Главная » Книги

Глинка Федор Николаевич - Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции..., Страница 9

Глинка Федор Николаевич - Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

выбиты молотком из
  мягкого тамошнего дерева. Нужда творит чудеса!
  
  8) Парадная лошадь Августа II, имеющая хвост длиною в 12 аршин, а
  гриву в 9.
  
  9) Боа, или исполинский змей, - длиной в 19 локтей.
  
  10) Большие коралловые деревья.
  
  Здесь же в особой комнате с особенным любопытством рассматривали
  мы чудесный образец храма Соломонова, сделанный некогда в
  Гамбурге сенатором Шодом. Петр I измерял его своими руками и
  предлагал за него 60 000 рублей. Наследники Шода продали редкость
  сию Августу Саксонскому за 18000 талеров. Сторона квадрата в
  подлинном храме имеет 800 локтей; по уменьшенному размеру образца
  локоть принят за вершок - и сторона его имеет 800 вершков. И это
  немало для образца! Все части, даже самые мелочи, отделаны с
  наибольшим тщанием. Здесь же можно видеть все обряды иудейские и
  богослужение их в пустыне, представленное в лицах. Любопытнее
  всего собрание всех и даже самых мелких принадлежностей
  иудейского Синагога. Если б когда-нибудь буря превратных случаев
  истребила весь сей народ, то здесь можно найти все его обряды и
  установления. Это стоит, однако ж, недешево, ибо за написание
  пяти только Моисеевых книг на пергаменте заплачено 2000 талеров.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Дрезден. 9 апреля
  
  Все лучшие картины и драгоценнейшие редкости увезены из Дрездена
  в известный по неприступности своей замок Кенигштейн. Я спешу, в
  свободные от должности минуты, заглянуть в лучшие здешние сады.
  Сегодня были мы в саду и доме кабинет-министра графа Марколини.
  Сад этот очень приятен, потому что очень прост. В нем отличается
  огромный водомет[4], украшенный колоссальною группою баснословных
  статуй: морские кони, дельфины и проч. льют и брызжут воду
  реками. Такая же группа, в малом размере, сделана из фарфора в
  стеклянной галерее дома. Дом министра украшен также
  преимущественно одним вкусом и простотою; роскошь изгнана из
  него. Под окнами огромные клетки с серебряными и золотыми
  фазанами; последние, с пламенно-розовыми перьями на груди, с
  лазоревыми крыльями и золотыми гребнями, прелестны. В одной зале
  нарисованы на стенах все важнейшие случаи в жизни самого
  Марколини. В одном месте видишь, как он застрелил дикого кабана,
  уже бежавшего растерзать его. В другом представлено опасное
  падение его с лошади, испугавшейся дикого зверя на охоте. Далее,
  в горах Италии, Марколини, застигнутый разлитием вод, оставляя
  свои экипажи, с женою и прекрасною дочерью переправляется чрез
  горные потоки на мулах. Вот способ напоминать себе достопамятные
  случаи своей жизни.
  
  Народ саксонский принимает русских с почтением и сердечною
  радостию. Многие отцы приглашают русских офицеров крестить
  новорожденных детей своих. Словом сказать, тут не знают как
  принять, почтить нас. О, добрый народ саксонский, как не
  сражаться за свободу твою!.. Все русское входит здесь в
  употребление. На многих домах надписи немецкие написаны русскими
  словами, а на иных и совсем по-русски, например: "Потешные палаты
  его королевского высочества герцога Максимилиана". Это
  королевский брат. Неоспоримо, что слава народа придает цену и
  блеск языку его. Слава сия утверждается победоносным оружием.
  Теперь уже всякий саксонец имеет ручной российский словарь - и
  скоро, скоро, может быть, - как сладко мечтать о сем! - богатый
  язык великого отечества нашего загремит на берегах Эльбы - и там,
  где победа украшает лаврами знамена народа русского, станут
  читать русских писателей; станут дивиться Ломоносову, восхищаться
  Державиным, учиться у Шишкова, пленяться Дмитриевым, любоваться
  Карамзиным!..
  
  Генерал Милорадович устроил так, что авангард наш в течение трех
  дней разными отрядами проходил через Дрезден, дабы тем увеличить
  число войск в глазах жителей. Отряд графа Сент-Приеста, кавалерия
  и пехота, в три разные дня имели три торжественных входа в город.
  Сам генерал Милорадович каждый раз выезжал навстречу войскам,
  сопровождаемый блестящим и многочисленным конвоем. Жители бегали
  толпами и кричали: "Ура!" Сие троекратное прохождение войск
  показало авангард наш весьма многочисленным. Но в самом деле,
  дух, бодрость я свежесть войск не заменяют ли многочисленность?
  
  Известный прусский генерал Блюхер, генерал Витгенштейн и все
  партизаны наши сосредоточиваются за Эльбою. Наш авангард займет
  Фрейберг и Хемниц. Наполеон уже опять при своих войсках - скоро
  может дойти до дела. Но покуда услышим вблизи рев смерти и свист
  пуль, сходим в великолепную католическую церковь послушать
  превосходной музыки - сегодня их страстная суббота.
  
  
  
  
  
  Оратория[5]
  
  Оратория была торжественна. Превосходный певец и более ста
  музыкантов составляли величественный оркестр. Пение удивительно,
  музыка прекрасна. Много было звуков знакомых, но некоторые совсем
  новые. Они уносили с собою дух мой к небесам, погружали ум в
  какую-то уныло-сладостную мечтательность и заставляли забывать
  все земное. Есть нечто очаровательное, нечто неизъяснимо
  утешительное для человека в поэзии, живописи и музыке. Поражаясь
  великолепным и разнообразным слиянием звуков, то треск громов, то
  воздыхание зефиров выражающих, я очень ясно понимаю, как Тимотей
  двигал чувствами завоевателя, которого не смягчали смертные стоны
  целых народов. Начинаю даже верить, что американский змей и
  африканская гиена могут умягчаться музыкою.
  
  
  
  
  
  
  
  
  10 апреля. Дрезден
  
  Все войска авангарда уже пошли к Хемницу. Генерал Милорадович и
  мы все спешим вслед за ними. Завтра, или через два дня, прибудет
  сюда сам государь с главною армиею. И Светлейший Князь, если ему
  сделается легче, не умедлит обрадовать народ и войско прибытием
  своим сюда же.
  
  Я сейчас от генерала. У него завтракал министр Балашов. В
  разговорах о разных заведениях, свойствах и обычаях немцев он
  сделал весьма остроумное замечание о медлительности их в
  умственных соображениях. "Войдите в лавку к немецкому купцу,
  прекрасно одетому и воспитанному в каком-нибудь университете;
  возьмите у него разных товаров на сто талеров; велите сделать
  счет, и ему нужно четверть, а иногда и полчаса для вычисления: он
  считает и пересчитывает, тогда как русский бородач поводит
  перстами по счетам и в пять минут скажет вам, сколько ему
  следует". Нет ничего справедливее такого замечания.
  
  Невольно отдашь справедливость и тому, кто сделал его. Всякий
  русский душевно порадуется, что министр его отечества с таким
  вниманием всматривается в нравы, обычаи, образ жизни и учреждения
  чуждых народов, замечая все могущее быть полезным для своего. Бог
  одарил русских острым умом, а Россию всеми дарами своими. Она
  должна быть счастлива!
  
  
  
  
  
  
  
  
  14 апреля. Хемниц
  
  Из Дрездена ехали мы чрез Герцогс-Вальд, Фрейберг, Одеран,
  Хемниц. Фрейберг, кроме бывшего при нем сражения в Семилетнюю
  войну, достопамятен еще славными рудокопами. Горное искусство
  доведено там до высшей степени. Профессора преподают науку о
  ископании руд. Из разных частей света приезжают ей учиться. Здесь
  целый горный народ. Шесть тысяч человек беспрестанно роются под
  землею. Дети наследуют отцам в их искусстве и в их болезнях, ибо
  всякий горный работник - бергман - в тридцать лет получает уже
  горную чахотку. Это доказывает, что для блага человека
  несравненно полезнее обрабатывать поверхность земли, нежели
  рыться в глубине ее!
  
  Хемниц, прекрасный городок, славится редкими своими фабриками и
  красотою женщин. Здесь есть также, как в Варшаве, ванны, но с тою
  выгодою, что можно купаться в какой вам угодно воде: в Теплицкой,
  Карлсбадской, Пирмондской и проч. Сегодня сидели мы в морской
  ванне; завтра будем купаться в железной; а пьем всякий день
  Зельцерскую воду. Кто захочет, может купаться в ароматах. Но
  теперь не время нежиться: уже гремит труба, зовущая нас в огонь
  сражений. Правда, роскошные осаждатели Трои, как говорит Гомер,
  из купален ходили в бой, а после боя погружались в аромат ванны.
  Но то было время, если оно когда-нибудь было, - а теперь иное!
  Грязное поле, труды и непогоды: вот наша участь!
  
  
  
  
  
  
  
  
  15 апреля. Хемниц
  
  Я был в механическом мире. Что за чудеса искусства! Какое
  облегчение в ручных работах, какая польза для промышленности та
  прядильная машина, которую я сегодня видел. Огромнейшее здание, в
  несколько этажей, занято этою машиною. Входите и удивляетесь,
  видя такое множество бездушных вещей в движении. Там крутятся
  колеса, там обращаются валы, там стучат берда и гребни; множество
  ремней, как облака, волнуются вверху под потолком и помогают
  движению валов и колес. Сотни веретен в быстром кружении прядут
  очень тонко хлопчатую бумагу. Шум, треск, стук и скрип наполняют
  все здание. Здесь все шевелится, ходит, движется, живет; а
  причиною движения - большое горизонтальное колесо, весьма
  несильною водою, из небольшого озера вытекающею, в действие
  приведенное. Сие-то колесо заставляет крутиться в трех ярусах
  множество валов, шестерней, бесконечных винтов и тысячи веретен.
  Каждое отделение имеет по нескольку станов; каждый стан по
  нескольку десятков веретен и колесо, движущее его. Здесь весят,
  бьют, очищают, прядут и подводят под пробу бумагу. Прекрасное
  заведение, прекрасная работа; но всего прекраснее - работницы!
  Это прелестные молодые девушки из Хемница... Каждая из сих
  трудолюбивых красавиц может получать до двух талеров в неделю: в
  два, три года может составить себе хорошее приданое. Вот редкая
  выгода для нравов! Вот способ для предохранения беззащитной
  невинности от нищеты, влекущей к разврату. Скромная девушка
  работает несколько лет на фабрике, получает через то приданое,
  выбирает молодого человека по сердцу, выходит за него по любви и,
  приученная к трудам, становится попечительною хозяйкою, верною
  женою и доброю, заботливою матерью семейства: праздность, роскошь
  и рассеянность не заражают ее своими отравами. Фабрика, нами
  виденная, принадлежит господину Бекеру. У него же и ситцевые,
  которые не уступают английским, фабрики. Везде торжество
  промышленности, труда, искусств и художеств.
  
  Все движется!.. Главная квартира авангарда переходит в Пенниг,
  три мили вправо от Хемница, конечно, для того, чтоб
  сосредоточиться более с Блюхером, находящимся в Альтенбурге.
  Французские аванпосты между реками Салою и Эльстером. Маршал Ней
  в Веймаре. Наполеон сам при войсках своих.
  
  Посмотри на карту, ты увидишь, что Хемниц, Пенниг и прочие
  саксонские городки означены небольшими, едва приметными
  кружочками. Распространи их воображением своим, наполни
  прекрасными домами, садами, фабриками, обведи картинною цепью
  холмов и насели добрейшими людьми - тогда будешь иметь понятие о
  таких городках, из числа которых и Пенниг, где мы только
  ночевали.
  
  
  
  
  
  
  
   Апреля 18. Альтенбург
  
  Оставя в Пенниге все обозы, все тяжести, мы подвинулись еще
  вправо в Альтенбург с тем, чтобы, заняв близ него позицию,
  нажидать неприятеля. Альтенбург - пространный и великолепный
  город герцога Гот-Сакского. Всего примечательнее в нем огромный
  старинный замок на высочайшейскале, имеющий, в основании целый
  холм дикого гранита. В сем замке показывают, в числе прочих
  редкостей, окно, чрез которое украдены были малолетние Альберт и
  Эрнест, дети герцога. Случай этот достопамятен в саксонской
  истории, ибо от них произошли две наследственные линии -
  альбертинская и эрнестинская.
  
  
  
  
  
  
   19 апреля поутру. Альтенбург
  
  Наконец сбылись мрачные предчувствия, оправдались печальные
  догадки: неумолимой судьбе или непостижимому провидению угодно
  было лишить нас великого человека!..[6] Его уже нет!.. В Бунцлау
  прекратилась жизнь мужа знаменитого. Давно ли, вызванный из
  глубокого уединения общим голосом народа, восстал он от
  бездействия и ополчился великим умом своим на защиту отечества?
  Давно ли грады и области называли его спасителем? Матери несли
  младенцев, и внуки вели дедов своих, чтобы удостоиться его
  лицезрения? Давно ли сам государь назвал его Светлейшим и
  фельдмаршалом? Еще не обсохла кровь врагов, пролитая им на полях
  Бородинских; еще не истлели трупы, которыми устлал он великое
  пространство от Оки до Немана; еще блестят трофеи, им собранные,
  зеленеют лавры, им пожатые; еще не успела обтечь круг земной
  слава, вещая о нем... А его уже нет!
  
  Что ж значит в мире сем слава? Что значит величие людей?..
  Песнопевцы земли русской! Предайте потомству стоны соотчичей
  своих в печальных звуках ваших лир!
  
  
  Взгляд на движение авангарда перед Люценским сражением
  
  Около половины апреля неприятель начал показываться в больших
  силах близ города Наумбурга, известного в 30-летней войне, когда
  оружие гуситов гремело в Германии. Отряды и передовые посты его
  распространялись между реками Салою и Эльстером. Намерение его,
  устремиться на Лейпциг для расхищения славной ярмарки, час от
  часу становилось очевиднее; а посему и все российско-прусские
  войска сосредоточивались в окрестностях сего города. В это время
  авангард главной армии, под начальством генерала от инфантерии
  Милорадовича, из расположения своего при Хемнице, предпринимает
  косвенное движение вправо. В течение нескольких дней, следуя сему
  направлению и движением своим прикрывая все дороги в Дрезден,
  авангард рассылает вперед отряды до Цвикау, Плауена, Гофа,
  Лобенштейна и Геры для разведывания о неприятеле; а между тем
  постепенно приближаясь и Лейпцигу, занимает Пенниг, Альтенбург и
  Цейц, более или менее останавливаясь в каждом из сих мест.
  
  
  
  
  
  
   20 апреля, в 2 часа пополудни
  
  С первым лучом зари выступили мы из Альтенбурга в Цейц. Едва
  прошли милю, как услышали пушечные выстрелы. Чем далее подавались
  вперед, тем слышнее становились они; наконец облака дыма на краю
  горизонта, блеск обширного зарева и все признаки великого
  сражения представились глазам нашим. Там, на дороге в Наумбург,
  близ Люцена, где уже один раз в 1652 году решалась судьба
  Германии и где путешественники привыкли останавливаться над
  памятником великодушного Густава Адольфа, там сражались теперь за
  жребий всей Европы. Наполеон с великими силами ломился к сердцу
  Пруссии. Российско-прусские армии, под начальством графа
  Витгенштейна и генерала Блюхера, встретили его - и они
  сражаются!.. Авангард наш, с поспешностью достигнув Цейца, стал в
  боевом порядке на выгодных высотах вокруг оного. Жители их города
  и окрестных деревень идут толпами к нам в лагерь, неся
  добровольно вареное кушанье и вина. Солдаты паши готовы сражаться
  за счастие таких добрых людей и за прекрасную землю их.
  
  
  
  
  
  
  
   В 6 часов пополудни
  
  С высоты древнего и величественного замка в Цейце смотрели мы на
  сражение, кипевшее за две отсюда мили. Долго гром рокотал на
  одном месте. Наконец дым и выстрелы начали отдаляться - и все
  сердца наполнились приятнейшим предчувствием, что неприятель
  отступает. Генерал Милорадович во все это время не сходил с
  балкона, прилежно наблюдая в зрительную трубу и взглядывая на
  карту. Еще в первый раз в жизни смотрел он на сражение, не
  участвуя в нем. Несколько раз объезжал он полки, спрашивал
  солдат, хотят ли драться, - и всеобщий голос был: ура! готовы,
  вперед! Я не знаю, для чего мы остаемся праздными свидетелями
  общего сегодняшнего дела: 15 000 лучших солдат, восемьдесят пушек
  и генерал Милорадович смогли бы сделать немалый перевес. Но
  говорят, что неприятель отрядил сильную колонну на ту дорогу,
  которую мы заслонили. Последствие все объяснит. Гром пушек опять
  усиливается, небо дымится! Народ и войска молят бога, да
  благословит он оружие правых, да увенчает славою победы
  императора и короля.
  
  В сию минуту получил генерал Милорадович от партизана полковника
  Орлова рапорт, который, стоя с отрядом своим на высотах близ
  деревни Вебау, видел все сражение и в коротких словах уведомлял,
  что неприятель, беспрестанно получавший подкрепления, принужден,
  однако ж, был уступить нам на целую милю пространства; но к нему
  подоспели еще свежие войска, и сражение воскипело с новым жаром.
  
  
  
  
  
  
  
  
   12 часов ночи
  
  На городской башне бьет полночь; но спокойствие не водворяется в
  город. Все тоскует и волнуется. Войска готовятся к походу.
  Конница гремит по мостовым, проходя через город. Пехота еще в
  лагере. С наступлением ночи генерал Милорадович приказал развести
  большие огни, дабы внушить неприятелю некоторое опасение видеть
  на крыле своем новое войско. С нашей стороны огни в лагере, с
  противной - пылающие окрестности Люцена все небо обагрили
  заревом. Лошади наши оседланы, мы готовы. Два часа дозволено нам
  сдремать; с рассветом должны быть в поле и в деле. Прощай!
  
  
  
  
  
  22 апреля. Местечко Фробург. Рано утром
  
  Весь вчерашний день провели мы в движении. Будучи посылаем в
  разные места, я проскакал более шестидесяти верст и ввечеру едва
  не падал с лошади, которая и сама готова была упасть. В позднюю
  ночь уже войска наши, сделав весьма большой переход чрез горы,
  ущелины и леса, прибыли наконец к Фробургу, где неприятель не мог
  нас ниоткуда отрезать. Авангард становится опять арьергардом, ибо
  армии отступают.
  
  Генерал-адъютант князь Волконский известил генерала Милорадовича,
  что государь поручает ему учредить вновь партизанскую войну для
  действий на сообщения неприятеля в гористом пространстве от Иены
  до Лейпцига. С этого времени не ожидай подробных описаний, мы в
  арьергарде; следственно, в беспрерывных трудах и опасностях. Не
  сходить по целым суткам с лошадей, валяться на сырой земле, не
  иметь сна и хлеба - вот что нас ожидает и что нам уже не ново.
  Хотя Саксония и не менее прелестна, как древняя Капу; но мы не
  растаяли в роскоши, как Ганнибаловы воины, и с прежнею бодростию
  готовы терпеть и сражаться.
  
  
  
  
  
  22 апреля, поздно. Местечко Гейлъд-Гейм
  
  Соединенные армии отступают за Эльбу. Наполеон ведет с собою
  великие силы и теснит. Наша армия отступает довольно покойно:
  арьергард выдерживает весь натиск. Покамест отделываемся кое-как
  перестрелками, скоро дойдет дело до сражения. Мой друг! Самая
  бурная осень не так обнажает природу, как война опустошает
  цветущие области! Что сделалось с Саксониею? Мы не узнаем ее!
  Какая разительная во всем перемена! Домы пусты; лица мрачны; у
  нас голод, у жителей стон... Уже французы в Лейпциге!.. Опасность
  и тревога распространяется повсюду. Все ужасы войны постигают
  прекраснейшую из стран Германии. Нет больше сил писать - сон
  давит меня. Каждая минута дорога... Перо падает из рук, а друг
  твой на солому... Прощай!
  
  
  
  
  
   23 апреля, вечер. Город Вальдгейм
  
  Сейчас только вышли из жаркого дела. Смерть так близко прошла
  мимо меня!.. Чуть было не взяла с собою! Отвезши одно приказание
  графу Сент-Приесту, бывшему в сильной схватке с неприятелем, и
  получа другое, чтоб провезти несколько пушек на известное место,
  тихо ехал я подле оных. Недалеко случился генерал Мерлин.
  Некоторые товарищи мои были тут же. Неприятель открыл из лесу
  пальбу - и ядра запрыгали через, между и около нас. Мы ехали
  шагом. Я слышал шепенье множества ядер, как вдруг одно, провизжав
  мимо самого уха, ринулось в землю у самых ног моей лошади! Теплый
  дух, как будто из бани, хлынул мне в лицо, и земля, брызнувшая
  вверх от сильного удара, засыпала меня всего!.. Я совсем не
  почувствовал великой опасности до тех пор, пока не услышал со
  всех сторон около себя криков и восклицаний.
  
  Товарищам показалось, что меня уже не стало! Им со стороны полет
  рокового ядра был виднее.
  
  Склонясь чуть-чуть вправо, оно оторвало бы у генерала руку, а с
  меня снесло бы голову!.. Но, друг мой! если и сама смерть также
  неприметна, как приближение ее, то умереть, право, ничего не
  значит! Страшна смерть ожидаемая, и страх сей рождается, кажется,
  более от тревоги в воображении или от затмения в совести; а
  смерть, налетающая невзначай, должна быть очень легка! Храбрый
  генерал Мерлин имеет семейство, думал я после: жизнь его нужна
  для оного. К чему ж мою сберегло провидение? К отрадам или
  горестям, к бедам или утешению?.. Прольет ли в уста мои счастие
  хотя несколько капель радости из того сосуда, который позволяет
  иссушать до дна любимцам своим? Но все вопросы напрасны: завесы
  не вскроешь!.. Прости мне отступление; обратимся к делу. Пальба
  началась еще с самого утра. Неприятель стремился овладеть
  пространством, отделявшим нас от пруссаков, и захватить
  Вальдгейм, где сходятся дороги. Генерал Милорадович, быстрым
  распоряжением войсками, уничтожил намерения его. Отряд графа
  Сент-Приеста, неся неприятеля на плечах, делал все, что только
  могут храбрые солдаты при благоразумном начальнике. Генерал
  Карпенко, всегда неразлучный с передовою цепью своих стрелков,
  удерживал неприятеля по лесам и в тесных местах. Киевский полк,
  под командою неустрашимого полковника Писарева, и некоторые
  баталионы других гренадерских полков несколько раз пролагали себе
  путь штыками сквозь колонны, оспаривавшие у них дорогу. Наконец
  неуступчивость нашего арьергарда и удачное действие пушек
  полковника Нилуса остановили неприятеля версты за две от
  Вальдгейма. Потеря его весьма значительна, наша неприметна.
  
  Все обозы и артиллерия тянутся за город, дабы заранее
  высвободиться из тесных ущелий. Прочие войска обночлежились пред
  городом. Ярко пылают огни на полях. Добрые саксонцы дают нам
  последние куски зачерствелого хлеба: голод приправляет самую
  скудную пищу, а удовольствие победы заставляет забыть о всем
  претерпенном. Что покажет завтрашний день? Отзовется ль громом
  сражения? Сегодня слава богу! Прощай!
  
  
  
  
  
  
  
   24 апреля, в сумерки
  
  Сегодня принц Евгений Виртембергский, начальствуя передовым
  отрядом, выдержал жаркий бой близ деревни Этсдорфа и опрокинул
  несравненно превосходнейшего в силах неприятеля. Принц этот,
  конечно, один из храбрейших и любезнейших принцев в Европе. Помня
  о службе и обязанностях своих, он, кажется, вовсе не помнит о
  сане, чине и высокой породе своей. Он умен - следственно, не
  горд. Часто разговаривать с солдатами, ласкать офицеров и жить у
  полевых огней - вот обыкновенное дело его.
  
  
  
  
  
   24, очень поздно. Мыза близ Носсена
  
  Неприятель остановился отсюда верст за пять. Генерал Милорадович,
  генерал Уваров, командующий кавалериею, английский генерал
  Вильсон, который ездит прогуливаться в сражения и не пропускает
  ни одного почти авангардного дела, все вместе заняли пространный,
  прекрасно убранный дом. Адъютанты всех генералов были тут же.
  Будучи послан далеко с приказаниями, я приехал несколько позже
  других. Все наши радовались светлой и покойной квартире. Одни
  играли на фортепианах, другие смотрели библиотеку. Я подумал
  было, что это дом если не князя, то, по крайней мере,
  какого-нибудь барона; но мне сказали, что владелец его даже не
  дворянин! Крайне бы удивился сему, если б это было не в Саксонии.
  Две прекрасные девушки, Вильгельмина и Шарлота, играли на
  фортепианах, пели, показывали свои рисунки, альбомы и в то же
  время суетились по хозяйству: сами накрывали на стол генералам,
  заботились о кухне и везде поспевали. Они разумели французский
  язык, читали лучшие книги на своем; а сверх того были так добры,
  так любезны, что нельзя было не восхищаться воспитанием этих
  недворянок! С невинною простотою спрашивали обе сестры у
  генералов: будет ли завтра здесь сражение? - Будет, отвечали им,
  и очень жаркое. - Так мы на заре убежим к нашей тетушке в горы,
  говорили они и просили только охранной бумаги.
  
  
  
  
  
  
  
  
  25, в 8 часов утра
  
  Уже раздалась пушечная пальба (обыкновенный, ежедневный вызов к
  бою), и мирные окрестности застонали. Дождь ливмя льет. Наши
  богатые домоседы в такую пору и на охоту не выезжают, а мы должны
  ехать на сражение. Бедная Вильгельмина и Шарлота, получа охранный
  лист, бегут в горы: так спасаются невинные горлицы от лютых
  ястребов! Все в доме плачут; поселяне с имуществом скрываются в
  леса; матери уносят детей - все спасают жизнь, а мы спешим
  жертвовать ею! Прощай!
  
  
  
  
  
  
   25, ввечеру. Город Вильсдруф
  
  Все платье на нас хоть выжми! Целый день были под дождем.
  Неприятель с самого утра начал сбивать передовые посты. Мы
  предполагали защищать тесные ущелья по дороге, но он не шел ими,
  а тянулся вправо по полям. Ему удалось поставить батарею на
  правом нашем крыле; орудия его были морские, и ядра хватали
  ужасно далеко. Мы уступали, сражаясь, до самого Вильсдруфа. Почти
  при начале сражения стрелки французские ворвались в ту мызу, где
  мы ночевали, и начали все грабить и жечь.
  
  
  
  
  
  
  
  26 апреля. Дрезден. Вечер
  
  Вот мы опять в Дрездене, или, лучше сказать, в Нейштате. Колонны
  авангарда, разными дорогами, быстро подвигались к Дрездену;
  неприятель преследовал слабо. День был прекрасен, солнце сияло в
  полном великолепии. Быстро обскакали мы Дрезден, спеша
  переправиться через понтонный мост, ибо большой горел. Каштановые
  аллеи цвели; в воздухе разливалось благоухание. Великолепный
  Дрезден, увенчанный цветами и зеленью садов, уподобился жертве,
  обреченной на заклание!
  
  Около 2-го часа пополудни французы толпами ворвались в город и
  как вода разлились по улицам: прибежали к мосту и, казалось,
  хотели перескочить через Эльбу, чтоб грабить Нейштат, который мы
  охраняли. Но злость не дает крыл. Они остановились и начали
  стрелять. Наши егери, засевшие в развалинах моста, отвечали им, и
  перестрелка не умолкала. Вскоре раздался по всему Дрездену
  колокольный звон и возвестил прибытие Наполеона. Итак, в сию
  минуту владычество Александра и противника его

Другие авторы
  • Туманский Василий Иванович
  • Щеголев Павел Елисеевич
  • Лазаревский Борис Александрович
  • Гольдберг Исаак Григорьевич
  • Морозов Михаил Михайлович
  • Холодковский Николай Александрович
  • Костров Ермил Иванович
  • Брянчанинов Анатолий Александрович
  • Соллогуб Владимир Александрович
  • Сиповский Василий Васильевич
  • Другие произведения
  • Арцыбашев Михаил Петрович - Арцыбашев М. П.: Биобиблиографическая справка
  • Жаколио Луи - Питкернское преступление
  • Щеголев Павел Елисеевич - Из истории журнальной деятельности А. Н. Радищева
  • Голенищев-Кутузов Павел Иванович - Письмо П. И. Голенищева-Кутузова князю А.Б. Куракину
  • Орлов Е. Н. - Александр Македонский. Его жизнь и военная деятельность
  • Лохвицкая Мирра Александровна - Лохвицкая М. А.: Биобиблиографическая справка
  • Анненков Павел Васильевич - Граф Л. Н. Толстой
  • Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Полное впадение sulcus Rolandi в fissura Sylvii в мозгу некоторых австралийских аборигенов
  • Ротчев Александр Гаврилович - Стихотворения
  • Клюев Николай Алексеевич - Клюев Н. А.: Биобиблиографическая справка
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (27.11.2012)
    Просмотров: 463 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа