Главная » Книги

Глинка Федор Николаевич - Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции..., Страница 14

Глинка Федор Николаевич - Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 год


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

nbsp;
  О. Кутузов. Он повел сперва армию по Рязанской дороге и вдруг,
  склонением вправо, очутился на Калужской и заслонил всею армиею
  врата Малороссии. Он поступил в сем случае, как искусный шпажный
  боец, легко уклоняющийся от смертоносного удара противника.
  
  В. Кто потом употребил фланговый марш?
  
  О. Генерал Милорадович, который из села Георгиевска, что на
  Медынской дороге, скрытым фланговым маршем достиг дороги
  Можайской и близ Вязьмы разбил большое неприятельское войско,
  напав на него нечаянно с флангу в то время, когда оно, отступая,
  тянулось по большой дороге Смоленской.
  
  В. Какие потом деланы были фланговые марши?
  
  О. Кутузов вознамерился опередить неприятеля и повел армию от
  Вязьмы прямо на Ельню. Но сие движение сделано только для того,
  чтоб войска имели лучшее продовольствие в неразоренной стороне; а
  впрочем, армия была от неприятеля далеко и в бой с ним не
  вступала.
  
  В. Кто ж был в это время сберегателем армии, совершая трудный и
  искусный фланговый марш между неприятелем и ею от Дорогобужа
  влево, мимо Смоленска прямо к Красному?
  
  О. Авангард.
  
  В. Какие были успехи этого марша?
  
  О. Величайшие. Генерал Милорадович 3, 4 и 5 ноября, нападая
  сбоку, разбивал неприятельские корпуса; а 6-го, став поперек
  дороги, истребил арьергард французской армии, тридцатитысячный
  корпус Нея.
  
  NB. После деланы были еще разные фланговые марши в обход
  неприятеля справа и слева большой дороги до Борисова и Вильны; но
  они не так важны, как прежние.
  
  ---------------------------------
  
  [1*] Старый Фрауштат состоит из площади, окруженной домами,
  имеющими одну кровлю и тесно один с другим слепленными. Новый
  город построен недавно после бывшего пожара.
  
  [2] Огонь! (нем.)
  
  [3] Драбанты - телохранители, слуги.
  
  [1] Водомет (устар.) - фонтан.
  
  [1] Оратория - музыкальное произведение для певцов-солистов, хора
  и оркестра.
  
  [1] М. И. Кутузов умер 16 апреля 1813 г. в Бунцлау.
  
  [1] Траверс - земляная насыпь для закрытия внутренности
  укрепления от поражений с флангов или тыла.
  
  [8*] Рескрипт сей, вместе с подробным описанием всех авангардных
  и арьергардных дел, напечатан будет в особой книге под заглавием:
  "Подробное описание действий аван- и арьергарда армии в 1812 и
  1813 годах". Там объяснятся все затруднительные случаи, в которых
  войска сии находились, и как благоразумие, мужество и военный
  глазомер начальствующего
  ими доставляли им победы.
  
  [9] Кроаты - здесь: хорваты.
  
  [10*] Он теперь произведен в генерал-майоры за сражение при
  Кульме, где был ранен двумя пулями в руку.
  
  [11] Жомини А. (1779 - 1869) - барон, военный теоретик и историк,
  в 1804 - 1808 гг. - начальник штаба Нея, с 1813 - генерал русской
  армии.
  
  [12] Это значит карта Германии, напечатанная на платке, которую
  можно носить в кармане и мыть.
  
  [13] Улисс - Одиссей, герой древнегреческого эпоса, царь о.
  Итаки.
  
  [14] Энгельгардтом А. В.
  
  [15] Щербинины - офицеры квартирмейстерской части.
  
  [16] Ахшарумов Дмитрий Иванович (1785 - 1837) - русский военный
  историк, генерал-майор, в составе лейб-гвардии Егерского полка
  участвовал в войнах с Турцией и Францией в 1806 - 1814 гг.
  
  [17*] Эти подчиненные, любезные молодые люди: Пик. Фед. Смир-в и
  Ад. Фе. Жур-й.
  
  [18] Бергман - углекоп (нем.).
  
  [19] Вопрос.
  
  [20] Ответ.
  
  -----------------------------------
  00, Интернет-проект "1812 год". Текст подготовлен Эдуардом Фрелихом.
  
  
  
  
   III
  
  
  
   ОБРАТНЫЙ ПУТЬ ИЗ СИЛЕЗИИ В РОССИЮ
  
  
  
  
   Дорожный дневник
  
  
  
  
  
  
   Путь от Рейхенбаха к Одеру
  
  Надписи на памятниках, воздвигнутых в честь немцам при жизни их
  или на их могилах, доказывают, что здесь уважают семейственные
  добродетели и мирные свойства более, нежели движение бурных
  страстей и кровавые воинские подвиги. В деревне Китлау, подле
  Нимча, в саду на пирамиде читаете вы с одной стороны: "Карл
  Сервий Гольдфус", а с другой: "Он был честен, благоразумен и
  деятелен. Он сделал поля свои плодоносными, детей довольными,
  подданных счастливыми: не умер он для сердец наших!" - Памятник
  сей поставили дети отцу.
  
  Выехав из Нимча на Бреславскую дорогу, мы очутились в той
  необозримой долине, которая развивалась перед глазами нашими с
  высоты Цобтена. Здесь плуг и пастушеский посох берут верх над
  веретеном и бердом[1] . Хлебопашество и овцеводство принадлежат
  особенно жителям плоской земли. Они доставляют в горы хлеб и
  шерсть. От Бреславля к Бригу все еще видите довольство в селах и
  обилие в полях, проезжая по прекрасным насыпным дорогам; но тут
  нет уже того очарования, которое пленяло вас в горах. Бриг -
  известный большой город на левом берегу Одера. Растянутый вдоль
  по берегу, с башнями, церквами, высокими белыми домами и мачтами,
  украшенными веющими флагами, составляет он издали прекрасную
  картину. Одер сам по себе красив и полезен, ибо судоходен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   27 июля
  
  Проезжая Бриг, мы видели тысячи работников, строящих большое
  мостовое укрепление. Громадные вагенбурги, со съестными запасами,
  толпились около Одера. Из дальнейших стран Польши и Малороссии
  привозят сюда хлеб и прочее. Казаки - подводчики, большею частию
  во французских мундирах, рыщут на конях своих, принимая вид
  настоящих солдат. Так-то справедливо, что военное время всякого
  военным делает. Обстоятельства изменяют самые закоренелые
  свойства. Завоеватели! Пользуйтесь, но не употребляйте этого во
  зло. Напротив, солдаты наши, отложа громы на время перемирия,
  подружась с хозяевами и хозяйками своими, работают с ними вместе
  на нивах.
  
  Где русская сила водит косою - то поле горит!.. Шаг за Одер - и
  какая ужасная перемена!.. Прощайте высокие подоблачные горы,
  прелестные виды на долины, картины по скатам! Прощайте
  величественные буки, стройные тополя, плодоносные рощи! Прощайте
  воды, брызжущие из скал, журчащие в ручьях среди кустарников или
  глухо воющие под землею! Прощайте искусства горные! Прощайте
  бердо, веретено, молот и колеса, производящие чудеса; крутые
  стези водящие по садам природы! Яркая зелень, свежий воздух и
  чистые нравы - прощайте! Переезжаю в Бриг за Одер и вижу унылую
  пустыню. Пространная болотистая долина, дремлющая в вечной тени
  густых дерев, представляется здесь глазам моим. Население,
  довольства, искусства и художества остались там - за Одером! Мы
  ночуем верстах в 10 от Брига; но места здесь так плоски, что он
  еще очень ясно виден. Бросаю последний взгляд на черные леса, на
  синеватый Одер, на белеющий Бриг - и иду в избу. Воздух очень
  влажен, погода студена; закутываюсь в бурку, сажусь у окна,
  которое дрожит от ветра; слушаю свист его в камине и начинаю
  читать
  "Освобождение Нидерланд",
  сочинения Шиллера.
  
  Вижу землю только что вышедшую из-под морей, едва обсохшую от
  болот; вижу новый народ, новую природу. Вижу самовластие, с
  страшными силами нападающее. Вижу дух народный - ополченный, и
  свободу - торжествующую. Свобода! Как приятна ты даже и в
  книгах!.. Приятно читать о свободе под шумом бурь. Волнение
  стихий изображает треволнения народов, борьбу независимости с
  вооруженным честолюбием.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  28.
  
  Пробираемся на большую Береславскую дорогу. Как лесиста,
  болотиста и пуста здешняя сторона!.. Кучи хижин называют здесь
  деревнями. Здесь нет ни замков, ни садов, ни мельниц, ни видов...
  
  Женщины здешние плотны, дородны, с ярким на лице румянцем. Вот
  они, одетые очень опрятно в синие платья, идут в церковь. У них
  праздник, работы никакой нет. Каждая имеет в руках свой
  молитвенник. Здесь и в бедных избах учатся читать и - читают!..
  Намслау, последний прусский городок, окружен старинными окопами.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  29.
  
  Въезжаем в Кемпен, первый польский город, - толпы жидов нападают
  на нас! Всякий старается услугами, просьбами и обманами выманить
  деньги!
  
  
  
  
  
   1 августа. Большая Варшавская дорога
  
  Как пуста здешняя сторона! Сколько бы народу можно еще в ней
  поместить! Обширные поля расстилаются пред глазами - и кое-где
  видишь деревеньки. Большие деревни: Чернозелы г-на Бржостовского,
  Нельборов Мальчевского и местечко Уязд графа Острожского походят
  еще на что-нибудь. В них есть каменные дома и сады. Город
  Петрикау, известный в начале сего года тем, что вся знать, по
  занятии Варшавы, в него переселилась, представляет также вид
  развалин.
  
  Пресечение торговли и отсутствие помещиков суть главнейшая
  причина печального запустения сей части герцогства Варшавского;
  ибо, судя по полям, покрытым наилучшею жатвою, земля должна быть
  довольно плодородна. Есть, однако ж, и здесь место, где можно
  найти трудолюбие, порядок, устройство и нравы немцев. Это большое
  селение Ольбуш, в сторону от дороги, не доезжая Петрикау на 4
  мили. За несколько пред сим лет чехи, вышед из Моравии, купили
  здесь землю и поселились. Они секты гуситов, имеют свои особенные
  права и правила и живут прекрасно! Несчастные крестьяне польские
  удивляются им; но не подражают.
  
  Французы, проходившие здесь, говорили языком дружбы, а грабили
  руками разбойников. Все почти здешние земли розданы были
  французским генералам. Арендари, или державцы, превращая кровавый
  пот и слезы крестьян в серебро и золото, отсылают в Париж.
  
  Господа польские вообще привержены к французам. Крестьянам у них
  худо! Почти вся сия дорога песчана. Дни отменно жарки; но зато
  ночи прелестны. Когда вечерние росы падают на раскаленные степи,
  с одной стороны разливается пурпур на западе, а с другой плывет
  полная светлая луна, тогда, дыша прохладою в серебристых
  сумерках, чувствуешь какое-то неописанное наслаждение! О,
  природа!.. Удивительно, что по всей этой дороге мы нигде не
  слыхали птиц. Ужели и они чувствуют общую грусть людей? Мы
  обедали в местечке Раве. Содержательница небольшого трактира,
  немка, рассказывала, что муж ее был почтмейстером на границе
  Вестфальской, что король Прусский провел у них несколько дней
  пред Энским сражением и что потом французы убили ее мужа и
  выгнали ее, совсем ограбив. Недавно писала она о своей бедности к
  королю Прусскому. Король отвечал ей ласково, прислал довольно
  значительную сумму и упомянул в милостивом письме своем, что если
  война сия кончится благополучно, то он не забудет ее, равно как и
  всех пострадавших от французов. И война сия, конечно, кончится
  благополучно! Справедливое небо не укоснит увенчать блеском
  победных торжеств государя, столь милосердного и столь
  внимательного к нуждам своих подданных!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  3 августа
  
  Мы ночевали в доме графа Острожского. Молодой граф женат был на
  прелестной графине Морской, которая украшала некогда блестящие
  общества Ландс-Гута, где мы провели несколько таких дней, каких в
  этой жизни завистная судьба никому не дает в другой раз. И эта
  прекраснейшая женщина, добродетельная супруга, нежная мать
  семейства - недавно умерла! Муж в отчаянии уехал бродить по
  свету. Здесь все неутешно о ней. Увы! Ни красота, ни знатность,
  ни богатство не защитили ее от смерти!..
  
  Смерть, как говорит одна французская сочинительница, истребляет
  лучшие цветы в цветнике жизни!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  4 августа
  
  Мы встречали большие обозы с сухарями из Молдавии. Конечно,
  каждый сухарь будет стоить то же, что белый хлеб, купленный на
  месте; но волы могут очень пригодиться для войска; это
  показывает, какие великие средства имеет Россия!
  
  Около самой дороги видно много опустелых селений: жители их
  вымерли; здесь пахнет смертию!
  
  С сей стороны окрестности так пусты, что кажется, будто едешь к
  какому-то уездному городку, и вдруг въезжаем - в Варшаву!
  Беннигсен и Дохтуров пошли с войсками в Калиш. Все пусто и уныло
  здесь! Эти высокие, мрачные дома так угрюмо на нас смотрят!..
  Кажется, что радость умерла здесь. Варшава вздыхает.
  
  Я смотрю на Польшу, как на славного шпажного бойца, покрытого
  ранами. Но это не те раны, которые возбуждают удивление, любовь и
  почтение, как раны Испании и России!
  
  
  
  
  
  
  
  
   Взгляд на Прагу
  
  Мы поехали посмотреть на Прагу, которая за 20 пред сим лет не
  уступала в красоте, великолепии и даже в обширности и богатстве
  самой Варшаве. Переезжаешь Вислу, идешь чрез Прагу - и не видишь
  ее! Тут только одни пространные поля, засеянные хлебом,
  разрушенные окопы и бедные дома. Где же Прага? Ее нет: она
  высилась, как кедр Ливанский; прошел мимо герой - и странник не
  находит места, где она была! Суворов, победив отдаленность и все
  неслыханные препятствия, принес, так сказать, в горсти небольшое
  число уматерелых в победах воинов под самые стены Варшавы и стер
  Прагу с лица земли. Уже прошел Суворов все пространство от Волыни
  и до Вислы. Быстро было шествие героя. Слава предтекала великому,
  победа сопровождала его. Внезапность, быстрота и штыки были его
  орудиями. В разных местах разбил он разные польские войска и вел
  полки свои прямо на Варшаву. Бурно было движение умов в сей
  столице. Одни, страшась справедливой казни за вероломно пролитую
  кровь русскую, другие, стремясь к необузданному своевольству, а
  некоторые из прямой любви к свободе, соединяются все вместе и
  общими силами воздвигают земляные громады на правом берегу Вислы,
  полукружием согбенные, дабы оградить вместе Прагу и Варшаву.
  Скоро общие силы народа устроили грозные валы. Высота укреплений,
  глубина рвов и множество пушек соделывали оплоты сии
  неприступными. 30 000 войска и весь народ варшавский решились
  умереть, защищая их. Суворов имел только 15 000 в трудах и
  победах обдержанного войска. С быстротою палящей молнии летел он
  вслед за бегущими. Они скрылись в окопах; он запал в лесах.
  Чистое поле расстилалось между им и укрепившимися. Проходит
  несколько дней: Суворов из лесов не показывается. Никто не знает,
  что он делает и сколько имеет войска; оно темнеет в дремучих
  лесах, как густое облако, из которого должен грянуть ужасный
  гром. Мало-помалу страх слабеет, а доверенность поляков к их
  окопам возрастает. Думают, что Суворов не посмел на них напасть.
  Иные разглашают даже, что Суворов уже бежит назад; а Суворов,
  выбрав темную ночь, окружась горстью своих войск, послав пред
  собою воинскую хитрость[2*] , быстро и внезапно, как буря на лес,
  налетает на беспечного неприятеля. Передовые стражи сорваны вмиг.
  Поляки узнают о приближении русских только в ту минуту, когда уже
  они начинают приступать. Ничто не могло удержать привыкших к
  победам... В 4 часа начат приступ, а до рассвета судьба Праги
  свершилась. Ужасна была картина разрушения сего города. Под
  страшным громом пушек русские врываются со всех сторон, как
  бурные поды. В разных местах вспыхивает пламя и, вместе с бурою,
  разливается по всему городу... Багровое зарево рдеет на небе и в
  Висле. В сей ужасный час никому нет пощады. Каждый штык наносит
  множество смертей; город горит; подкопы разряжаются, огромные
  глыбы взлетают на воздух. Пожар и разрушение повсеместны. Шум,
  треск и вопли наполняют окрестности. Мост на Висле разведен, и
  всякое сообщение с Варшавою прервано. Положение жителей
  неслыханно. Те, кои жили у моста, бегут вперед и погибают от
  штыков; другие, убоясь штыков, бегут к мосту и тонут в реке.
  Поражение было совершенно. Восходящее солнце осветило героя,
  сидящего на развалинах разбитых окопов. У ног его истлевала
  Прага. Гордые послы Варшавы, по грудам тел войска и народа своего
  достигшие, униженно просили его о пощаде. Я видел и другие окопы
  в Праге, за 5 только лет пред сим сделанные народом по воле
  Наполеона. Они стоили Варшаве миллионы злотых и теперь
  истреблены!!! Отсюда вид на Варшаву наилучший. Громада зданий в
  амфитеатре, на берегу светлой и широкой реки, прекрасно рисуется
  в воде и нравится глазам.
  
  
  
  
  
  
   Варшава. Королевские Лазенки
  
  Если захотите иметь понятие, как может жить король, имеющий
  деньги, вкус и ум, то сходите в Варшаве в так называемые Лазенки.
  Положим, что вы уже там. Тенистые рощи, светлые пруды, шум
  водометов при посребренных луною сумерках настраивают воображение
  ваше к мечтательности. Забудем на минуту существенность и
  предадимся мечтам. Видите ли вы, как великолепно сие жилище
  роскоши, любви и наслаждений. Ищите в воображении своем
  чего-нибудь подобного - и только один Армидин замок может
  сравниться с ним. Какое очарование для глаз, слуха и обоняния. Вы
  идете по цветам - легкие ветерки отовсюду надувают на вас
  благоухание. Скрытые хоры музыки разливают сладчайшие звуки по
  всему пространству над зелеными долинами, в тени рощей и по
  светлым водам. Сии волшебные звуки, переливаясь из отзыва в
  отзыв, кажутся томными вздохами в отдаленных гротах и цветущих
  переулках сада. Видите ли как прелестны эти пруды! Они так чисты,
  так светлы и так покойны, что кажутся огромными зеркалами, на
  свежей зелени положенными.
  
  Берега их унизаны тысячами разноцветных огней. На сих-то водах,
  не на земле, щедрость, искусства и художества, истоща все свои
  усилия, воздвигли и украсили прелестнейший дворец, который, как
  Нарцисс, вечно глядится в чистые воды, любуясь сам собою и других
  заставляя собою любоваться. Посмотрите! Посмотрите! Какой собор
  красот! Они выходят из кристальных палат на зеленый луг. Какая
  приятность в лицах, в речах, в воображении! Какая ловкость в
  движениях, в приемах! Это польки, составляющие двор любезного,
  умного и роскошного Понятовского. Как грации, богини, в легких,
  из ветра истканных одеждах, едва касаясь земли, как будто порхая
  по зелени лугов, гуляют они по садам. Но что останавливает эту
  блестящую толпу и привлекает всеобщее внимание? Это открытый
  театр вроде древнего Римского. Вы видите здесь столпы - конечно,
  маленький отрывок, уголок какой-нибудь огромной древней сцены; но
  он освещен и там играют. Несколько каменных ступеней в виде
  амфитеатра, полукружием согбенного, занимаются зрителями.
  Открытое небо служит сводом. Лески и рощицы, приятно освещенные,
  умножают очарование декораций. Но всего необыкновеннее то, что
  сцена от зрителей отделяется водою. Играют волшебную оперу: театр
  представляет реку - и она льется не на кулисах, а в самом деле.
  Морское сражение - два корабля, ярко освещенные радужно-цветными
  огнями, каждый везя свою богиню, выплывают на бой. Лели и
  Купидоны пускают тучи золотых стрел и проч., и проч. Вот слабая
  картина того, что бывало здесь за 20 пред сим лет. Но полно
  мечтать! Остановите свое воображение. Теперь ничего этого уже
  нет. Теперь увидите вы в Лазенках только светлые пруды,
  прекрасный дворец, развалины театра, развалины беседок, гротов и
  прочие развалины, освещенные бледным лучом задумчивой луны.
  Однако же бывши в Варшаве, стыдно не побывать в королевских
  Лазенках. Унылый ветер в ущелиях развалин и в сумерках опустелых
  рощей в пустынной песни своей, кажется, говорит вам: "Как быстро
  все проходит в мире; как скоро исчезает роскошь, величие и
  блеск!"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Лазенки
  
  Войдя в небольшой летний дворец в Лазенках, я не скажу: какая
  пышность! какое великолепие! Но поневоле должен воскликнуть:
  какой вкус!.. Здесь все на своем месте - и все нравится глазам,
  уму и сердцу. В первой комнате, направо, рассмотрите портреты
  всей фамилии последнего короля. Вот отец и мать углубляются в
  чтение книги о воспитании. В сыне своем готовят они полезного
  гражданина обществу. Провидение дарит в нем Польше короля. Нежные
  сердца родительские не предчувствуют будущего величия его. Может
  быть, они содрогнулись бы и облились кровию, если б кто-нибудь
  открыл им будущее и если б могли они предвидеть, что бури мятежей
  потрясут престол и сорвут корону с главы их сына!.. Ах! Если б и
  сам король мог предвидеть будущее, то скипетр и дворец свой,
  конечно, променял бы он на посох и шалаш пастушеский. Трон
  польский во время Понятовского был то же, что дом, построенный на
  вершине Этны. Трудно согласиться быть его господином. В этой же
  комнате стоят портреты и других обоего пола особ из родни
  королевской. Отсюда, чрез несколько комнат, убранных картинами,
  мраморами, фарфором и мозаиком, войдите в каплицу и полюбуйтесь
  простотою украшения. Над серебряным престолом стоит один образ
  Спасителя. На правой и левой стороне висят на стенах изображения
  Иосифа и Марии. Прекрасная мозаическая работа делает картины сии
  драгоценными. Входите в большую светлую залу - и поражаетесь
  блеском живописи. Здесь видите красоту во всех видах и со всеми
  ее очарованиями. Живописец истощил все свое искусство, чтоб
  представить красавиц разных времен и народов в исторических и
  баснословных картинах. Более всех привлечет и остановит внимание
  ваше большая картина из жизни Соломона. Вы видите мудрого
  государя уже в преклонных летах на закате жизни.
  
  
   В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
  
   В объятиях сирен.
  
  Какое собрание красавиц! Все прелести Азии помещены в этой
  картине; но одна величественная, стройная, белокурая красавица
  затмевает всех ее окружающих. Она вся наполнена страстию: страсть
  пылает в сафирных ее очах; страсть колеблется в полной ее груди,
  и в быстром движении алой крови кипит страсть. Это в совершенстве
  красавица. Какая белизна и нежность в теле! Какой свежий румянец
  в лице! Роскошь и нега взлелеяли ее - и посвятили любви. Самая
  тонкая ветротканная одежда, кажется, тяготит ее. Небрежность в
  одежде возвышает и прелести. Вот Соломон, старец по летам, но
  юноша по страстям. Он внемлет законы из уст своей владычицы. Сия
  дочь заблуждений повелевает ему преклонить колена пред бездушным
  истуканом. Буря страсти возмущает рассудок. Исчезает монарх и
  мудрец, и в Соломоне виден человек. Он забывает властителя миров,
  потрясающего вселенную громами гнева своего - и падает пред
  истуканом!.. Приятно видеть такие картины в чертогах государей:
  они напоминают им, сколь легко и опасно быть игралищем страстей!
  Но вот комната, в которую не входит ни один поляк без особенного
  сердечного содрогания. Здесь поставлены в четырех углах мраморные
  изваяния четырех славнейших из польских государей: Степана
  Баттория, Сигизмунда Великого, Казимира и освободителя Вены
  Иоанна Собиеского. Их собрал сюда Понятовский, конечно в
  намерении научиться у них быть великим.
  
  Тот же король, который построил Лазенки, соорудил на одном из
  возвышеннейших мест Варшавы прекрасные и величественные
  казармы... и он же поставил монумент Собиескому. Освободитель
  Вены бурным конем своим подавляет толпы свирепых мусульман.
  
  В Варшаве всякий может удовлетворить страсти сорить деньги, как
  бы велика она ни была. Толпы нищих и жидов осаждают вас; но из
  всех тех, которые поют, играют на гитарах, кувыркаются, ломаются
  по улицам, достойнее всех наград те люди, которые зарабатывают
  хлеб, провожая иностранцев в темные ночи с фонарями по улицам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Варшава
  
  Отдадим справедливость выбору пиэс, на здешнем театре
  представляемых: они все служат или к возбуждению любви к
  отечеству, или к порицанию разврата, или заключают в себе сатиры
  на нынешнее воспитание и похвалу стародавним обычаям. Сколько я
  заметил - во французском фраке выпускают на сцену всегда или
  плута, или развратника, или, по крайней мере, шалуна и ветреника;
  а в польском кунтуше - человека честного, твердого, любящего
  отечество, древнюю славу его, добродетели предков.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Варшава
  
  Я имел приятнейшее удовольствие встретить здесь князя А. В.
  Сибирского. В 1805 году перешел он из нашего Апшеронского полка в
  Нарвской. Вместе с прочими офицерами, которые были к нему душевно
  привязаны, простился с ним и я в Браунау. С тех пор, проведя
  несколько лет в плену во Франции и отличась потом в Финляндии,
  произведен он в генерал-майоры, а заслуги его в Отечественной
  войне награждены многими лестными знаками отличия; но после всех
  случившихся с ним выгодных перемен он принял меня с прежнею
  благосклонностию. Теперь лечит он тяжелую рану свою: правая рука
  его сильно повреждена картечью. Я видел золотые часы, бывшие в
  кармане его в то время, когда он ранен в руку; картечь совсем
  исковеркала их. Вероятно, что они отвратили смертоносность
  другого удара; ибо князь получил еще сильную контузию в бок в том
  самом месте, где лежали часы.
  
  Палац или замок Сакский украшен прекрасным садом, в котором очень
  приятно прогуливаться и тем приятнее, что там можно видеть почти
  всю публику варшавскую и встречаться нечаянно с знакомыми. Вчера
  встретился я там с общим нашим совоспитанником Байковым. Оба мы
  обрадовались так, как кадеты, не видавшиеся более десяти лет. Я
  увидел у него в петлице Георгиевский крест; он получил его за
  взятие маршальского жезла Давуста 5 ноября под Красным. Он гнался
  за самим Давустом и даже стрелял по нему. Теперь служит в
  гвардии.
  
  Сегодня был я весьма обрадован нечаянным свиданием с К. Н.
  Батюшковым, который едет в армию. Марс бе

Категория: Книги | Добавил: Armush (27.11.2012)
Просмотров: 452 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа