Сервантес Мигель Де - Дон-Кихот Ламанчский (Часть вторая)

? И развѣ не слѣдуетъ намъ оставить тоже сколько-нибудь времени для необходимаго отдыха, или имъ хочется, чтобы насъ дѣлали изъ мрамора? клянусь моей душой и совѣстью, если губернаторство останется въ моихъ рукахъ, - чего я не надѣюсь, судя по тому, что я вижу, - такъ я научу уму разуму этихъ господъ съ разными дѣлами. Сегодня, ужь такъ и быть, впустить этого крестьянина, но только увѣриться сначала не шп³онъ и не уб³йца ли онъ?

   - Нѣтъ, нѣтъ, господинъ губернаторъ, или я ничего не понимаю, или крестьянинъ этотъ долженъ быть добръ, какъ добрый хлѣбъ; - онъ такой святоша на видъ, сказалъ пажъ.

   - Къ тому же мы всѣ здѣсь, замѣтилъ мажордомъ; бояться значитъ нечего.

   - Господинъ метръ-д'отехь, сказалъ Санчо, нельзя ли теперь, когда этотъ докторъ Педро Черствый убрался отсюда, дать мнѣ закусить, но только чего-нибудь поплотнѣе, хотя бы ломоть хлѣба съ лукомъ?

   - Сегодня за ужиномъ мы постараемся вознаградить недостатокъ обѣда, отвѣтилъ метръ-д'отель, и ваша милость будете вполнѣ сыты и довольны.

   - Дай Богъ! проговорилъ Санчо.

   Въ эту минуту вошелъ крестьянинъ, котораго за тысячу миль можно было признать за прекраснаго человѣка и прекраснаго дурака.

   - Господа, кто здѣсь губернаторъ? спросилъ онъ, входя въ залу.

   - Кто же можетъ быть имъ, если не тотъ, кто сидитъ на креслѣ, отвѣтилъ секретарь.

   - Ну такъ поклонъ мой ему, сказалъ крестьянинъ, и упавши на колѣни, просилъ губернатора позволить поцаловать ему руку.

   Санчо не позволилъ этого, велѣвъ крестьянину встать и спросилъ, что ему нужно?

   - Я, ваша милость, началъ проситель, крестьянинъ изъ деревни Мигуель Турра, находящейся въ двухъ миляхъ отъ С³удадъ Реаля.

   - Вотъ другой Тертавуера, сказалъ Санчо; говори, говори, любезный, продолжалъ онъ, я же скажу тебѣ только, что я очень хорошо знаю Мигуэль Турру, она не далеко отъ моей деревни.

   - Я, ваша милость, продолжалъ крестьянинъ, по милости Бож³ей, обвѣнчанъ передъ лицомъ и по обряду святой римско-католической церкви; у меня два сына - оба студента, младш³й - учится на бакалавра, старш³й - на лиценц³ата. Я вдовецъ, потому что жена моя умерла, или лучше сказать ее уморилъ плохой лекарь, прослабивъ ее въ то время, когда она была тяжела; а я, ваша милость, думалъ было, если-бы Богъ далъ мнѣ сына, сдѣлать изъ него доктора, чтобы не завидовалъ онъ братьямъ своимъ лиценц³анту и бакалавру.

   - Выходитъ, значитъ, что если бы жена твоя не умерла, или не уморили ее, сказалъ Санчо, такъ ты не былъ бы вдовцомъ.

   - Никогда не былъ бы, отвѣтилъ крестьянинъ.

   - Ты однако къ дѣлу скоро идешь, замѣтилъ Санчо. Поторопись, любезный; теперь, скорѣе время спать, чѣмъ говорить о дѣлахъ.

   - Такъ вотъ, ваша милость, тотъ сынъ мой, продолжалъ крестьянинъ, который учится на бакалавра, влюбился въ одну дѣвушку, на нашей же сторонѣ, Клару Параличную, дочь Андрея Параличнаго, очень богатаго крестьянина нашего; и эта фамил³я ихъ Параличный происходитъ не отъ ихъ рода, не отъ ихъ земель, а потому что весь ихъ родъ былъ разбитъ параличемъ, оттого они и называются параличными; и однако, нужно правду сказать, Клара эта - словно жемчугъ восточный, такая она красавица. Если ввглянуть на нее справа, похожа она на полевой цвѣтовъ; взглянуть слѣва, слѣва она, пожалуй, не такая красивая, у нее съ этой стороны глаза недостаетъ, отъ оспы пропалъ. И хоть сама она рябая, и ямочки у нее больш³я и глубок³я, однако всѣ влюбленные въ нее говорятъ, что это не ямочки, а овраги, въ которые сваливаются души ихъ. Она, скажу я вамъ, такая чистоплотная, что о ней говорятъ, будто собственно отъ того она и курносая, что не хочетъ марать своего лица, и носъ у нее дѣйствительно словно убѣгаетъ отъ рта. И со всѣмъ этимъ, она красота неописанная, потому что ротъ у нее большой, такой большой, что это былъ бы ротъ просто на рѣдкость, еслибъ не случилось такой бѣды, что не хватаетъ въ немъ десяти или двѣнадцати зубовъ спереди и сзади; о губахъ ужъ я не говорю онѣ так³я нѣжныя и тонк³я, что если-бы можно было размотать ихъ, такъ вышелъ бы цѣлый мотокъ; только по цвѣту онѣ не похожи на обыкновенныя губы, и оттого кажутся просто удивительными: - какими то синевато-зелено-лиловыми. Пусть господинъ губернаторъ проститъ мнѣ, что я тамъ подробно описываю эту дѣвушку, вѣдь въ концѣ концовъ она все же должна сдѣлаться моей дочерью, я ее очень люблю я мнѣ она кажется очень красивой.

   - Описывай ее, сколько тебѣ угодно, отвѣчалъ Санчо, описан³е это чрезвычайно забавляетъ меня, и еслибъ я пообѣдалъ, такъ мнѣ не нужно было бы лучшаго десерта, какъ портретъ этой красавицы.

   - Мнѣ вотъ только и остается сдѣлать этотъ портретъ, чтобы услужить вамъ, сказалъ крестьянинъ, но будетъ время, когда и мы станемъ кое-что, если теперь мы ничто. Когда бы, ваша милость, и могъ изобразить, продолжалъ онъ, передъ вами ростъ ея, такъ просто удивилъ-бы васъ. Да только нельзя этого сдѣлать, потому что она сломана и согнута на двое, и колѣна у нее приходятся прямо противъ рта; не смотря на это можно, однако, замѣтить, что если бы она могла вытянуться во весь ростъ, такъ достала бы головой до крыши. Дѣвушка эта давно-бы отдала руку моему бакалавру, да только бѣда, что не можетъ она никакъ протянуть этой руки, она у нее перевязана; и только по ея длиннымъ и круглымъ ногтямъ можно судить, какая это прекрасная рука.

   - И отлично, перебилъ Санчо; теперь предположи, мой милый, что ты ужь описалъ ее съ ногъ до головы и скажи, чего тебѣ нужно отъ меня? говори прямо безъ поворотовъ и оборотовъ, безъ удлинен³й и растягиван³й.

   - Я бы хотѣлъ, ваша милость, отвѣтилъ крестьянинъ, чтобы ваша милость сдѣлали милость пожаловали мнѣ письмецо въ отцу моей невѣстки и попросили бы его поскорѣе сыграть эту свадьбу, потому что мы, слава Богу, ни богатствомъ, ни родомъ, словомъ ничѣмъ не можемъ гордиться одинъ передъ другимъ. И, если говорить правду, такъ въ моемъ сынѣ, ваша милость, сидитъ чортъ, и нѣтъ того дня, чтобы злые духи не смутили его три или четыре раза; чортъ его разъ дернулъ упасть въ огонь, и оттого лицо у него стало похоже на старый пергаментъ, такое оно морщинистое, и глава у него немного текущ³е и гноящ³еся. Но за то характеръ у него просто ангельск³й, и еслибъ не дулся и не мучилъ онъ самъ себя, такъ это былъ бы святой человѣкъ.

   - Больше ничего тебѣ не нужно? спросилъ Санчо крестьянина.

   - Нужно бы еще, да только боюсь я сказать, проговорилъ крестьянинъ. Ну, да куда не шло, не должно же это сгнить у меня въ желудкѣ. Я бы, ваша милость, осмѣлился просить васъ, чтобы вы помогли хозяйству моего бакалавра и пожаловали ему триста или шестьсотъ червонцевъ въ приданое; вы сами знаете, нужно же молодымъ кое-что имѣть, чтобы жить своимъ хозяйствомъ, чтобы не попрекали ихъ тесть и свекоръ.

   - Не нужно ли тебѣ еще чего-нибудь? спросилъ Санчо; говори, пожалуйста, не стыдись.

   - Нѣтъ, ничего мнѣ больше не нужно, сказалъ крестьянинъ. Въ отвѣтъ на это разъяренный губернаторъ всталъ съ своего сидѣнья и, схвативши кресло, гнѣвно закричалъ:

   - Клянусь Богомъ, болванъ, мужикъ, невѣжа, если ты не исчезнешь с³ю же минуту изъ моихъ глазъ, такъ я раскрою тебѣ черепъ этимъ стуломъ. А ты рисователь дьяволовъ, бездѣльникъ, сволочь ты этакая, нашелъ ты время просить у меня шестьсотъ червонцевъ! Гдѣ я тебѣ возьму ихъ, болванъ! и если бы даже они были у меня, такъ съ какой радости я бы далъ тебѣ ихъ, безтолковый мужикъ! Мнѣ что за дѣло до всѣхъ твоихъ параличныхъ и до Мигуэль Турры. Вонъ отсюда, или клянусь жизнью герцога, моего господина, я сдѣлаю то, что сказалъ. Ты, какъ я вижу, вовсе не изъ Мигуэль Турры, а какой-то хитрый плутъ, котораго чортъ изъ ада прислалъ искушать меня. Скотина! я губернаторомъ всего полтора дня, и ты хочешь, чтобы ужь я шестьсотъ червонцевъ припасъ для тебя.

   Метръ-д'отель подалъ знакъ крестьянину уйти, и крестьянинъ, понуривъ голову, вышелъ, притворяясь, будто онъ страхъ боится, чтобы губернаторъ не привелъ въ исполнен³е своихъ угрозъ; плутъ превосходно сыгралъ свою роль.

   Но оставимъ Санчо съ его гнѣвомъ и пожелавъ ему успокоиться, возвратимся къ Донъ-Кихоту, котораго мы оставили съ лицомъ, покрытымъ компрессами, заживлявшими раны, нанесенныя ему котомъ. Рыцарь поправился отъ этихъ ранъ не ранѣе недѣли. Этимъ времененъ съ нимъ случилось то, что Сидъ Гамедъ обѣщаетъ разсказать съ тою же точностью и правдивостью, съ какими онъ разсказываетъ самыя мелочныя происшеств³я этой истор³и.

  

  

   Грустный и задумчивый лежалъ въ постели Донъ-Кихотъ съ лицомъ, покрытымнъ компрессами и отмѣченнымъ не божественнымъ перстомъ, а кошачьими когтями - несчаст³е не новое для странствующихъ рыцарей. Цѣлую недѣлю не показывался онъ никому на глаза и когда, однажды ночью, въ это время, проводимое имъ въ вынужденномъ уединен³и, лежалъ онъ, думая о своихъ несчаст³яхъ и преслѣдован³яхъ Альтизидоры, онъ услышалъ что кто-то отворяетъ ключемъ дверь его комнаты. Въ туже минуту онъ вообразилъ, что влюбленная въ него дѣвушка пришла соблазнять его и поколебать вѣрность, которую онъ хранилъ въ своей дамѣ Дульцинеѣ Тобозской. "Нѣтъ", громко воскликнулъ онъ, вполнѣ увѣренный въ этой мечтѣ; "никогда очаровательнѣйшая красавица на всемъ земномъ шарѣ не въ силахъ будетъ заставить меня забыть, хоть на одну минуту, ту, чей образъ напечатлѣнъ въ моемъ сердцѣ и въ глубинѣ моей души. О, моя дама, пускай преобразятъ тебя въ крестьянку, отъ которой пахнетъ лукомъ, или въ нимфу золотаго Таго, ткущую матер³и изъ шелка и золота; пусть Мерлинъ или Монтезиносъ удерживаютъ тебя гдѣ имъ угодно; ты моя - вездѣ гдѣ бы ты ни была, какъ я останусь твоимъ вездѣ и всегда".

   Въ эту минуту отворилась дверь, и Донъ-Кихотъ, покрытый сверху до низу желтымъ атласнымъ одеяломъ, всталъ во весь ростъ за своей постели, съ шапочкой за головѣ, съ обвязаннымъ лицомъ, - чтобы скрыть на немъ царапины - и съ усами завернутыми въ папильотки, - чтобы сохранить ихъ прямыми и твердыми, - походя въ этомъ видѣ за самое страшное привидѣн³е. Онъ пригвоздилъ глаза свои въ дверямъ, и въ ту минуту, когда рыцарь ожидалъ появлен³я кроткой и нѣжной Альтизидоры, онъ увидалъ вмѣсто нее почтенную дуэнью, покрытую съ головы до ногъ бѣлымъ покрываломъ. Въ правой рукѣ она держала маленькую, зажженную свѣчку, прикрывая другой рукой отъ свѣта глаза свои, спрятанные, впрочемъ, и безъ того въ огромныхъ очкахъ. Эта почтенная дуэнья ступала волчьимъ шагомъ, не смотря на то, что шла на цыпочкахъ. Донъ-Кихотъ глядѣлъ на нее съ высоты своего наблюдательнаго поста и по наряду и ея таинственности заключилъ, что это колдунья, пришедшая къ нему съ какимъ-то злымъ намѣрен³емъ, и онъ принялся креститься со всею скоростью, къ какой была способна его руна.

   Привидѣн³е между тѣмъ тихо подвигалось къ Донъ-Кихоту. Прошедши половину комнаты, оно взглянуло на рыцаря, и если послѣдн³й испугался, увидѣвъ страшную фигуру дуэньи, то и дуэнья испугалась не менѣе, взглянувъ на ужасную фигуру крестившагося Донъ-Кихота.

   "Боже, кто это!" воскликнула она, увидѣвши длинную желтую, обернутую въ одѣяло и покрытую компрессами фигуру Донъ-Кихота. Съ испуга она уронила свѣчку и очутившись въ потьмахъ, собиралась было уже уйти, но со страху запуталась въ своемъ платьѣ и растянулась во весь ростъ на полу.

   Испуганный больше чѣмъ когда-нибудь Донъ-Кихотъ воскликнулъ: "О, привидѣн³е! заклинаю тебя, скажи, кто ты и чего тебѣ нужно отъ меня? Если ты страждущая душа, не страшись и скажи мнѣ это; повѣрь, я сдѣлаю для тебя все, что будетъ въ моихъ силахъ. Какъ христ³анинъ католикъ, обязанный помогать каждому, я потому именно сдѣлался странствующимъ рыцаремъ, что рыцари эти обязаны помогать даже душамъ, страждущимъ въ чистилищѣ".

   Ошеломленная дуэнья, слыша какъ ее заклинаютъ, по своему испугу поняла испугъ Донъ-Кихота и отвѣтила ему протяжнымъ шопотомъ: "господинъ Донъ-Кихотъ,- если только вы дѣйствительно Донъ-Кихотъ, - я не видѣн³е, не привидѣн³е, не страждущая душа, какъ вы думаете, я просто дона Родригезъ, дуэнья госпожи герцогини, прибѣгающая къ вамъ съ просьбою оказать мнѣ такую помощь, какую вы оказываете всѣмъ".

   - Госпожа дона Родригезъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, не пришли ли вы ко мнѣ съ какимъ-нибудь любовнымъ поручен³емъ? если такъ, то я долженъ сказать вамъ, что красота несравненной дамы моей Дульцинеи Тобозской дѣлаетъ меня мертвымъ для любви. Поэтому отложите въ сторону всяк³я любовныя поручен³я, и тогда зажигайте, если хотите, свѣчку, приходите сюда, и мы поговоримъ съ вами о чемъ вамъ будетъ угодно, лишь бы только, повторяю вамъ, вы отложили въ сторону всяк³я подстрекан³я и соблазны.

   - Плохо вы меня знаете, отвѣчала дона Родригезъ. Я прихожу сюда никѣмъ не подосланная и не так³е еще года мои, чтобы ужъ мнѣ дѣлать было больше нечего, какъ заниматься подобными дѣлами; у меня, слава Богу, въ тѣлѣ еще есть душа и во рту цѣлы всѣ зубы, кромѣ нѣсколькихъ, выпавшихъ отъ простуды, которую такъ легко схватить въ этомъ Аррагонскомъ краю. Но позвольте мнѣ поговорить съ вами одну минуту, я сейчасъ зажгу свѣчку и возвращусь разсказать вамъ - цѣлителю бѣдъ всего м³ра - мои собственныя бѣды.

   Не ожидая отвѣта, дуэнья покинула комнату Донъ-Кихота, въ головѣ котораго явилось въ ту же минуту тысячу мыслей по поводу этого новаго приключен³я. И онъ началъ упрекать себя, что такъ легко согласился подвергнуть опасности вѣрность своей Дульцинеѣ. "Кто знаетъ", сказалъ онъ самъ себѣ, "не пробуетъ ли никогда не дремлющ³й лукавый и пронырливый чортъ втолкнуть меня, при помощи старой дуэньи, въ ту западню, въ которую не могли завлечь меня императрицы, королевы, герцогини, графини, маркизы? Слышалъ я не разъ и не отъ пустыхъ людей, что чортъ пытается соблазнить человѣка скорѣе курносой женщиной, чѣмъ красавицей съ греческимъ носомъ. И, наконецъ, какъ знать? эта тишина, это уединен³е, этотъ странный случай не пробудятъ ли во мнѣ заснувшихъ страстей и не заставятъ ли они меня въ концѣ жизни упасть на томъ мѣстѣ, на которомъ до сихъ поръ я даже не спотыкался. Въ подобныхъ случаяхъ лучше бѣжать чѣмъ принимать битву. Впрочемъ, я, право, кажется начинаю съ ума сходить, если подобныя нелѣпости лѣзутъ мнѣ въ голову и въ ротъ. Возможное ли дѣло, чтобы старая, сѣдая дуэнья съ очками на носу могла пробудить похотливое желан³е, даже въ самомъ развращенномъ сердцѣ? есть ли на свѣтѣ хоть одна дуэнья съ свѣжимъ, полнымъ, упругимъ тѣломъ? Есть ли хоть одна дуэнья, которая не была бы глупа и груба? Отстань же отъ меня это скопище женщинъ, бременящихъ землю! О, какъ умно сдѣлала эта дама, которая на двухъ концахъ своей эстрады помѣстила, какъ говорятъ, двухъ восковыхъ дуэн³й, съ очками на носу и съ иголкой въ рукахъ, сидящихъ на подушкахъ, какъ будто за шитьемъ. Эти фигуры были у нее въ домѣ совершенно такою же мебелью и украшен³емъ, какъ и настоящ³я, живыя дуэньи".

   Съ послѣднимъ словомъ Донъ-Кихотъ всталъ съ постели съ намѣрен³емъ запереть двери своей спальни и не пустить къ себѣ донну Родригезъ. Но въ ту минуту, когда онъ прикоснулся рукою нъ замку, донна Родригезъ появилась у дверей съ зажженной свѣчей. .Увидѣвъ возлѣ себя Донъ-Кихота, завернутаго, по прежнему, въ желтое одѣяло, съ колпакомъ на головѣ и компрессами на лицѣ, она опять испугалась и попятившись немного назадъ сказала:

   - Не подкараулилъ ли насъ кто-нибудь?

   - Мнѣ слѣдуетъ спросить у васъ тоже самое, сказалъ Донъ-Кихотъ. Скажите: могу ли я не опасаться никакого насил³я и покушен³я съ вашей стороны?

   - У кого вы это спрашиваете и отъ кого опасаетесь вы насил³я? спросила донна Родригезъ.

   - Отъ васъ, я опасаюсь и у васъ я спрашиваю,- сказалъ Донъ-Кихотъ; я сдѣланъ не изъ мрамора, а вы не изъ чугуна, и теперь не десять часовъ утра, а двѣнадцать ночи, и даже, кажется, немного больше; наконецъ мы находимся съ вами въ болѣе таинственной и уединенной комнатѣ, чѣмъ тотъ гротъ, въ которомъ смѣлый Эней покусился на невинность прекрасной Дидоны. Но дайте мнѣ вашу руку, и я буду считать себя вполнѣ безопаснымъ, надѣюсь на свою сдержанность, поддержанную вашими почтенными сѣдинами. Съ послѣднимъ словомъ рыцарь поцаловалъ правую руку дуэньи и подалъ ей свою, которую дана его взяла съ такой же точно церемон³ей.

   На этомъ мѣстѣ, Сидъ Гамедъ, прерывая разсказъ свой, восклицаетъ: "клянусь Магометомъ! я отдалъ бы лучшую изъ двухъ моихъ шубъ, чтобы увидѣть, какъ шла эта пара подъ руку отъ дверей до постели".

   Донна Родригезъ сѣла на стулѣ немного поодаль отъ кровати, не снимая очковъ и не выпуская изъ рукъ свѣчки. Донъ-Кихотъ же, весь спрятанный въ одѣяло, высунувши только лицо, усѣлся на своей постели, и когда рыцарь и его дама устроились на своихъ мѣстахъ, Донъ-Кихотъ сказалъ доннѣ Родригезъ:

   - Теперь, донна Родригезъ, вы можете развязать ваши губы и излить передо мною всѣ скорби вашего больнаго сердца и вашей прискорбной души; я васъ выслушаю непорочнымъ ухомъ и помогу милосердымъ дѣломъ.

   - Надѣюсь, отвѣтила донна Родригезъ: отъ такого милаго и любезнаго господина нельзя было и ожидать другаго отвѣта. Господинъ Донъ-Кихотъ, продолжала она, хоти вы меня видите теперь передъ вами въ самой срединѣ королевства Арагонскаго, сидящую на этомъ стулѣ, въ поношенномъ платьѣ дуэньи, всю въ морщинахъ и ни на что негодвую, я тѣмъ не менѣе родомъ изъ Ов³едо и Астур³и и происхожу отъ одной изъ самыхъ благородныхъ тамошнихъ фамил³й. Но злая звѣзда моя и небрежность моихъ, прежде времени обѣднѣвшихъ родителей, сдѣлали то, что они привезли меня въ Мадритъ и, чтобы пристроить меня такъ какъ-нибудь и не довести до большаго несчаст³я, помѣстили швеей въ донѣ одной знатной даны; я должна сказать вамъ, господинъ Донъ-Кихотъ, что въ вышивкѣ и разныхъ рукодѣл³яхъ противъ меня не найдется ни одной женщины. Помѣстивши меня у этой даны, родные мои возвратились домой, и оттуда, какъ хорош³е христ³ане католики, отправились черезъ нѣсколько лѣтъ за небо. Послѣ нихъ я осталась сиротой, вынужденная питаться скуднымъ подаян³емъ и бѣдными милостями, которыми награждаютъ во дворцахъ знатныхъ особъ нашу сестру. Въ это время, безъ всякаго съ моей стороны повода, въ меня влюбился въ замкѣ одинъ оруженосецъ, очень почтенный за видъ, но уже очень немолодой, бородатый и такой же благородной крови, какъ самъ король, потому что онъ былъ горецъ {Астур³йск³е горцы считаютъ себя потомками Пеласговъ.}. Про нашу любовь, не бывшую особенной тайной, узнала госпожа моя, и, чтобы охранить насъ отъ разныхъ сплетенъ и пересудъ, обвѣнчала насъ передъ лицомъ святой римско-католической церкви. Отъ этого единственнаго брака у меня, къ довершен³ю бѣды моей, родилась дочь; не то, чтобы я умерла во время родовъ, родила я, слава Богу, счастливо и во время, но скоро послѣ рожден³я малютки умеръ мой мужъ, и умеръ онъ отъ такого испуга, что еслибъ у меня было время разсказать вамъ все это дѣло, такъ Боже мой, какъ бы вы удивились. - Съ послѣднимъ словомъ дуэнья принялась тихо всхлипывать, говоря Донъ-Кихоту: "простите мнѣ, ваша милость, господинъ Донъ-Кихотъ, что дѣлать, чуть только я вспомню про моего бѣднаго покойника, на глазахъ у меня выступаютъ слезы. Пресвятая Дѣва! какъ важно возилъ онъ, бывало, госпожу мою позади себя на хребтѣ могучаго мула, чернаго, какъ гагатъ; въ то время не знали еще ни каретъ, ни носилокъ, и даны ѣздили, сидя на мулахъ, позади своихъ оруженосцевъ. И я не могу не разсказать вамъ одной истор³и, изъ которой вы увидите, какой вѣжливый былъ мой мужъ Разъ въ Мадритѣ, выѣзжали на улицу Сантъ Яго, которая немного узка, онъ увидѣлъ, что изъ одного дома выходитъ алькадъ съ двумя алгазилани. Замѣтивъ его, мой добрый оруженосецъ притворился, будто хочетъ повернуть мула и ѣхать вслѣдъ за алькадомъ. "Что ты дѣлаешь, несчастный, развѣ ты не видишь, что я здѣсь?" сказала ему госпожа моя, сидѣвшая позади его на мулѣ. Какъ человѣкъ тоже вѣжливый, алькадъ придержалъ мула за узду и сказалъ моему нужу: "поѣзжайте вашей дорогой, потому что это мнѣ, по настоящему, слѣдовало бы сопутствовать госпожѣ донѣ Кассильдѣ" (такъ звалась моя госпожа). Мужъ мой, между тѣмъ, съ шляпой въ рукахъ, все настаивалъ на томъ, чтобы сопровождать алькада; и госпожа моя съ досады и злости взяла толстую булавку, или лучше сказать вытащила изъ своего футляра толстую шпильку и всунула ее въ животъ моему мужу, такъ что его всего покоробило, и онъ съ страшнымъ крикомъ повалился на землю вмѣстѣ съ моей госпожей. Къ госпожѣ въ туже минуту подбѣжали алькадъ и слуги, и подняли ее съ земли, а мужъ мой остался въ какой-то цирюльнѣ, жалуясь, что у него исколоты всѣ внутренности. Происшеств³е это стало извѣстно всѣмъ Гвадалквивирскимъ шалаганамъ, и мужъ мой своею вѣжливост³ю пр³обрѣлъ такую славу, что малые ребята бѣгали за нимъ по улицамъ. Вслѣдств³е этой истор³и, да еще потому, что онъ былъ близорукъ, госпожа моя отослала его отъ себя, и тогда онъ умеръ, какъ мнѣ кажется, съ горя, оставивши меня безпомощной вдовой съ маленькой дочерью, красота которой съ каждымъ днемъ увеличивалась на моихъ глазахъ, какъ пѣна морская. Такъ какъ я была извѣстная во всемъ городѣ швейка, поэтому госпожа герцогиня, вышедшая тогда за мужъ за герцога моего господина, увезла меня съ моей дочерью въ королевство Аррагонское. Здѣсь дочь моя мало-по-малу росла, и наконецъ выросла и разцвѣла во всей прелести, поетъ она, какъ жаворонокъ, пляшетъ, какъ мышь, читаетъ и пишетъ, какъ школьный учитель и считаетъ, какъ ростовщикъ. Чистоплотна она до того, что текучая вода, кажется, не чище моей дочери, и теперь, если память не измѣняетъ мнѣ, ей должно быть шестьнадцать лѣтъ, пять мѣсяцевъ и три дня, немного больше или меньше. Вотъ эта то дочь моя влюбилась здѣсь въ одного богатаго крестьянина, живущаго недалеко, въ имѣн³и герцога, моего господина; не съумѣю сказать вамъ, какъ они тамъ связались, но только молодецъ этотъ, пообѣщавши жениться на моей дочери, соблазнилъ ее и теперь отказывается отъ своего слова. Хотя герцогъ, господинъ мой, знаетъ это дѣло, потому что я много разъ жаловалась ему на негодяя и просила велѣть этому обманщику жениться на моей дочери, но онъ не слушаетъ и не слышитъ моихъ просьбъ. Отецъ соблазнителя очень богатъ, даетъ герцогу деньги въ займы и готовъ исполнить всякую его причуду, поэтому герцогъ и не хочетъ дѣлать ему никакой непр³ятности. Одна надежда на васъ, добрый господинъ мой; устройте вы какъ-нибудь это дѣло или словами или оруж³емъ. Вы, говорятъ, пр³ѣхали сюда возстановлять правду, исправлять всяк³я бѣды и помогать несчастнымъ. Взгляните, ваша милость, съ сострадан³емъ на мою обманутую дочь, взгляните на ея сиротство, молодость, ея прелесть и друг³я качества, о которыхъ я вамъ говорила. По чистой совѣсти скажу вамъ, что изъ всѣхъ женщинъ въ этомъ замкѣ нѣтъ ни одной, которая бы стоила подошвы башмака ея; одна дѣвушка здѣсь Альтизидора, которую считаютъ самой прекрасной и развязной, не подойдетъ къ моей дочери и на милю. Вѣрьте мнѣ, ваша милость, не все то золото, что блеститъ. У этой Альтизидоры больше чванства, чѣмъ красоты и больше наглости, чѣмъ стыда; кромѣ того у нее пахнетъ изо рта такъ сильно, что возлѣ нее нельзя пробыть одной минуты, и даже госпожа герцогиня... Но я промолчу объ этомъ, потому что и у стѣнъ, говорятъ, есть уши.

   - Что такое герцогиня? спросилъ Донъ-Кихотъ; ради Бога, объясните.

   - Нечего дѣлать, я должна сказать вамъ теперь всю правду. Господинъ Донъ-Кихотъ; вы изволили видѣть красоту герцогини, вы видѣли цвѣтъ ея лица, с³яющаго, какъ вычищенное оруж³е, вы видѣли эти щеки изъ лил³й и розъ, отражающ³я солнце и луну. Вы видѣли, какъ гордо выступаетъ она, словно не чувствуетъ подъ ногами почвы, можно подумать, что она распространяетъ здоровье вокругъ того мѣста, на которое ступитъ. И что-же? За все это герцогиня, скажу я вамъ, должна быть благодарна во первыхъ Богу, а во вторыхъ фонтанелямъ на своихъ ногахъ, которыми вытекаютъ изъ ея тѣла, какъ говорятъ доктора, всѣ нечистые соки.

   - Пресвятая Дѣва! воскликнулъ Донъ-Кихотъ; возможное ли дѣло, чтобы у герцогини были так³я истечен³я; я бы не повѣрилъ этому даже тогда, если бы увидѣлъ собственными глазами, но мнѣ это говоритъ госпожа донна Родригезъ, и я долженъ вѣрить. Тѣмъ не менѣе я все-таки думаю, что изъ этихъ фонтанелей вытекаютъ не нечистые соки, а чистая амбра. И я перестану теперь вѣрить, что обычай открывать фонтанели сдѣланъ въ видахъ пользы для здоровья.

   При послѣднихъ словахъ Донъ-Кихота дверь его спальни отворилась съ страшнымъ шумомнъ, до того испугавшимъ донну Родригезъ, что она выпустила свѣчу изъ рукъ, и въ комнатѣ стало совершенно темно. Въ туже минуту бѣдная дуэнья почувствовала, что двѣ руки схватили ее за горло такъ сильно, что ей не было никакой возможности крикнуть, послѣ чего кто-то поднялъ ей, не говоря ни слова, юбки и принялся немилосердо хлестать ее чѣмъ то похожимъ на туфли. Донъ-Кихотъ, хотя и почувствовалъ сострадан³е въ несчастной дуэньѣ, однако и не пошевельнулся на своей постели, теряясь въ догадкахъ за счетъ этого приключен³я; и онъ оставался все время нѣмымъ и спокойнымъ, боясь, чтобы привидѣн³я не вздумали чего добраго высѣчь и его самого; и боялся онъ не напрасно: хорошенько отстегавши не смѣвшую пикнуть дуэнью, незримые палачи подошли въ Донъ-Кихоту и сбросивъ съ него простыни и одѣяла, принялись щипать его такъ немилосердно, что онъ рѣшился обороняться кулаками. Въ чудесной тишинѣ продолжалась эта битва почти полъ-часа; послѣ чего привидѣн³я исчезли, донна Родригезъ опустила юбки и оплакивая постигшее ее несчаст³е вышла изъ комнаты Донъ-Кихота, не сказавъ ни слова. Задумчивый, взволнованный, исщипанный Донъ-Кихотъ остался одинъ на своей постели, гдѣ пока мы и разстанемся съ нимъ. Какв³е волшебники такъ зло подшутили надъ рыцаремъ, это объяснится въ свое время, теперь же насъ зоветъ къ себѣ Санчо-Пансо, и порядокъ истор³и требуетъ, чтобы мы возвратились въ нему.

  

  

   Мы оставили великаго губернатора страшно разгнѣваннаго крестьяниномъ, прикинувшимся дуракомъ. Наученный мажордомомъ, получившимъ отъ герцога самыя точныя инструкц³и касательно того, какъ поступать съ губернаторомъ на его мнимомъ островѣ, крестьянинъ этотъ превосходно подшутилъ надъ Санчо Пансо. Какъ ни простъ былъ однако послѣдн³й, онъ, тѣмъ не менѣе, нигдѣ не спотыкаясь, ловко справлялся съ насмѣшниками.

   "Господа", сказалъ онъ окружавшимъ его лицамъ, къ которымъ присоединился вошедш³й въ ту минуту въ залу докторъ Педро: "теперь, получивъ тайную депешу герцога, я вижу, что суд³и и правители должны быть желѣзными людьми; кого не утомитъ назойливость всѣхъ этихъ господъ, приходящихъ къ намъ по разнымъ дѣламъ и требующихъ, чтобы ихъ выслушивали во всякое время и занимались бы только ими одними. И если бѣдный суд³я не выслушаетъ и не удовлетворитъ ихъ въ туже минуту, по невозможности, или потому, что они не во время пришли, такъ господа эти проклинаютъ, кусаютъ, раздираютъ его, грызутъ его кости и даже оспариваютъ у насъ нашу долю дворянства. Дуракъ! не лѣзь съ твоими дѣлами, выжди удобную минуту, не приходи въ то время, когда губернаторъ ѣстъ или спитъ. Вѣдь судьи тоже люди изъ костей и тѣла; они тоже должны отдавать природѣ то, что она требуетъ отъ нихъ, кромѣ меня, не дающаго своей природѣ кушать, благодаря стоящему здѣсь доктору Педро Черствому Тартафуера, который положилъ себѣ уморить меня, во что бы то ни стало, голодомъ, утверждая, что эта смерть есть именно жизнь. Чтобы послалъ Господь такую жизнь ему и всему его роду, то есть всѣмъ злымъ докторамъ, потому что хорош³е доктора достойны лавровыхъ вѣнковъ".

   Всѣ знавш³е Санчо Пансо удивлялись его умнымъ рѣчамъ, и не знали, чему приписать эту перемѣну, если не тому, что высок³я должности иногда просвѣтляютъ, иногда омрачаютъ умы занимающихъ ихъ лицъ. На этотъ разъ дѣло кончилось тѣмъ, что докторъ Педро Черствый Тертафуера обѣщалъ Санчо позволить ему вечеромъ поужинать, хотя бы для этого пришлось пожертвовать всѣми афоризмами Гиппократа. Обѣщан³е это преисполнило радостью губернатора, нетерпѣливо ожидавшаго наступлен³я вечера и вмѣстѣ съ нимъ ужина. И хотя ему казалось, что время остановилось на мѣстѣ неподвижно, тѣмъ не менѣе наступила наконецъ такъ страстно ожидаемая имъ минута ужина, и ему подали кусокъ холодной баранины съ лукомъ и телячьи ножки, не первой впрочемъ молодости. Ужинъ этотъ показался Санчо вкуснѣе миланскихъ рябчиковъ, римскихъ фазановъ, соррент³йской телятины, марокскихъ куропатокъ и лав³осскихъ гусей.

   - Господинъ докторъ, сказалъ онъ за ужиномъ Педро Реч³е, не трудитесь, пожалуйста, угощать меня изысканными блюдами; это значило бы снять желудокъ мой, пр³ученный къ козлятинѣ, баранинѣ, солонинѣ, салу, рѣпѣ и луку, съ тѣхъ петлей, на которыхъ онъ держится. Всѣ эти дорог³я кушанья перевариваетъ онъ морщась, и иногда съ отвращен³емъ. самое лучшее, что можетъ сдѣлать метръ-д'отель, это принести мнѣ винигрету; если въ немъ попадется и гнилая дичь, ничего, - онъ будетъ лучше пахнуть отъ этого. Набросайте туда всего, чего хотите; вы мнѣ сдѣлаете этимъ несравненное одолжен³е, и я постараюсь когда-нибудь отблагодарить васъ за него. Но только, пожалуйста, обходитесь безъ шутокъ; угодно вамъ оставаться здѣсь - оставайтесь; не угодно, какъ угодно: будемъ жить и ѣсть въ мирѣ и дружбѣ, помня, что Богъ озаряетъ солнцемъ своимъ всѣхъ безъ исключен³я. Управляя этимъ островомъ, я самъ ничего не возьму, и другому ничего не позволю взять. Вы знаете эту пословицу: станьте медомъ и мухи съѣдятъ васъ, поэтому пусть каждый держитъ ухо востро, или я ему покажу, что чортъ вмѣшался въ пляску и что если только представится случай, такъ я чудесъ надѣлаю.

   - Ваша милость изволили сказать глубокую правду, отвѣтилъ метръ-д'отель, и я за всѣхъ островитянъ этого острова ручаюсь, что они станутъ съ вѣрой и любов³ю служить вамъ; при такомъ управлен³и, какъ ваше, сколько можно судить о немъ по началу, намъ грѣшно было бы подумать или дѣлать что-нибудь противное нашимъ обязанностямъ къ вашей милости.

   - Вѣрю, отвѣтилъ Санчо, и думаю, что только глупцы могли бы дѣйствовать или думать иначе. только повторяю еще разъ, пусть позаботятся здѣсь о томъ, чтобы кормить меня и моего осла. Это самое главное, и теперь какъ нельзя больше кстати пришлось упомянуть объ этомъ. Въ свое время мы обойдемъ кругомъ этотъ островъ, который я намѣренъ очистить отъ плутовъ, лѣнтяевъ, бродягъ и вообще всякой сволочи. Мнѣ бы хотѣлось убѣдить васъ, друзья мои, что бездѣльникъ въ обществѣ - это сверлило въ ульѣ, съѣдающее медъ, приготовленный трудолюбивыми пчелами. Я намѣренъ покровительствовать земледѣльцамъ. сохранить гидальго ихъ права, награждать людей чѣмъ-нибудь отличившихся и въ особенности уважать религ³ю и людей религ³озныхъ. Какъ вамъ это кажется, друзья мои? если это дурно, такъ я готовъ башку себѣ размозжить.

   - Ваша милость, отвѣтилъ мажордомъ, я только удивляюсь, какъ можетъ человѣкъ неграмотный - вы, ваша милость, кажется совсѣмъ неграмотны, - высказывать так³я истины и вообще говорить такъ умно, какъ вы. Клянусь вамъ, ни мы, ни тѣ, это послалъ насъ съ вами сюда, никогда не ожидали отъ васъ ничего подобнаго. На свѣтѣ, какъ видно, каждый день приходится видѣть что-нибудь новое, добавилъ метръ-д'отель, шутки превращаются въ серьезныя рѣчи и насмѣшники сами остаются осмѣянными.

   Послѣ ужина губернаторъ со всею свитой вознамѣрился обойти свой островъ. Его сопровождали мажордомъ, секретарь, метръ-д'отель, - на котораго возложена была обязанность записывать всѣ дѣйств³я и движен³я губернатора - и цѣлый полкъ алгазиловъ и разныхъ должностныхъ лицъ. Съ жезломъ въ рукахъ важно шелъ посреди этой толпы Санчо и обшедши нѣсколько улицъ услышалъ невдалекѣ стукъ оруж³я. Отправившись въ ту сторону, гдѣ слышенъ былъ шумъ, они увидѣли двухъ бойцевъ, остановившихся при видѣ губернатора.

   - Именемъ Бога и короля, воскликнулъ одинъ изъ нихъ, можно ли, спрашиваю, терпѣть, чтобы здѣсь грабили чуть не среди бѣлаго дня и нападали на улицахъ, какъ на большихъ дорогахъ.

   - Успокойтесь, сказалъ Санчо, и разскажите въ чемъ дѣло, я здѣшн³й губернаторъ.

   - Господинъ губернаторъ, отвѣчали ему, я вамъ разскажу, какъ можно короче, все дѣло. Господинъ этотъ только что выигралъ вотъ въ этомъ игорномъ домѣ напротивъ больше тысячи реаловъ, одинъ Богъ знаетъ, какъ? Находясь при игрѣ, я противъ совѣсти позволилъ ему взять нѣсколько кушей, и когда я ожидалъ, что въ благодарность за это, онъ дастъ мнѣ хоть одинъ золотой, онъ отправился себѣ, по окончан³и игры, какъ ни въ чемъ не бывало, съ своимъ выигрышемъ, домой. Господинъ губернаторъ, у насъ принято давать что-нибудь такимъ людямъ. какъ я, составляющимъ разнаго рода общества, гдѣ можно пр³ятно провести время; мы помогаемъ играющимъ и предупреждаемъ могущ³я произойти при этомъ столкновен³я. Увидѣвши, что господинъ этотъ, положивши деньги въ карманъ, преспокойно отправился къ себѣ, я въ досадѣ побѣжалъ за нимъ и вѣжливо просилъ его дать мнѣ хоть восемь реаловъ; ему очень хорошо извѣстно, что я человѣкъ порядочный и что у меня нѣтъ ни имѣн³я и никакого занят³я, по волѣ моихъ родителей, не оставившихъ мнѣ одного и не научившихъ другому. Но господинъ этотъ, больш³й воръ чѣмъ Кавусъ, больш³й плутъ чѣмъ Андродилла, сказалъ, что онъ дастъ мнѣ только четыре реала. Вы видите сами теперь, ваша милость, что у человѣка этого нѣтъ ни совѣсти, ни стыда. Но ему бы не поздоровилось отъ его выигрыша, еслибъ вы, господинъ губернаторъ, не подоспѣли на помощь; я бы показалъ ему себя.

   - Что скажете на это? спросилъ Санчо обвиненнаго.

   - Тоже, что и мой противникъ, отвѣтилъ обвиненный; я не хочу давать ему больше четырехъ. реаловъ, потому что я и безъ того передавалъ ему довольно денегъ, и только добавлю, что люди, ожидающ³е благодарности отъ игроковъ, должны быть вѣжливы и брать то, что имъ даютъ, не входя съ ними ни въ как³е счеты, если только имъ неизвѣстно навѣрное, что игрокъ плутъ и выигрываетъ нечисто, а что я не плутъ, это лучше всего доказываетъ то, что я ничего не хотѣлъ дать этому нахалу; воры же всегда дѣлятся поживой съ своими компан³онами.

   - Это правда, подтвердилъ мажордомъ и обратясь къ Санчо, сказалъ ему: господинъ губернаторъ, что прикажете сдѣлать съ этими господами?

   - А вотъ что, отвѣтилъ Санчо; вы, выигравш³й чисто, или нечисто, или ни такъ, ни этакъ, дайте вашему противнику сто реаловъ и тридцать въ пользу заключенныхъ въ тюрьмѣ. А вы, не имѣющ³й ни занят³я, ни имѣн³я, и слѣдственно проживающ³й здѣсь безъ всякаго дѣла, возьмите поскорѣе эти сто реаловъ и завтра же убирайтесь отсюда; вы будете считаться изгнаннымъ изъ этого острова на десять лѣтъ: если же вы вернетесь раньше срока, тогда эти десять лѣтъ вамъ придется доживать ужъ на томъ свѣтѣ, потому что если вы ослушаетесь моего приказан³я, такъ я, или палачъ, по моему приказан³ю, вздернетъ васъ на висѣлицу, и не возражать мнѣ, или бѣда тому, это скажетъ хоть одно слово.

   Услышавъ это, игрокъ вынулъ деньги и отправился домой, а противникъ его положилъ деньги въ карманъ и покинулъ островъ. По уходѣ ихъ Санчо сказалъ: "или я ничего не буду значить здѣсь, или и уничтожу эти зловредные, по моему мнѣн³ю, игорные дома."

   - Вотъ этого, что возлѣ насъ, отозвался изъ толпы одинъ актуар³усъ, вашей милости нельзя будетъ уничтожить; его содержитъ знатный господинъ, который теряетъ гораздо больше денегъ, чѣмъ сколько выбираетъ ихъ съ картъ. Другое дѣло: игорные дома, содержимые разной сволочью; надъ тѣми, ваша милость, вы можете показать вашу власть. Къ тому же въ нихъ гнѣздится наибольше плутовства, потому что въ порядочныхъ домахъ шулера не смѣютъ выказывать своего искуства. И такъ какъ теперь всѣ играютъ, поэтому пусть лучше играютъ у хорошихъ людей, чѣмъ у какого-нибудь шулера, гдѣ несчастнаго простяка давять съ вечера до утра и наконецъ совсѣмъ задавливаютъ.

   Въ эту минуту стрѣлокъ земской стражи подвелъ къ губернатору какого-то молодаго человѣка.

   - Господинъ губернаторъ, сказалъ стрѣлокъ, человѣкъ этотъ шелъ возлѣ насъ, и увидѣвши вашу милость бросился бѣжать со всѣхъ ногъ назадъ: явный знакъ, что это плутъ. Я побѣжалъ за нимъ, и если бы онъ не посколбзнулся и не упалъ, такъ я бы никогда не догналъ его.

   - Молодой человѣкъ, почему ты пустился бѣжать? спросилъ Санчо.

   - Потому, господинъ губернаторъ, отвѣчалъ юноша, чтобы не отвѣчать на безчисленные вопросы, предлагаемые обыкновенно полицейскими.

   - Чѣмъ ты занимаешься?

   - Ткачествомъ.

   - Что ты ткешь?

   - Желѣзо для коп³й, съ вашего позволен³я.

   - А, такъ ты шута вздумалъ корчить, вздумалъ смѣяться мнѣ въ глаза, ладно? Куда и зачѣмъ ты отправляешься?

   - Освѣжиться воздухомъ, ваша милость.

   - А гдѣ освѣжаются здѣсь воздухомъ?

   - Тамъ, гдѣ онъ освѣжаетъ.

   - Прекрасно. Ты, какъ я вижу, не глупъ, за словомъ въ карманъ не лѣзешь. Представь же себѣ, мой милый, что я воздухъ, который освѣжаетъ и отправляетъ тебя въ тюрьму. Взять его и запереть, воскликнулъ губернаторъ; онъ у меня и безъ воздуху проспитъ эту ночь.

   - Ваша милость, сказалъ юноша, вы посадите меня въ тюрьму точно также, какъ сдѣлаете королемъ.

   - А почему я не посажу тебя въ тюрьму? спросилъ Санчо. Развѣ не могу я велѣть сейчасъ-же связать тебя.

   - Какая бы ни была ваша мочь, отвѣчалъ юноша, но только ее не хватитъ на то, чтобы заставить меня проспать въ тюрьмѣ.

   - Какъ не хватитъ? перебилъ Санчо; взять его с³ю же минуту; пусть онъ разувѣрится собственными глазами въ томъ, отпустить ли его тюремщикъ, при всемъ желан³и повеликодушничать изъ интереса. Я заставлю его заплатить двѣ тысячи червонцевъ штрафу, если онъ позволитъ тебѣ сдѣлать хоть шагъ изъ тюрьмы.

   - Шуточки, сказалъ юноша, весь свѣтъ не заставитъ меня проспать въ тюрьмѣ.

   - Чортъ! воскликнулъ Санчо; ангелъ хранитель, что ли выпуститъ тебя оттуда; онъ - сниметъ съ тебя цѣли, въ которыя я велю заковать тебя?

   - Господинъ губернаторъ, сказалъ развязно юноша; взглянемъ на это дѣло, какъ люди умные. Положимъ, что вы пошлете меня въ тюрьму, что меня закуютъ въ кандалы, бросятъ въ подземелье, и вы пообѣщаете строго наказать тюремщика, если онъ отпуститъ меня; положимъ, что онъ послушаетъ васъ, и все-таки, если я незахочу спать и всю ночь не сомкну глазъ, такъ въ вашей ли власти заставить меня спать противъ моей воли.

   - Нѣтъ, клянусь Богомъ, нѣтъ, воскликнулъ кто-то изъ толпы: молодецъ съ честью выпутался изъ дѣла.

   - Такъ что если ты не будешь спать, сказалъ Санчо, то сдѣлаешь это въ угоду себѣ, а не на перекоръ мнѣ.

   - Нѣтъ, нѣтъ, у меня и въ мысляхъ этого не было, отвѣтилъ юноша.

   - Въ такомъ случаѣ отправляйся себѣ съ Богомъ домой, продолжалъ губернаторъ, и пошли тебѣ Господь сладк³й сонъ; я не хочу тебя лишать его. Но только совѣтую тебѣ никогда впередъ не шутить съ властями, неровенъ часъ,- наткнешься пожалуй на такую, передъ которой прикусишь языкъ.

   Юноша ушелъ, и губернаторъ отправился дальше. Черезъ нѣсколько минутъ стрѣлки привели къ нему какого-то новаго господина, держа его за руки!

   - Господинъ губернаторъ, сказали они; мужчина этотъ оказывается вовсе не мужчиной, а женщиной, и даже очень хорошенькой, но только одѣтой по мужски.

   Переряженной женщинѣ въ ту же минуту поднесли подъ глаза два или три фонаря, освѣтивш³е прелестное личико шестнадцати или семнадцатилѣтней дѣвушки. Испанская сѣточка изъ золотыхъ и зеленыхъ шелковыхъ нитей поддерживала ея волосы, и вся она была прелестна, какъ тысячи жемчужинъ востока. Ее осмотрѣли съ верху до низу, и увидѣли, что на ней были надѣты зеленые панталоны изъ золотой парчи и верхнее платье изъ бѣлой золотой ткани подъ разстегнутымъ жилетомъ изъ такой же зеленой парчи, какъ и панталоны. Красные шелковые чулки ея завязаны были бѣлыми тафтяными подвязками съ золотыми застежками, засыпанными мелкимъ жемчугомъ; бѣлые башмаки въ родѣ мужскихъ, богатый кинжалъ за поясомъ, вмѣсто шпаги, и блестящ³е перстни довершали ея костюмъ. Дѣвушка эта понравилась всѣмъ, но кто она? этого никто не зналъ. Появлен³е ея удивило въ особенности тѣхъ, которымъ извѣстны были всѣ приключен³я, которыя намѣревались устроить губернатору на его островѣ. Но неожиданная встрѣча съ незнакомой красавицей произошла безъ ихъ вѣдома и участ³я, и они въ недоумѣн³и ожидали, чѣмъ кончится это дѣло? Пораженный красотой молодой дѣвушки, губернаторъ спросилъ ее: "кто она, куда идетъ и съ какой стати она такъ одѣлась?"

   Опустивъ глаза въ землю, краснѣя отъ стыда и волнен³я, молодая дѣвушка отвѣчала: "я не могу сказать передъ всѣми того, что мнѣ слѣдовало сохранить въ большой тайнѣ. Увѣряю васъ только, что я не воровка, не злодѣйка, не плутовка, а несчастная молодая дѣвушка, доведенная ревностью до того, что забыла уважен³е къ самой себѣ".

   - Господинъ губернаторъ, вмѣшался мажордомъ, велите толпѣ отойти; пусть эта дѣвушка откроетъ вамъ наединѣ свою тайну.

   Губернаторъ приказалъ толпѣ отойти и при немъ остались только мажордомъ, метръ-д'отель и секретарь. Видя возлѣ себя такъ мало лицъ, молодая дѣвушка сказала: "Я дочь Педро Перезъ Мазорка; отецъ мой занимается здѣсь обработкой шерсти и часто приходитъ обѣдать къ моему отцу".

   - Что за безсмыслица, перебилъ мажордомъ; я очень хорошо знаю Педро Переза, и знаю, что у него нѣтъ ни сыновей, ни дочерей; кромѣ того, вашъ отецъ, вы говорите, ходитъ обѣдать къ вашему отцу.

   - Я тоже замѣтилъ, что тутъ что-то не ладно, сказалъ Санчо.