Главная » Книги

Верн Жюль - Дети капитана Гранта, Страница 19

Верн Жюль - Дети капитана Гранта


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

нибудь английской колонии, то только потому, что при высадке был захвачен в плен дикарями.
   - Как раз это и случилось с его боцманом Айртоном, - заметил Джон Манглс.
   - А вам, господа, никогда не случалось слышать о гибели "Британии"? - спросила леди Элен.
   - Никогда, сударыня, - ответил Майкл.
   - А как, по-вашему, должны были обращаться австралийцы со своим пленником?
   - Австралийцы не жестоки, - ответил молодой скваттер, - и мисс Грант может не беспокоиться на этот счет. Известно немало случаев, когда проявлялась мягкость характера здешних дикарей. Некоторые европейцы подолгу жили среди них и не имели повода жаловаться на жестокость.
   - В числе их Кинг, - сказал Паганель, - единственный уцелевший человек из всей экспедиции Бёрка.
   - Не только этот отважный исследователь, - вмешался в разговор Сэнди Патерсон, - но и английский солдат по имени Бакли. Бакли дезертировал в 1803 году с берегов залива Порт-Филлип, попал к туземцам и прожил с ними тридцать три года.
   - А в одном из последних номеров "Австралийской газеты", - добавил Майкл Патерсон, - есть сообщение о том, что какой-то Морилл вернулся на родину после шестнадцатилетнего плена. История капитана Гранта, должно быть, похожа на его историю, ибо этот Морилл был взят в плен туземцами и уведен ими в глубь материка после крушения судна "Перуанка" в 1846 году. Итак, мне кажется, вам не надо терять надежду.
   Эти слова чрезвычайно обрадовали слушателей. Они подтверждали догадки Паганеля и Айртона.
   Когда леди Элен и Мери Грант удалились из столовой, мужчины заговорили о каторжниках. Патерсоны знали о катастрофе на Кемденском мосту, но бродившая в окрестностях шайка беглых каторжников не внушала им никакого беспокойства. Уж конечно, злоумышленники не осмелились бы напасть на их ферму, где жило больше сотни мужчин. К тому же трудно было допустить, чтобы эти злодеи решили углубиться в пустыни, прилегающие к реке Муррею, - им там совершенно нечего делать - или рискнули бы приблизиться к колониям Нового Южного Уэльса, дороги которых хорошо охранялись. Такого же мнения придерживался Айртон.
   Гленарван не мог не исполнить просьбу своих радушных хозяев провести у них весь день. Эти двенадцать часов задержки дали двенадцать часов отдыха как для путешественников, так и для их лошадей и быков, поставленных в удобные стойла.
   Итак, решено было остаться до следующего утра. Молодые хозяева предложили гостям программу дня, которая была горячо одобрена.
   В полдень семь породистых коней нетерпеливо били копытами землю у крыльца дома. Дамам была подана коляска, запряженная четырьмя лошадьми, которыми возница искусно управлял с помощью длинных вожжей. Всадники, вооруженные превосходными охотничьими ружьями, скакали по обеим сторонам экипажа. Доезжачие неслись верхом впереди, а своры собак оглашали леса веселым лаем.
   В течение четырех часов кавалькада объезжала аллеи и дороги парка, по величине не уступавшего какому-нибудь маленькому германскому государству. Правда, здесь встречалось меньше жителей, но зато все кругом кишело овцами. Дичи же было столько, что даже целая армия загонщиков не могла бы выгнать на охотников больше. Поэтому вскоре загремели один за другим выстрелы, вспугивая мирных обитателей рощ и равнин. Юный Роберт, охотившийся рядом с Мак-Наббсом, творил чудеса. Отважный мальчуган, несмотря на наставления сестры, был всегда впереди и стрелял первым. Но Джон Манглс взялся наблюдать за Робертом, и Мери Грант успокоилась.
   Во время этой облавы было убито несколько австралийских животных, которых до сего времени сам Паганель знал только по названию. Таких, например, как вомбат и бандикут.
   Вомбат - это травоядное животное. Он роет норы, как сурок. Ростом он с овцу, и мясо его превкусное. Бандикут - сумчатый барсук - превосходит хитростью даже европейскую лису и мог бы поучить ее искусству выкрадывать обитателей птичьих дворов. Такое животное, довольно отталкивающего вида, фута в полтора длиной, убил Паганель и из охотничьего самолюбия нашел его прелестным.
   - Очаровательное животное! - заявил географ.
   Роберт ловко подстрелил одну виверру - зверька, похожего на маленькую лису, чей черный с белыми пятнышками мех не уступает куньему, и пару опоссумов, прятавшихся в густой листве больших деревьев.
   Но, конечно, самым интересным из всех этих охотничьих подвигов была погоня за кенгуру. Около четырех часов дня собаки вспугнули целое стадо этих любопытных сумчатых животных. Детеныши мигом вскочили в материнские сумки, и все стадо гуськом помчалось прочь. До чего странно видеть огромные скачки кенгуру! Их задние лапы вдвое длиннее передних и распрямляются, словно пружины.

 []

   Во главе убегавшего стада несся самец футов в пять вышиной, великолепный экземпляр кенгуру-великана. Погоня продолжалась неустанно на протяжении четырех-пяти миль. Кенгуру не проявляли признаков усталости, а собаки, опасавшиеся - и не зря - могучих лап с острыми когтями, не очень-то старались к ним приблизиться. Но наконец, выбившись из сил, стадо остановилось, и кенгуру-великан, прислонясь к стволу дерева, приготовился к защите. Одна из собак в пылу погони подкатилась к самцу, но в тот же миг взлетела на воздух и свалилась на землю с распоротым брюхом. Конечно, и всей своре было бы не под силу справиться с этими могучими животными. Приходилось охотникам взяться за ружья - только пули могли прикончить их.
   В эту минуту Роберт едва не пал жертвой своей неосторожности. Желая лучше прицелиться, мальчик так приблизился к кенгуру, что тот бросился на него. Роберт упал, раздался крик. Мери Грант, онемев от ужаса и едва не лишившись сознания, протягивала руки к брату. Ни один из охотников не решался стрелять, боясь попасть в мальчика, но тут Джон Манглс, рискуя жизнью, бросился с раскрытым охотничьим ножом на кенгуру и поразил его в сердце. Животное рухнуло, Роберт поднялся на ноги, целый и невредимый. Миг - и сестра прижимала его к своей груди.
   - Спасибо, мистер Джон, спасибо! - сказала Мери Грант, протягивая руку молодому капитану.
   - Он был на моем попечении, - отозвался Джон Манглс, пожимая дрожащую руку девушки.
   Этим происшествием закончилась охота.
   После смерти вожака стадо кенгуру разбежалось, а убитого кенгуру-великана охотники увезли с собой.
   Домой вернулись в шесть часов вечера. Охотников ожидал великолепный обед. Гостям особенно понравился бульон из хвоста кенгуру, приготовленный по-туземному.
   После десерта из мороженого и шербета все перешли в гостиную. Вечер был посвящен музыке. Леди Элен, прекрасная пианистка, взялась аккомпанировать хозяевам. Майкл и Сэнди Патерсоны с большим вкусом исполнили отрывки из новейших партитур Гуно, Фелисьена Давида и даже из сочинений Рихарда Вагнера.
   В одиннадцать часов подали чай. Приготовлен он был наилучшим способом, по-английски. Но Паганель захотел попробовать австралийского чая, и ему принесли жидкость, похожую на чернила. Ничего удивительного - полфунта чая кипело в литре воды в течение четырех часов! Паганель хоть и поморщился, но объявил напиток превосходным.
   В полночь гостей провели в прохладные удобные комнаты, и они погрузились в сон после полного удовольствий дня.
   На другой день, на рассвете, они простились с молодыми скваттерами. Хозяева и гости благодарили друг друга и обещали по возвращении в Европу встретиться в замке Малькольм. Наконец повозка тронулась, обогнула гору Хотем, и вскоре дом исчез из глаз путешественников, словно его и не было. Но еще целых пять миль их лошади скакали по территории огромной фермы. Только в девять часов последняя изгородь осталась позади, и маленький отряд вступил на почти неизведанные земли провинции Виктория.
  

Глава XVIII

АВСТРАЛИЙСКИЕ АЛЬПЫ

  
   Путь на юго-восток преграждала цепь Австралийских Альп. Это подобие гигантских крепостных стен причудливо извивается на протяжении тысячи пятисот миль и задерживает тучи на высоте четырех тысяч футов.
   Небо заволакивали облака, и зной, смягченный сгустившимися парами, был не так жгуч, так что жара не особенно давала себя чувствовать, но зато делалось труднее двигаться по все более изрезанной местности. Стали появляться холмики, поросшие молодыми зелеными камедными деревьями. Дальше потянулись высокие холмы, это уже были первые отроги Альп. Дорога все время шла в гору, это особенно ясно было видно по тем усилиям, которые делали быки. Их ярмо скрипело под тяжестью громоздкой повозки, они громко пыхтели, мускулы ног напрягались так, что, казалось, готовы были лопнуть. Повозка трещала при неожиданных толчках, избежать которых не удавалось даже ловкому Айртону. Путешественницы весело с этим мирились.
   Джон Манглс со своими двумя матросами, обследуя путь, ехали в нескольких стах шагах впереди. Они выбирали удобный путь - так и хочется сказать: фарватер, так похожи были все эти бугры на рифы, среди которых повозка искала проход. Такое путешествие действительно напоминало плавание по морским волнам. Задача была трудной, а подчас даже и опасной. Не раз топору Вильсона приходилось прокладывать дорогу среди густой чащи кустарников. Глинистая и влажная почва словно ускользала из-под ног. Путь удлинялся частыми объездами непреодолимых препятствий: высоких гранитных скал, глубоких оврагов, не внушающих доверия озерков. Поэтому за целый день едва преодолели полградуса. Вечером расположились лагерем у подошвы Альп, на берегу горной речки Кобонгры, в маленькой долине, поросшей кустарником футов четырех вышины, со светло-красными, веселящими взгляд листьями.
   - Да, трудно будет перевалить, - проговорил Гленарван, глядя на горную цепь, очертания которой уже начинали теряться в надвигавшейся вечерней мгле. - Альпы! Одно название заставляет призадуматься.
   - Не надо понимать буквально, дорогой Гленарван, - отозвался Паганель. - Не думайте, что вам предстоит пройти через целую Швейцарию. Правда, в Австралии есть, как в Европе, Пиренеи и Альпы, но все это в миниатюре. Эти названия доказывают только то, что фантазия географов ограниченна или что количество собственных имен очень невелико.
   - Так эти Австралийские Альпы... - начала леди Элен.
   - ... карманные горы, - ответил Паганель. - Мы и не заметим, как переберемся через них.
   - Говорите за себя! - сказал майор. - Только рассеянный человек может перевалить через горную цепь, не заметив этого:
   - Рассеянный! - воскликнул географ. - Да я уже больше не рассеян. Спросите у наших дам. Разве с тех пор, как я ступил ногой на этот материк, я не держал своего слова? Бывал ли я хоть раз рассеян? Можно ли упрекнуть меня в каком-нибудь промахе?
   - Ни в одном, господин Паганель! - заявила Мери Грант. - Теперь вы самый совершенный из смертных!
   - Даже слишком совершенный! - смеясь, добавила леди Элен. - Ваша рассеянность шла вам.
   - Не правда ли, сударыня, - отозвался Паганель, - ведь если у меня не будет ни одного недостатка, я стану заурядным человеком? Поэтому я в ближайшем же будущем постараюсь совершить какой-нибудь крупный промах, который всех вас насмешит. Видите ли, когда я ничего не путаю, мне кажется, что я изменяю своему призванию.
   На следующий день, 9 января, вопреки уверениям самонадеянного географа, маленький отряд с самого начала перехода через Альпы стал испытывать большие трудности. Приходилось идти на авось по узким, глубоким ущельям, которые могли закончиться тупиком.
   Айртон очутился бы в очень затруднительном положении, если бы после часа тяжелого пути по горной дороге им неожиданно не встретился жалкий кабачок.
   - Не думаю, черт побери, чтобы кабачок в подобном месте мог обогатить своего хозяина! - воскликнул Паганель. - Какой от него здесь толк?
   - Хотя бы тот, что мы сможем в нем узнать дорогу, - отозвался Гленарван. - Войдем!
   Гленарван вместе с Айртоном вошел в кабачок. Хозяин "Куста" - такое название было написано на вывеске - производил впечатление человека грубого. Лицо у него было неприветливое и говорившее о том, что сам он является главным потребителем джина, бренди и виски своего трактира. Обычно его единственными посетителями были путешествующие скваттеры и пастухи, перегоняющие стада.
   На вопросы кабатчик отвечал неохотно. Но все же по его ответам Айртон смог сориентироваться.
   Гленарван отблагодарил кабатчика за усердие несколькими кронами и собирался было уже уходить, когда заметил наклеенное на стене объявление колониальной полиции. В нем сообщалось о бегстве каторжников из Пертской тюрьмы и была оценена голова Бена Джойса. Сто фунтов стерлингов полагалось за его выдачу.
   - Несомненно, такого негодяя стоило бы повесить, - сказал Гленарван боцману.
   - А главное, недурно бы поймать его! - отозвался Айртон. - Сто фунтов стерлингов - сумма немалая! Он ее не стоит.
   - А этот кабатчик, хотя у него и висит объявление полиции, признаться, внушает мне мало доверия, - добавил Гленарван.
   - Мне тоже, - подтвердил Айртон.
   Гленарван и боцман вернулись к повозке. Отсюда отряд направился к тому месту, где дорога на Лакнау кончается и начинается узкий извилистый проход, пересекающий наискось горную цепь. Начали подниматься. Восхождение было трудным. Не раз путешественницы выходили из повозки, а их спутники спешивались. Приходилось поддерживать тяжелую повозку, подталкивать ее, удерживать на опасных спусках, распрягать быков на крутых поворотах, подкладывать клинья под колеса, когда повозка начинала катиться назад. Не раз Айртон должен был прибегать к помощи лошадей, и без того утомленных подъемом. То ли из-за этой усталости, то ли из-за чего-то другого, но в тот день одна из лошадей пала. Она вдруг рухнула на землю, хотя ничто перед тем не предвещало такого несчастья. Это была лошадь Мюльреди. Когда тот хотел поднять ее, она оказалась мертвой.
   Подошел Айртон и стал осматривать лежавшее на земле животное. Видимо, он совершенно не мог понять причины его мгновенной смерти.
   - Должно быть, у этой лошади лопнул какой-нибудь сосуд, - сказал Гленарван.
   - Очевидно, так, - отозвался Айртон.
   - Садись на мою лошадь, Мюльреди, - обратился Гленарван к матросу, - а я поеду с леди Элен в повозке.
   Мюльреди повиновался, и маленький отряд, бросив труп лошади на съедение воронам, продолжал утомительный подъем.
   Цепь Австралийских Альп в ширину невелика, не более восьми миль. Поэтому если проход, которого придерживался Айртон, действительно шел к восточному склону, то двумя сутками позже маленький отряд должен был бы оказаться по ту сторону хребта. А там уже до самого моря не могло встретиться никаких непреодолимых препятствий и трудных дорог.
   Днем 10 января путешественники добрались до наивысшей точки перевала, на высоте двух тысяч футов. Они очутились на плоскогорье, откуда открывался обширный вид. На севере сияли спокойные воды озера Омео, изобилующего водоплавающими птицами, а за ним расстилались необъятные равнины Муррея. К югу тянулись зеленеющие пространства Гипсленда - его золотоносные земли, высокие леса. Этот край имел первобытный вид. Здесь природа еще владычествовала над своими творениями - над водами рек, над огромными деревьями, незнакомыми с топором, и скваттеры, пока, правда, редко там встречавшиеся, не решались вступать с ней в борьбу. Казалось, что Альпы эти отделяют друг от друга две различных страны, одна из которых сохранила первобытную дикость. Солнце заходило, и его лучи, прорываясь сквозь мрачные облака, оживляли краски округа Муррей. А Гипсленд, заслоненный горами, терялся в смутной мгле, и во всей заальпийской области, казалось, наступала преждевременная ночь. Зрители, стоявшие между двумя резко отличавшимися друг от друга областями, живо почувствовали этот контраст и с некоторым волнением смотрели на простиравшийся перед ними почти неведомый край, через который им предстояло пробираться до самой границы провинции Виктория.
   Здесь же, на плоскогорье, был разбит лагерь, а на следующее утро начался спуск. Спускались довольно быстро. Вдруг на путешественников обрушился страшный град и принудил их забиться под скалы. Это были не градины, а настоящие куски льда величиной с ладонь, летевшие из грозовых туч с такой силой, словно они были выпущены из пращи. И несколько основательных ушибов убедили Паганеля и Роберта в необходимости поскорее укрыться. Повозка была продырявлена во многих местах. Против ударов таких острых ледяшек не устояли бы и крыши домов. Некоторые градины врезались даже в стволы деревьев. Такой град мог убить, и пришлось переждать его. На это ушел час, а затем маленький отряд снова двинулся в путь по отлогим каменистым тропам, скользким от таявшего града.
   К вечеру повозка уже спускалась по последним уступам Альп, меж огромных одиноких елей. Ее остов во многих местах от сильной тряски разошелся, но все же крепко держался на своих грубых деревянных колесах. Горный проход заканчивался у равнин Гипсленда. Переход через Альпы был благополучно завершен, и отряд, как обычно, расположился на ночлег.
   12-го с рассветом маленький отряд, охваченный неослабевающим воодушевлением, снова двинулся в путь. Все стремились как можно скорее достичь цели, то есть побережья Тихого океана в том месте, где разбилась "Британия". Конечно, только там можно было напасть на след потерпевших крушение, а не здесь, в этом пустынном Гипсленде. И Айртон настаивал, чтобы Гленарван поскорее отправил "Дункану" приказ идти к восточному побережью, где яхта могла быть очень полезна при поисках. По мнению боцмана, надо было воспользоваться дорогой из Лакнау в Мельбурн. Позднее послать нарочного будет трудно, ибо дальше со столицей нет прямого сообщения.
   Предложение боцмана казалось целесообразным, и Паганель советовал прислушаться к нему: географ тоже думал, что яхта могла бы быть очень полезна при подобных обстоятельствах и что позднее миновав Лакнаускую дорогу, они не смогут уже сообщаться с Мельбурном.
   Гленарван был в нерешительности. Быть может, он и послал бы приказ "Дункану", чего так настойчиво добивался Айртон, если бы против этого плана энергично не восстал майор. Мак-Наббс доказывал, что присутствие Айртона необходимо для экспедиции: он ведь знал местность вблизи побережья, и если отряд случайно нападет на следы Гарри Гранта, то боцман лучше всякого другого сумеет повести отряд по этим следам; наконец, только он, Айртон, сможет указать место крушения "Британии". Словом, майор стоял за то, чтобы путешествие продолжалось без изменений. Он нашел единомышленника в лице Джона Манглса. Молодой капитан указал Гленарвану на то, что его распоряжения легче будет переслать на "Дункан" из Туфоллд-Бей морским путем, чем теперь с гонцом, которому придется проехать верхом двести миль по дикому краю.
   Майор и капитан одержали верх. Гленарван решил послать гонца по прибытии в Туфоллд-Бей. Майору, наблюдавшему за Айртоном, показалось, что у того был довольно разочарованный вид. Но Мак-Наббс ни с кем не поделился своими наблюдениями, а, по обыкновению, оставил их при себе.
   Равнины, простиравшиеся у подножия Австралийских Альп, едва заметно понижались к востоку. Их монотонное однообразие кое-где нарушали рощи мимоз, эвкалиптов и различных пород камедных деревьев. Попадались кусты гастролобиум грандифлорум с ярко окрашенными цветами. Часто дорогу пересекали небольшие горные речки, вернее, ручьи, берега которых густо заросли мелким тростником и орхидеями. Их переходили вброд. Вдали видно было, как убегали при приближении отряда стаи дроф и эму, а через кусты прыгали кенгуру, как бумажные чертики на резинке. Но всадники не помышляли об охоте, их истомленным лошадям тоже было не до этого.
   К тому же стояла удушливая жара. Воздух был насыщен электричеством. И животные и люди испытывали на себе его влияние. Сил хватало только на то, чтобы брести вперед. Тишину нарушали лишь окрики Айртона, подгонявшего измученных быков.
   С полудня до двух часов отряд ехал по любопытному лесу из папоротников, который восхитил бы путников менее изнуренных. Эти древовидные растения были вышиной футов в тридцать. Не только лошади, но и всадники, не нагибаясь, проезжали под склоненными ветвями гигантских папоротников, и порой колесико чьей-нибудь шпоры позвякивало, ударяясь об их стволы. Под неподвижными зонтами зеленой листвы царила прохлада, которая всех только порадовала. Паганель, как всегда экспансивный, испустил несколько столь звучных вздохов удовольствия, что вспугнул стаи какаду. Поднялся оглушительный птичий гвалт.

 []

   Географ продолжал ликовать и восторженно вскрикивать, как вдруг на глазах у своих спутников закачался и рухнул вместе с лошадью на землю. Что с ним случилось: головокружение или припадок удушья от жары?
   Все бросились к нему.
   - Паганель! Паганель! Что с вами? - крикнул Гленарван.
   - Со мною то, что я остался без лошади, милый друг, - ответил географ, высвобождая ноги из стремян.
   - Как! Ваша лошадь...
   - ... пала, словно пораженная молнией, так же, как лошадь Мюльреди.
   Гленарван, Джон Манглс и Вильсон осмотрели лошадь. Паганель не ошибся: она внезапно околела.
   - Странно! - проговорил Джон Манглс.
   - Очень странно... - пробормотал майор.
   Гленарвана очень озаботило это новое злоключение. Ведь в таком пустынном крае негде взять лошадей. Так что если их поражает какая-то эпидемия, то дальнейший путь экспедиции окажется весьма затруднительным.
   Еще до наступления вечера догадка об эпидемии подтвердилась: издохла третья лошадь, на которой ехал Вильсон, а за ней - что было, быть может, еще серьезнее - пал также и один из быков. Оставалось только три быка и четыре лошади.
   Положение стало тяжелым. Всадники, лишившиеся лошадей, могли, на худой конец, идти пешком. Немало скваттеров до них пробиралось таким же образом через этот пустынный край. Но если придется бросить повозку, как быть с путешественницами? Смогут ли они пройти пешком оставшиеся до Туфоллд - Бей сто двадцать миль?
   Встревоженные, Гленарван и Джон Манглс осмотрели уцелевших лошадей. Нельзя ли предотвратить новые жертвы? При этом осмотре не было обнаружено не только признаков какой-либо болезни, но и слабости. Лошади казались вполне здоровыми и хорошо выносили утомительное путешествие. Гленарван начал надеяться, что эта странная эпидемия ограничится четырьмя павшими животными.
   Так же думал и Айртон. Боцман признался, что он ровно ничего не понимает в этом молниеносном падеже скота.
   Снова тронулись в путь. То один, то другой пеший по очереди садились отдохнуть в повозку. Вечером после небольшого перехода, всего в десять миль, сделали привал и раскинули лагерь. Ночь прошла благополучно в рощице из древовидных папоротников, между которыми носились огромные летучие мыши, метко названные летучими лисицами.
   Следующий день, 13 января, начался хорошо. Несчастные случаи не возобновлялись. Все чувствовали себя неплохо. Лошади и быки бодро справлялись со своей работой. В "салоне" леди Элен из-за притока посетителей было очень оживленно. Мистер Олбинет усердно обносил всех прохладительными напитками, что было очень кстати при тридцатиградусной жаре. Выпили целых полбочонка шотландского эля. Беркли и КR был объявлен самым великим человеком Великобритании, более великим, чем даже Веллингтон[*], который никогда не изготовил бы такого хорошего пива. Вот оно, шотландское тщеславие! Паганель много выпил и ораторствовал еще больше и обо всем на свете.
  
   [*] - Веллингтон (1769 - 1852) - английский полководец, одержавший решительную победу над Наполеоном в битве при Ватерлоо.
  
   Так хорошо начавшийся день, казалось, должен был и закончиться хорошо. Отряд прошел добрых пятнадцать миль по довольно гористой местности с красноватой почвой. Можно было надеяться, что в тот же вечер удастся расположиться на берегу Сноуи-Ривер, крупной реки, впадающей на юге провинции Виктория в Тихий океан. Вскоре колеса повозки стали прокладывать колеи в темной наносной почве обширных, поросших буйными травами и кустами гастролобиума равнин.
   Наступил вечер, и туман, четко выделявшийся на горизонте, обозначил течение Сноуи-Ривер. Повозка продвинулась еще на несколько миль. За небольшим холмом дорога круто поворачивала в высокий лес. Айртон направил утомленных быков между высокими стволами, погруженными во мрак, и уже миновал опушку, как вдруг в какой-нибудь полумиле от реки повозка завязла до ступиц.
   - Осторожнее! - крикнул боцман ехавшим за ним всадникам.
   - Что случилось? - спросил Гленарван.
   - Мы завязли в грязи, - ответил Айртон.
   Он понукал быков криками и ударами заостренной палки, но они увязли по колена и не могли сдвинуться с места.
   - Остановимся здесь, - предложил Джон Манглс.
   - Это лучшее, что мы можем сделать, - отозвался Айртон, - завтра, при свете, нам легче будет выбраться.
   - Привал! - крикнул Гленарван.
   После коротких сумерек быстро наступила ночь, но прохлады она не принесла. Воздух был насыщен душными парами. У горизонта порой вспыхивали ослепительные молнии далекой грозы.
   Кое-как устроились на ночлег в увязшей колымаге и в палатке, раскинутой под темными сводами больших деревьев. Если только не пойдет дождь, жаловаться не на что.
   Айртону удалось, хотя и не без труда, высвободить быков из трясины - они увязли в ней по брюхо. Боцман разместил их на ночь вместе с лошадьми и взялся сам, никому не препоручая, набрать им корму. Вообще он ухаживал за скотом очень умело. Гленарван заметил, что в тот вечер он особенно старался, и поблагодарил его, так как сохранить скот было теперь важнее всего.
   Пока Айртон возился со скотом, путешественники быстро поужинали. Усталость и жара отбивали аппетит. Все нуждались не в пище, а в отдыхе. Леди Элен и мисс Грант, пожелав спокойной ночи своим спутникам, улеглись, как всегда, в повозке на своих диванчиках. Что же касается мужчин, то одни из них устроились в палатке, а другие предпочли растянуться под деревьями, на густой траве, что в этой здоровой местности было совершенно безопасно.
   Постепенно все заснули тяжелым сном. Небо заволакивалось большими тучами, и делалось еще темней. Не чувствовалось ни малейшего ветерка. Ночная тишина нарушалась лишь заунывным криком "морпука", напоминающим печальное кукование европейской кукушки.
   Около одиннадцати часов вечера, после нездорового сна, тяжелого и утомительного, майор проснулся. Его взгляд с удивлением остановился на каком-то неясном свете, мерцавшем под деревьями. Как будто поблескивала водная гладь озера. Мак-Наббс сначала принял это за начало распространявшегося по земле пожара.
   Он встал и направился к лесу. Велико было его удивление, когда он увидел, что обширное пространство кругом было занято фосфоресцирующими грибами. Их споры довольно сильно светились в темноте.
   Майор, не желая быть эгоистом, уже собирался разбудить Паганеля, чтобы ученый мог собственными глазами увидеть это редкое явление, как вдруг заметил нечто такое, что остановило его.
   Фосфорический свет освещал лес на полмили кругом, и Мак-Наббсу показалось, что какие-то тени скользят у опушки. Что это, обман зрения? Галлюцинация?
   Майор бросился на землю и стал внимательно наблюдать. Вскоре он ясно увидел несколько человек. То нагибаясь, то выпрямляясь, они, казалось, искали на земле еще свежие следы.
   Нужно было узнать, чего хотят эти люди.
   Мак-Наббс не колебался. Не будя никого из своих спутников, точно дикарь в прериях, он исчез среди высоких трав.
  

Глава XIX

НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА

  
   Ночь была ужасна. В два часа пошел проливной дождь, ливший до утра. Палатка оказалась ненадежным убежищем. Гленарвану и его спутникам пришлось приютиться в повозке. О сне и думать было нечего. Пошли разговоры о том о сем.
   Только майор, чьего недолгого отсутствия никто не заметил, слушал молча. Страшный ливень не прекращался. Стали опасаться, что Сноуи-Ривер выйдет из берегов, а тогда повозка, и так увязшая в трясине, очутилась бы в критическом положении. Поэтому Мюльреди, Айртон и Джон Манглс не раз ходили смотреть уровень воды в реке и возвращались, промокшие с головы до ног.
   Наконец стало светать. Дождь перестал, но солнечные лучи не могли пробиться сквозь нависшие густые тучи. Кругом виднелись большие лужи желтоватой воды, похожие на мутные, грязные пруды. Из размытой почвы поднимались горячие испарения и насыщали воздух нездоровой сыростью.
   Гленарван решил прежде всего заняться повозкой. Он считал это самым важным. Принялись осматривать эту тяжелую колымагу. Она застряла посреди большой котловины в вязкой глине. Передний ход почти весь провалился в трясину, а задний - по оси. Вытащить такую махину было делом нелегким даже для соединенных усилий людей, быков и лошадей.
   - Как бы то ни было, а надо спешить. Когда глина начнет высыхать, станет еще труднее, - заметил Джон Манглс.
   - Поспешим, - отозвался Айртон.
   Гленарван, оба матроса, Джон Манглс и Айртон отправились в лес, где ночевали быки и лошади. Это был мрачный лес из высоких камедных деревьев. На большом расстоянии друг от друга высились одни лишь давно засохшие деревья, у которых отвалилась кора, как у пробковых дубов во время сбора пробки. Наверху, футах в двухстах над землей, виднелись их жалкие кроны с переплетающимися между собой обнаженными ветвями. Ни одна птица не сидела на этих деревьях-скелетах, ни один лист не дрожал на их сухих, стучащих, как кости, сучьях. Такие мертвые леса, словно пораженные какой-то болезнью, встречаются в Австралии нередко. Что послужило причиной их гибели, неизвестно. Ни старики туземцы, ни их отцы, давно погребенные в рощах смерти, не видели эти леса зелеными.
   Идя под мертвыми деревьями, Гленарван смотрел на серое небо, на фоне которого отчетливо вырисовывались, будто вырезанные, мельчайшие их веточки. Айртон удивился, не найдя лошадей и быков на том месте, куда он отвел их вчера вечером. Не могли же спутанные животные забрести далеко!
   Их стали искать по всему лесу, но безуспешно. Изумленный Айртон вернулся на поросший великолепными мимозами берег Сноуи-Ривер. Здесь он принялся громко звать быков привычным для них окликом, но они не появлялись. Боцман, казалось, был очень встревожен; его спутники растерянно поглядывали друг на друга.
   Так в тщетных поисках прошел целый час, и Гленарван уже собирался направиться к повозке, находившейся в доброй миле оттуда, как вдруг он услышал ржание, а затем почти одновременно раздалось и мычание.
   - Вон они где! - крикнул Джон Манглс, пробираясь между высокими кустами гастролобиума, которые свободно могли бы скрыть и целое стадо.
   Гленарван, Мюльреди и Айртон бросились вслед за ним и оцепенели: два быка и три лошади, как и те, прежние, лежали распростертые на земле, точно подкошенные. Трупы уже успели остыть. Среди мимоз каркала стая тощих воронов, выжидая, когда можно будет наброситься на добычу.
   Гленарван и его спутники переглянулись. У Вильсона невольно вырвалось крепкое словцо.
   - Ничего не поделаешь, Вильсон, - сказал, едва сдерживаясь, Гленарван. - Айртон, уведите уцелевших быка и лошадь. Теперь им вдвоем придется выручать нас.
   - Если бы повозка не завязла в грязи, - сказал Джон Манглс, - то бык и лошадь небольшими переходами, пожалуй, и смогли бы дотащить ее до побережья. Значит, проклятую колымагу нужно во что бы то ни стало высвободить.
   - Попытаемся, Джон, - ответил Гленарван. - А теперь вернемтесь в лагерь: там, наверное, все уже обеспокоены нашим долгим отсутствием.
   Айртон снял путы с быка, а Мюльреди - с лошади, и все, держась извилистого берега реки, направились в лагерь.
   Полчаса спустя Паганель, Мак-Наббс, леди Элен и мисс Грант были посвящены во все происшедшее.
   - Ей-богу, жаль, Айртон, что не пришлось подковать всех лошадей после переправы через Уиммеру, - не выдержав, сказал боцману майор.
   - Почему, сэр?
   - Да потому, что из всех наших лошадей уцелела только та, которую подковал ваш кузнец.
   - Совершенно верно, - подтвердил Джон Манглс. - Вот странная случайность!
   - Случайность, и только, - ответил боцман, пристально глядя на майора.
   Мак-Наббс крепко сжал губы, как бы не желая произнести те слова, которые уже были готовы у него вырваться. Гленарван, Манглс, леди Элен, казалось, ждали, чтобы майор высказал до конца свою мысль, но он молча направился к повозке, которую осматривал Айртон.
   - Что он хотел сказать? - спросил Гленарван Джона Манглса.
   - Не знаю, - ответил молодой капитан, - но майор не такой человек, чтобы говорить зря.
   - Конечно, Джон, - сказала леди Элен. - Мак-Наббс, наверное, в чем-то подозревает Айртона.
   - Подозревает? - пожимая плечами, переспросил Паганель.
   - Но в чем же? - удивился Гленарван. - Неужели он считает Айртона способным убить наших лошадей и быков? С какой же целью? Разве интересы боцмана не совпадают с нашими?
   - Вы правы, дорогой Эдуард, - сказала леди Элен, - к тому же с самого начала путешествия боцман дал нам не одно бесспорное доказательство своей преданности.
   - Без сомнения, - подтвердил Джон Манглс. - Но что же тогда означают слова майора? Я хотел бы понять это.
   - Не считает ли он его сообщником тех каторжников? - необдуманно воскликнул Паганель.
   - Каких каторжников? - спросила Мери Грант.
   - Господин Паганель ошибся, - поспешно ответил Джон Манглс. - Ему прекрасно известно, что в провинции Виктория нет каторжников.
   - Ах да, разумеется! - спохватился географ, охотно бы взявший назад вырвавшиеся у него слова. - Как это я забыл? Какие там каторжники - о них никто никогда и не слыхал в Австралии! К тому же они не успеют высадиться здесь, как моментально становятся честными людьми. Все климат, мисс Мери! Знаете, благотворное влияние климата...
   Бедный ученый, желая загладить свой промах, увяз не хуже колымаги. Леди Элен не спускала с него глаз, и это лишало его всякого хладнокровия. Но, не желая дольше смущать географа, леди Элен увела Мери в палатку, где Олбинет был занят в это время приготовлением завтрака по всем правилам кулинарного искусства.
   - Меня самого следовало бы сослать за это! - сконфуженно проговорил Паганель.
   - Вот именно, - отозвался Гленарван.
   Серьезный тон, каким это было сказано, еще более удручил достойного географа, а Гленарван с Джоном Манглсом направились к повозке.
   В эту минуту Айртон и оба матроса старались вытащить ее из трясины. Бык и лошадь, запряженные бок о бок, напрягались изо всех сил. Казалось, постромки вот-вот лопнут, а хомуты разорвутся. Вильсон и Мюльреди силились сдвинуть колеса, а боцман подгонял животных криком и ударами. Тяжелая колымага не трогалась с места. Успевшая уже подсохнуть глина держала ее, словно цемент.
   Джон Манглс приказал полить глину водой, чтобы сделать ее менее вязкой. Тщетно: увязшая махина по-прежнему была неподвижна. После новых бесплодных усилий люди и скот остановились. Ничего нельзя было поделать, разве что разобрать повозку по частям. Но без инструментов и это было невозможно. Один Айртон, который хотел во что бы то ни стало преодолеть это препятствие, собирался предпринять новую попытку, но Гленарван остановил его.
   - Довольно, Айртон, довольно! - сказал он. - Оставшихся быка и лошадь нам надо беречь. Раз уж приходится продолжать путешествие пешком, то одно из этих животных повезет обеих женщин, а другое - провизию. Они еще смогут принести нам большую пользу.
   - Хорошо, милорд, - ответил боцман и стал выпрягать измученных животных.
   - А теперь, друзья мои, - продолжал Гленарван, - вернемтесь в лагерь. Обсудим наше положение, взвесим, на что надеяться и чего опасаться, а затем примем решение.
   Путешественники подкрепились после тяжелой ночи вполне сносным завтраком, и совещание началось. Все должны были высказать свое мнение.
   Прежде всего следовало самым точным образом определить местонахождение лагеря. Паганель выполнил это возложенное на него поручение с безупречной пунктуальностью. По словам географа, экспедиция находилась на берегу Сноуи-Ривер, на тридцать седьмой параллели, под 147R 53' долготы[*].
  
   [*] - Координаты реки указаны Ж.Верном неточно, Сноуи-Ривер не пересекает даже 148R долготы.
  
   - А какова точная долгота Туфоллд-Бей? - спросил Гленарван.
   - Она находится на сто пятидесятом градусе, - ответил Паганель.
   - Сколько же миль составляют эти два градуса семь минут?
   - Семьдесят пять миль.
   - А сколько до Мельбурна?
   - Не меньше двухсот миль.
   - Так, - сказал Гленарван. - Теперь, когда наше местоположение выяснено, что же мы будем делать?
   Ответ был единодушным: идти к побережью, и как можно скорее.
   Леди Элен и Мери Грант готовы были делать по пять миль ежедневно. Отважные женщины не боялись, если понадобится, идти пешком от Сноуи-Ривер до самой Туфоллд-Бей.
   - Вы надежный товарищ в путешествии, дорогая Элен, - сказал жене Гленарван. - Но можем ли мы быть уверены, что, придя в бухту, мы достанем все необходимое?
   - Без сомнения, - сказал Паганель. - Идеи - город, существующий не со вчерашнего дня, и между его портом и Мельбурнским должны часто курсировать суда. Но мне думается, что в тридцати пяти милях отсюда, в Делегите, мы сможем не только запастись съестными припасами, но добыть даже и средства передвижения.
   - А как с "Дунканом"? - спросил Айртон. - Вы не находите уместным, милорд, вызвать его в Туфоллд-Бей?
   - Ваше мнение, Джон? - спросил Гленарван.
   - Мне кажется, милорд, не следует торопиться с этим, - ответил, подумав, молодой капитан. - Вы всегда успеете отдать приказ и вызвать Тома Остина к побережью.
   - Совершенно верно, - добавил Паганель.
   - Подумайте, - продолжал Джон Манглс, - ведь через четыре-пять дней мы будем в Идене.
   - Четыре-пять дней? - повторил Айртон, качая головой. - Нет, капитан, положите на это дней пятнадцать, а то и все двадцать, или вам придется потом жалеть о вашей ошибке.
   - Пятнадцать или двадцать дней, чтобы покрыть семьдесят пять миль? - воскликнул Гленарван.
   - Никак не меньше, милорд. Ведь впереди - самая трудная часть Виктории: пустынные места, где, по словам скваттеров, нет никаких ферм, все заросло кустарником, дорог нет. Придется пробираться с топором или факелом в руках, и, поверьте, вы не сможете идти быстрее.
   Айртон сказал все это уверенным тоном. Все вопросительно взглянули на Паганеля, и географ кивком головы подтвердил слова боцмана.
   - Пусть так, - сказал Джон Манглс. - Ну что ж, милорд, вы пошлете распоряжение "Дункану" через пятнадцать дней.
   - Надо прибавить, - продолжал Айртон, - что трудная дорога - еще не самое главное. Ведь надо будет переправляться через Сноуи-Ривер и, наверное, придется ожидать убыли воды.
   - Ожидать? - воскликнул молодой капитан. - Да разве нет брода?
   - Не думаю, - ответил Айртон. - Сегодня утром я пытался найти брод, но это мне так и не удалось. Редкая река бывает такой бурной в это время года, но ничего не поделаешь.
   - Значит, она широкая, эта Сноуи-Ривер? - спросила леди Гленарван.
   - Широкая и глубокая, сударыня, - ответил Айртон. - Шириной она будет с милю, и течение ее стремительно. Даже для хорошего пловца было бы рискованным делом попытаться переплыть ее.
   - Ну так что ж! - воскликнул ничем не смущавшийся Роберт. - Сруби

Другие авторы
  • Брюсов В. Я.
  • Дункан Айседора
  • Петровская Нина Ивановна
  • Карабчевский Николай Платонович
  • Гумберт Клавдий Августович
  • Шибаев Н. И.
  • Базунов Сергей Александрович
  • Соймонов Федор Иванович
  • Савин Иван
  • Эмин Федор Александрович
  • Другие произведения
  • Успенский Глеб Иванович - Кой про что
  • Карнович Евгений Петрович - Анна Ожельская
  • Авилова Лидия Алексеевна - Без иллюзий
  • Катков Михаил Никифорович - М. Н. Катков: биобиблиографическая справка
  • Степняк-Кравчинский Сергей Михайлович - Кравчинский С. М.: Биобиблиографическая справка
  • Волошин Максимилиан Александрович - Послания Максимилиана Волошина
  • Блок Александр Александрович - Вера Федоровна Коммиссаржевская
  • Мерзляков Алексей Федорович - Дидона
  • Брусянин Василий Васильевич - Скорбящий господин
  • Лесков Николай Семенович - Последняя встреча и последняя разлука с Шевченко
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (27.11.2012)
    Просмотров: 494 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа