Главная » Книги

Белый Андрей - Котик Летаев, Страница 3

Белый Андрей - Котик Летаев


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

  Страшное роковое решение уже принято: не избежать, не осилить: за ним!
  -
  - все! -
  
  - туда!.. -
  
  А куда, я - не знаю.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Ярче всего мне четыре образа: эти образы - роковые; бабушка и лыса, и
  грозна; но она - человек, мне исконно знакомый и старый; Дориопов - толстяк;
  и он - бык; третий образ есть хищная птица: с_т_а_р_у_х_а; и четвертый -
  Л_е_в: настоящий л_е_в; роковое решение принято: мне зажить в черной
  древности; мне глядеться в т_о с_а_м_о_е (вот во ч_т_о, я не знаю)... И
  о_н_о надвигается; восстает: и окружает меня лабиринтами комнат; среди этого
  лабиринта - я; более - ничего.
  
  Странно было мне это стояние посредине; или вернее: мое висенье ни в
  чем; и кругом - они, образы: человека, быка, льва и... птицы. Думаю, что они
  - мое тело; черная мировая дыра - мое темя; "я" в него опускаюсь: не сошел
  еще - мучаюсь; распространенный по космосу, я ужасно сжимаюсь; переживаю я
  погружение себя в тело, как... опускание в мировую дыру; но решение принято!
  час жизни пробил; и, выпуская меня из родительских рук, Кто-то давний стоит
  там за "Я"; и - все тянет мне руки: из-за багровых расколов; эти руки,
  желтея, мрачнеют; и - переходят во тьму.
  
  . . . . . . . . . .
  
  - "Я - приду".
  
  
  
  
   ОБРАЗОВАНЬЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
  
  
  Как в пространствах грохнувший метеор, -
  
  
  
  
  
  
   - издалек_а_, неотчетливо,
  говорливо, рассыплется, как горох по паркету:
  
  - "Д_а в_о_с_к_р_е_с_н_е_т Б_о_г!"
  
  - "Ха-ха-ха..."
  
  - "Барин..."
  
  - "Право..."
  
  - "Чудак..."
  
  - "Михаил Васильич, оставьте!"
  
  - "И р_а_с_т_о_ч_а_т_с_я в_р_а_з_и е_г_о..."
  
  - "Ха-ха-ха..."
  
  - "Чтой-то, право..."
  
  - "Математики, ученые, г_о_ловы: там себе - шутят..."
  
  - "Ха-ха..." -
  
  
   - разорвется - все: стены, комнаты, полы, потолки; или:
  вгонится в темное отверстие без_о_бразно-безвременного, как вгоняется
  мыльный пузырь в отверстие узкой соломинки; лопнет все: лопну я...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Мне открылось впоследствии (я = подрос уже в эту пору): Афросинья,
  кухарка, с Дуняшею, горничной, - побранятся; и подымется: в кухне крик; папа
  выскочит; из кабинета в гостиную, пробежит по столовой, передней; и - в
  кухню; там он примется:
  
  "Отче наш... Иже еси на небесех..."
  
  Или - примется он: "Да воскреснет Бог" -
  
  
  
  
  
  
   - угомонять крикунью-кухарку,
  грызущую все, бывало, Дуняшу: и, потрясенная текстом, молчит Афросинья;
  Дуняща смеется сквозь слезы: папа, мама и няня хохочут; Серафима Гавриловна
  с бабушкой угощаются табачком и разводя руками:
  
  - "Математик, ученый, чудак..."
  
  - "Что прикажете делать".
  
  Я же - падаю в обморок, потому что -
  
  
  
  
  
  
  - "Я" и "в_с_е к_р_у_г_о_м" -
  связаны: ощущение строит мне окружение: распадаются стены в чернотные
  бездны; папа, мама и няня вываливаются; а "Я" - без действительности;
  сотрясение ощущений мне обдувает все, точно пух одуванчика, уносимый от
  брежжущей свечки в пустотные ночи.
  
  Я - нервный мальчик: и громкие звуки меня убивают; я сжимаюся в точку,
  чтобы в тихом молчаньи из центра сознания вытянуть: линии, пункты, грани; их
  коснуться своим ощущеньем; и оставить меж них зыбкий след; перепонку;
  перепонка эта - обои; меж ними - пространства; в пространствах заводятся:
  папа, мама и... няня. Помню: -
  
  
  
  
   - я выращивал комнаты; я налево, направо
  откладывал их от себя; в них откладывал я себя: средь времен; времена -
  повторения обойных узоров: миг за мигом - узор за узором; и вот линия их
  упиралась мне в угол; под линией линия; и под днем - новый день; я копил
  времена; отлагал их пространством; здесь - в огромных обойных букетах -
  время мчалось галопом; а у той стены разрывался мне пульс его; я пульсировал
  временем; я пульсировал коридором, столовой, гостиной: коридорные, столовые
  времена!
  
  
  
  
  
   ВЕЧНОСТЬ В ЧЕХЛАХ
  
  
  Действительность -
  
  
  
   - выгонялась из... труб, как выгоняется мыльный
  пузырь из тончайшей соломинки: действительность не текла, а надувалась и
  лопалась; комнаты возникали мне; комнаты лопались; в комнатах - топали,
  хлопали, лопались все предметы; и - хаяла тетя Дотя, -
  
  
  
  
  
  
  
   - все еще она не
  сложилась: не оплотнела, не стала действительной, а каким-то туманом она
  возникала безмолвно: между чехлов и зеркал; мне зависела тетя Дотя: от
  чехлов и зеркал, между которыми -
  
  
  
  
   - и слагалась она в величавой суровости и в
  
   спокойнейшей пустоте, протягиваясь с воздетой в руке выбивалкой, с
  
   родственным отражением в зеркалах, с родственно задумчивым
  
   взором: худая, немая, высокая, бледная, зыбкая - родственница,
  
   тетя Дотя; или те: Евдокия Егоровна... Вечность... Родственность -
  
   отражение моих состояний сознаний (в данном случае: чехлов пустой
  
   комнаты); отражение было так хрупко, что приближение шага
  
   отряхивало тетю Дотю тенями: по четырем углам комнаты...
  
  Мне Вечность - родственна; иначе - переживания моей жизни приняли бы
  другую окраску; голос премирного не подымался бы в них; не спадали бы узы
  крови; меня не считали б отступником; и я не стоял бы пред миром с
  растерянным взглядом.
  
  
  
  
  
  
  КОМНАТЫ
  
  
  Квартирой отчетливо просунулся внешний мир, - то есть то, -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  - что от
  меня отвалилось и на чем летучились сны, прилипая обоями к укрываемым
  комнатам; а сквозь них, из углов, пошел ток мрачной жизни, слагая мне
  будущих спутников: тетя Дотя в то именно время слагалась -^ в углу, на
  обоях, из теней; она еще не сложилась; и -
  
  
  
  
  
  
  - ти-те-та-та-то-ту -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  - погромыхивал
  откуда-то издали папа "Непапа"; старые ямы открыты, как... старые язвы; и
  этот папа Непапа - язвительный, клочковатый, нечесаный; изнутри он горит, а
  извне - осыпается пеплом халата; под запахнутой полой халата язвит багрецом
  он; и он - огнедышащий: папа Непапа, как... Этна: остывает он; громыхая, он
  обнимает... нас: ураганом текущего.
  
  Воспоминание об огнедышащем папе у меня сливается с воспоминанием о
  позднейших рассказах -
  
  
  
  - папа свечкою поджег штору; штора вспыхнула: но,
  
   никого не позвав, папа бросился из постели в пламенистые кл_о_ки -
  
   рвать и босыми ногами растаптывать; затоптав пламена, лег он
  
   спать; утром входит прислуга и видит: часть стены обгорела; папа
  
   же - спит себе -
  
  
  
   - настоящий пожарный!
  
  Линии, светочи, жары отвердевали поверхностями предметов, и, где не
  было никакого порога, - порог появлялся; верилось в иные, таимые комнаты
  среди не таимых, вот этих; потом обнаружились окна к ним - зеркала: тетя
  Дотя связана с зеркалами; все, бывало, выглядывает она на меня из зеркал -
  лицевым, бледноватым пятном.
  
  С нянюшкой Александрою жили мы в правилах; была правилом комната; и
  жили мы в комнатах: в правильных комнатах, преодолимых и измеряемых, о
  четырех стенах; словом, жили не в трубах.
  
  И заключили мы договор: -
  
  
  
  
   - мне жить по закону: около угла, сундучка, -
  
   при часах; и слушать мне тиканье; здесь, на коврике, одолевались
  
   пространства; и за ковром, там -
  
  
  
  
  
  
  -
  охватывал
  Анаксимандр:
  
   беспредельностью; -
  
  
  
  
  - это я кричал про него, по ночам, - всего одно
  только слово:
  
  
  - "Афросим!" - просто я перепутал: "афросюнэ" по-гречески
  ведь безумие; а Афросинья служила в кухарках: в то именно время;
  старообразая, все бранилась она.
  
  Папа ей говорил:
  
  - "Афросинья молода
  
  - "Не бранится никогда". -
  
  Или, скажет наш папа: -
  
  
  
  
  - "Земля -
  
  
  
  
  
   шар..."
  
  Это - я понимал, как понимал вообще я круглоты, и их я боялся: ведь сам
  же я шарился; и папа - охватывал страхом, становяся папой Непапой, каким-то
  Вулканом, посыпанным лишь для вида чсрпой золой сюртука; под ней все кипит:
  огнедышащий папа!
  
  Все-то он налезает на нянюшку (все сказали бы - с шутками: а какие там
  шутки!) и грозится извергнуться лавою меня сотрясающих слов:
  
  
  
  
  "Не бил барабан перед смутным полком,
  
  
  
  "Когда мы вождя хоронили".
  
  
  Еще можно держаться мне в строе, когда скажет, бывало, он:
  
  - "Вот сидит он на рогоже,
  
  "Бледный и немой" -
  
  - это мне и понятно, и просто; даже - на пользу мне: сам я на коврике;
  сам я и бледен, и нем, как бледна и нема моя нянюшка; немота сидящего на
  рогоже понятна; он сидит, как и я; и пребывает, как я, - он; на рогоже -
  одолевается и пространство, и время; за рогожею - рдяный мир.
  
  Папа же тут з_а_н_е_п_а_п_и_т_с_я; и - пригрозит старой яростью:
  
  
  
  
  
  "Краски огненного цвета
  
  
  
  
  "Брошу на ладонь,
  
  
  
  
  "Чтоб предстал он в бездне света,
  
  
  
  
  "Красный, как огонь!.."
  
  
  - А я - я взреву, весь охваченный ярой рдяностью багрец излившего,
  рассвирепевшего - косматого и очкастого Папы, способного меня затащить в те
  миры, откуда, с опасностью жизни, был я вытащен трубочистом.
  
  Нянюшка меня накрывает от папы, а я - я предчувствую: будет, будет нам
  с нянюшкой гибель от папы; и потом, когда папы уж нет, я пугливо
  оглядываюсь; вот он там на нас набежит; нянюшка в ужасе на меня
  принавалится, меня спасать: папа же - сорвет с меня нянюшку: затащит мне
  нянюшку, может быть... с ней описывать там в пространствах... колеса!
  
  . . . . . . . . . .
  
  Переживание звука телесного голоса, как грохота бестолочи, переживание
  тела, как бездны, в которую рухнул ты -
  
  
  
  
  
   - без_о_бразно пухнуть и пучиться -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   -
  вот посвятительный образ: в произрастание жизни; вспомните, что говорят наши
  няни:
  
  - "Это, барыня, рост".
  
  
  
  
  
   ИЗ СУМЯТИЦЫ ЖИЗНИ
  
  
  Из сумятицы жизни, в толпе, среди делового собрания, сколько раз я
  повертывался назад, к первому мигу сознания; и - глаза мои расширялись;
  изумление, смятение, страх овладевали мной; я - хватался за голову; я -
  говорил себе:
  
  - "Действительность, где ты был, - и не мир".
  
  Мне был мир - ощущением.., даже не органов тела, а -
  
  - бьющих? рвущих и странно секущих биений, в меня впаянных, меня
  тянущих за собой, развивающих во все стороны от меня крылорукие молнии
  пульсов; образом и подобием моего состояния может служить разве лишь
  изображение чудища, тысячерукого существа (сиамские статуэтки - вы
  помните?).
  
  Таковы мои первые ощущения; а нахождение себя в ощущении было подобно
  вопросу:
  
  - "Как?
  
  - "Зачем?
  
  - "Почему?
  
  - "Как с_ю_д_а ты попал?" -
  
  
  
  
   - То есть: -
  
  
  
  
  
  
  - было сознанье контраста, но - с
  чем? Была память... О чем была п_а_м_я_т_ь? Что "Я" - "Я" - этому я дивился
  позднее, Наконец, было знание, которое я не мыслю без опыта: у
  б_е_с_к_о_н_е_ч_н_о_с_т_и е_с_т_ь п_р_е_д_е_л; и стало быть; законечное;
  "з_а_к_о_н_е_ч_н_о_г_о" не было мне: детской комнаты, няни, мамы и папы - не
  возникало еще.
  
  З_а_к_о_н_е_ч_н_о_е переживалось, как... прошедшая в ощущение память: о
  д_о_т_е_л_е_с_н_о_м...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Мои
  детские,
  первые
  трепеты:
  трепеты
  ощущаемых
  м_ы_с_л_е_ч_у_в_с_т_в_и_й сознания; трепеты образованья текучих миров,
  пламенных объятий вселенной (огонь Гераклита); трепеты развивались, как...
  крылья: думаю я, что "к_р_ы_л_ь_я" - подобия пульсов; окрыленный, трепещущий
  рост - существо человека; ангелоподобно оно; и мы все - крылоноги; и мы -
  крылоруки. К_о_н_е_ч_н_о_с_т_и - отложения крыльев. Мои первые детские
  трепеты удивляют меня; удивляет в_с_е: ч_т_о о_н_о т_а_к_о_в_о, к_а_к_о_в_о
  о_н_о е_с_т_ь; почему о_н_о не текуче? Взмахни трепетом, как крылом, -
  перестроится все: будет т_е_м, д_а н_е т_е_м; а о_н_о - не меняется (и
  впоследствии, уж привыкнув к действительности, все боялся я, что она утечет
  от меня и что буду я - без действительности: вне действительности разовью
  миры бреда...). Ощущение уж меня не терзает: не кажется мерзостью; если ж
  в_с_е утечет, ощущение разовьет - во все стороны свои крылья: и я стану
  вращаться, терзаясь пустотами, тысячекрылый, напоминающий изображения
  сиамских богов, колесящих в неправде.
  
  Про меня говорили:
  
  - "Какой нервный мальчик..."
  
  . . . . . . . . . .
  
  С трепетов, думаю, открывались мистерии: мистерией началась моя жизнь;
  и эта мистерия - рост; круги нарастанья - н_а_р_о_с_т_ы - есть жизнь моя;
  первый н_а_р_о_с_т роста - образ.
  
  Жизнь моя началась в безобразии: и продолжилась - в образы.
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  
  
  
   НЯНЮШКА АЛЕКСАНДРА
  
  
  
  
  
  
  
  
  Все это уж было когда-то,
  
  
  
  
  
  
  
  Но только не помню когда...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Гр. А. Толстой
  
  
  
  
  
  
   ЛАПА
  
  
  Я стал жить в пребывании, в с_т_а_в_ш_е_м (как я ранее жил в
  с_т_а_н_о_в_л_е_н_и_и); в нем держу нить событий; не все еще с_т_а_л_о мне;
  многое у_с_т_а_н_о_в_и_т_с_я на мгновение; и потом - утечет.
  
  Так с_т_а_н_о_в_и_т_с_я мне тетя Дотя; с_т_а_н_о_в_и_т_с_я папа;
  установится; и уже - протечет: станет паром. Папа водится редко; он в
  отсутствии представляется мне огнеротым каким-то -
  
  
  
  
  
  
  
  - краснокудрые пламена,
  
   огнерод, вылетают из уст; бородатый, крылатый летает на ясных
  
   размахах; иногда приколотится он красным миром своим к
  
   Косяковскому дому, в котором мы жили; и смотрит с Арбата в оконные
  
   стекла багровым закатом; разразится огромным звонком к нам во
  
   входную дверь: из Университета влетает в квартиру -
  
  
  
  
  
  
  
  
   - (Университет
  
   - универс!) -
  
  
  
   - громорогие самороды грохочут нам в комнаты;
  
   воспламятся все печи; а папа гремит за стеною (я впоследствии
  
   познакомился с греческой мифологией; и свое понимание папы
  
   определил: - он - Гефест; в кабинете своем, надев на нес очки, он
  
   кует там огни - среброструйные молньи из стали, которые, наподобье
  
   складного аршина, он сложит и спрячет в портфель, чтобы их
  
   утащить в Универс - и отдать их Зевесу: университетскому ректору,
  
   Пудостопову).
  
  Он уже вот в огромных калошах, в огромной енотовой шубе, по коридору
  бежит прямо во входную дверь, чтоб оттуда, раскрыв свою шубу, низвергнуться
  в космос (там, за входною дверью, - обрыв: над головой, под ногами и прямо,
  где после возникла стена, дверь и входная карточка с надписью
  "Х_р_и_с_т_о_ф_о_р Х_р_и_с_т_о_ф_о_р_о_в_и_ч П_о_м_п_у_л", - темнеет
  звездистое небо); и папа несется по небу - громадной кометой, по направлению
  к той дальней звезде, которую называют "У_н_и_в_е_р_с_и_т_е_т", уносится на
  пространствах: газообразно раскинутым, повисающим, нам грозящим хвостом; там
  - летают видения; там встречается папа с моею с_т_а_р_у_х_о_й: ее называют
  Натальей Ивановной Малиновскою, к_р_е_с_т_н_о_й м_а_м_о_ю; там, в двери,
  остается папина шуба, большая, пустая; папа мчится в иные вселенные: -
  
  
  
  
  
  
  
  
   - в Университет,
  
  
  
  
  
  
  
  
   - в Совет,
  
  
  
  
  
  
  
  
   - в Клуб...
  Их названья - "п_л_а_н_е_т_ы"; говорит он и дышит он - там.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Так летят сребропевные облака на громах и на молньях.
  
  
  
  
  
   РОЙ - СТРОЙ
  
  
  Первые мои миги - рои; и - "рой, рой, - все роится" - первая моя
  философия; в роях я роился; колеса описывал - после: уже со старухою; колесо
  и шар - первые формы: сроенности в рое.
  
  Они - повторяются; они - проходят сквозь жизнь: блещет колесами
  фейерверк; пролетки летят на колесах; колесо фортуны с двумя крылышками
  перекатывается в облаках; и - колесит карусель. И то же - с шарами: они
  торчат из аптеки; на Каланче взлетел шар; деревянный тар с грохотом
  разбивает отряд желтых кегель; наконец, приносят и мне - красный газовый
  шарик - с Арбата, как вечную намять о тон, что и я - шары сраивал.
  
  Сроённое стало мне строем: колеся, в роях выколесил я дыру, с ее
  границей, -
  
   - трубою, -
  
  
  
  - по которой я бегал.
  
  Трубы, печи, отдушины, то есть дыры, есть мир.
  
  Вспыхивал печной рот раскаленным оскалом; или - жевал он золу; черные
  дыры отдушин душили угарами; в трубу - вылетали.
  
  Мама моя с ударением твердила:
  
  - "Ежешехинский..."
  
  - "Что такое?"
  
  - "В трубу вылетел".
  
  Это и подтвердил чей-то голос:
  
  - "Ежешехинский идет сквозь огонь и медные трубы".
  
  Размышления о несчастиях Ежешехинского, забродившего в трубах и
  бродящего там доселе, - были первым размышлением о превратности судеб.
  
  В размышлениях этих одолевала память о старом: и я ходил в трубах, пока
  оттуда не выполз я - в строй наших комнат через отверстие печки из-за золы,
  из-за черного перехода трубы; туда уползают и оттуда выпалзывают: в строи
  стен и в строй пережитий.
  
  Правилом пережитий мне встала тут - нянюшка Александра непосредственно
  у дыры, у трубы; и - строй наших комнат.
  
  
  
  
  
  
  ТРУБОЧИСТ
  
  
  Невыразимое чувство меня охватило, когда -
  
  
  
  
  
  
   - из-за угла коридора
  
   просунулась жиловатая голова трубочиста и добродушно осклабилась
  
   белыми своими зубами; глаза мне сказали: -
  
  
  
  
  
  
  
   - "Да, да, да - вот.
  
  
  
  
  
  
  
   - "Мы знаем, что знаем...
  
  
  
  
  
  
  
   - "Но об этом - молчок...
  
  
  
  
  
  
  
   - "Ни-ни-ни..."
  
   И трубочист наклонился к отверстию печки: что-то свое там таить,
  
   вспоминать...
  
  . . . . . . . . . .
  
  Думалось: может быть, это он, перегибаясь по трубам, меня выхватил из
  дыры; и - пронес над огнем... -
  
  
  
  
   - Как он бродит над трубами и опускает в
  отверстие длинную веревку на гире: согнутый, озоленный - посиживает: в
  гарях, в копотях - у перегиба трубы, в темном ходе, спасая оттуда младенцев
  и после выпалзывая из печей, где ему, как ужу, ставят на блюдечке молоко; и
  - трубочист представляется мне змееногим: извивается в комнатах; тихо
  пестует мальчиков.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Поражался я отвагою трубочиста: любил трубочиста. И, зная, что -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  -
  Ежешехинский впал в трубу, там заползал, как червь, и из трубы по ночам
  подвывает, я думал: -
  
  
  
  - "Как его там найти?"
  
  
  
  Послать трубочиста.
  
  . . . . . . . . . .
  
  Видывал трубочиста я после: в окошке... Как он там, - на трубе,
  далек_о_-далек_о_, выдается изогнутым контуром; солнце блещет слепительно;
  снег на крыше - глазастый алмазник; присвистнет метелица; и - взлетят
  снегометы: снегометы бело и неяро летят переносными стаями; легколистая

Категория: Книги | Добавил: Anul_Karapetyan (27.11.2012)
Просмотров: 423 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа