| Главная » Книги |
Белый Андрей - Котик Летаев, Страница 9
Белый Андрей - Котик Летаевstify"> лавочке: мне оттуда кивает; и собираем букет колокольчиков; Мрктич Аветович
к нам подходит: себе попросить колокольчиков; колокольчик протянет она;
Мрктич Аветович рад.
Мы все трое - на лавочке: шутим; Раиса Ивановна, не отвечая на шуточки,
в зонтик уставится глазками, а - кончик зонтика ходит; закушена пухлая
губка, дрожащая от улыбок, когда снимает с меня, жарящего им из песочка
котлету, - мурашика: эта бледная ясность лица - мне мила; и Мрктичу
Аветовичу - мила тоже; и он напевает тогда, что: -
"Из-под лодки плывут рыбки, -
"Это милого улыбки", -
- а пёсинька, с холмика, изогнет свою спину
и сядет на четырех своих лапах, что-то силясь нам сделать: Мрктич Аветович
опускает глаза! и краснеет Раиса Ивановна: мне это все - любопытно.
Такой смешной пёска...
. . . . . . . . . .
Бывало, передвигая тазы, мы сидим у жаровни; блистающий таз в пузырях;
и Раиса Ивановна с ложечки мне дает желто-розовых пенок; и вот
восьмиклассник Щербинин пристанет:
- "И мне пеночек".
А, бывало: на липовый листик положит она землянички; и черною шпилькой
уколется в ясные ягоды: кушает ягоды:
- "Мне бы..."
. . . . . . . . . .
- "И мне..."
Пристает восьмиклассник Щербинин.
- "Нет вам..."
Мы любили, обнявшись, сидеть, протянув свои личики в зорьку.
Любили купаться (я еще не купался); она снимет кофточку, юбку, чулочки;
и, остывая, болтает ногами; дает понять взглядом: ай, ай, будет - Бог знает
что, когда о досок она прямо бросится в воду; и белоносная пена покроет.
Любили ходить по грибы; под кустами увидим, бывало, мы тугопучный
березовик.
- "Мой..."
- "Нет, - мой".
Отбиваем его друг от друга.
Я ее обирал. Даже, раз она плакала; кузовок тяжелел: подосинники,
яркие, на черных ножках, жемчуговые сыроежечки, желтяки, белоглавики в нем
пестрели и пахли листами.
. . . . . . . . . .
МРКТИЧ
Мрктич Аветович, знаю, - добряк; Мрктич Аветович - весельчак; поднимает
огромную руку к луне над горбом; и поет из аллей, встав та лавочку:
- "Ты, всесильный Бог любви,
"Ты услышь мои мольбы..."
И всем это нравится; и встает над Мрктичем Аветовичем красный месяц;
чернеют горбы на дорожке; то - тени.
Таинственно...
. . . . . . . . . .
Мрктич Аветович возит нас всех - на п_и_к_н_и_к, он садится на козлы -
высоко, высоко над нами; качает горбами; лошадь встанет, бывало: но Мрктич
Аветович ни за что не прибегнет к кнуту; а обращается к лошади:
- "Милостивая государыня, лошадь". -
- И всем это нравится.
Нас везет на п_и_к_н_и_к: нам зажарить шашлык: и прочесть под луною
молитву: а_р_м_я_н_с_к_о_м_у б_о_г_у; приехали: выгружают посуду, бутылки,
пироги с грибами, паштеты; расстилают скатерть на травы; накидают, бывало,
сухой и трескучий валежник; зачиркают спичками; куча покроется дымом; и -
подкидными огнями; желтокрылое пламя заширится; и ясными лапами пляшет: мама
снимет шелковый фартучек, полосато-пятнистый (и желтый, и красный) и Мрктичу
Аветовичу перевяжет горбы она; Мрктич Аветович выставит черную бороду, и над
огромным, теперь полосатым горбом - простирает свои волосатые руки в огни и
распевает молитвы армянскому богу: над вертелом; дымы вздымаются; падают в
поле хвостами; шар солнца блистает из них самоварного медью; уже любопытно
зарница забегала в туче.
Мрктич Аветович в пламени там стоит; и чадит: шашлыками.
. . . . . . . . . .
Смутно помнится мне: -
- уж колотится колотушка; края тихорогого месяца
ясно прорезались в ветви; на ясные дали разрезались мраки; взошла
колоколенка; знаю я -
- завывают собаки под дачами: у потайной ямы, в
бурьяне, толкается кучер Федор с Дуняшею нашею, а колючие ежики бегают по
аллеям; их тронь: станут шариками; над могильным крестом возникает полковник
Пунонин; фосфорически светится он; и несется в кустах... на касьяновский
парк... -
- Мрктич Аветович, обнимая меня, убеждает меня, что нисколько не
страшно; и говорит:
- "Вот Иванов-жучок".
Приседаю на корточки я.
Убеждения наши сошлись: мы - друзья.
ОСЕНЬ
Дни летели в дожди, в желтолистие.
Залетали синицы; красногрудая пташка, тиликая, перестала метаться за
мошкою на стене белой дачи; трещали сороки; пироги с грибами пошли; у камина
гляделись в огни - в смолянистые трески ветвей; отсырели углы нашей дачи;
пооткрывались болезни желудка; пооткрывались болезни седалищных нервов; и
любовались осенним осинником: он - красноглавый.
Порасставились дощатые ящики - с сеном: огромные банки и склянки туда
опускались; из поредевших ветвей выкруглялся откуда-то - клинский вокзал:
красным куполом.
. . . . . . . . . .
Как случилося это - не помню, но помню последствия "случая": мы стояли
растерянно перед множеством полинялых, синих пролеток, перед множеством
рваных, синих халатов, отчаянно подпоясанных красным и на нас громко лаявших
из-под лаковых рваных шапок:
- "Со мной, барыня..."
- "Со мной..."
- "Вот извозчик..."
И - мостовая гремела.
"С_л_у_ч_а_й" этот мне помнится: и мы вернулись в Москву.
. . . . . . . . . .
Удивляемся мы с Раисой Ивановной тесноте наших комнат; передо мной на
ладони квартира: очень тесненький коридорчик и ползающий по стене таракан:
очень тесная детская.
Та ли это Москва?
Не отсюда уехали мы: мы уехали из огромного мира комнат: он рухнул.
Вспоминаем Касьяново мы. И мы слушаем музыку.
ГЛАВА ПЯТАЯ
РЕНЕССАНС
Ему и больно, и смешно,
А мать грозит ему в окно.
А. Пушкин
ИЗ КРОВАТКИ
По утрам из кроватки смотрю: на букетцы обой.
Я умею скашивать глазки (смотреть себе в носик): и уж стены, бывало,
снимаются - прилипают мне к носику; пальчиком протыкаю я их: легко и
воздушно сквозь степы проходит мой пальчик; туда бы просунуть головку: стена
непроглядна.
Моргну: -
- перелетают все стены на место; и там они - тверды.
Действительность, обстающая мне меня, - такова: отвердевает она; изощряюся в
опытах; передвигаю действительность; пятилетие обстает меня опытом; мне в
трехлетии опытов не было; были строгие строи. Я - художник действительности:
в трехлетии я художник "т_р_е_ч_е_н_т_о": копирую строи; четырехлетие
"к_в_а_т_р_о_ч_е_н_т_о"; и новые опыты жизни встают; и вопрос перспективы
(смещение зренья) мне жив; вспоминаю картины за нами стоящей вселенной; все
кто-то там меня ждет; все оттуда моргает: синеющим оком -
- из желто-лилового
центра: под веками.
"О_н" - придет и возьмет: уведет; времена на исходе.
Я каждое утро жду встречи. В окне -
- снегометы бело и неяро летят
переносными стаями: легколистая снегопись серебреет на окнах.
ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДРЕВНЕГО МИРА
У МЕНЯ ЗА СПИНОЙ
И - подкрадутся: тысячелетия древнего мира - в т_и_х_и_й ч_а_с, за
спиной; как хотелось бы мне обернуться - подсматривать: тысячелетия древнего
мира; у меня за спиной - все, бывало, дрожит; и, как будто, грохочет: провал
в иной мир; и миры меня надут, - у меня за спиной; тысячелетия древнего мира
подкрались; -
- повертываюсь:
- вместо пролома в стене - этажерочка (та же!) стоит себе; и
на ней строй солдат: оловянные гренадеры мои серебрятся мне
лицами... васильковые стены - за ними: -
- тысячелетия древнего
мира гремят за стеной; все предметы смещаются; и - удивляюся я, что я - "Я":
все вывернуто наизнанку; и - я сместился с себя; все развилось
преждевременно: развилось - ненормально... -
- и ненормально я развит...
. . . . . . . . . .
Пятилетний, я знал уже: -
- земля - шар;
гром - скопление электричества;
американец гуляет под нами; и - кверх ногами... -
- Мамочка, бывало,
целует; вдруг заплачет она; и - откинет меня:
- "Он не в меня: он - в отца..."
Начинается про меня разговор; и - разгорается спор: говорят о
летаевских - лбах, носах, подбородках, раскосо поставленных глазках; мне
позор: у меня - летаевский лоб; -
- все Летаевы светлонравные, благородные
люди: -
- позор: у меня раскосо поставлены глазки.
Плачу я под окном - в горизонт, а горизонт - ясновзорен: на стекле, вот
на той стороне, поуселися точки алмазиков: а вот на этой - плаксиво
расплющился носик (разве я виноват?); за алмазиками красноречиво перелетают
снежинки; и - каждая - множится: вертит, чертит спирали; и - новый алмазик:
у самого носика: разве я виноват, что -
- умею показывать я цепкохвостую
обезьяну в зоологическом атласе: и двуутробку с ленивцем? Разве я
виноват, что я слышу от папы:
- "Дифференциал, интеграл"?
Из снежиночек мне розовеет уж дом Старикова; саночки - пронеслись; и
знакомой фигуркой стоит - городовой Горловасов.
Разве я виноват, что я - знаю: -
- папа мой в переписке с Дарбу;
Пуанкарэ его любит; а Вейерштрассе не очень; Идеалов был в Лейпциге: с...
эллиптической функцией; очень ею доволен; живет с ней; и ходит: о ней
разговаривать.
Удивляется ясноглазое небо (днем оно - ясноглазо); оно - строит мне
тучи; и - образуются строи; образование - меняет мне все...
Знаю я: -
- придет Притатаенко: Притатаенко-Головаенко, - круглоусый,
курносый: маловласый, обглоданный; придет Василисимов: благодарить
нас за что-то; и - пальцами повертеть на животике: мамочка
зазевает; они - уморивши ей мух, остужают нам воду...
Папа маме на это:
- "Оставь!"
- "Василисимов, знаешь ли, умница... Василисимов, знаешь ли, он -
написал диссертацию: о сходимости несходимых рядов..."
- "А что он скучноват, так ведь он и не Блещенский: это Блещенский
сгорает от пьянства; Василисимов - вычисляет..."
И - уж крадутся - у меня за спиной, из пролома в стене (меня ждут!); и
повертываюсь - головастый Брабаго с великолепным Нелеповым склепным голосом
спорит и... ковыряет в носу; папа с ними уже и_н_т_е_г_р_и_р_у_е_т; и -
пошли: к_о_н_г_р_у_э_н_т_ы; - все сместилося; все пошло наизнанку:
преждевременно развилось; и - ненормально ужасно; громыхают булыжники слов;
а - Брабаго сидит, а - Брабаго молчит; это-то и есть - математика; папа мой
- математик.
- "Он не в меня: он - в отца!"
Это кажется мне ненормальным: и - странный мир поднимается во мне - из
меня: набегает во мне - на меня самого. -
- Как же так?
Кто тут "Я"? Я - не я: я - не Котик Летаев! -
- это-то вот и есть
преждевременно развиваемый математик: второй математик...
Гуще снежные хлопья; и - гуще: повалили, посыпали; настоящие, кипящие
белояры; ничего не видно за стеклами; а уже - редеет, редеет; и - чисто;
оборвались все снега; пооткрывались над улицей синие шири; пооткрывались за
крышами светлокрылые блески; в синей шири проносятся облака-белоцветы; и
уходят в стеклянной прозрачности красноперыми гребнями.
Там - возжение блесков; там - блески над блесками; я - ничего не пойму:
-
- и утекаю на кухню: к Дуняше; она - молодая, красивая; жарко она
принимается: обнимать, целовать - в лобик, в глазки и в губки; мне стыдно.
Разве я виноват, что мне весело в кухне? Городовой Горловасов был у нас
недавно на кухне, в тулупе; и с - двусмысленной рожицей на носу; он проделал
нам бестолочь: пол толок сапогами; толоки раздавались мне после: пол толок
Горловасов: -
- расторговался он красными кумачами; паяцы его покупатели: -
-
вон-вон-вон: -
- он, он, он! -
- городовой Горловасов постаивает там знакомой
фигуркою: из башлыка торчит его нос - на перекрестке Арбата.
. . . . . . . . . .
"МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК"
Утро: девять часов; а не то - половина десятого; самосыпною искрой
трещит самовар.
Я - и папа.
Он едет на лекции.
Лекции - линии листиков; и по линиям листиков - лекций - летает взгляд
папы; папа водит по ним большим пальцем; защелкав крахмалом сорочки, свирепо
он рявкает:
- "Аа... Так-с!
- "Так-с..."
Это - и_к_с_и_к_и, и_г_р_е_к_и, з_е_т_и_к_и... т_а_к_с_и_к_и; таксиков
я встречал на бульваре.
Думал я: -
- из лекционных тетрадочек "и_к_с_и_к_и" прорастают ростком:
зеленеющим, лепечущим листиком - из набухающей почки; деревенеют
жердями; и торчат себе после... оставленным молодым человеком: при
Университете, для папы: -
- папа сеет их сеточкой, при помощи
карандашика, на бумаге; и согревает дыханием; сеточка начинает
расти, зеленеть: -
- и выгоняется "м_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к",
развиваемый папою: так выводятся в парниках: огурцы!..
. . . . . . . . . .
"М_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к" - просто выросший иксик: "молодой
человек" ходит к нам; и молодой человек соглашается с папою.
- "Вы, молодой человек, вот еще почитайте", - старается папа.
И "м_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к" соглашается тотчас же:
- "Я, Михаил Васильевич, уж давно собираюсь..."
Папа же его перебьет:
- "Почитайте вы о сходимости несходимого ряда..."
- "Вот-вот именно: о сходимости ряда..."
- "И о прочих рядах..."
- "И о прочих рядах..."
. . . . . . . . . .
И не то наша мамочка.
- "Вот бы, Лизочек ты мой, почитал: о сходимости несходимого ряда..."
- "Ну, нет: ни за что!"
. . . . . . . . . .
Университет мне известен; известен оставленный там "м_о_л_о_д_о_й
ч_е_л_о_в_е_к"; университет - папин дом; молодой человек - папин служащий,
как и "п_е_д_е_л_ь" с медалью, Скворцов; он, бывало, все ходит с бумагой; и
у него - бакенбарды; "м_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к" - чином ниже; -
- папа с
ним очень вежлив и добр: говорит ему "в_ы" и не "т_ы_к_а_е_т", как
меня и как мамочку; папа вежлив с прислугой, а мамочка говорит ей
все "ты"; и поэтому мамочка -
- проходя чрез столовую, видит:
"м_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к" там сидит, перебирает неловко руками и ими,
краснея, мнет шляпу, привстанет, отвесит поклон, станет вовсе малиновым; мы
бросаемся с папой спасать его: тащу ему - сломанный слоник; а папа ему
поднесет стакан крепкого чая; "м_о_л_о_д_о_й ч_е_л_о_в_е_к" все, бывало,
дрожащею, потной рукою мешает в нем сахар; другою рукой держит слоника; я
хочу его звать с собою - под стол: расставлять со мной кубики.
ЮМОР
Меня поражает рисунок: -
- широкая, черная ваза подъята с подставки
овалом; она - полуэллипсис; полукруг, купол храма - я знаю; а
полуэллипсис поражает меня; и мне хочется плакать, смеясь -
-
на
овале вазы гирлянда из скачущих дяденек клинобороденьких,
желто-карих; выразительно приподняв факелы, из них двое
откинулись, меча диски; все - с хвостиками... -
- Это - было.
Нет - было ли? -
- и не могу оторваться от вазы; дяденьки в черном:
они - в темноте; темнота - коридор; желто-карие дяденьки - все! -
побегут в коридор с факелами - из стран, где я был до рождения;
коридор, начинаясь оттуда, кончается в комнаты; желто-карие
дяденьки не гнали меня (это было... когда-то) ; мой дяденька (все
зовут его Ерш) с клинообразной бородкой к нам ходит с портфелем
под мышкой: у него там припрятан и диск, он живет - в
полуэллипсисе...
. . . . . . . . . .
Косяк пурпура - на стене; и косяк - на полу; папа что-то там чертит на
листиках: побормочет, почертит, привстанет; и - разогнувшись, ревнет:
"Глядя на луч пурпурного заката".
Краснокрылые косяки - на стенах, краснокрылое облако - в окнах; там -
закат, на который глядят; и с которым уходят в никогда не бывшее образом;
о_б_р_а_з, п_а_м_я_т_ь о п_а_м_я_т_и, встанет, и вот -
- Афанасий Васильевич
Летаев, присяжный поверенный (дядя Ерш), к нам покажется из
темного перехода, выдвинув ястребиный, отточенный нос, -
клинобородый, язвительный, желто-карий, - в золотых очках; из
Окружного Суда отобедать, и на столовых тарелочках возникают
ломтики пеклеванного хлеба" и я думаю: -
-
Окружной
Суд -
окружность; окружность и шар суть гармонии; полуэллипсис - ваза...
И - падают в комнаты легкотенные темени. Дядя Ерш будет с папою долго
гоняться в пурпуровых заревых косяках: от угла до угла; папа - кряжистый,
невысокий, темнобородый, курносый, - очки подопрет двумя пальцами и
живоглядно уставится снизу вверх на Ерша, полуприсядет; вызовет память о
прошлом; и - точно хочет подпрыгнуть:
- "Ты бы, Ершик, да знаешь ли, Ершик: ты бы им, братец мой, показал..."
Думаю: дядя Ерш из портфеля повынимает теперь свои диски (гармонии
сферы)...
А каренький дяденька, закусивши кусок бороды, как привскочит на
цыпочках на черном фоне пьянино; зафыркает носом на папу:
- "Ух, ух, ух!"
- "Я, я, я, я..."
- "Ух, да он!"
- "Да она!"
- "Ух, да я!"
. . . . . . . . . .
Преображение памятью - чтение: за прежним стоящей, не нашей вселенной:
-
- я жду: -
- из-под желтого дядина пиджака вытиснется быстро бьющий,
мохнатенький хвостик; думаю - будет пляска; и жду - вот уж схватят
подсвечники, расставивши уморительно руки, все припустятся друг за
другом: подпрыгивать, как... -
-
фигурки
мной
виданных
желто-коричневых дяденек; из подсвечников вылетят пламеньки -
- и в
блещущих ритмах забьет страна ритма, где пульс ритма блесков мой
собственный, бьющий в стране танцев ритма и образующий мне проход в иной
мир; существа иной жизни свободно пройдут к нам в квартиру: дяденька
появился уже; и он, знаю, - юмор: все его поведение таково, как будто бы он
старался из воздуха сделать "Ю" или его изваять: горельефной гирляндой;
"ю-ю-ю" - юкает он, бывало, очками; если б все начертания пооседали б из
воздуха - на кусочек бумаги, то был бы рисуночек -
&nb 
| |
| Просмотров: 415 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры