Вельтман Александр Фомич - Странник

  

  

   А. Ф. Вельтман. Странник

   Издание подготовил Ю. М. Акутин

   Серия "Литературные памятники"

   М., "Наука", 1978

   OCR Бычков М. Н.

  

   В крылатом легком экипаже,

   Читатель, полетим, мой друг!

   Ты житель севера, куда же?

   На запад, на восток, на юг?

   Туда, где были иль где будем?

   В обитель чудных, райских мест,

   В мир просвещенный, к диким людям

   Иль к жителям далеких звезд

   И дальше - за предел Вселенной,

   Где жизнь, существенность и свет

   Смиренно сходятся н_а н_е_т!¹

   И т. д.

  

   Странник. Часть II

  

  

  

  

   Намерение. Решительность. Европа. Выезд. Предисловие. Быстрота. Нострадамус. Прибытие в Хотин. Я. Положение Хотина. Сон. Полночные прогулки. Заря

  

   Первый ночлег. Моя слава

  

  

   Спокойствие путешествия. Замечание. Отрывок из обыкновенных предисловий. Монастырь, Берега Днестра. М. Каменка. Дорога между Черной и Сахарной. Каруцы {Повозки (молд.).}. Сытый голодного не разумеет. Страшный сон. Монтекукулли. Калейдоскоп. Солнце и Земля. Эскандер. Мысль

  

  

   Подробная карта. Скала. Наводнение в Испании и Франции. Всемирный потоп, Рыбы. Монастырь Городище. Проводник. Прибытие в Кишинев. Настоящее время. Расход

  

  

   Довольно справедливое заключение. Агамемнон. Вес холостого и женатого. Женатый походный офицер. Потеря времени. Молва. Приятный вечер

  

  

   Лукулл. Предрассудок. Кишинев. Жиды. Еврейская мелодия. Абуб. Первый шаг на улицу. Плачинды. Экипажи. Митрополия. Куконы {Дамы (молд.).}.25

  

  

   Я и время. Положение Бессарабии, История Бессарабии. 300 спартанцев и 300 историков. Окошко. Молдаванский бояр. Куконица {Барышня (молд).}. Ралу. Мой товарищ. Да и нет. Новоселье. Нас было..... столько-то. Экспромт

  

  

   Магомет; 7-й сад Эдема; чудные древа и удивительные ангелы. Гора Абарим. Обетованная земля. Думы вслух

  

  

   Порядок. Разговор в стихах. Кишиневский сад. Кокетка; чудо, прелесть, роскошь, огонь и божество. М.

  

  

   Кишиневское озеро. Переселение крылатых; Гусь-Историк. Любопытные вещи в Кишиневе. Мой конь. Хозяйка. Бендеры. Карл XII. Ложе сна

  

  

   Тирасполь. Мазил; угощение; Джок. Мульт премульцимеск {Пребольшое спасибо (молд.).}. Разговор с милой читательницей. Г. Tupac; милетка. Вероломство читателя. Белгород; Овидий, Томи. Черное море; буря

  

  

   Феб и Аврора. Права. Командировка. Поэма Эскандер. Допросы. Вавилонская башня. Аккерманские стены; немецкая колония; кофий. Кагульское поле; Измаил; Суворов; Псаметтих. Манечка. Дорога по границе. Тоска и скука. Восклицание рыцарей. Нищие. Армасар

  

  

   Путь под покровительством Адеоны. Мои книги. Султанша. Черкесы. Хозары. Природа Подолии. Тульчин. Сад Хороший. Лебеди. Я гулял. Прошедшее. Няня. Купальня. С. Лозово. Манускрипт в стихах. Выписка из него. Мариолица

  

  

   Постоянное место в службе. Последняя талия. Поход. М. Фальчи. Капля. Произвол. Мой друг. Он же. Заключение I тома путешествия

  

  

  

  

   Наскучив сидячею, однообразною жизнию, поедемте, сударь! - сказал я однажды сам себе, - поедемте путешествовать! - Как? куда, каким образом, с чем? - отвечал я, лежа на широком диване, и с глубокомыслием затянулся дюбеком³, - нужны деньги! - Нужна голова, нужны решительность и воображение; поверьте, что с этими способами можно удовлетворить самое мелочное любопытство; не сходя с места, мы везде будем, все узнаем. Разница между нами и прочими путешественниками будет незначительна: они самовидцы, а вы ясновидец. Что пользы все видеть и, подобно Пиррону и его последователям⁴, во всем сомневаться; не лучше ли ничего не видеть и ни в чем не сомневаться?

  

  

   Кто твердо решился, тот уже половину сделал, говорит пословица. Я твердо решился путешествовать кругом свет и далее, если можно; вот, от моей твердой решительности, половина света уже объехана: половина света, которая пуста и незамечательна, в которую я - и заезжать не буду.

  

  

   Потрудитесь, встаньте, возьмите Европу за концы и разложите на стол... Садитесь! Вот она, Европа! Но не смотри вдруг на всю просвещенную часть земли. Занимать очи, слух или мысли в одно и то же время несколькими предметами ужасно как вредно для умственных способностей.

  

  

   Как любопытный чужестранец,

   И в мир любви я загляну;

   То залюбуюсь на румянец,

   То подивлюсь на белизну;

   То засмотрюсь на все созданье,

   То прикую свое вниманье

   К частице общей красоты;

   То в бездну погружусь мечты;

   И осмотрю я в треугольник⁵

   С известной точки шар земной;

   А мой читатель, как невольник,

   Скитаться будет вслед за мной!

  

  

   Итак, вот Европа! Локтем закрыли вы Пополню... Сгоните муху!.. вот Тульчин⁶. Отсюда мы поедем в места знакомые, в места, где провели крылатое время жизни. Ступай в Могилевскую заставу! - Чу! кстати на улице зазвенел почтовый колокольчик... Бич хлопнул, прощайте, друзья! audaces fortuna juvat! {смелым судьба помогает! (лат.).}

  

  

  

   Я путешествую не для того, чтобы вы читали мое путешествие; но если оно попалось уже к вам в руки и вы непременно желаете видеть следы мои, от самой точки отъезда до благополучного возвращения, то по прибытии в Нубию⁷ я объявлю вам цель своего путешествия и для чего я писал его; до того же времени советую прочитать книгу под заглавием: Великие дела от маловажных причин. Если же вам неинтересно будет знать, каким образом отыскана и вошла в употребление соль, то не читайте книги, довольно знать и одно заглавие.

   Очень известно каждому любителю чтения, до какой степени несносно всякое предисловие, особенно когда г. Сочинитель, неуверенный еще, возьмут ли труд читать его книгу, просит уже пощады и помилования ей и извиняет недостатки ее всеми обстоятельствами своей жизни. Вот почему я не хочу продолжать предисловия.

   Хоть я и не буду писать во многих местах ясно, но ни за что не соглашусь толковать настоящего смысла некоторых случайных выражений, которые на пути моем встретятся, как необъяснимые метеоры моего блуждающего воображения.

   Покуда Геркулес найдет, на чем переправиться через Атлантический океан, пусть будет здесь: Nec plus ultra! {** До крайних пределов! (лат.).}⁸

  

  

   Кофе, или кофий, со славными сливками и трубка, должны быть всегда заключением завтрака перед отъездом. Чухонское масло гладко стелется по белому хлебу, если это кофий утренний; и иногда кажется, что он не желудок мой, а мою душу наполняет собою.

   До Могилева⁹ нигде на станции мы не остановимся. Поздно сказано! Воображение уже спустилось с каменной горы, проехало без внимания город, таможню, карантин¹⁰ и переправилось через Днестр, не двигая с места парома. Какая быстрота! Где сто десять верст?

  

  

   "Торопливость носит наружность страха, небольшая медленность имеет вид уверенности", - пишет Тацит¹¹, и потому должно ехать медленнее, кто-нибудь скажет; - неправда, говорю я и продолжаю путь во всю прыть своего воображения. Но оно расположилось отдыхать на кружочке на Днестре, над которым выгравировано: Атаки. Покуда вы ходите по местечку и по некоторой части прошедшего времени, я, между тем, с позволения вашего, прочитаю что-нибудь из тетрадки, которая с полки упала прямо в Ледовитое море.

   Заглавие оторвано, начала нет; но кажется, что это дневные записки, писанные в роде предсказаний Нострадамуса¹². Например:

  

   Апр. 20: Кто видел ее и меня

   В минуты печальной разлуки?

   Кто чувствовал жженье огня

   И слышал лобзания звуки?

   О друг мой! души не волнуй

   Слезами, блистающим взглядом,

   Мне будет медлительным ядом

   Прощальный любви поцелуй!

  

   Подобная вещь может с кем-нибудь случиться и не 20 апреля 1822 года, а 1, 4, 8 или 20 мая 1922 года; и потому все эти слова, писанные давно и сбывшиеся в следующем веке, могут считаться чудным предсказанием.

  

  

   Но вы торопитесь ехать далее. От Атак Днестром, мимо с. Мерешевки, на гору, через Окницу до м. Бричан; от Бричан еще 50 верст, и мы в Хотине¹³.

  

  

   Смотрите пристально на карту:

   Вот Бессарабия¹⁴! вот свет!

   Я в нем, чуть-чуть не десять лет,

   Как шар катался по бильярду!

   Лишь иногда нелегкий черт

   Меня выкидывал за борт.

  

  

   Но посмотрим, что скажет Хотин. Город командует крепостью, крепостью-цитаделью, или замком. Чрез крепость проходит лощина, лощиной можно подойти к крепости. Замок древен, построили его генуэзцы. Тут же, кто-то написал, был замок греческой царевны Софьи.

   Замок, скалистый берег Днестра, шум волн, тропинка в гору, густой кустарник, сад, площадка на скате, сгнившая беседка... все это сливается в романтическую немецкую древность.

   Странствующие рыцари исписали внутренность беседки стихами в честь своих Розалинд, Идалид, Ид и Саломей; исписали воспоминаниями, мыслями и т. п. вещами, наприм.:

  

   Как любовь всегда оплошна!

   Здесь однажды ненарочно...

  

   Далее стерлось.

  

  

   Но, кажется, довольно на первый раз; не пора ли на ночлег? В городе душно, грязно! заедем куда-нибудь в деревеньку на Днестре; например, в Недобоуцы или в Шароуцы.

   Так как по самой лучшей деревне Хотинского цынута¹⁵ нельзя судить ни об обычаях, ни о нравах, ни об уме, ни о способностях молдавского народа, то я откладываю описание его до первого джока¹⁶, который мне случится видеть в Орхеевском цынуте. Между тем я теперь имею все право предпочесть сон всему в мире и запеть:

  

   О сон, о тайный чародей!

   Безмолвной Леты житель!

   Пришлец невидимый ночей,

   Спокойствия отрадный водворитель!

  

   Люблю тебя, ты негой дан,

   Люблю твое роскошное я ложе!

   Твой соблазнительный обман

   Мне в жизни стал всего дороже!

  

   Я лег, я жду тебя, скорей

   Осыпь меня волшебными цветами!

   И усыпленьем сладким вей,

   И обнимай пуховыми крылами!

  

  

   Нет, думал я, мне не хочется спать, я не буду спать, я не стану спать! Часы пробили полночь! какой знакомый час! бывало он для меня то же, что колокол к заутрене для Арины Макарьевны. Перекрестившись, я отправился и... гулял по берегу Днестра. Помните ли?

  

   Как роза, жаркою порою

   Склонив румяную главу

   И пышный стебель на траву,

   Ждет утоления от зною

   И, упоенная росою,

   Листочки распахнув, лежит...

  

   Далее в манускрипте стерлись слова, как в Паросском мраморе стерлись некоторые оды Сафо¹⁷.

  

  

   Лежать, ждать сна и не засыпать, это ужасно!.. Быстро пронеслась она по воображению!.. кажется, прикоснулась ко всему существу моему!.. обожгла меня!.. Ах призрак, призрак!

  

   Очаровательна, румяна,

   Игривой живости полна,

   В прозрачной ткани из тумана,

   Пленила чувства мне она!

   Не сплю я... вся душа в томленье!

   Я жду ее... я весь горю!..

   Ревнивцы, бросьте подозренье,

   Я жду румяную зарю!¹⁸

  

  

  

   Дорога меня совершенно разбила; проснувшись около полудня, я чувствовал себя немного нездоровым. Кто пускается в такой дальний путь, того тревожит раздумье на первом ночлеге. Приятно путешествовать! - думает он; но для того, кто возвращается на родину, она ему кажется как берег для спасенного от кораблекрушения. Так Дон Жуан¹⁹, пускаясь в путь, не мог отклонить печальных взоров своих от берегов Испании. Первый отъезд есть урок горестный. Он подобен чувству, которое ощущают даже целые народы, отправляясь на войну. Неизъяснимое волнение тревожит нас; сердце поражено ударом неожиданным. Как ни неприятны были люди и места оставляемые, но все нельзя не оглянуться без умиления па колокольню, возвышающуюся между пышными домами города или Между мирными хижинами селения. Таким точно показался бы мне костел св. Доминика, если б я родился в Тульчине и был католического исповедания; но, увы, он не произвел во мне никакого впечатления, подобно проповеди отца доминиканца, наполненной воззваниями к благочестивым слушателям, чтоб они внимали истине, не заглядывались на стороны и не мыслили о посторонних. - Папинька! учитель мне сказал, что истина на дне колодца? - Да, друг мой, на дне колодца в долгом ящике.

  

  

   Я желал бы... чтоб мое путешествие меня прославило....... и т. д.

  

  

  

   Пора вставать, мой милый Александр, десятый час! - Нет, подожду, жаль оставить постелю и книгу... - Что это за книга? - Путешествие Анахарсиса. Г. Сочинитель аббат Бартелеми²⁰ также ездил по картам и книгам, объехал вею Грецию и посетил глубокую древность.

   О спокойное путешествие! куда не уедешь с крылатым воображением?

  

  

   Чтоб не без пользы совершить путешествие по Арктическому и Антарктическому полушарию глобуса, представляющего Землю, то должно вести подробную опись всем попадающимся в глаза предметам; например: NB. Пример здесь был; но я половину примера стер, а другую выскоблил. Мне. не поправился он по своей обыкновенности; впрочем, подобные примеры можно всегда найти в старых календарях, в счетах, в отчетах, в памятных и записных книжках.

  

  

   Здесь также нехудо предупредить читателя, чтоб он не требовал от меня чистого, звучного слога и изысканной красоты. Выпиши, мой друг, эту страничку; это слова Аристотеля, Дионисия Гелнкарнасского, Квинтиллиана, Цицерона и пр. у. м.²¹

   "Как неприятно видеть почтенного Автора, который унижается, стараясь сделаться писателем звучным, сокращает искусство свое для достоинства и благовидности выражений, трудолюбиво подчиняет мысли словам, избегает стечения гласных с детскою принужденностию, округляет периоды и уравнивает члены выражениями ничтожными и неуместными красотами."

  

  

   Кому мой труд не неприятен,

   Тот может раз его прочесть;

   Но так как в солнце пятны есть,

   То есть и в нем премного пятен.

  

   Это клочок из обыкновенных предисловий.

   Теперь можем отправляться далее; едем, едем! и вот подали... карту. От Хотина в Кишинев, Днестром, дорога по крутому берегу, в некоторых местах узка и опасна; но наш экипаж везде проедет.

  

  

   Не заезжая в Нагорени, Молодову, Коршан, Высилево, Вережаны и проч., где местоположение мило, прекрасно и близко к сердцу уроженца, но далеко от моих обстоятельств и привязанностей, я несусь далее. Атаки мимо! а то опять в два месяца не вызовешь. Нет ничего хуже процесса по старому делу!

  

   Горит вечерняя заря,

   Темнеет лес... нас только двое...

   Уж крест потух монастыря...

   Пойдемте! подозренье злое

   Стыдливость в краску приведет,

   И на невинных грех падет!

  

   Как это монастырь называется?.. позабыли? Какая досада! на карта он не подписан.

  

  

   Берега Днестра красивы, круты, скалисты, покрыты лесом и кустарниками; но они довольно наскучили нам единообразием предметов. В извилины заезжать не будем.

   Это древняя Ольхиония, впоследствии Сокол, а наконец Сорока. Маленький генуэзский замок, наподобие вырезываемого в гербах, вот все, что любопытно в м. Сороках. Против Сорок, за Днестром, г. Цекиновка, также ничем не замечательный.

   Еще несколько десятков верст по Днестру, и вы видите на левом берегу прекрасный, очаровательный дом; за ним видите вы крутизну берега, усеянного регулярно виноградником; далее, в группах фруктовых деревьев и тополей, беседка; песчаные тропинки тянутся туда и сюда. В устье впадающей лощины местечко. Это Каменка фельдмаршала графа Витгенштейна²², героя и любимца России. Это рай! - Семейство ангелов! - C'est im Dieu consolateur laisse aumilieu de ses enfants pour у etre une image vivante du Dieu qu'ils adorent {Это бог-утешитель, оставленный среди своих детей, чтобы быть живым изображением бога, которому они поклоняются... (франц.).}... - говорит Lacepede {Ласенед²³ (франц.).}.

  

  

   От с. Чорны к Сахарне страшно ехать по берегу Днестра; несколько верст дорога идет по скалистому скату, покрытому кустарником. Дорога так узка, что если мысленно предположить, что съехались на ней два экипажа, то все действие умственного организма головы вдруг остановится, подобно монголам пред Китайскою стеною.

  

  

   Народные экипажи в Молдавии²⁴ называются каруцами; их два рода: конские и воловьи. - Первые так малы, как игрушки, а другие построены не на шутку и так велики, что две съехавшиеся могут загородить не только обыкновенную дорогу, по и дорогу в Тартар, которой будет сделано, со временем, особенное описание, ибо Мильтон и Данте не представили маршрута, составленного Орфеем²⁵.

  

  

   Когда придет час обеда и донесут, что на стол подано, то всякий человек обыкновенно забывает в это время и страсти и обязанности свои безнаказанно; никто не имеет права упрекнуть его в эту минуту в равнодушии ко всему, что не касается до утоления его голода.

   Принесу же и я жертву! Гладу - часть от тельца и от плодов земных; жажде - питие от лоз виноградных!

   Всякий сочинитель должен предупредить обедом всех своих читателей из одной боязни, чтоб его не поняли, ибо - сытый голодного не разумеет.

   Оставляя читателя на дороге, где несколько ему опасно и скучно стоять, я в оправдание представлю ему слова г. Шенье²⁶, который сказал, что всякий человек нуждается в снисходительности,

  

  

   В начале 1828 года, после сытного обеда, я подсел было к карте, по глаза мои стали коситься на Турцию²⁷, и я заснул.

  

   Послушайте, что снилось мне:

   Я видел, будто на коне

   Летел пред страшными рядами,

   Врагов колол, рубил, топтал

   И грозно землю устилал

   Их трупами и головами;

   Но вдруг какой-то удалой

   На поединок встал со мной!

   Я дал ему удар жестокий,

   Он устоял, и меч широкий

   Взмахнул вдруг мне над головой

   И снес мне голову долой!

   Я чувствовал, как улетела

   Душа, и кровь как холодела,

   И смерть носилась надо мной!

   Я умер... ахнул, пробудился!

   Как полоумный, как шальной,

   Ощупал я себя рукой;

   Потом за голову схватился

   И с радости перекрестился,

   Узнав, что умирал во сне

   И голова моя на мне!

  

   Я бы сказал здесь кое-что о наездниках турецких, о необходимости иметь во время войны, и даже во время войны с турками, добрую лошадь, хорошую саблю, верный пистолет, меткий глаз, твердую руку, небоязливую душу и тому подобные мелочи; но об этом намекал уже и Монтекукулли²⁸, и потому я обращаюсь к тому, об чем никто не намекал или очень мало намекали. Но есть ли подобная вещь в мире? - это только шутка! - В руках писателя все слова, все идеи, все умствования подобны разноцветным камушкам калейдоскопа. То же самое всякий перевернет по-своему, выйдет другая фигурка, и - он счастлив, ему кажется, что он ее выдумал.

   Бедный мир! как все старо в тебе. Сколько лет Солнце волочится за Землей! вот платоническая любовь! вот постоянство! Что, если на старости лет Земля свихнется с истинного пути? - пропало человечество от огненных объятий Солнца!

  

  

   Здесь, кстати или некстати, по известным мне причинам или совсем без причин, единственно по капризу, что очень часто на свете бываем я должен или, все равно, хочется мне заметить следующее:

   1) Александр Великий²⁹, по всем восточным писателям, называется Эскандер, или Искэндер.

   2) По тем же преданиям, Александр не совсем признается за сына Филиппова. Некоторые полагают его сыном Дараба (Дария), который женат был на дочери Филиппа. Абдул-Фараг и Саид-Эбн-Батрик³⁰ думают, что отец Александра был Нектанет, царь египетский, а как говорят некоторые писатели греческие, Нестабан, родом персиянин и маг, знал Олимпию.

   3) По словам Юстина⁸¹, Филипп никогда не признавал Александра за собственного сына, что и подтвердил при смерти, по признанию Олимпии, что она приняла сей плод от Дракона.

   Вот все, что я хотел сказать сего дня.

  

  

   Направляя стопы свои в спальню, я подумал: верно, всякому хочется знать причину, для чего я пишу все это? -

   Законная причина: моя воля; а побочная объяснится со временем. Что и будет очень натурально.

  

  

  

   Что может быть лучше подробной, верной карты? во время войны - для стратегических соображений полководца, для дислокации войск офицеру Генерального штаба, а мне - для спокойного ученого путешествия. Люблю окинуть одним взглядом поприще, на котором был, есть и буду!

   Изъяснив таким образом невольный восторг мой при взгляде на всю подвластную человеку часть мира, я сажусь в челнок и плыву по течению Днестра...

  

  

   Какой ужасный берег виден там на завороте! скала нависла над рекою. Но что за поры чернеют в самой вершине? - Сей час удовлетворю ваше любопытство, хоть Гораций и велел убегать³² от всякого любопытного, как от человека нескромного. Взберемтесь по каменистой дороге на гору. Дайте перевести дух!.. Ну, далее, вот тропинка через сад. Днестр, как ручеек, извивается под нами. Мы теперь на вершине той скалы, которая так ужасала нас снизу. Осторожнее спускайтесь по этой вырубленной снаружи скалы лестнице! держитесь за перилы! не глядите вниз, иначе голова закружится, и вы, избави бог, отправитесь к источнику сил, как говорит г. Сочинитель Метамеханики.

  

  

   Видите ли... О неосторожность... какое ужасное наводнение в Испании и Франции!.. Вот что значит ставить стакан с водою на карту!.. по думал ли я когда-нибудь, что столкну его локтем с Пиренейских гор?

   Таким же образом, может быть, сказал я с глубочайшим вздохом, подобным моему уважению к халдейским преданиям ³³, таким же образом опрокинулся сосуд гнева Кронова³⁴ и пролилось Океан-море на землю!

  

   Текут лета младенчества Природы;

   Уже раздор кипит в начальных племенах;

   Но взволновалися, как море, Неба своды,

   Земля и племена в бушующих волнах!

  

   О Солнце! ты тогда на ужас не светило,

   Отбросило блистательность лучей!

   Как туча черпая, печаль тебя затмила,

   Печаль о гибели Природы и людей.

  

   Но тихнет глас громовый Элаима.³⁵!

   И снова сыплются лучи на бездну вод;

   Уж над поверхностью глава Каркуры^зв зрима,

   И в пристань первую земли ковчег плывет!

  

   Все претерпело от потопа, все гибло; только невинные рыбы хладнокровно плавали в бесконечном Океане и воображали: вот настало на земле вечное царство рыб!

   Здесь очень кстати и необходимо присовокупить следующее:

   ...И Крон сказал Ксизутру: возьми писание о начале, продолжении и конце всего, погреби в граде солнца Сиспарисе... сооруди ковчег, предайся морю... плыви к обители богов!.. И Ксизутр соорудил ковчег в пять - стадий³⁷ длиною и в две шириною и, по повелению Крона, поплыл к обители богов, но, вероятно, как худой кормчий, сбился с дороги и сел на мель на горах Армении, которые по преданиям халдейским назывались Каркура.

  

  

   Как ни неприятно любопытному читателю возвращаться из Армении в Бессарабию, но что же делать? По обязанности своей, для общего порядка вещей, я беру его поперек и, как орел агнца, несу на ту лестницу в скале, которая ведет в монастырь Городище³⁸. Вот, с одного выдавшегося камня на другой, положена дощечка; это ход в старую церковь, вырубленную в скале. Оттуда спуск на каменную площадку. Монах встречает нас и ведет в те отверстия, которые казались нам норами диких птиц. Это кельи монахов. Вся эта скала, висящая над Днестром, есть монастырь Городище. Вновь вырубленная церковь состоит из трех отделов. В ней не поместится более 30 богомольцев. Святые мысли облекают душу в этой мирной обители. Ж. Ж. Руссо³⁹ сказал: "Забвение религии ведет человека к забвению всех обязанностей!"

   Молдавский монах провел нас, сквозь разные скважины, в довольно пространную пещеру; наружная степа из дубовых досок с ружейными бойницами. - Это была защита от татар, - сказал он, разумеется, по-молдавански. - А это что такое? - Пушка. - Какой необычайной длины! - Повертя в руках, я положил почтительно ржавую древность опять на землю. Всякий согласится, что мне легче окинуть одним взором всю Вселенную и течение всех миров, составляющих оную (разумеется, на каком-нибудь изображений системы планетной), нежели поднять пушку, но во время великого Стефана⁴⁰ все молдаванские москали, т. е. солдаты, были вооружены пушками, т. е. ружьями.

  

  

   Так как каждый проводник никогда почти не бывает нужен на обратном пути, что испытано мною на славном главном проводнике и вожатом молдаване Николае Поповиче в последнюю войну с турками, то... но здесь надобно сказать, что это было известное лицо в армии; во-первых, что за тучное животное! а во-вторых, что за деловой человек! Бывало, когда подле него едет и сам капитан над вожатыми, то кажется, едут душа и тело, а за ними течет все войско русское, как Океан-море великое!

   Итак, проводник не нужен на обратном пути. Читатель как хочет и как желает, так и выбирается из монастыря Городища, по каменной лестнице на гору, и далее, по лестнице незримой, пли на крыльях воображения, в обещанные Востоку Эдем и Эйрен⁴¹. Я же отправляюсь в Кишинев, и отправляюсь с нетерпеньем, хотя девушка Скюдери⁴² и сказала, что краткость жизни нашей не стоит нетерпения.

  

  

   В Кишинев! и вот меряю я циркулем по масштабу 5 верст в английском дюйме, по этой бумажной плоскости, по прямой дороге через с. Лалово, Стодольну, Лопатку, верхнюю, среднюю и нижнюю Жору, чрез Суслени и другие не подписанные на карте селения до г. Орхея, который лежит на р. Реуте и который можно проехать без всякого внимания. Таким образом мы проехали уже около 40 верст; еще столько, и мы в благополучном городе Кишиневе. Но так как дорога идет чрез хребет гор, большим лесом, и на ней, хотя очень редко, по бывают шалости, то без хлопот беру 40 верст циркулем и одним шагом совершаю путь, который для иных стоит 4 часов езды, со всеми предвидимыми и непредвидимыми трудами и опасностями. Последние слова заключают в себе, по данному им мною весу, порчу колес, осей, погружение экипажей в грязь, остановку лошадей и разные мелочные дорожные случаи, выводящие из терпения путешественников, которые не читали 20-й оды Горация⁴³ и не знают, что терпение облегчает самые нестерпимые бедствия.

   Остановимтесь на этой горе. Вот город на скале; вот и Бык; но о чем долго думать, переедемте через него! Да не подумает кто-нибудь, что я говорю о быке, который лег на дороге и не хочет встать,- совсем нет. География есть наука, описывающая, между прочим, что в Бессарабии есть река Бык, на которой лежит г. Кишинев⁴⁴.

   О Кишиневе; когда я приехал в него в первый раз, можно было много сказать; но проехав чрез него, может быть, в последний раз, я бы не сказал ни слова, если б прошедшее время часто не заменяло нам настоящего.

  

  

   Что такое настоящее время?- спросит меня иной. - Настоящее время "сть пища для сердца, для чувств и ума. Просим покорно, чем бог дослал!.. А какая дичь!..

  

  

   Здесь следовал в манускрипте моем расход на обед мой 25 июля 1830 года; но я не помещаю его, как вещь уже прошедшую, хотя никогда не худо заглянуть на прошедшие свои расходы. Подобно полному кошельку, и мы истощаемся, чахнем, и после издержек, в продолжение многих лет, на горе, чувственные удовольствия, болезни и т. п. вещи, остается на нас сухая, бесплодная земля - и только.

  

   Когда же упадет роса,

   На цвет, поблекнувший от зною?

   Тогда ль, как сдвинутся с землею

   Таинственные небеса?

   Я года за три беззаботно,

   Без дум, без ожиданий жил;

   Тогда какой-то дух бесплотный

   Меня без отдыха носил

   От чувств к страстям, от них к желаньям,

   От бездны к светлым небесам,

   С небес к земным очарованьям,

   От прошлых к будущим годам,

   И духом был тогда я сам!

  

   Здесь каждый понятный человек должен себе представить, что день кончился, что мы приехали на ночлег, хотя еще не известно ему, где остановились.

  

  

  

   Если б я был женат или, лучше сказать, имел бы миленькую, хорошенькую и добренькую жену,- я ни за что на свете не решился бы расставаться с нею надолго и иначе путешествовать, как теперь, т. е. не сходя с покойного своего дивана. Вот почему: между старыми своими бумагами я нашел записную памятную книжку, а в ней следующее заключение: - "после долговременного отсутствия забвение встречает неожиданный возврат взором ненависти".-

  

   Так после покоренья Трои

   Вожди, цари и дивные герои