что онъ совершаетъ великое преступлен³е, позволяя себѣ утопать въ нѣгѣ и роскоши въ замкѣ гостепр³имнаго герцога и что нѣкогда онъ долженъ будетъ отдать отчетъ Богу за праздно растраченные дни въ непрерывныхъ удовольств³яхъ и пиршествахъ. Неудивительно поэтому, что онъ попросилъ, наконецъ, у хозяевъ замка позволен³я проститься съ ними. Съ глубокимъ сожалѣн³емъ согласились на это герцогъ и герцогиня. Герцогиня передала Санчо письмо его жены, и оруженосецъ прослезился, слушая это послан³е. - "Кто могъ подумать", сказалъ онъ, "что такъ скоро развѣются дымомъ всѣ эти великолѣпныя надежды, зародивш³яся въ умѣ моей жены, когда она узнала о моемъ губернаторствѣ; кто могъ подумать, что мнѣ снова придется тащиться по слѣдамъ господина моего Донъ-Кихота и снова натыкаться съ нимъ на разныя приключен³я. Во всякомъ случаѣ меня обрадовалъ отвѣтъ моей Терезы: обрадовало то, что пославши жолудей герцогинѣ, она показалась благодарной въ своей благодѣтельницѣ; подарокъ ея не похожъ на взятку; - онъ посланъ тогда, когда я былъ уже губернаторомъ, такъ что жолуди эти оказались простою благодарностью, - а за милость всегда слѣдуетъ отблагодарить, хотя бы бездѣлицей: бѣднякомъ вступилъ я на островъ, бѣднякомъ покинулъ его и съ спокойной совѣстью могу сказать теперь, что нищимъ родился я, нищимъ остаюсь, ничего не выигралъ, не проигралъ, а это тоже не бездѣлица". Такъ говорилъ Санчо наканунѣ отъѣзда изъ герцогскаго замка. Донъ-Кихотъ простился съ хозяевами въ тотъ же вечеръ, и на другой день рано утромъ показался у подъѣзда въ полномъ рыцарскомъ вооружен³и. Съ балконовъ и галлерей глядѣли на него всѣ обитатели замка, въ томъ числѣ сами хозяева. Санчо взобрался на осла съ чемоданомъ и съ своей неразлучной котомкой, наполненной до верху всевозможными съѣстными припасами. Онъ былъ вполнѣ счастливъ въ эту минуту; мажордомъ герцога, разыгрывавш³й роль графини Трифалды, передалъ ему передъ отъѣздомъ, тайно отъ Донъ-Кихота, кошелекъ съ двумя стами золотыхъ, на всяк³й непредвидѣнный въ дорогѣ случай. Тѣмъ временемъ, какъ взоры всѣхъ устремлены были на уѣзжающаго рыцаря, въ галлереѣ неожиданно раздался жалобный голосъ прекрасной Альтизидоры, обратившейся на прощан³е въ рыцарю съ слѣдующими словами:

   "Услышь меня, о, злобный рыцарь, придержи за узду коня твоего, которымъ ты такъ худо правишь и не мни ему боковъ. Вѣроломный! взгляни на меня и убѣдись, что ты бѣжишь не отъ свирѣпаго змѣя, а отъ кроткаго агнца, который не скоро еще превратится въ овцу. Чудовище! ты посмѣялся надъ прекраснѣйшей дѣвой, на какую когда либо взирала Д³ана въ горахъ и Венера въ рощахъ. Жестокосердый Бирено, убѣгающ³й Еней, да сопутствуетъ тебѣ Баррабасъ и пусть будетъ съ тобою что будетъ!"

   "Нечестивецъ! ты уносишь изъ этого замка въ когтяхъ своихъ душу и сердце влюбленной въ тебя дѣвушки, вмѣстѣ съ тремя головными платками и подвязками отъ бѣлой, какъ мраморъ Паросск³й, ножки. Ты уносишь двѣ тысячи вздоховъ, которые могли бы зажечь своимъ пламенемъ двѣ тысячи Трой, еслибъ ихъ было столько на свѣтѣ. Жестокосердый Бирено, убѣгающ³й Еней, да сопутствуетъ тебѣ самъ Баррабасъ и пусть будетъ съ тобою, что будетъ".

   "О, если-бы Санчо оказался такимъ неумолимо безчувственнымъ, чтобы Дульцинея твоя никогда не могла бы быть разочарована! Пусть вѣчно страдаетъ она за твои грѣхи, потому что праведные часто отвѣчаютъ въ этомъ м³рѣ за грѣшныхъ. Чтобы не удалось тебѣ ни одно твое, самое лучшее приключен³е, чтобы всѣ твои надежды оказались обманчивымъ сномъ и чтобы постоянство твое не было вознаграждено. Жесток³й Бирено, убѣгающ³й Еней, да сопутствуетъ тебѣ Баррабасъ и пусть будетъ съ тобою, что будетъ".

   "Чтобы отъ Севильи до Мартены, отъ Гренады до Лои и отъ Лондона до Англ³и считали тебя вѣроломнымъ, чтобы въ картахъ не шли къ тебѣ короли, и чтобы не видѣлъ ты ни тузовъ, ни семерокъ въ игрѣ. Чтобы кровь текла у тебя изъ ранъ, когда срѣжешь ты мозоли твои, и когда вырвешь зубъ, чтобы послѣ него остались у тебя корешки. Жесток³й Бирено, убѣгающ³й Еней, да сопутствуетъ тебѣ Баррабасъ и пусть будетъ съ тобою, что будетъ".

   Тѣмъ времененъ, какъ опечаленная Альтизидора изливала въ этихъ словахъ свое горе, Донъ-Кихотъ пристально глядѣлъ на нее, и когда она кончила, рыцарь, не отвѣчая ей ни слова, сказалъ, обратясь къ Санчо: "Заклинаю тебя спасен³емъ предковъ твоихъ, добрый мой Санчо, скажи мнѣ правду? уносишь ли ты отсюда подвязки и три платка, о которыхъ говоритъ эта влюбленная дѣвушка?"

   - Три платка я увожу, отвѣчалъ Санчо, но подвязокъ никакихъ у меня нѣтъ.- Безстыдство Альтизидоры поразило герцогиню. Хотя она знала ее насмѣшливый и бойк³й нравъ, но все же не воображала ее такой нахальной дѣвчонкой. Къ тому же она не была предувѣдомлена объ этой выходкѣ. Желая обратить все это въ шутку, герцогъ сказалъ Донъ-Кихоту:

   - Послѣ такого прекраснаго пр³ема, какой вы встрѣтили, рыцарь, въ этомъ замкѣ, не хорошо было съ вашей стороны похитить здѣсь три платка наименьше и наибольше три платка съ парой подвязокъ. Подобный поступокъ вовсе не соотвѣтствуетъ стяженной вами славѣ и не говоритъ въ пользу благородства вашихъ чувствъ. Отдайте этой дѣвушкѣ ея подвязки, или я вызываю васъ на бой, ни мало не безпокоясь о томъ, что злые волшебники измѣнятъ мой образъ, подобно тому, какъ они измѣнили образъ сражавшагося съ вами слуги моего Тозилоса.

   - Избави меня Богъ обнажить мечь противъ того, кто такъ ласково принялъ меня въ своемъ замкѣ, отвѣтилъ рыцарь. Я отдамъ платки, такъ какъ Санчо говоритъ, что онъ ихъ взялъ, подвязокъ же я не могу отдать, потому что у меня ихъ нѣтъ; пусть эта дѣвушка поищетъ у себя, она вѣрно найдетъ ихъ. Никогда, господинъ герцогъ, продолжалъ онъ, не былъ я воромъ, и думаю, что никогда въ жизни не буду, если не отступится отъ меня Богъ. Въ томъ, что эта дѣвушка влюблена въ меня, я нисколько не виноватъ, и не считаю себя обязаннымъ извиняться за это ни передъ него, ни передъ вашей свѣтлостью. Прошу васъ только имѣть лучшее мнѣн³е обо мнѣ и позволить мнѣ продолжать мой путъ.

   - Да хранитъ васъ Богъ, господинъ Донъ-Кихотъ, воскликнула герцогиня, и дай намъ Богъ получить счастливыя извѣст³я о вашихъ подвигахъ. Поѣзжайте, поѣзжайте съ Богомъ, потому что чѣмъ дольше вы остаетесь здѣсь, тѣмъ сильнѣйш³й возжигаете пламень въ сердцѣ этой дѣвушки, не сводящей съ васъ глазъ. Но я накажу ее такъ, что она не дастъ больше воли ни языку, ни глазамъ своимъ.

   - Еще одно слово, безстрашный Донъ-Кихотъ, воскликнула Альтизидора; извини меня, что я обвинила тебя въ кражѣ подвязокъ, клянусь душой моей и совѣстью, онѣ у меня на ногахъ, и я также ошиблась, какъ тотъ, кто ищетъ осла, сидя на немъ.

   - Что, не моя ли правда, воскликнулъ Санчо; я, какъ разъ, такой человѣкъ, чтобы скрывать ворованныя вещи. Будь у меня поползновен³е въ этому, такъ вѣрно не зѣвалъ бы я, бывши губернаторомъ.

   Донъ-Кихотъ низко поклонился герцогу, герцогинѣ и всему, глядѣвшему на него, народу и, тронувъ Россинанта, выѣхалъ въ сопровожден³и Санчо изъ замка по дорогѣ въ Сарагоссу.

  

  

   Увидѣвъ себя въ чистомъ полѣ,- освобожденный отъ преслѣдован³й влюбленной въ него Альтизидоры, Донъ-Кихотъ почувствовалъ себя въ своей сферѣ, съ обновленными силами для продолжен³я своихъ рыцарскихъ похожден³й. "Свобода, Санчо", сказалъ онъ своему оруженосцу, "это драгоценнѣйшее благо, дарованное небомъ человѣку. Никто не сравнится съ нею, ни сокровища, скрытыя въ нѣдрахъ земныхъ, ни скрытыя въ глубинѣ морской. За свободу и честь человѣкъ долженъ жертвовать жизнью; потому что рабство составляетъ величайшее земное бѣдств³е. Ты видѣлъ, другъ мой, изобил³е и роскошь, окружавш³я насъ въ замкѣ герцога. И что же? вкушая эти изысканныя яства и замороженные напитки, я чувствовалъ себя голоднымъ, потому что пользовался ими не съ тою свободой, съ какою я пользовался бы своею собственностью: чувствовать себя обязаннымъ за милости, значитъ налагать оковы на свою душу. Счастливъ тотъ, кому небо дало кусокъ хлѣба, за который онъ можетъ благодарить только небо".

   - И все-таки, ваша милость, отвѣтилъ Санчо, намъ слѣдовало бы быть признательнымъ къ герцогу за двѣсти золотыхъ, поданныхъ мнѣ въ кошелькѣ герцогскимъ мажордомомъ; какъ живительный бальзамъ, я храню ихъ возлѣ сердца, на всяк³й непредвидѣнный случай. Вѣдь не все же пировать вамъ по дорогѣ въ замкахъ, придется, можетъ быть, опять попадать въ корчмы, гдѣ станутъ угощать насъ палками.

   Въ такого рода разговорахъ продолжали путь свой странствующ³й рыцарь и его оруженосецъ. Проѣхавъ около мили, они увидѣли человѣкъ двѣнадцать крестьянъ, обѣдавшихъ на зеленомъ лугу, разославъ плащи свои вмѣсто скатерти. Возлѣ нихъ лежало что-то, покрытое холстомъ. Донъ-Кихотъ, подъѣхавши къ крестьянамъ, вѣжливо раскланялся съ ними и спросилъ, что это у нихъ закрыто холстомъ?

   - Изваянныя святыя иконы, для нашей деревенской молельни, отвѣчали крестьяне; чтобы онѣ не запылились, мы закрыли ихъ холстомъ, а чтобы не сломались, несемъ ихъ на своихъ плечахъ.

   - Вы мнѣ сдѣлаете большое удовольств³е, если позволите взглянуть на нихъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, иконы, несомыя такъ бережно, должны быть хороши.

   - Еще бы не хороши за такую цѣну, отозвался одинъ изъ крестьянъ; здѣсь нѣтъ ни одной дешевле пятидесяти червонцевъ. И чтобы ваша милость убѣдились, что я не вру, такъ погодите минутку, я вамъ сейчасъ покажу ихъ. Вставши затѣмъ съ своего мѣста, онъ подошелъ къ иконамъ и открылъ образъ святаго Георг³я Побѣдоносца: верхомъ на конѣ, изображенный съ тѣмъ горделивымъ видомъ, съ какимъ, обыкновенно, рисуютъ этого святаго, онъ вонзалъ копье свое въ глотку распростертаго у ногъ его зм³я. - Вся икона походила, какъ говорятъ, на золотую охоту.

   Увидѣвъ ее, Донъ-Кихотъ сказалъ: это былъ славнѣйш³й странствующ³й рыцарь небесной рати, святой Георг³й Побѣдоносецъ, прославленный защитникъ молодыхъ дѣвъ!".

   На другомъ образѣ былъ изображенъ святой Мартинъ, тоже верхомъ, раздѣляя съ бѣднымъ свой плащъ.

   - Это былъ тоже одинъ изъ христ³анскихъ рыцарей, сказалъ Донъ-Кихотъ, - болѣе щедрый, чемъ мужественный. Видишь, Санчо, онъ отдаетъ бѣдному половину своего плаща; и вѣроятно это было зимой, иначе онъ отдалъ бы цѣлый плащъ, такой милосердый былъ этотъ рыцарь.

   - Это не потому, отвѣтилъ Санчо; но, чтобы имѣть и давать, нужно знать считать, говоритъ пословица.

   Донъ-Кихотъ улыбнулся и попросилъ, чтобъ ему показали слѣдующую икону, на которой изображенъ былъ патронъ Испан³и. Верхомъ на конѣ, съ окровавленнымъ мечомъ въ рукахъ, онъ сносилъ головы поражаемыхъ имъ мавровъ. - "Это славный рыцарь Христова воинства, святой ²аковъ Матаморск³й, одинъ изъ храбрѣйшихъ рыцарей бывшихъ на землѣ и почивающихъ на небѣ", воскликнулъ Донъ-Кихотъ.

   "Всѣ эти святые рыцари", продолжалъ онъ, "завоевали небо, силою ихъ рукъ, потому что небо позволяетъ завоевывать себя, но я, право, не знаю, что я завоевалъ своими трудами и лишен³ями. Тѣмъ не менѣе_$ еслибъ я могъ освободить Дульцинею Тобозскую отъ претѣрпѣваемыхъ ею страдан³й, и я, быть можетъ, сталъ счастливѣе бы, и съ просвѣтленнымъ духомъ направился бы по лучшему пути, чѣмъ тотъ, по которому я слѣдую теперь.

   - Да услышитъ тебя Богъ и не услышитъ грѣхъ - тихо пробормоталъ Санчо.

   Рѣчи Донъ-Кихота удивили крестьянъ, несшихъ иконы, столько-же, какъ и вся фигура, хотя они не поняли и половины того, что онъ говорилъ. Пообѣдавши, они взвалили на плечи иконы и, простившись съ Донъ-Кихотомъ, отправились въ дорогу.

   Санчо же - точно онъ не зналъ Донъ-Кихота - удивленъ былъ высказанными имъ познан³ями, и думалъ, что не было въ м³рѣ такой истор³и, которой не зналъ и не помнилъ бы его господинъ.

   - Господинъ мой, сказалъ онъ ему, если то, что случилось сегодня съ нами можетъ быть названо приключен³емъ, такъ нужно сознаться, что это одно изъ самыхъ пр³ятныхъ и сладкихъ приключен³й, случавшихся съ нами во все время нашихъ странствован³й: кончилось оно безъ тревогъ и палочныхъ ударовъ; и намъ не пришлось даже дотронуться до меча, не пришлось ни бить земли нашимъ тѣломъ, ни голодать; да будетъ же благословенъ Богъ, сподобивш³й насъ увидѣть такое славное приключен³е.

   - Ты правъ, отвѣтилъ Донъ-Кихотъ; но не всегда случается одно и тоже, одинъ случай не походитъ на другой. Всѣ эти случайности, обыкновенно называемыя въ народѣ предзнаменован³ями, не подчиняются никакимъ законамъ природы, и человѣкъ благоразумный видитъ въ нихъ не болѣе, какъ счастливыя встрѣчи; между тѣмъ суевѣръ, выйдя рано утромъ изъ дому и встрѣтивши францисканскаго монаха, спѣшитъ въ ту же минуту вернуться назадъ, словно онъ встрѣтилъ графа. Другой разсыпетъ на столѣ соль и становится задумчивъ и мраченъ, точно природа обязалась увѣдомлять человѣка объ ожидающихъ его несчаст³яхъ. Истинный христ³анинъ не долженъ судить по этимъ пустякамъ о намѣрен³яхъ неба. Сцип³онъ приплываетъ въ Африку, спотыкается на берегу, солдаты его видятъ въ этомъ дурное предзнаменован³е, но онъ, обнявъ землю, восклицаетъ: "ты не уйдешь отъ меня теперь, Африка, я держу тебя въ моихъ рукахъ". Поэтому, Санчо, встрѣча святыхъ иконъ была для васъ, скажу я, счастливымъ происшеств³емъ.

   - Еще бы не счастливымъ, отвѣтилъ Санчо; но я бы попросилъ вашу милость сказать мнѣ, почему испанцы, вступая въ сражен³е, восклицаютъ: святой ²аковъ, и сомкнись Испан³я. Развѣ Испан³я открыта и ее не мѣшало бы замкнуть? или что это за церемон³я такая?

   - Какъ ты простъ, Санчо; подумай, что этому великому рыцарю Багрянаго креста, небо судило быть патрономъ Испан³и, особенно въ кровавыхъ столкновен³яхъ испанцевъ съ маврами. Поэтому испанцы призываютъ его во всѣхъ битвахъ, какъ своего заступника, и не разъ видѣли, какъ самъ онъ вламывался въ лег³оны сарацинъ и разгромлялъ ихъ; истину эту я могъ бы подтвердить множествомъ примѣровъ, заимствованныхъ изъ самыхъ достовѣрныхъ испанскихъ истор³й.

   Круто перемѣнивъ разговоръ, Санчо сказалъ своему господину: "удивляетъ меня право безстыдство этой Альтизидоры, горничной герцогини. Должно быть ее сильно ранила злодѣйка-любовь, этотъ слѣпой, или лучше сказать совсѣмъ безглавый охотникъ, подстрѣливающ³й, какъ говорятъ, все, что видитъ; и если онъ изберетъ своею мишенью сердце, то попадаетъ въ него, какъ бы оно ни было мало, и со всѣхъ сторонъ пронзитъ его своими стрѣлами. Слышалъ я впрочемъ, что отъ скромныхъ, благоразумныхъ дѣвушекъ стрѣлы эти отскакиваютъ и разбиваются, но въ Альтизидору онѣ, напротивъ того, скорѣе углубляются.

   - Да, Санчо, сказалъ Донъ-Кихотъ, любовь попираетъ разсудокъ и всякое прилич³е. Альтизидора, ты видѣлъ, безъ всякаго стыда открылась мнѣ въ своихъ желан³яхъ, которыя больше смутили меня, чѣмъ расположили къ ней.

   - Неслыханная жестокость, страшная неблагодарность! воскликнулъ Санчо, я бы кажется при первомъ намекѣ отдался бы ей съ руками и ногами. О, каменное сердце, чугунная грудь, желѣзная душа! Но только я не знаю право, что нашла она въ вашей милости такого, чтобы такъ влюбиться въ васъ, какой нарядъ, какая красота, какая милость такъ обворожила ее? Ни вашъ нарядъ, ни ваша красота, ни что-нибудь подобное, отдѣльно и вмѣстѣ взятое, не могли, кажется заставить ее полюбить васъ. Я часто оглядываю вашу милость съ ногъ до послѣдняго волоска на головѣ и вижу, что вы скорѣе созданы пугать людей, чѣмъ влюблять ихъ въ себя. Красота, говорятъ, всего скорѣе возбуждаетъ любовь, а между тѣмъ вы вовсе не красивы, изъ-за чего же этой дѣвушкѣ сходить съ ума по васъ.

   - Санчо! есть два рода красоты, сказалъ Донъ-Кихотъ: душевная и тѣлесная. Красота душевная выказывается и блистаетъ въ умѣ, щедрости, благосклонности, вѣжливости; все это можетъ встрѣтиться у человѣка вовсе некрасиваго. И однако эта красота способна внушить къ себѣ не менѣе пламенную и продолжительную любовь, какъ и красота тѣлесная. Я знаю очень хорошо, что я некрасивъ, но и не безобразенъ, а человѣку, обладающему душевной красотой довольно быть не уродомъ, чтобы внушить въ себѣ самую пламенную любовь.

   Продолжая разговоръ въ этомъ родѣ, наши искатели приключен³й углубились въ лѣсъ, пролегавш³й вблизи дороги, и Донъ-Кихотъ неожиданно очутился въ зеленыхъ, шелковыхъ сѣткахъ, протянутыхъ отъ одного дерева въ другому. Не понимая, что бы это могло быть, онъ сказалъ Санчо: "мнѣ кажется, что эти сѣтки - это одно изъ самыхъ странныхъ приключен³й, как³я случались съ нами. Пусть меня повѣсятъ, если преслѣдующ³е меня со всѣхъ сторонъ волшебники не рѣшились задержать меня на пути, въ наказан³е за то, что я такъ сурово обошелся съ Альтизидорой. Но я скажу имъ, что еслибъ эти сѣтки были не изъ зеленаго шелку, а тверды, какъ алмазъ или крѣпче тѣхъ затворовъ, въ которые ревнивый Вулканъ замкнулъ Венеру и Марса, я и тогда разорвалъ бы ихъ, какъ бумажную нитку". И онъ собрался было уже ѣхать дальше и разорвать всѣ эти сѣтки, когда неожиданно увидѣлъ, выходившихъ изъ подъ кущи деревъ, двухъ прекрасныхъ пастушекъ, или двухъ красавицъ, одѣтыхъ, какъ пастушки, только вмѣсто кожаныхъ корсетовъ ни нихъ надѣты были тонк³е, парчевые, - а юбки были сшиты изъ золототканной матер³и. Разсыпавш³еся локонами по плечамъ волосы ихъ были такъ свѣтлы, что могли спорить съ самимъ солнцемъ. Головы ихъ были покрыты гирляндами, сплетенными изъ зеленаго лавру и краснаго мирту. На видъ имъ было лѣтъ 16, 17. Появлен³е ихъ удивило Санчо, ошеломило Донъ-Кихота, остановило движен³е солнца и удерживало всѣхъ въ какомъ-то чудномъ молчан³и, прерванномъ одной изъ пастушекъ.- "Не разрывайте, пожалуйста, этихъ сѣтокъ", сказала она Донъ-Кихоту, "мы ихъ устроили для нашей забавы, а не для того, чтобы задержать васъ. Угадывая вашъ вопросъ, зачѣмъ мы протянули ихъ и кто мы так³я, я отвѣчу вамъ въ немногихъ словахъ. Въ одной деревнѣ, въ двухъ миляхъ отсюда, живутъ нѣсколько гидальго и другихъ благородныхъ лицъ, и вотъ мужья, отцы, братья ихъ условились съ своими женами, дочерьми, сестрами, друзьями и родственниками заходить сюда для развлечен³я, потому что это одно изъ самыхъ пр³ятныхъ мѣстъ въ окрестностяхъ. Мы устроиваемъ здѣсь новую пасторальную Аркад³ю; женщины приходятъ сюда одѣтыми, какъ пастушки, мужчины, вамъ пастухи. Мы выучили на память двѣ эклоги; одну: знаменитаго Гарсиласко де ла Веги, другую по португальски великаго Камоэнса, но не представляли ихъ еще, потому что мы только вчера пр³ѣхали сюда. Въ зелени, на берегу ручья, орошающаго эти мѣста, мы разбили нѣсколько палатокъ. Прошлой ночью мы протянули по деревьямъ сѣтки, чтобы ловить птицъ, которыя придутъ укрыться здѣсь отъ поднятаго нами шума. Если вамъ угодно быть нашимъ гостемъ, вы доставите намъ большое удовольств³е и сами весело проведете время, потому что мы не позволяемъ нигдѣ пр³ютиться здѣсь скукѣ и грусти.