Главная » Книги

Белый Андрей - Котик Летаев, Страница 2

Белый Андрей - Котик Летаев


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

погибшем, о старом: воет ветер в трубе о
  довременном сознании); между д_ы_р (моим прошлым и будущим) пошел ток
  перегоняющих образов: съеживались, распространялись, переменялись, метались
  и, обливая меня кипятком, в меня влипали они (их остатки - стенные обои: и
  по ночам они гонятся мне, как прогоняется звездное небо)... Предлиннейший
  гад, дядя Вася, мне выпалзывал сзади: змееногий, усатый, он потом
  перерезался; он одним куском к нам захаживал отобедать, а другой позже
  встретился:
  на
  обертке
  полезнейшей книжки "В_ы_м_е_р_ш_и_е
  ч_у_д_о_в_и_щ_а"; называется он "д_и_н_о_з_а_в_р"; говорят - о_н_и вымерли;
  еще я их встречал: в первых мигах сознания.
  
  Вот мой образ вхождения в жизнь: коридор, свод и мрак; за мной гонятся
  г_а_д_ы -
  
   - этот образ родственен с образом странствия по храмовым коридорам
  
   в сопровождении быкоголового мужчины с жезлом... -
  
  . . . . . . . . . .
  
  Врезал мне э_т_о в_с_е голос матери:
  
  - "Он горит, как в огне!"
  
  Мне впоследствии говорили, что я непрерывно болел дизентериею,
  скарлатиной и корью: в т_о и_м_е_н_н_о в_р_е_м_я...
  
  
  
  
  
   ДОКТОР ДОРИОНОВ
  
  
  Помню комнатку: в ней предметов не помню; но - беспорядок во всем; все
  - раскидано, разворочено, взрыто, как... в душе моей - затрепетавшей,
  встревоженной, вспугнутой, потому что... -
  
  
  
  
  
  
  - бабушка там, потрясаемая
  испугами, но испуги тая от меня и меня заражая испугами, - посиживает и
  набивает себе папиросы: без чепчика, лысая; морщинится ее лоб, когда она,
  приподымая глаза над очками, поглядывает на меня исподлобья - в коричневатом
  капоте, выделяющемся на стене - из табачного дыма; и капот, и лысина в
  слабых мерцаниях свечки мне не кажутся добрыми. Знаю я - скверновато: даже
  совсем скверновато; а почему - этого не могу я понять; потому ли, что
  открыто мне неприличие бабушки (вместо чепчика с лиловыми лентами вовсе
  голая голова), потому ли, что целая половина стены отсутствует вовсе: не
  четыре стены - три стены; четвертая - распахнулась своим темнодонным оскалом
  со множеством комнат -
  
  
  
  - все комнаты, комнаты, комнаты! -
  
  
  
  
  
  
  
  
  - в которые, если
  вступишь, то - не вернешься обратно, а будешь охвачен предметами, еще не
  ясно какими, но, кажется, креслами в сероватых, суровых чехлах,
  вытарчивающих в глухонемой темноте; суть же не в креслах, а, так сказать, в
  протяжениях материи воздуха и в открытой возможности ощутить холодноватый
  бег сквознячка из комнаты в комнату, увидать прыжок в зеркало... кресла.
  Словом - скверные комнаты!
  
  Между тем: сознавая немыслимость там водиться, кто-то все же наперекор
  всему там завелся; и - безалаберно возится среди кресел - посиживает,
  похаживает, погромыхивает и правит - пустопорожний свой шаг, едва уловимый
  отсюда, по дальним пустотам...
  
  Если быть вовсе тихим, то шаг не захочет приблизиться, потому что
  привольней ему там стучать одному, чем томить нас в ужасных возможностях
  переживать наступление шага; и - главное: чувствовать - неотделенность
  стеною от шага; можно в таком положении жить; двигаться тоже можно, пожалуй;
  но - без единого стука; стукни; и - примется он: пристукивать, притоптывать,
  крепнуть, перерождаяся в грохоты.
  
  Чувствую невозможность дальнейшего пребывания без единого звука: хочу
  издать звук; бабушка, задрожав, как осиновый лист, мне грозится рукою:
  
  - "Этого нельзя: ни-ни-ни!"
  
  Я - громко щелкаю: и - ай! - что я сделал!
  
  Оно - совершается; оно уже совершилось, потому что он, кто там жил,
  вызываемый стуком, он - прёт уже; и он уже крепнет; издалёка-далека он мне
  отвечает на вызов; и - ти:-те:-та:-то:-ту! - вытопатывает он мне: т_о_т
  с_а_м_ы_й (а кто, я не знаю)... Это было многое множество раз: из темноты
  перли грохоты бестолкового, сурового шага; если бы добежать до постельки и
  если бы, завернувшись, уснуть, то ничего и не будет: все кончится; засыпая
  уже, буду слышать я разрушение грохота в тихий свист и похрапыванье кого-то,
  успокоительно спящего...
  
  Поздно... -
  
  
   - выбежал из чернотного грохота мне навстречу -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -
   весьма
  прозаичный толстяк, с короткой шеей блондин, здоровяк: поворачивал он
  брюшком; на меня он поблескивал золотыми своими очками; и - золотою
  бородкою; он впоследствии появился и в яви: это был Дорионов, Артем
  Досифеевич, доктор мой; мне впоследствии говорили, что я непрерывно болел; и
  в то самое время. У доктора Дорионова, помню я, - были огромных размеров
  калоши, подбитые чем-то твердым: и, попадая в переднюю, производил ими
  грохот он; я всегда его узнавал по громоносному топоту, по огромной енотовой
  шубе, висящей в передней, и по резкому звонку во входную дверь; перед его
  появлением у меня поднималась: ноющая ломота в ногах; он прописывал рыбий
  жир; и при этом он шлепал - себя по коленям, надсаживаясь от добродушного
  хохота; кажется, разводил на дому канареек; и когда слышал пение
  
  
  
  
  
   вьется ласточка сизокрылая под окном моим,
  
  
  
  
   под косящатым, -
  
  
  
  
  
  
   - то заливался слезами он: с
  отцом игрывал в шашки, а над бабушкою он подшучивал и утверждал, что мы
  живем не на шаре, а - в шаре.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Думаю, что погоня и грохоты: пульсация тела; сознание, входя в тело,
  переживает его громыхающим великаном; события этого сна объяснимы мне так.
  
  И - думаю... -
  
  
  
  
  
  
  И ДУМАЮ...
  
  
  - Переходы, комнаты, коридоры напоминают нам наше тело, преобразуют нам
  наше тело; показуют нам наше тело; это - органы тела... вселенной, которой
  труп - нами видимый мир; мы с себя его сбросили: и вне нас он застыл; это -
  кости прежних форм жизни, по которым мы ходим; нами видимый мир - труп
  далекого прошлого; мы к нему опускаемся из нашего настоящего бытия -
  перерабатывать его формы; так входим в ворота рождения; переходы, комнаты,
  коридоры напоминают нам наше прошлое; прообразуют нам наше прошлое; это -
  органы... прошлой жизни... -
  
  
  
  
  - переходы, комнаты, коридоры, мне встающие в
  первых мигах сознания, переселяют меня в древнейшую эру жизни: в пещерный
  период; переживаю жизнь выдолбленных в горах чернотных пустот с бегающими в
  черноте и страхом объятыми существами, огнями; существа забираются в глуби
  дыр, потому что у входа дыр стерегут крылатые гадины; переживаю пещерный
  период; переживаю жизнь катакомб; переживаю... подпирамидный Египет: мы
  живем в теле Сфинкса; комнаты, коридоры - пустоты костей тела Сфинкса;
  продолби стену я... мне не будет Арбата: и - мне не будет Москвы; может
  быть... я увижу просторы ливийской пустыни; среди них стоит... Л_е_в:
  поджидает меня...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Вообразите себе человеческий череп: -
  
  
  
  
  
  
  - огромный, огромный, огромный,
  превышающий все размеры, все храмы; вообразите себе... Он встает перед вами:
  ноздреватая его белизна поднялась выточенным в горе храмом; мощный храм с
  белым куполом выясняется перед вами из мрака; неповторяемы кривизны его
  стен; неповторяемы его точеные плоскости; неповторяемы архитравы колонн его
  входа: колоссального, точеного рта; многозубоколонный рот - вход открывает
  безмерности сумраком овеянных зал: черепных отделений; каменистые пики
  встают в сумрак свода; перекликаются гулким шумом костяные своды его; и -
  опускают объятия; и - образуют огромную полифонию творимого космоса; и
  тяжковесно, отвесно нисходят уступы; падают взоры в оскалы провалов -
  многовидных дыр, - уводящих быстрою линией переходов в лабиринт
  п_о_л_у_к_р_у_ж_н_ы_х каналов; вы выходите в алтарное место - над ossis
  sphenodei... {Наименование одной из костей черепа.} Сюда придет иерей; и -
  ожидаете вы: перед вами внутренность лобной кости: вдруг она разбивается; и
  в пробитую брешь в серо-черном, в обсвистанном, в ветром облизанном мире
  несутся: стены света, потоки; и крутнями вопиющих, поющих лучей они падают:
  начинают хлестать вам в лицо:
  
  - "Идет, идет: вот - идет" -
  
  
  
  
   - и уносятся под ноги космы алмазных
  потоков: в пещерные излучины ч_е_р_е_п_а... И вы видите, что Он входит... Он
  стоит между светлого рева лучей, между чистыми гранями стен; все - бело и
  алмазно; и - смотрит... Тот Самый... И - тем самым в_з_г_л_я_д_о_м...
  который вы узнаете, как... то, что отдавалось в душе: исконно-знакомым,
  заветнейшим, незабываемым никогда...
  
  Голос: -
  
  
  - "Я..."
  
  Пришло, пришло, пришло: пришло - "Я..."
  
  . . . . . . . . . .
  
  Вы представьте скелет: крестообразно раскинул он руки - кости; и -
  неподвижно простерт, чтоб... восстать в т_р_е_т_и_й д_е_н_ь... Вы
  представьте: -
  
  
  - вы - маленькин-маленький-маленький, беззащитно низвергнутый
  в нуллионы эонов - преодолевать их, осиливать - схвачены черным свистом
  пустот и стремительным пунктом несетесь (это первая прорезь сознания:
  воспоминание его держит прочно и точно описывает); дотелесная жизнь обнажена
  ужасно и мрачно; за вами несется с_т_а_р_у_х_а; и ураганом красного мира она
  протянула свои гигантские руки; а вы - беспокровны; вдруг - толчок: вы -
  малюсенький-маленький вдруг ударились о скелетное тело храма; вы спасаетесь
  во внутренность храма; и слышите, как разбиваются о него океаны красного
  мира: там склонилась с_т_а_р_у_х_а; она не может войти -
  
  
  
  
  
  
  
  
  - вы представьте: вы
  входите; и - поднимаете голову: справа и слева симметрично бегущие своды
  ребер; изогнуты прихотливо их плоскости; встают перед вами, как
  п_а_м_я_т_ь... о п_а_м_я_т_и; чудесные дуги скелетного храма; впереди -
  проход... к белому алтарю; и там - череп; из огромности гулких зал, среди
  белого великолепия выступов вы повертываетесь назад - к выходу; миры бреда
  горят там; изумление, смятение, страх овладевает: действительность, откуда
  вы выпали - и не мир.
  
  И нахождение себя в храме подобно вопросу:
  
  - "Как?..
  
  - "Зачем?
  
  - "Почему?
  
  - "Как сюда ты попал?"
  
  Из алтаря проливается свет: это "Я", иерей, совершает там службы; и -
  воздевает он руки:
  
  - "Я, Я".
  
  Вы узнали Его.
  
  Как он "Я" там стоит: и простирает навстречу - пречистые руки... Этот
  жест - жест захожего иерея - жест воздетых рук отпечатлели, конечно,
  надбровные дуги: по окончании светлой утрени Иерей уйдет; вы его года не
  увидите... Он вернется на родину...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Созерцание черепа странно: и он - п_а_м_я_т_ь о п_а_м_я_т_и
  великолепного скелетного храма, выдолбленного нашим "Я" в скалах черного
  мрака; в храме тела - лежат планы храмов; и восстанет, я верую, из храмовых
  обломков: храм тела.
  
  Так гласит нам писание...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Созерцание черепа утешает, напоминает; и - смутно учит чему-то; жест
  надбровных дуг ведом нам; это жест окрыленного "Я", вставшего из гробовой
  покрышки, пещеры, чтобы некогда вознестись; чтоб... вернуться на родину...
  
  
  
  
  
  ЛАБИРИНТ ЧЕРНЫХ КОМНАТ
  
  
  После первого мига сознания предстают: коридоры и комнаты -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -
   все
  комнаты, комнаты, комнаты! -
  
  
  
  
  - в которые, если вступишь, то - не вернешься
  обратно, а будешь охвачен предметами, еще не ясно какими, но, кажется,
  креслами в сероватых, в суровых чехлах, вытарчивающих в глухонемой темноте;
  множество немых кресел: под любым можно жить; все - мне ведомо; где-то я
  проходил тут -
  
  
  - может быть... внутри тела, ощущеньями перебегая от органа к
  
   органу и охваченный прорастающей жизнью, еще не ясно какою, но
  
   кажется... в_ы_р_а_с_т_а_ю_щ_е_й; ее глухие наросты вытарчивали
  
   мне суровыми образами в глухонемой темноте; перебегал я от органа
  
   к органу и уходил в огромное материнское тело утробного мира... -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   -
  странно ведомы стены, уводящие в неизмеримые глуби: уводящие к
  "м_а_т_е_р_я_м", где все образы тают в без_о_бразном... -
  
  
  
  
  
  
  
  
  -
   Коридоры и
  комнаты, в которые если вступишь, то не вернешься обратно, а будешь охвачен
  предметами, еще не ясно какими, но... кажется... креслами...; сознавая
  немыслимость здесь водиться, я завелся, однако, наперекор всему, вздрагивая
  в глухонемой темноте; и действительность комнат восставала мне - отложением
  расширения ощущений, отбежавших в "Я" и оставивших во все стороны следы
  свои: стены; из морей безобразия поднялись континенты; моря убежали под
  ноги; под полом бушевали они; угрожали разбить все паркеты: затопить меня.
  
  Казалося: - в отдалении, среди комнатной анфилады, сидит моя бабушка;
  бегают нити на спицах (она вяжет чулок) ; и - бабушка мне грозится среди
  скверненьких сквознячков, перебегающих из комнаты в комнату; далее - в
  глубине переходов еще бегает бестолочь; и гремит кто-то древний; все-то
  ломится он; все-то ищет меня; в торопливых поисках правит он пустопорожний
  свой шаг: по дальним пустотам; он - чужой: Артем Досифеевич Дорионов,
  быкообразный, брюхатый, - бегает в бесконечности лабиринтов; то подбегает он
  близко; а то отбегает - в неизмеримые дали ходов, где еще не обсохла
  действительность, и гад, дядя Вася, купается в грязи там. По ближайшим
  комнатам кто-то водит меня; молчаливо, сурово; кто-то светочем освещает мне
  путь, впоследствии становится ясным: это мама иль няня проводят меня из
  коридора... в мою детскую комнатку...; вспоминаю я это шествие; мне казалось
  оно бесконечным; напоминало оно: шествие по храмовым коридорам в
  сопровождении быкоголового мужчины с жезлом -
  
  - (я впоследствии видел изображения таких шествий; изображениями этими
  пестрят подземные гробницы Египта; и я видел ведущих: песьеголовых,
  быкоголовых мужчин с длинными жезлами в руках...) Мне казалося: -
  
  - переходы квартиры ведут к бездне мрака; и все там обрываются: далее -
  чернотные грохоты, по которым несется старуха, стреляя дождями карбункулов
  (переживание это меня охватило однажды: при прохожденьи земли чрез комету);
  я когда-то там проносился; о_н_а м_ч_а_л_а_с_ь з_а м_н_о_ю; меня вытащили из
  громов космических бурь; и - повели коридором; так тянулись века: все-то
  гнались за нами; странно было это суровое шествие по коридору квартиры - в
  сопровождении человекоподобного существа со свечою в руке.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Еще долго за мною протянута память туда - в лабиринт черных комнат, к
  ч_у_ж_о_м_у: все чужие - оттуда; еще долго спустя подозрительно я
  встречаю... гостей; а когда узнаю про Тезея и про быка Минотавра, то
  становится ясно мне: Артем Досифеевич - Минотавр; я же, щелкнувший в мрак
  пустых, пустых комнат, - Тезей.
  
  
  
  
  
  
   ЛЕВ
  
  
  Среди странных обманов, туманно мелькающих мне, передо мной возникает
  страннейший: передо мною маячит косматая львиная морда; уж горластый час
  пробил: все какие-то желтороды песков; на меня из них смотрят спокойно
  шершавые шерсти; и - морда; крик стоит:
  
  - "Лев идет..."
  
  . . . . . . . . . .
  
  В этом странном событии все угрюмо-текучие образы уплотнились впервые;
  и разрезаны светом обмана маячивших мраков; осветили лучи лабиринты; посреди
  желтых, солнечных суш узнаю я себя: вот он - круг; по краям его - лавочки;
  на них темные образы женщин, как - образы ночи; это - няни, а около, в свете
  - дети, прижатые к темным подолам их; в воздухе - многоносое любопытство; и
  среди всего - Л_е_в -
  
  
  
  - (Я впоследствии впдывал желтый песочный кружок -
  между Арбатом и Собачьей Площадкой, и доселе увидите вы, проходя от Собачьей
  Площадки, обсаженный зеленью круг; там сидят молчаливые няни; и - бегают
  дети)...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Образ этот - мой первый отчетливый образ; до него - неотчетливо все;
  неотчетливо - после; мутные, мощные, мрачные, переменные миги мои мне рисуют
  события, со мною не бывшие вовсе; мне действительность города возникает
  впервые гораздо позднее; но осколок ее мне - тот желтый кружок, перекинутый
  от... Собачьей Площадки... в мой мир марева: посередине желтого круга мы
  встретились: я и л_е_в.
  
  Мне отчетливо: -
  
  
  
  - Лев есть Л_е_в: не собака, не кошка, не утка; смутно
  помнится: льва я где-то уж видел; и видел - огромную, желтую морду.
  
  Да я знал ее прежде: я ждал ее...
  
  Это событие встречи упреждает отчетливо мне встречу с близкими ликами:
  мамы, папы и няни... Среди образов снов еще нет этих образов; есть их
  запахи, голоса, ощущение; есть движение с ними в пространстве: вот несут
  меня, переносят, укладывают, гасят свет, защищают от тьмы; переносящих не
  вижу я вовсе; и я знаю объятия; папа, мама и няня мне спрятали свои лики;
  сквозь объятия их мне просунуты все какие-то полулюди: вот ужасный толстяк
  Дорионов, старуха и гад дядя Вася; правда, помнятся: тетя Дотя и бабушка:
  тетя Дотя протянута в зеркалах с выбивалкой в руке; бабушка - и грозна, и
  лыса. Больше образов нет...
  
  Почему же л_е_в мне знаком?
  
  . . . . . . . . . .
  
  Я отчетливо помню, что -
  
  
  
  
  - линии блещущих лавочек, солнце и желтая суша
  - куда-то отъехали перед львом; лев растет; и - заслоняет мне все; ужасаюсь
  я: рухнули все преграды меж нами; все, что пряталось, появилось - под
  солнцем. Покров солнца на мраке не защищает от мрака; солнце бросило в мрак
  желтый круг; и из мрака ночей повылезали на желтую сушу все дети и няни:
  отдохнуть от опасностей; и тогда-то вот из желтеющей кучю песку, из-под
  круга на круг вылезать стал на нас головастый зверь, лев: и все снова -
  пропало; солнце спряталось; снялось желтое пятно круга; и няни, и дети
  снялись; все снялось: и продолжилась тьма.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Я впоследствии, четырех-пяти лет, проходил по кружку; и тогда вспоминал
  уже я, что мне снилось когда-то (когда - я не помню) -
  
  - вот здесь встретил Льва я...
  
  
  
  
  
  ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ -
  
  
  
  
  ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ДВА ГОДА
  
  
  Через двадцать лет: -
  
  
  
   - мне отчетливо кинуто снова: событие с "Львом";
  углублено мне отчетливо; косматая морда опять предо мною; невероятности
  бреда мне врезаны в вероятное; сон стал фактом; понял я до конца: бреды -
  факты; и сны суть действительность; через двадцать лез сызнова Лев стоит
  предо мною.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Я любил рассказывать сны: пояснять свои миги сознания; и первые миги я
  вспомнил в то время; я любил погружаться в их темное, грозное лоно; научился
  я плавать в забытом; извлекать темнодонное: изучать его; в это время я много
  читал: о дне океанов и гадах; п_а_л_е_о_н_т_о_л_о_г_и_я открывает мне свои
  тайны; я - естественник; мои товарищи - тоже; собираемся мы дружным, тесным
  кружком; и забавляемся небылицами.
  
  Помню я: уж весна; на носу экзамены; жарко; лаборатория опустела;
  темнеет; уж весенний вечер в окне; угасает жужжание электрической печи;
  бросаем реторты; в прожженных тужурках идем к подоконнику; начинаются
  разговоры о снах; яркими красками рисую жизнь детства: с_т_а_р_у_х_у и
  г_а_д_о_в; говорю о к_р_у_ж_к_е и о л_ь_в_е: о его желтой морде...
  
  Товарищ смеется:
  
  - "Позвольте же... Ваша л_ь_в_и_н_а_я м_о_р_д_а - фантазия".
  
  - "Ну да: сон..."
  
  - "Да не сон, а фантазия: россказни..."
  
  - "Уверяю вас: этот сон видел я".
  
  - "В том-то и дело, что сна вы не видели..."
  
  - "?".
  
  - "Просто видели вы сан-бернара...",
  
  - "Льва..."
  
  - "Ну да: "Л_ь_в_а..."
  
  - "?"
  
  - "То есть "Л_ь_в_а" сан-бернара..."
  
  - "Как так?"
  
  - "Этого "Л_ь_в_а" помню я..."
  
  - "?"
  
  - "Помню желтую морду... не "л_ь_в_а", а - собаки..."
  
  - "??"
  
  - "Ваша львиная морда - фантазия: принадлежит она сан-бернару, по имени
  "Л_е_в".
  
  - "А откуда вы знаете?"
  
  - "В детстве и я проживал около Собачьей Площадки... Меня водили гулять
  - на кружок; там и я видел "Л_ь_в_а...". Это был добрый пес; иногда забегал
  на кружок он; в зубах носил хлыстик; мы боялись его: разбегалися с
  криком..."
  
  - "И вы помните крик "Л_е_в - и_д_е_т"?
  
  - "Разумеется, помню..."
  
  . . . . . . . . . .
  
  Мой кусок странных снов через двадцать лет стал мне явью... -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - (может
  
   быть, лабиринт наших комнат есть явь; и - явь змееногая гадина:
  
   г_а_д д_я_д_я В_а_с_я; может быть: происшествия со старухою -
  
   пререкания с Афросиньей, кухаркой; ураганы красного мира - печь в
  
   кухне; колесящие светочи - искры; не знаю: быть может...)
  
  Товарищ смеялся:
  
  - "Около Собачьей Площадки есть дом: сан-бернары не переводятся в этом
  доме; около Собачьей Площадки и теперь они бегают; их же праотец - "Л_е_в".
  
  . . . . . . . . . .
  
  Очень скоро впоследствии, проходя по Толстовскому переулку, выходящему
  на "к_р_у_ж_о_к", встретил я: желтоногого сан-бернара с шершавой, слюнявою
  мордою...
  
  
  "Л_е_в" продолжился - в нем...
  
  Но душа глухо дрогнула:
  
  - "Л_е_в - идет: близко знаменье".
  
  В это время я читывал "Заратустру".
  
  . . . . . . . . . .
  
  И - прошло лет двенадцать: тридцатидвухлетие отделило меня: от первого
  появления Льва, и тогда, в т_р_е_т_и_й р_а_з, появился он: встал воочию и -
  угрожал мне, погибелью...
  
  
  
  
  
  
  ВСЕ-ТАКИ
  
  
  Из сумятицы жизни, в толпе, среди делового собрания, сколько раз я
  повертывался к странному явлению "Л_ь_в_а": в дальнем детстве, теперь и во
  время студенчества.
  
  И - глаза мои расширялись; невидящим взором глядел я в пространство;
  толкали прохожие; качал головой собеседник: я отвечал невпопад; изумление,
  смятение, страх овладевали мной.
  
  Я себе говорил: -
  
  
  
  - "Действительность эта - не сон: но она - не
  действительность..."
  
  - "Что все это: и - где оно было?"
  
  - "Приходил д_е_т_с_к_и_й лев: и опять, и опять".
  
  - "Ты с ним встретился..."
  
  . . . . . . . . . .
  
  Явственно: никакой собаки и не было. Были возгласы:
  
  - "Лев - идет!"
  
  И - лев шел.
  
  . . . . . . . . . .
  
  В это детское время сознание изобразимо мне так: провалился я; и -
  повис в черной древности: блистать в черной древности; иногда вокруг сны -
  дымят: и бегут лабиринты из комнат; и припадают к лицу; и узором обой
  остановятся передо мною; и узором обой прямо смотрят мне в душу; отступят:
  опять провалился; повис в черной древности; все отряхнуто - стены, кресла,
  предметы; все - грозно; все - пусто; действительность - дыра в древнем мире;
  миг - и снова они: лабиринты из комнат; и изо всех лабиринтов глядится:
  т_о_т с_а_м_ы_й; а кто - ты не знаешь: и тянет к нам руки; до ужаса узнанной
  бурей несется без слов:
  
  - "Вспомни же: это я - старая старина..."
  

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (27.11.2012)
Просмотров: 501 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа