Курицын Валентин Владимирович - Томские трущобы

p; - Где, - спокойно спросил Загорский, небрежно стряхивая пепел папиросы.

   - В Томск приехал один богатый подрядчик с забайкальской дороги - страстный игрок. Игру ведет большую. Говорят, что проездом в Красноярске, он в три дня оставил в клубе 17 тысяч, - многозначительно шептал Кравер через стол.

   - Верны ли эти данные? - задумчиво покачал Загорский головой.

   - За достоверность сказанного ручаюсь головой! - воскликнул Кравер и, опять переходя на полушепот, пояснил: - Меня познакомил с ним Сашка Фальцвейн. А Сашка, как вам известно, не ошибается в людях: нюх имеет.

   - Располагает ли этот ваш подрядчик в настоящее время крупной суммой?

   - Фальцвейн, не далее как вчера, видел у него бланк перевода на 20 тысяч рублей. Чего ж вам более!

   - Гм... вы не знаете, зачем он приехал сюда в Томск?

   - Закупить лошадей для своих работ. Вот на этой-то почве я и познакомился с ним. Вы ведь знаете лошадей, и я могу вас познакомить...

   - Что ж, познакомьте! Но как вы предполагаете устроить игру?

   Кравер помолчал, потер переносицу и, пытливо смотря на на Загорского, начал:

   - Видите ли, дорогой мой Сергей Николаевич, можно было бы, конечно, ввести его в клуб, но это будет противоречить моим планам. Не хотелось бы устроить игру домашним образом... Играть мы с вами будем в компании! Понимаете!

   Загорский ничего не ответил на это и принялся за поданный завтрак.

   - Нужно только суметь втянуть его в игру, - таинственным шепотом заметил Кравер.

   - Но у меня нет сейчас достаточной суммы свободных денег. За последнее время я ужасно проигрался, - отозвался наконец Загорский, отпивая глоток вина.

   - Сложимся с вами по тысяче, на первый раз будет довольно!

   - Хорошо! Однако, прежде, чем толковать о деталях, я хотел бы лично увидеть этого господина. Ваш Фальцвейн, может быть, что-нибудь напутал.

   - Кончайте ваш завтрак и едем к нему.

   - К кому!

   - К Шельмовичу, фамилия так подрядчика... Он обещался ждать меня до двух часов дня.

   - А где же он остановился? - полюбопытствовал Загорский, вынимая из жилетного кармана зубочистку.

   - В номерах... Недалеко отсюда - на обрубе...

   - Едемте, у меня здесь лошадь!

   Они расплатились за завтрак и вышли из гостиницы.

   Быстрый иноходец в две минуты доставил их до меблированных комнат, где квартировал "подрядчик" Шельмович, с которым наши читатели уже знакомы по предыдущему рассказу.

   - Однако! - поморщился Загорский, втягивая носом кислый воздух темного коридора. - В какой помойной яме живет этот ваш знакомый!

   - Экономия, батенька, свойственна всем коммерческим людям! - отозвался Кравер.

   В знакомом уже нам номере их встретил г-н Шельмович, одетый на этот раз в модный элегантный смокинг и белый жилет. Черный шелковый галстук был защиплен громадным поддельным бриллиантом. Такие же камни сомнительного происхождения украшали крючковатые пальцы мнимого подрядчика.

   - Прошу, господа! - приветствовал он гостей, делая театральный жест.

   - Я давно уже жду вас, многоуважаемый Рудольф Карлович! - продолжал Шельмович. - Отчего вы не пожаловали раньше - к завтраку?

   - Позвольте вам представить моего друга - Сергей Николаевич Загорский!

   Лицо Шельмовича озарилось приятнейшей улыбкой, точно он увидел нечто давно жданное и горячо желаемое.

   - Очень, очень рад! - протянул он Загорскому обе руки. - Будем знакомы! Шельмович, Исай Яковлевич!

   Загорский холодно ответил на рукопожатие и молча уселся на предложенный стул. Шельмович волчком закрутился по комнате.

   - Я так рад видеть вас! Скажите, чем вас угощать! Вы курите. Вот не угодно ли сигары... Рекомендую - настоящие, манильские! Только во Владивостоке можно достать такие сигары... в Петербурге, у Фека, надо заплатить сто рублей за ящик, и то получите худшего качества!

   - О, не беспокойтесь, пожалуйста, мы только позавтракали, - заметил Кравер. - Вот, - продолжал он, - мы вчера говорили с вами, Исай Яковлевич, относительно выбора лошадей... Мой друг большой любитель и знаток в этом деле и, наверное, не оставит нас своим советом.

   Шельмович даже руками замахал:

   - Что вы! Что вы! Разве я смею злоупотреблять любезностью господина Загорского!

   - Это меня не затруднит! - поклонился последний.

   - Можно войти? - послышался в это время за дверью женский голос.

   Шельмович стремительно бросился к двери.

   - Прошу прощения, господа! - отнесся он к своим гостям. - Войдите, пожалуйста!

   Дверь открылась. На пороге комнаты показалась Катя в длинном меховом манто и дорогом боа. Сзади ее смущенно улыбалась молоденькая девушка, одетая просто, даже бедно.

   - Боюсь, что мы не вовремя! - окинула присутствующих пристальным взором Катя. Глаза ее на минуту остановились на лице Загорского, который бесцеремонно рассматривал спутницу Кати. - Какое странное сходство! - подумала Катя. - В таком случае мы зайдем потом! - обратилась она к Шельмовичу.

   - Как вам будет угодно! Пожалуйте! - любезно улыбнулся он. Он вышел проводить девушек.

   - Вы не теряете времени! - многозначительно произнес Кравер, когда хозяин снова вернулся в номер.

   - Вино, карты и женщины! - деланно рассмеялся Шельмович. - Моя слабость!

   - Кстати о картах! Не приедете ли вы сегодня ко мне вечерком? Составим игру, - подхватил Кравер.

   - Ах, пожалуйста! Я очень благодарен за приглашение! По вечерам я умираю со скуки! - поспешил согласиться Шельмович.

   Обменявшись еще несколькими незначительными фразами гости откланялись.

   - До вечера! Я вас жду! - еще раз напомнил Кравер. - Вы куда? - спросил он Загорского, выходя на крыльцо.

   - Домой! - кратко ответил тот, усаживаясь в санки.

   Кравер в свою очередь взял извозчика.

   Домой, однако, Загорский не поехал. Он, проехав улицу, велел вновь вернуться в номера...

   Шельмович встретил его улыбкой, но Загорский огорошил его сразу:

   - Я вас знаю! Не пробуйте увернуться. Кравер собирается обыграть вас, как богатого подрядчика; на самом же деле вы - шулер и аферист! Молчите, говорю вам! Я не буду вам мешать! Можете обчистить Кравера, как липку! Я требую от вас одного!

   - Именно! - пробормотал Шельмович.

   - Та девушка, которая приходила к вам сейчас, молоденькая, должна быть моей! Понимаете!

   - Ну, как же, однако! - слабо запротестовал Шельмович.

   - Ни слова больше! Я догадываюсь: вы хотели купить ее как свежий товар. За вами и раньше эти дела водились... Согласны ли вы уступить ее мне?

   - Хорошо!.. Пусть будет так...

    

    

  

  

     

   Глухая зимняя ночь... Улицы города занесены снегом и тонут в темноте.

   Снежная пурга проносится над спящим городом, поет однообразную унылую песню... Жутко... Страшно в такую ночь выходить на улицу...

   ...Бум, бум, бум... - слабо разносится сквозь шум непогоды удар колокола.

   Бьет полночь.

   В одной из самых глухих улиц города тянется занесенный снегом пустырь. Посредине его черный флигель. Из двух окон верхнего этажа ложится полоса света. Для того, кто захотел бы попасть в это уединенное жилище, два освещенных окна среди мрака бурной непогоды, служили бы прекрасным маяком.

   Заглянем под кровлю флигеля. Большая мрачная комната с обвалившейся штукатуркой не имеет никакой мебели, за исключением деревянной скамейки и черного стола, на котором горит свеча, воткнутая в пивную бутылку. Сквозь разбитые и заложенные окна тянет холодным воздухом и колеблется пламя свечи, отчего по стенам комнаты и на потолке дрожат причудливые тени. В комнате двое: громадный широкоплечий мужчина со зверским выражением лица, кривой на один глаз и наш старый знакомый - Сенька Козырь.

   На столе перед ними стоит наполовину распитая бутылка, "монопольки", лежит черный хлеб и огурцы, завернутые в бумагу. Собеседники выпивают прямо из горлышка, строго соблюдая очередь, и разговаривают вполголоса.

   - Двенадцать часов пробило! - сосчитал Козырь, уловив чутким ухом удары колокола на церкви женского монастыря, который был недалеко от этого дома.

   - Полночь... Стало быть скоро придет. - Заметил рябоватый верзила. - Ну и погодка же: того и гляди крышу своротит...

   - Самый сибирский буран!

   - Это нам на руку: все обходные теперь забились в будки.

   - Давай выпьем, что ли? - предложил Козырю его товарищ.

   - Тяни - твоя очередь, - отозвался Сенька.

   Гигант не заставил себя долго ждать и просить два раза. Обхватив своей громадной рукой бутылку, он жадно сделал два больших глотка, крякнул и сплюнул.

   - Я, брат Сенька, пред серьезным делом завсегда выпиваю, - пояснил он, потому с угару-то много способнее!

   - Это ты правильно! - согласился Сенька.

   В свою очередь он приложился к бутылке.

   - Ежели человек малость навеселе, каждое дело лучше идет. А давно уж мне не приходилось в "глухую"-то работать (грабеж, заканчивающийся убийством жертвы). - Добавил гигант, методически, не торопясь разжевывая хлеб.

   - Может и так дело обойдется: насухую! - высказал предположение Козырь.

   - Ну, вряд ли... Ведь сам старик у себя в кабинете спит. Услышит нас - проснется... По мне - это еще лучше: по крайности все следы заметешь.

   Свидетелей не оставишь! Ежели говорить по правде: так я ведь и в Сибирь пришел из-за этого самого. Молод был, глуп. Взяли мы это у нашего барина шкатулку с деньгами, а самого не тронули. Ну он после и доказал.

   Разговор двух приятелей был прерван сильным стуком в дверь где-то на нижнем этаже.

   - Ступай! - поднялся со скамейки Козырь. - Должно, пришел! Пойти отворить, а то старуха спит, чай...

   Он вышел из комнаты и через некоторое время вернулся в сопровождении Сашки Пройди-свет. Последний был одет в темное теплое короткое пальто, все запорошенное снегом. Голова его была закутана в башлык. Войдя в комнату, он отряхнул снег и проворчал, разворачивая концы башлыка:

   - Ну, ночка! Черт бы ее побрал! Ветер так и режет, намело прямо по колено!

   - Выпей с холоду-то! - предложил Козырь.

   - И то, надо выпить, - взялся Александр за бутылку. - Прямо невозможная погода!

   Отпил, поперхнулся и закашлялся.

   - Кто-то торопится, - усмехнулся Козырь.

   - Нам надо торопиться, ребята, - начал Александр. Собирайтесь-ка, в добрый час! Ты, Филька! - обратился он к верзиле, - захватил все с собой?

   - Все взял!

   - Так одевайтесь же!..

   Филька и Козырь начали одеваться с неровной торопливостью людей, жизнь которых скла-дывается из ряда опасных приключений. Одевшись, Филька сунул себе за пазуху необходимые принадлежности ночных громил: связку отмычек, "вертун" (небольшой коловорот), "змейку (тоненькая пилка). Козырь захватил железный ломик - "фомку" и холщовый мешок.

   - Револьверы у вас заряжены, - осведомился Пройди-свет.

   Козырь утвердительно кивнул головой.

   - Имейте ввиду, что к ним можно прибегнуть только в крайнем случае: не надо производить шума! В случае, если придется старика разбудить, так ты, Филька, его тихим манером, понимаешь...

   Филька сделал выразительный жест рукой.

   - И не пикнет!

   - Ну, айда, ребята!

   Громилы по одиночке спустились по скрипящей лестнице. Разбудили хозяйку квартиры, велели ей запереть дверь.

    

    

    

   Снежная пурга засыпала глаза им, едва они вышли из сеней.

   - Ну, в такую погоду добрый хозяин собаки на двор не выпустит! - поежился Козырь от резкого порыва ветра.

   - Шагай, ребята, смелей! - бодро крикнул Пройди-свет. Подавая своим товарищам пример, он мужественно двинулся в темноту ночи, не обращая внимания ни на снег, ни на ветер... Три черных силуэта бесшумно и зловеще скользили вдоль пустынных улиц.

   Холодная метель заметала их следы, кидала в их лица острые жгучие снежинки...

   - Ох, не приведи господь крещеному человеку в такую непогоду в дороге быть! - пробормотал Сенька, надвигая на уши шапку. - Сгинешь ни за понюшку табаку.

   Тот, кто услышал бы этот короткий разговор, никогда бы не подумал, что это говорят люди, идущие на убийство.

   - Остановись тут, на углу, - скомандовал Пройди-свет Козырю, когда они достигли цели своего путешествия.

   Дом, куда намеревались проникнуть наши герои, стоял на углу двух улиц, людных и оживленных днем и совершенно пустынных ночью. В доме, очевидно, все спали крепким сном, так как ни одного окна не было освещено. Оставив Сеньку на "стреме", Пройди-свет и Филька поднялись на парадное крыльцо и быстро, не теряя времени приступили к взламыванию двери. Для этой цели каждый из них вынул по коловороту, провернули четыре дырочки, затем запустили пилку и выпилили в двери квадратное отверстие.

   Операция эта заняла не более 20 минут. Затем Александр просунул в отверстие руку и снял дверной крючок.

   - Шагай за мной, - прошептал Сашка, входя первым в темные сени.

    

    

    Сенька Козырь, после того, как его товарищи, взломав парадную дверь, скрылись в сенях, последовал их примеру.

   - Запри дверь, - шепотом приказал Пройди-свет.

   Дверь была заперта. С улицы никто бы не заметил, что в сенях хозяйничают громилы.

   Сашка вытащил из кармана небольшой электрический фонарик с запасной батарейкой, нажал кнопку и осветил сени. Расположение дома было известно заранее. Осторожно, чтобы не поднимать шума, громилы прошли вглубь сеней. Здесь было окно, выходящее из прихожей и защищенное двойной рамой. Размеры окна были достаточны для того, чтобы пролезть человеку.

   - Действуй! - приказал Пройди-свет Фильке.

   Тот достал из-за пазухи несколько правильно обрезанных листов сахарной бумаги, смазанной медом. Быстро, привычными движениями, налепил один кусок бумаги на стекла и нажал ладонью. Стекло бесшумно лопнуло и было вынуто из рамы. Тоже самое повторил Филька еще и еще раз, пока рама не была освобождена от стекла. После того, как стекла были вынуты, Фильке не стоило большого труда отогнуть гвозди и вытащить раму. Такая же операция была произведена и со второй рамой...

   Путь для разбойников был открыт.

   - Прыгай! - повелительно шепнул Александр. Филька быстро и бесшумно проскользнул в прихожую. Его примеру последовали и те двое. Теперь они стояли посреди прихожей, из которой вели во внутренние комнаты три двери, сейчас запертые. Александр закрыл фонарь, и они остались в темноте.

   - Тихо!.. Надо оглядеться.

   - Все спят кажется!

   Действительно, в доме царила глубокая тишина. Очевидно, хозяева спокойно спали, не тревожась мрачными предчувствиями. Прошло несколько минут, пока глаза громил свыклись с темнотой.

   - Идем! - едва слышно прошептал Сашка и первый двинулся вперед. Он осторожно отворил дверь и на минуту прислушался. Ни звука не доносилось из глубины комнат.

   - Оставайся здесь... будь наготове! - шепнул на ухо Козырю

   Пройди-свет. - Осторожнее, Филька!

   Ощупью, затаив дыхание, они пробрались через залу и остановились перед дверью, ведущей в кабинет хозяина. Сашка тихо нажал дверь; она оказалась незапертой.

   Громилы вошли в кабинет и прикрыли за собой дверь. Александр вновь нажал кнопку. Свет электрического фонаря прорезал темноту. Напротив дверей стоял стол орехового дерева. Вся обстановка кабинета - мягкая мебель, обтянутая черным драпри, тяжелые бархатные занавески, дорогой пушистый ковер, застилающий почти весь пол комнаты - все говорило о богатстве хозяина этого кабинета. Последнее подтверждалось еще и тем, что в углу стоял несгораемый железный шкаф. Головой к шкафу на мягком турецком диване спал сам хозяин, лица его не было видно из-за одеяла.

   - Спит, - спросил глазами Филька.

   Пройди-свет сделал шаг вперед и насторожил слух. Но, должно быть, сон хозяина был чуток, потому что в это самое время он зашевелился под одеялом.

   - Кончай! Живо! - шепотом приказал Сашка, высоко поднимая над головой фонарь.

   Филька двинулся вперед и навалился всем своим громадным корпусом на несчастную жертву. Все было кончено без борьбы, в несколько секунд.

   - Готов! - прохрипел Филька, выпрямляясь во весь рост. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он только слегка нахмурил брови.

   - Теперь за дело, - и, поставив на стол фонарь, Александр подошел к дивану. - Где же у него ключ-то? - запустил он руку под подушку.

   - Да вот ключи, - увидал Филька на стуле, стоящем около дивана целую связку ключей. Тут же лежали портсигар и спички.

   - Эти ключи от стола... Открой ящики, нет ли там денег или драгоценных вещей!

   - Вот, он, ключ от шкафа, продолжал Пройди-свет, вынимая из-под подушки кожаный бумажник и раскрыл его.

   - Черт побери! Наверное механизм с секретом... Придется тогда повозиться! Он не без волнения ощупал шкаф, ища рукой кнопку, при нажатии которой открывалась пластина закрывающая замочную скважину.

   - Ага, вот она! - довольным тоном прошептал Сашка, найдя требуемое.

   Пластина с мягким металлическим звоном отскочила в сторону. Два полных оборота ключа, три полуоборота, еще нажатие кнопки и дверца шкафа открыта.

   - Посвети, мне Филька!

   Тот оторвался от своего занятия - разборки содержимого ящиков стола и подошел к шкафу.

   - Отпер! Ловко!

   - Выше поднимай фонарь! Поверни влево! Вот так!

   Внутренность шкафа была разделена на правильные клетки. Преступникам сразу же бросился в глаза объемистый портфель, лежащий в одном из отделений шкафа.

   - Ну-ка, что здесь такое! - прошептал Александр, открывая портфель. - Векселя, расписки... Ненужный бумажный хлам! - отбросил он портфель. - А вот здесь, кажется, деньги! - достал Александр толстую папку, аккуратно перевязанную шнурком.

   В его руках заалела куча банковых билетов. Глаза Фильки блеснули алчным огнем.

   - Тыщь десять будет! - крикнул он.

   - Именные! - злобно швырнул от себя пачку Александр, внимательно рассмотрев билеты. - С ними никуда не сунешься... сразу погоришь.

   Филька ожесточенно выругался. Наконец были найдены и наличные деньги - около трех тысяч рублей.

   - Маловато, черт побери! А в столе ты ничего не нашел?

   - Вон там мелочью несколько рублей, да часы золотые, - ответил Филька.

   - Забирай все! Айда теперь!

   ...Громилы быстро вышли из кабинета.

   - Ну что, как? - тихо спросил их Сенька, все время стоявший на карауле в прихожей.

   - Шагайте... - шепнул Пройди-свет, не отвечая на вопрос. обратно они вышли через двор, осторожно затворив за собой калитку.

   ...Прежде чем отворить парадное крыльцо, Пройди-свет некоторое время выждал, не раздастся ли шум в комнатах. Но было тихо... Убийство и грабеж были произведены настолько быстро и бесшумно, что никто из домашних не слышал ничего.

   - Ну ты, Филька! Иди направо, а мы с Козырем прямо домой! - распорядился Александр, когда они очутились на улице...

   Метель продолжала бушевать, вздымая столбы и кружа их вдоль улицы...

   Преступники разошлись в разные стороны... Пурга замела их следы...

    

    

    Было темно, когда Александр и Сенька Козырь добрались до своей штаб-квартиры. За дорогу они порядочно перезябли, но были, тем не менее, в хорошем расположении духа.

   - Ни одна собака не встретилась! - довольным тоном произнес Козырь, очутившись в полнейшей безопасности под гостеприимной кровлей уединенного флигеля.

   - Черт побери! Здесь холодно, как в сарае, - повел плечами Александр, разматывая башлык, - зажги-ка свечу, Козырь.

   Сенька чиркнул спичкой. Робкое трепещущее пламя оплывшей свечки озарило мрачную комнату.

   - Как-то дойдет Филька, - подумалось Сашке, - как бы не нарвался.

   - Ну, не таковский парень... - уверенным тоном заметил Козырь, садясь на скамейку. - Эх, пуста! - с сожалением пробормотал он, кивая на бутылку.

   - Хорошо бы хватить малость с холоду.

   - Постой, у меня есть водка, кажется, - вспомнил Александр, отворив висячий замок, которым была заперта дверь в следующую комнату.

   Минуту спустя, он вышел оттуда, держа в руках оплетенную соломой бутылку.

   - Коньяк есть... Важно теперь выпить! - и он сделал несколько глотков из горлышка. - Тяни! - предложил он Козырю, передавая ему бутылку. Тот поспешил воспользоваться приглашением.

   - Ну, крепкий, дьявол. Аж искры из глаз посыпались. Почем бутылка?

   - Три рубля.

   Начинало светать. Окна, занесенные снегом, смутно забелели. Метель не прекращалась и надоедливо выла в трубе.

   Наконец, явился и Филька. Весь запорошенный снегом, сердитый и усталый, он, войдя в комнату, с сердцем бросил мешок с инструментом и с озлоблением выругался:

   - Все глаза повыхлестала чертова пурга! Ишь вы как греетесь! - усмотрел Филька своим единственным глазом заманчивую бутылку.

   Не ожидая ответа, он подошел к столу и одним приемом опрокинул в себя не менее стакана коньяку.

   - Что, благополучно дошел? - спросил его Сашка.

   - Надо бы лучше, да некуда! - хриплым простуженным басом ответил

   Филька, отворачивая полу азяма и доставая кисет. - На улице теперь ни одной души нет! - добавил он, с наслаждением затягиваясь едким махорочным дымом.

   - Ну, теперь давайте, ребята, "дуванить" (производить дележку), - предложил Александр, вынимая пачку кредиток.

   Деньги были тщательно пересчитаны. Оказалось всего три тысячи сто семнадцать рублей.

   - Ну, а вещи? - обратился Александр к кривому верзиле.

   Филька вынул золотые часы, портсигар и еще три рубля.

   - Вот! - заявил он.

   - Значит, деньгами 3120 рублей! - сосчитал Александр. - Из них третья часть атаману, - продолжал он, отсчитывая нужную сумму. - На нас троих остается 2080 рублей. Это будет по... 693 рубля... Целковый еще казенный остается...

   Козырь и Филька молчали, напрягая мозг, высчитывая свой свой "заработок".

   - Ну, я вам дам сейчас по шестьсот рублей, для ровного счета, а остальные пусть за кассой остаются. Согласны?

   - Ладно... чего там толковать! - ответил Козырь, беря свою часть денег и бережно завертывая их в носовой платок. Филька тоже согласился.

   - Что ж касается вещей, то стоимость их мы разделим после продажи! - закончил Александр. - Я, вам, ребята, не буду повторять о необходимости на некоторое время избегать кабаков и тому подобных мест. Сами знаете, как это опасно теперь!

   - Чего там! Об этом не сумлевайся: нешто впервой! - заметил Филька.

   - А тебе, Филька, оставаться больше здесь незачем. Завтра мы поедем на заимку: там можешь пьянствовать сколько хочешь.

   - Што-ж, ехать, так ехать... по мне хошь седни! - безразличным тоном отозвался Филька.

   - Ну, я ухожу! Завтра утром я за тобой, Филипп, заеду!

   Пройди-свет нахлобучил башлык и собрался было выйти из комнаты, но его остановил Козырь.

   - Вот что, Александр, ты седни вечером, коли время будет, заходи ко мне на квартиру: надо же "дуван" запить. Квартира у меня, сам знаешь, спокойная - бояться нечего... погуляем ночку!

   Пройди-свет в нерешительности остановился.

   - Право, не знаю... - начал он, но Козырь горячо повторил свое приглашение:

   - Чего там не знать! Право слово - приходи!

   - Ну хорошо! Часов в шесть вечера зайду! - решил Александр и, простившись со своими сообщниками, вышел.

   Немного погодя, собрался уходить и Козырь.

   - Ты тоже, Филька, приходи. Погуляем! Только... Вот што, брат, у меня, значит, будет все по-деликатному: вроде бы на господский манер, так уж ты того... Махорку-то свою брось, а купи папиросы! Я приглашу своего хозяина: человек он политичный, бывалый, по "бумажным делам" судился.

   - Надо ему показать, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.

   - Это можно! Не бойсь - в грязь лицом не ударим. Тоже и мы видели людей, - несколько обиженно ответил Филька.

   - Ну, так приходи же. Вечерком, так - часов в шесть.

   Приятели расстались.

   Необходимо пояснить, что Сенька Козырь, с тех пор, как начал работать под руководством Пройди-света, весьма и весьма поправил свои финансовые дела. Сошелся с одной девицей, из числа своих прежних знакомых, снял квартиру и зажил по-семейному. Безопасность его была, между прочим и в том, что паспорт у него был чистый, документом этим снабдил его еще Егорин. И теперь, благодушествуя в своей собственной квартире, не зная нужду в деньгах. Козырь благ благословлял судьбу, сведшую его в то памятное осеннее утро с Пройди-светом.

   Вернувшись к себе домой часов в семь утра, Козырь застал свою сожительницу, молодую еще недурную собой женщину, уже проснувшейся. Она возилась с самоваром, поджидая своего дружка, крайне озабоченная его долгим отсутствием. Цель таких ночных экспедиций, предпри-нимаемых Козырем, была ей хорошо известна и она опасалась за исход этих темных дел.

   - Пришел! А может, приехал? - шутливо хлопнул ее по спине Козырь. - На вот, спрячь, куда подальше! - и он протянул ей деньги.

    

    

    Глаза молодой женщины блеснули радостным огоньком. Она бережно взяла переданную ей пачку денег и спросила:

   - Сколько тут, Сеня?

   Козырь промолчал и затем раздельно произнес, наблюдая впечатление, произведенное его словами.

   - Ровно... шестьсот целковых.

   Ольга Егоровна, так звали сожительницу, даже онемела от неожиданности: слишком уж большой показалось ей эта сумма.

   - Вот что, Оля, - обратился к ней Козырь, - всех-то денег ты не прячь - оставь на расходы рублей пятьдесят. Сегодня у меня вечером будут гости, так надо будет приготовить угощение. Ты уж похлопочи, чтобы все было как следует.

   - Много гостей звал-то?

   - Нет, двое товарищей придут, да хозяина надо пригласить.

   - Пельмени разве сделать.

   - Что ж, это хорошо! Стряпай пельмени. Ну, а пока поторопи самовар. Напьюсь чаю, да пойду в магазины.

   Полчаса спустя, Козырь, выпив наскоро два стакана чаю, оделся в приличное пальто с барашковым воротником и вышел из квартиры. Одноэтажный дом разделялся на две половины. В одной из них, меньшей по размеру, жил Козырь, а другую с окнами на улицу, занимал сам хозяин - Василий Федорович Шумков, человек с "политичным обхождением", как отзывался о нем Козырь.

   Шумков, также как и его квартирант пришел в Сибирь не по доброй воле. В молодости он был письмоводителем у мирового судьи, где-то на юге России. Попался в какой-то грязной истории и был сослан с лишением некоторых прав в места не столь отдаленные. Здесь, в Сибири, он переменил множество профессий, начиная от содержания тайного дома терпимости и кончая скупкой заведомо краденных вещей. Последнее занятие давало ему постоянный и очень большой доход. В этой сфере он не имел себе соперников и действительно был достоин отзыва Сеньки: вел свое дело - "по самой тонкой политике". Кроме этого, так сказать, неофициального занятия, у Шумкова была мелочная торговля. Лавка помещалась в его собственном доме. Занимался он также скупкой и перепродажей просроченных ломбардных залогов. В общем, был человек оборотистый.

   В описываемое нами утро, он стоял у себя в лавке за прилавком и щелкал на счетах, подводя итоги своих операций.

   - Василию Федоровичу! - приветствовал его Козырь, показываясь на пороге лавки, - наше почтение!

   Шумков оторвался от толстой засаленной книги, которую он называл "мемориалом", и протянул Козырю руку.

   - Здравствуй, здравствуй, Сеня! Что хорошего скажешь?

   - А вот хочу тебя, Василий Федорович, на пельмени звать. Приходи сегодня вечером и супружницу свою захвати. Гости у меня будут... покалякаем, значит!

   - Спасибо на добром слове! Приду всенепременно! Часиков в восемь, после запора лавки! - любезно раскланялся Шумков.

   - Ну, а пока до свидания! Пойтить до магазинов - вина набрать!

   - А ежели что из закуски понадобится, так у меня в лавке есть: ветчина, колбасы, селедка, консервы, если нужно! - крикнул вдогонку Шумков.

   Но Козырь не намерен был угощать своих гостей залежалыми колбасами и ржавой селедкой. Он решил все купить в хороших магазинах.

   Часа через два Козырь, нагруженный разными свертками подъехал на извозчике к своей квартире и, расплачиваясь с последним, дал ему за три конца рубль серебром.

   - Спасибо, барин! - пробормотал извозчик.

   - Гм, барин, - усмехнулся Козырь, - а и то сказать - деньги есть.

   Стало быть и почет как барину.

   - Ну, Ольга, - заговорил он, входя в комнату, - всего накупил: закусок разных и вина - прямо любому купцу впору.

   Первым из гостей пришел Филька. Войдя в кухню, он долго возился около дверей, отряхивая снег и откашливаясь.

   - Ну и чертило! - подумала про него Ольга, пораженная громадным ростом и могучим телосложением Фильки.

   - Раздевайся, брат, да проходи сюда, в светлую горницу, - встретил его Козырь.

   Они прошли в другую комнату, отделенную от кухни дощатой перегородкой. Здесь все было готово к приему гостей. На большом столе, покрытом чистой скатертью, красовалась целая батарея бутылок: тут был и коньяк, и рябиновая, и киевская наливка.

   Громадный графин водки возвышался посредине стола.

   - Ну-ка, Филя, хватим по одной для начала, - налил хозяин рюмки.

   - С чем поздравить-то, - прохрипел Филька, бережно беря толстыми пальцами налитую рюмку, - с новосельем, штоль!

   - С окончанием дела, - подмигнул ему Козырь.

   Они выпили, и Филипп не без важности ткнул вилкой в коробку с килькой: дескать, знай наших - тоже не лыком шиты! Вскоре пришел, верный своему слову, Сашка.

   - Эге, да вы, братцы мои, вижу я времени не теряете! - весело заговорил он, входя в комнату и здороваясь с присутствующими.

   Одет он был в красную шелковую рубашку, суконную поддевку и лакированные сапоги. Костюм его очень шел к статной молодецкой фигуре.

   - Ишь, ты как вырядился, - подумал Козырь, и присоединившись, церемонно ответил на пожатие руки.

   - Гости дорогие, прошу - угощайтесь. Кому чего любо! - и он сделал пригласительный жест рукой...

   Выпивали, закусывали, но беседа клеилась плохо. Козырь был слишком поглощен хозяйственными заботами, а Филька вообще был не из разговорчивых.

   Некоторое оживление внесло появление Шумкова и его супруги. Сам Шумков был в длинном старомодном сюртуке. Щеки его были тщательно выбриты, а седоватые усы лихо закручены кверху. Супруга его - толстая дебелая женщина - куталась в дорогую ковровую шаль и производила впечатление простоватой мещанки, какой она и была на самом деле. Шумков женился на ней по расчету и, несмотря на все старания, никак не мог привить ей "хороший манер".

   В разговоре принимала теперь участие и Ольга. Обменявшись незначительными фразами о погоде, о дороговизне дров, причем Василий Федорович не преминул рассказать о том, что в их местах - в херсонской губернии - поздно ложится снег, и какие там теплые бываю зимы.

   Мало-помалу вино начало развязывать языки. Оживился также и Филька: пользуясь тем, что дамы вышли в кухню, он сразу опрокинул чайный стакан водки.

   - Не люблю из рюмок! - пояснил он.

   На сцену появилась гармонь, и Пройди-свет бойко заиграл какой-то марш.

   - Я обожаю музыку, - подвинулся к нему Шумков.

      

     

   На другой день после вечеринки, устроенной Козырем, утром, сидя у себя в лавке, Василий Федорович, развернул только что принесенный номер местной газеты, прочитал следующее:

    

    Загадочное преступление

     

   Вчера утром был найден в своей спальне задушенным известный Томску коммерсант и домовладелец NN. Убийство совершено с целью ограбления: железный несгораемый шкаф, в котором покойный хранил ценности, оказался сломанным. Ящики письменного стола выдвинуты; вещи перерыты.

   Убийцы, очевидно, люди опытные, так как ими взяты только наличные деньги, сумма которых неизвестна, и оставлены именные серии, свыше чем на 36000 рублей. Предварительным дознанием установлено, что преступники пробрались в дом через взломанную дверь парадного хода. На этом преступлении лежит печать загадочности. Положительно непонятно: каким образом убийцам удалось совершить свое гнусное дело, не разбудив никого в доме. Через две комнаты от спальни убитого спал его приемный сын, молодой человек. Жена покойного и его дочь, спавшие в своей комнате, тоже ничего не слышали.

   Заканчивая настоящую заметку, высказываем горячее пожелание, чтобы перст карающей Немезиды указал преступников!

     

   Прочитав это сообщение, Шумков не спеша сложил номер газеты и многозначительно крякнул. Теперь ему было понятно появление портсигара в руках Фильки.

   Покойный NN - был тот самый человек, которому принадлежал портсигар, узнанный Шумковым.

   Вот оно, что, - размышлял Василий Федорович, - стало быть, это их рук дело! Однако, не ожидал я от своего квартиранта такой прыти! Это, должно быть все тот, в поддевке, руководит... Парень, видно сразу, прожженный! Шумков имел в виду Пройди-света, импонирующее влияние которого было замечено им во время пирушки.

   - Да... Дельце, можно сказать, тонкое! И взяли они думать надо, сумму немалую! Недаром Сенька так раскутился: вина да закуски разные выставил. Чай пришлось на его долю не одна тысяча. У покойника деньги должно быть были бешеные. Эх, нельзя ли мне около этого дела чем поживиться!

   Последние мысли глубоко засели в голову Василию Федоровичу, и он весь день, отпуская товар, считая деньги, казался озабоченным и непривычно рассеянным. У него созрел план, как извлечь выгоду для себя из той тайны, которую открыл ему портсигар с инициалами...

   Вернемся к нашему старому знакомому Егорину.

   Два дня спустя после вышеупомянутого, Кондратий Петрович сидел у себя в столовой за вечерним чаем и самым милым образом беседовал со своей женой.

   - Хозяин, вас спрашивают, там на кухне. - Просунулась в столовую голова кухарки.

   - Кто это такой, - отставил свой стакан Егорин, вылезая из-за стола.

   В кухне около порога стоял неизвестный ему мужчина, довольно прилично одетый. При виде Егорина он молча подал ему небольшой конверт.

   В нем заключалась карточка, на одной стороне которой чернела зловещая печать "мертвой головы", а на другой была надпись: "следуйте немедленно за подателем сего письма."

   Егорин нахмурил брови и обратился к таинственному посланцу:

   - Подожди немного, я сейчас оденусь.

   За то время, как Егорин вступил в шайку "мертвой головы", ему не приходилось ни разу принимать участия в предприятиях шайки. Раза два он ссужал своих лошадей лицам, явившимся от имени этой организации, причем каждый раз получал известную сумму. На его попытки узнать, где находится атаман шайки - "человек в маске", что он теперь предпринимает, люди, бравшие у него лошадей отговаривались незнанием. Надо сказать, что за последнее время, тот ореол таинственности, который в глазах Егорина окружил личность главаря шайки рассеялся.

   Наши читатели, без сомнения помнят, как был удивлен Егорин таинственным исчезновением "человека в маске", при первой их встрече. Егорин, прошедший, как говорится, огонь и воду, не верящий "ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай", некоторое время был склонен видеть в своем ночном госте нечто сверхъестественное.

   Но "ларчик просто открывался". Совершенно случайно Кондратий Петрович обнаружил в сенях, отделяющих его собственное помещение от соседней квартиры, потайную дверь. В квартире этой, теперь пустой, жил какой-то приезжий из России господин.

   Теперь Егорину было понятно вполне, что этот квартирант был ник