ых часов в Нанси и с особенным удовольствием любовался
прекрасными окрестностями Стразбурга, плодоносными полями Эльзаса
и прелестными картинами природы на тихих берегах величественного
Рейна. Несколько незабвенных дней провел я в прекрасном
герцогстве Баденском, в стране, почитаемой "садом" Германии. Я
жил в Бруксале и видел Карльс-руге, видел родину
добродетельнейшей из государынь, видел я родину Елизаветы,
вожделенное присутствие ее придавало новый блеск тем местам и
новое счастие жителям оных...
Я видел Лейпциг и обозрел на веки прославленные знаменитою
победою поля его. Проезжал я счастливое герцогство Дессауское,
видел еще раз величавую Эльбу и гулял в одном из первейших садов
Европы в Вирлице. В Берлине был свидетелем блистательнейших
торжеств, устроенных народом, приветствовавшим героя и
отца-монарха. Я видел государя, возвращенного к счастию Пруссии,
видел его семейство, двор, знаменитейших генералов и осчастливлен
был особенным воззрением великодушного монарха сего[3]. Я проехал
потом земли между Одером и Вислою, видел области, древним
немецким рыцарям принадлежавшие, и был в одном из лучших
основанных ими городов - в Кенигсберге. Этот древний сосед морей
обогащается плодами торговых сношений, цветя и богатея под
покровом мудрого правительства своего. По всей дороге к Тильзиту
не переставал я удивляться искусству, с каковым множество водяных
сообщений в странах сих учреждено. На берегах Немана (в Тильзите)
генералы русские устроили прощальный пир и, угощая им офицеров и
солдат, благодарили их за великие опыты мужества в боях,
твердости в трудах и усердие, всегда и повсюду оказанные в
течение последней беспримерной войны. Тут простилось войско
русское с странами чужеземными и, со множеством лавров и трофеев,
вступило в отечество свое. Все, о чем я намекнул здесь только
слегка, описано довольно пространно в походных записках моих и
может прибавить еще два тома к вышедшим. Но я не успел еще
привести в надлежащий порядок записок сих и, судя по
обстоятельствам, в которых нахожусь теперь, не надеюсь сделать
этого скоро.
Человек, не имеющий ни средств, ни способов, ни свободы
располагать собою и временем своим, не может отвечать за свое
будущее. Вразумленный опытом, перестал я верить золотым посулам
слепого счастия и любимцев его, всегда превратных, как оно. Не
имея ничего верного и не смея загадывать даже на завтрашний день,
я предал себя всемогущей воле Строителя миров и святому покрову
провидения его...
---------------------------------
[1*] Первое издание "Писем русского офицера" состояло из восьми
частей (М., 1815 - 1816).
[2] Еще раз осмеливаемся напомнить почтенным читателям, что
записки, служившие основанием книги сей, составляемы были среди
всех ужасов войны, часто под открытым небом, у полевых огней,
после проведенного в трудах и сражении дня. Не благоприятнее были
обстоятельства и тогда, когда автор полевые записки свои в
некоторый порядок приводил. Заботы по жизни слишком стесняют его.
Писатели, занимающиеся трудами своими в тишине светлых и теплых
кабинетов, не знают, что значит писать в квартире, где от холоду
стынет чернило или от угару кружится голова!..
[3] В Берлине король Прусский вручил Ф. Глинке орден "Pur le
me-rite" за битву при Бауцене.
------------------------------------
2000, Интернет-проект "1812 год". Текст подготовлен Эдуардом Фрелихом.