Верн Жюль - Дети капитана Гранта

или бродить по старинной галерее, опоясывавшей своими зубчатыми стенами весь замок Малькольм. И там, задумавшись и забыв обо всем на свете, они сидели на каком-нибудь камне, окруженные безмолвием, освещенные бледными лучами луны, а ночной сумрак медленно сгущался над вершинами гор. Долго оставались они погруженными в тот возвышенный восторг, в ту духовную близость, тайной которой владеют лишь любящие сердца...

   Так прошли первые месяцы их супружества. Но лорд Гленарван не забывал, что его жена - дочь известного путешественника. Ему казалось, что у леди Элен должны были быть такие же стремления, как и у ее отца, и он не ошибался в этом. Был построен "Дункан". Ему предстояло перенести лорда и леди Гленарван в самые прекрасные уголки мира, к остро вам Эгейского моря, в Средиземное море. Можно представить себе радость Элен, когда муж передал "Дункан" в полное ее распоряжение. В самом деле, что может быть лучше для молодых супругов, чем путешествие к пленительным берегам Греции, медовый месяц в волшебных восточных краях!

   И вот лорд Гленарван уехал в Лондон. Но ведь речь шла о спасении несчастных, потерпевших крушение, и потому внезапный отъезд мужа не опечалил Элен. Она только с большим нетерпением ждала его. Полученная на следующий день телеграмма обещала скорое его возвращение. Вечером же пришло письмо, сообщавшее, что лорд Гленарван задерживается в Лондоне вследствие некоторых возникших в его деле осложнений. На третий день было получено новое письмо, в котором лорд Гленарван уже не скрывал своего недовольства адмиралтейством.

   В этот день леди Элен начала уже беспокоиться. Вечером, когда она сидела одна в своей комнате, появился управляющий замком, Халберт, и спросил, будет ли ей угодно принять молодую девушку и мальчика, желающих поговорить с лордом Гленарваном.

   - Они местные жители? - спросила Элен.

   - Нет, миледи, - ответил управляющий, - я их не знаю. Они приехали по железной дороге в Баллох, а оттуда пришли в Люсс пешком.

   - Попросите их сюда, Халберт, - сказала леди Гленарван.

   Управляющий вышел. Через несколько минут в комнату леди Элен вошли молоденькая девушка и мальчик. Это были брат и сестра. Сходство между ними было так велико, что в этом невозможно было усомниться. Сестре было лет шестнадцать. Ее хорошенькое, немного утомленное личико, глаза, уже, видимо, пролившие немало слез, скромное и в то же время мужественное выражение лица, бедная, но опрятная одежда - все это располагало в ее пользу. Она держала за руку мальчика лет двенадцати. У него был очень решительный вид. Казалось, он считает себя покровителем сестры. Да! Несомненно, каждому, кто осмелился бы отнестись без должного уважения к девушке, пришлось бы иметь дело с этим мальчуганом. Сестра, очутившись перед леди Элен, несколько смутилась, но та поспешила заговорить с ней.

   - Вы желали поговорить со мной? - спросила она, ободряюще глядя на девушку.

   - Нет, не с вами, - решительным тоном заявил мальчик, - а с самим лордом Гленарваном.

   - Извините его, сударыня, - проговорила девушка, бросая укоризненный взгляд на брата.

   - Лорда Гленарвана нет в замке, - пояснила леди Элен, - но я его жена, и если я могу заменить...

   - Вы леди Гленарван? - спросила девушка.

   - Да, мисс.

   - Жена того самого лорда Гленарвана из Малькольм-Касла, который поместил в газете "Таймс" объявление, касающееся крушения "Британии"?

   - Да, да! - поспешила ответить леди Элен. - А вы?..

   - Я дочь капитана Гранта, а это мой брат.

   - Мисс Грант! Мисс Грант! - воскликнула леди Элен и тут же порывисто обняла девушку и расцеловала мальчугана.

   - Сударыня, - взволнованно сказала девушка, - что вам известно о кораблекрушении, которое потерпел мой отец? Жив ли он? Увидим ли мы его когда-нибудь? Говорите, умоляю вас!

   - Милая девочка! Я не хочу легкомысленно внушать вам призрачные надежды...

   - Говорите, сударыня, говорите! Я умею переносить горе и в силах все выслушать.

   - Милое дитя, - ответила леди Элен, - хотя надежда на это очень слаба, но все же возможно, что настанет день, когда вы снова увидите вашего отца.

   - Боже мой, боже мой!.. - воскликнула мисс Грант и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.

   А ее брат, Роберт, горячо целовал в это время руки леди Гленарван.

   Когда прошел первый порыв этой горестной радости, девушка засыпала леди Элен бесчисленными вопросами, и та ей рассказала историю документа, рассказала о том, как "Британия" потерпела крушение у берегов Патагонии, о том, как капитан и два матроса, уцелевшие после катастрофы, по-видимому, достигли материка, и, наконец, о том, как в документе, составленном на трех языках и брошенном на волю океана, они взывали о помощи ко всему миру.

   Во время этого рассказа Роберт Грант смотрел на леди Элен так, как будто вся его жизнь зависела от ее слов. Детское воображение мальчика рисовало ему ужасные минуты, пережитые отцом: он видел его на палубе "Британии", видел его в волнах, вместе с ним цеплялся за прибрежные утесы, полз, задыхаясь, по песку, настигаемый волнами. Несколько раз во время рассказа у мальчика вырывалось:

   - О папа, мой бедный папа! - и он еще крепче прижимался к сестре.

   Что же касается мисс Грант, она слушала, сложив руки, не проронив ни слова.

   - А документ, где документ, сударыня?! - воскликнула девушка, как только Элен окончила свой рассказ.

   - У меня уже нет его, милая девочка, - ответила та.

   - Уже нет?

   - Да, в интересах вашего отца лорду Гленарвану пришлось отвезти этот документ в Лондон. Но я ведь дословно передала вам его содержание и то, каким образом нам удалось разобраться в нем. Среди этих обрывков почти стертых фраз волны пощадили несколько цифр. К несчастью, долгота...

   - Можно обойтись и без нее! - крикнул мальчуган.

   - Конечно, мистер Роберт, - согласилась Элен, невольно улыбаясь такой решительности юного Гранта. - Как видите, мисс Грант, - снова обратилась она к девушке, - теперь малейшие подробности документа так же хорошо известны вам, как и мне самой.

   - Да, сударыня, - ответила девушка, - но мне хотелось бы увидеть почерк отца!

   - Ну что ж, быть может, завтра лорд Гленарван возвратится домой. Имея в руках неоспоримый документ, он решил представить его в адмиралтейство и добиться немедленной отправки судна на поиски капитана Гранта.

   - Возможно ли это! - воскликнула девушка. - Неужели вы это сделали для нас?

   - Да, мисс, и я с минуты на минуту жду лорда Гленарвана.

   - Сударыня, - с глубокой признательностью и верой произнесла девушка, - да благословит бог вас и лорда Гленарвана!

   - Милая девочка, - ответила Элен, - мы не заслуживаем никакой благодарности: каждый на нашем месте сделал бы то же самое. Только бы оправдались надежды, которые я заронила в ваше сердце! А до возвращения мужа вы, конечно, останетесь в замке...

   - Сударыня, мне не хотелось бы злоупотреблять вашим сочувствием к нам, чужим для вас людям.

   - Чужим! Нет, милое дитя, ни ваш брат, ни вы не чужие в этом доме, и я непременно хочу, чтобы мой муж, вернувшись домой, сообщил детям капитана Гранта, что будет сделано для спасения их отца.

   Невозможно было отказаться от приглашения, сделанного так сердечно. Мисс Грант с братом остались в Малькольм-Касле ожидать возвращения лорда Гленарвана.

  

  

   Говоря с детьми капитана Гранта, леди Элен умолчала об опасениях, высказанных в письме лордом Гленарваном относительно ответа адмиралтейства на его просьбу. Также не проронила она ни слова и о том, что капитан Грант, вероятно, попал в плен к южноамериканским индейцам. К чему было еще больше огорчать этих бедных детей и омрачать только что засиявшую перед ними надежду! А дела это совершенно не меняло. И леди Элен, ответив на все вопросы мисс Грант, в свою очередь принялась расспрашивать девушку о том, как она живет, как растит одна брата.

   Простой и трогательный рассказ девушки еще больше увеличил симпатию к ней леди Гленарван.

   Мери и Роберт были единственными детьми капитана Гранта. Гарри Грант лишился жены при рождении Роберта. На время своих дальних плаваний он поручал заботу о своих детях доброй старой двоюродной сестре. Капитан Грант был отважным моряком, соединявшим качества мореплавателя и коммерсанта, что так ценно для капитана торгового флота. Жил он в Шотландии, в городе Данди графства Перт, и был коренной шотландец. Его отец, священник церкви Сент-Катрин, дал ему хорошее образование, считая, что оно никому не вредит и пригодится даже капитану дальнего плавания.

   Во время первых заморских плаваний Гарри Гранта, сначала в качестве помощника капитана, а затем и капитана, дела его шли удачно, и несколько лет спустя после рождения сына он обладал уже некоторым состоянием.

   Вот тогда-то и появилась у него мысль, сделавшая его популярнейшим человеком во всей Шотландии. Подобно Гленарванам и некоторым другим знатным шотландским семействам, он в душе не признавал власть Англии. По его убеждению, интересы его родины не могли совпадать с интересами англосаксов, и он решил основать большую шотландскую колонию на одном из островов Тихого океана. Мечтал ли он о независимости для своей будущей колонии, по примеру Соединенных Штатов Америки? Возможно. Быть может, он как-нибудь и выдал свои тайные надежды. Во всяком случае, правительство отказалось прийти на помощь в осуществлении его проекта. Больше того: оно создавало капитану Гранту всяческие препятствия, которые в другой стране погубили бы его. Но Гарри Грант не сломился: он воззвал к патриотическим чувствам своих земляков, пожертвовал своим состоянием, а на вырученные средства построил судно "Британия" и, набрав отличную команду, отплыл с ней исследовать большие острова Тихого океана. Детей же своих он оставил на попечении старой двоюродной сестры. Было это в 1861 году. В течение года, вплоть до мая 1862 года, он давал о себе знать. Но со времени его отплытия из Кальяо, в июне 1862 года, никто больше не слыхал о "Британии", и "Мореходная газета" упорно молчала об участи капитана Гранта.

   Старая родственница Гарри Гранта неожиданно умерла, и его дети остались одни на свете. Мери Грант было всего четырнадцать лет, но отважная девочка, очутившись в таком тяжелом положении, не пала духом и всецело посвятила себя брату, совсем еще ребенку. Его надо было воспитывать, учить. Экономная, осторожная, предусмотрительная девочка, работая день и ночь, отказывая себе во всем ради брата, воспитывала его и стойко выполняла материнские обязанности.

   Двое детей жили в Данди, упорно борясь с нуждой. Мери думала только о брате и мечтала о счастливой будущности для него. Бедная девочка была убеждена, что "Британия" погибла и отца нет в живых. Не поддается описанию волнение Мери, когда случайно попавшееся ей на глаза объявление в "Таймсе" вдруг вывело ее из того отчаяния, в котором она жила.

   Она решилась действовать без промедления. Если б она узнала, что тело капитана Гранта найдено на каком-нибудь пустынном берегу среди обломков потерпевшего крушение судна, то даже и это было бы лучше, чем непрестанное сомнение, вечная пытка неизвестности.

   Она все рассказала брату. В тот же день дети капитана Гранта сели на пертский поезд, а вечером были уже в Малькольм-Касле, и здесь, после стольких душевных мук, Мери вновь обрела надежду.

   Вот какую грустную историю поведала Мери Грант леди Гленарван. Она рассказала все очень просто, далекая от мысли, что в эти долгие годы испытаний вела себя как героиня. Но для Элен это было очевидно, и, слушая Мери, она, не стыдясь, плакала и обнимала обоих детей капитана Гранта.

   Роберту же казалось, что он узнал все это только сейчас. Слушая рассказ сестры, мальчик широко раскрывал глаза. Он впервые стал отдавать себе отчет в том, сколько она для него сделала, сколько выстрадала, и наконец, не в силах больше сдерживаться, он бросился к сестре и крепко обнял ее.

   - Мамочка, дорогая моя мамочка! - воскликнул он, глубоко растроганный.

   Пока продолжались эти разговоры, наступила ночь. Леди Элен, понимая, что дети устали, решила прервать беседу.

   Мери и Роберта Грант отвели в предназначенные для них комнаты, и они заснули с надеждой на будущее.

   После их ухода леди Элен велела попросить к себе майора и рассказала ему обо всем, что произошло в этот вечер.

   - Славная девушка эта Мери Грант, - заметил Мак-Наббс, выслушав рассказ леди Элен.

   - Только бы мужу удалось то дело, за которое он взялся, - промолвила леди Элен, - иначе положение этих детей будет ужасным!

   - Лорд Гленарван добьется своего, - отозвался Мак-Наббс. - Не каменные же сердца у этих лордов адмиралтейства.

   Но, несмотря на уверенность майора, леди Элен провела очень беспокойную, бессонную ночь.

   На следующий день, когда Мери и Роберт, поднявшись на заре, прогуливались по обширному двору замка, послышался шум подъезжающего экипажа. Это возвращался в Малькольм-Касл лорд Гленарван. Лошади неслись во всю прыть.

   Почти одновременно с коляской во дворе появилась в сопровождении майора леди Элен и бросилась навстречу мужу.

   Вид у него был разочарованный. Он молча обнял жену.

   - Ну что, Эдуард? - воскликнула леди Элен.

   - У этих людей нет сердца, дорогая! - ответил лорд Гленарван.

   - Они отказали?

   - Да, они отказали в моей просьбе послать судно. Они говорили о миллионах, напрасно потраченных на розыски Франклина, они заявили, что документ темен, непонятен; говорили, что катастрофа с этими несчастными произошла два года назад и теперь очень мало шансов найти их; уверяли, что потерпевшие крушение, попав в плен к индейцам, конечно, были уведены ими внутрь страны и что нельзя же обыскать всю Патагонию, чтобы найти трех человек - трех шотландцев! - что эти рискованные, напрасные поиски погубят больше людей, нежели спасут. Словом, они приводили все возможные доводы, заранее решив отказать. Они помнят о проектах капитана, и несчастный Грант безвозвратно погиб!

   - Бедный мой отец! - воскликнула Мери Грант, падая на колени перед Гленарваном.

   - Ваш отец? - спросил лорд Гленарван, с удивлением глядя на склонившуюся к его ногам девушку. - Неужели, мисс...

   - Да, Эдуард, - вмешалась леди Элен, - мисс Мери и ее брат Роберт - дети капитана Гранта. Это их лорды адмиралтейства только что обрекли на сиротство.

   - Ах, мисс, - сказал лорд Гленарван, поднимая девушку, - если б я знал, что вы здесь...

   Он не докончил фразы. Тягостное молчание, прерываемое рыданиями, воцарилось во дворе замка. Никто не проронил ни слова: ни лорд Гленарван, ни леди Элен, ни майор, ни безмолвно стоявшие вокруг своих хозяев слуги. Видно было, что все эти шотландцы негодовали на английское правительство.

   Через несколько минут майор спросил лорда Гленарвана:

   - Итак, у вас нет никакой надежды?

   - Никакой!

   - Ну что ж! В таком случае, я отправлюсь к этим господам! - крикнул юный Роберт. - И мы посмотрим...

   Сестра не дала ему договорить, но сжатый кулак мальчугана выдал его отнюдь не миролюбивые намерения.

   - Нет, Роберт, нет! - проговорила Мери Грант. - Поблагодарим милых хозяев этого замка за все, что они для нас сделали - мы никогда в жизни этого не забудем, - а затем удалимся.

   - Мери! - крикнула леди Элен.

   - Что же вы собираетесь делать? - спросил лорд Гленарван девушку.

   - Я хочу броситься к ногам королевы, - ответила девушка, - и посмотрим, останется ли она глуха к словам двух детей, молящих спасти их отца.

   Лорд Гленарван покачал головой: не потому даже, что он сомневался в добром сердце королевы, а потому, что знал, что Мери Грант не сможет до нее добраться.

   Мольбы слишком редко доходят до ступеней трона, и на дверях дворцов как будто начертаны те слова, которые англичане помещают у штурвала своих кораблей: "Passangers are requested not to speak to the man ad the wheel"[*].

  

   [*] - "Просят пассажиров не разговаривать с рулевым".

  

   Леди Элен поняла мысль мужа. Она знала, что попытка девушки должна кончиться ничем. Для нее было ясно, что отныне жизнь этих двух детей будет полна отчаяния. И тут ее осенила великая, благородная мысль...

   - Мери Грант! - воскликнула она. - Подождите, не уходите, мое дитя. Выслушайте меня.

   Девушка держала руку брата, собираясь уходить. Она остановилась.

   Леди Элен, взволнованная, со слезами на глазах, обратилась к мужу.

   - Эдуард! - сказала она твердым голосом. - Капитан Грант, бросая в море это письмо, вверял свою судьбу тому, кому оно попадет в руки. Оно попало к нам...

   - Что вы хотите сказать, Элен? - спросил лорд Гленарван.

   Все вокруг молчали.

   - Я хочу сказать, - продолжала леди Элен, - что начать супружескую жизнь добрым делом - великое счастье! Вот вы, дорогой Эдуард, чтобы порадовать меня, задумали увеселительное путешествие. Но можно ли испытать большую радость, можно ли принести больше пользы, чем спасая несчастных, которым отказалась помочь их родина?

   - Элен! - воскликнул Гленарван.

   - Да! Вы поняли меня, Эдуард. "Дункан" - доброе, надежное судно. Оно смело может плыть в южные моря, может совершить кругосветное путешествие, и оно совершит его, если это понадобится! В путь же, Эдуард! Плывем на поиски капитана Гранта!

   Услышав эти решительные слова своей юной жены, лорд Гленарван обнял ее и, улыбаясь, прижал к сердцу, в то время как Мери и Роберт осыпали ее руки поцелуями, а слуги замка, растроганные и восхищенные этой сценой, от всего сердца кричали:

   - Ура! Да здравствует хозяйка Люсса! Трижды ура лорду и леди Гленарван!

  

  

   Мы уже говорили, что леди Элен была женщина великодушная и сильная духом. Ее поступок был бесспорным тому доказательством. Лорд Гленарван действительно мог гордиться такой благородной женой, способной понимать его и идти с ним рука об руку. Уже в Лондоне, когда его ходатайство было отклонено, ему пришла в голову мысль самому отправиться на поиски капитана Гранта, и если он не опередил Элен, то только потому, что не мог примириться с мыслью о разлуке с ней. Но, если Элен сама стремилась отправиться на эти поиски, никаким колебаниям уже не могло быть места. Слуги восторженно приветствовали это предложение - ведь речь шла о спасении таких же шотландцев, как они сами. И Гленарван от всего сердца присоединился к их крикам "ура" в честь молодой хозяйки Малькольм-Касла.

   Раз отплытие было решено, не приходилось терять ни одного часа. В тот же день лорд Гленарван послал Джону Манглсу приказ привести "Дункан" в Глазго и сделать все нужные приготовления для плавания в южных морях, - плавания, которое могло стать и кругосветным. Надо сказать, что леди Элен, предлагая "Дункан" для экспедиции, не ошиблась в оценке его мореходных качеств. Это замечательно прочное и быстроходное судно могло не бояться дальнего плавания.

   То была превосходная паровая яхта водоизмещением в двести десять тонн, а ведь первые суда, достигавшие Америки, - суда Колумба, Пинсона, Веспуччи, Магеллана - все были гораздо меньших размеров[*].

  

   [*] - Свое четвертое путешествие в Америку Христофор Колумб совершил на четырех судах. Самое большое из них - каравелла, на которой плыл сам Колумб, - было водоизмещением в 70 тонн, а самое малое судно - в 50 тонн. Это были суда, пригодные лишь для каботажного плавания. (Примеч. автора.)

  

   Две мачты "Дункана": фок и грот - несли по два прямых паруса, кроме того, на яхте были косые паруса: кливера и стаксели. Вообще парусность "Дункана" была совершенно достаточной для того, чтобы он ходил как обыкновенный клипер[*]. Но, конечно, больше всего можно было рассчитывать на его механическую силу - паровую машину, построенную по новейшей системе. Это был двигатель высокого давления в сто шестьдесят лошадиных сил, приводящий в движение двойной винт. Идя на всех парах, "Дункан" развивал небывалую скорость. В самом деле, во время пробного плавания в заливе Фёрт-оф-Клайд патент-лаг[**] отметил скорость, доходящую до семнадцати морских миль[***] в час.

  

   [*] - Клипер - быстроходное парусное судно.

   [**] - Патент лаг - инструмент, показывающий скорость движения судна.

   [***] - Морская миля равна 1852 метрам.

  

   "Дункан", конечно, мог смело отправиться даже и в кругосветное плавание.

   Джону Манглсу оставалось лишь позаботиться о внутреннем переоборудовании судна.

   Прежде всего он занялся расширением угольных ям, чтобы погрузить побольше угля, ибо в пути не так-то легко возобновить запасы топлива.

   С не меньшим вниманием отнесся Джон Манглс и к пополнению камбуза[*]. Он умудрился запастись съестными припасами на целых два года. Правда, недостатка в деньгах у него не было; ему их хватило даже на то, чтобы приобрести небольшую пушку, которая и была установлена на шканцах[**] яхты. Кто знает, что может случиться в пути!

  

   [*] - Камбуз - кухня.

   [**] - Шканцы - часть верхней палубы между грот- и бизань мачтами.

  

   Надо сказать, что Джон Манглс был знаток своего дела, и хотя в данное время он командовал лишь яхтой, но вообще считался одним из лучших шкиперов Глазго. Ему было тридцать лет. В чертах его лица, немного суровых, сквозили мужество и доброта. Ребенком он был взят в Малькольм-Касл. Семья Гленарван дала ему образование и сделала из него прекрасного моряка. Во время нескольких совершенных им дальних плаваний Джон Манглс не раз проявлял свое искусство, энергию и хладнокровие. Когда Гленарван предложил ему взять на себя командование "Дунканом", он охотно на это согласился, ибо любил хозяина Малькольм-Касла, как брата, и искал случая выказать ему свою преданность.

   Помощник Джона Манглса, Том Остин, был старый моряк, заслуживавший полного доверия. Судовая команда "Дункана", включая капитана с его помощником, состояла из двадцати пяти человек. Все они, испытанные моряки, были уроженцами графства Дамбартон, сыновьями арендаторов Гленарванов. Они и на яхте как бы представляли собой клан бравых шотландцев. Среди них даже был традиционный piper-bag[*]. Таким образом, Гленарван имел в своем распоряжении команду преданных ему, отважных, горячо любящих свое дело, опытных моряков, умеющих владеть оружием и пригодных для самых рискованных экспедиций. Когда команде "Дункана" стало известно, куда ей предстоит отправиться, моряки не в силах были сдержать свою радость и огласили громким "ура" скалы Дамбартона.

  

   [*] - Piper bag - игрок на волынке; игроки на волынке доныне сохранились в шотландских полках. (Примеч. автора.)

  

   Джон Манглс, усердно занимаясь погрузкой на "Дункан" топлива и провианта, не забывал о необходимости приспособить для дальнего плавания помещения лорда и леди Гленарван. Ему также надо было приготовить каюты для детей капитана Гранта - ведь леди Элен не могла не внять просьбе Мери взять ее с собой на борт "Дункана". А юный Роберт, конечно, скорее спрятался бы в трюме, чем остался на берегу. Он был готов плыть на "Дункане" юнгой, как в свое время Нельсон и Франклин. Разве можно было отказать такому мальчугану! Даже и не пытались. Пришлось согласиться и с тем, что он будет считаться не пассажиром, а членом команды. Джону Манглсу было поручено обучать его морскому делу.

   - Прекрасно! - заявил Роберт, - Пусть капитан не щадит меня и угостит кнутом, если я сделаю что-нибудь не так, как надо.

   - Будь спокоен на этот счет, мой мальчик, - серьезным тоном ответил Гленарван, умолчав о том, что кошки-девятихвостки[*] на "Дункане" не применялись, да в них и не было нужды.

  

   [*] - Плеть из девяти ремней, часто применявшаяся в английском флоте. (Примеч. автора.)

  

   Чтобы дополнить список пассажиров яхты, надо еще упомянуть о майоре Мак-Наббсе. Это был человек лет пятидесяти, с правильным, спокойным лицом, с прекрасным характером: скромный, молчаливый, мирный и добродушный. Мак-Наббс всегда шел туда, куда ему указывали, всегда во всем со всеми соглашался. Он никогда ни о чем не спорил, ни с кем не препирался, никогда не выходил из себя. Так же спокойно, как по лестнице в свою спальню, взбирался он на откос разбитой траншеи: ничто не могло его взволновать или отклонить от его пути, даже бомба; и, вероятно, он так и умрет, не найдя случая рассердиться. Мак-Наббс был не только храбрым воякой, смельчаком, какими бывают все физически сильные люди, но, что гораздо ценнее, у него было и нравственное мужество - сила духа. Единственной его слабостью было то, что он был шотландцем с головы до ног, настоящим сыном Каледонии, и упорно придерживался всех старинных обычаев своей родины. Поэтому он никогда не хотел служить Англии, а свой майорский чин получил в 42-м полку конной гвардии, командный состав которого пополнялся исключительно шотландскими дворянами. Как близкий родственник Гленарвана, Мак-Наббс жил в Малькольм-Касле, а как офицер, майор счел совершенно естественным отправиться в плавание на "Дункане".

   Таковы были пассажиры яхты, которой по непредвиденным обстоятельствам суждено было совершить одно из самых изумительных путешествий новейших времен.

   С момента своего появления у пароходной пристани Глазго "Дункан" стал возбуждать любопытство публики. Ежедневно его осматривало множество народа; только им и интересовались, только о нем и говорили. Это не очень-то нравилось другим капитанам, в том числе и капитану Бертону, который командовал великолепным пароходом "Шотландия", стоявшим у пристани бок о бок с "Дунканом" и готовившимся плыть в Калькутту. Капитан этого громадного парохода действительно был вправе смотреть свысока на своего крошку-соседа, "Дункан". Однако всеобщий интерес, притом со дня на день возраставший, сосредоточивался на яхте Гленарвана.

   Время отплытия "Дункана" приближалось. Джон Манглс показал себя капитаном умелым и энергичным. Через месяц со дня испытания яхты в заливе Фёрт-оф-Клайд, снабженный топливом, провиантом, оборудованный для дальнего плавания "Дункан" уже был готов выйти в море. Отплытие было назначено на 25 августа. Таким образом, яхта могла прибыть в южные широты приблизительно к началу весны.

   Когда проект лорда Гленарвана получил известность, ему пришлось выслушать много замечаний об утомительности и опасности подобного путешествия, но он не обратил на них ни малейшего внимания и готовился отбыть из Малькольм-Касла. Многие порицавшие шотландского лорда в то же время втайне восхищались им. В конце концов, общественное мнение открыто стало на его сторону, и вся печать, за исключением правительственных органов, единодушно осудила поведение лордов адмиралтейства. Впрочем, лорд Гленарван был так же равнодушен к похвалам, как и к порицаниям, - он делал то, что считал своим долгом, а остальное его не волновало.

   24 августа Гленарван, леди Элен, майор Мак-Наббс, Мери и Роберт Грант, мистер Олбинет, стюард[*] яхты, и его жена, миссис Олбинет, служанка леди Гленарван, покинули Малькольм-Касл. Преданные семье Гленарван слуги устроили им самые сердечные проводы.

  

   [*] - Стюард - буфетчик.

  

   Через несколько часов путешественники уже были на борту "Дункана". Население Глазго с большой симпатией приветствовало леди Элен, эту юную отважную женщину, которая, отказавшись от роскошной жизни с ее спокойными удовольствиями, спешила на помощь потерпевшим кораблекрушение.

   Помещения лорда Гленарвана и его жены находились на юте "Дункана" и состояли из двух спален, гостиной и двух небольших ванных комнат. Затем имелась общая кают-компания, куда выходили шесть кают, из которых пять были заняты Мери и Робертом Грант, мистером и миссис Олбинет и майором Мак-Наббсом. Каюты Джона Манглса и Тома Остина были расположены на носу яхты и выходили на палубу. Команда же была размещена в межпалубном помещении, и размещена с удобствами, ибо яхта не имела другого груза, кроме угля, провианта и оружия.

   Таким образом, капитан умело всех устроил, пользуясь тем, что на яхте было много свободного места.

   "Дункан" должен был выйти в море 25 августа, около трех часов утра, с началом отлива, но до отплытия яхты жители Глазго стали свидетелями трогательного зрелища. В восемь часов вечера лорд Гленарван, его семья и гости, вся команда, от кочегара до капитана, все участники предстоящей экспедиции отбыли с яхты и направились в Сен-Мунго, старинный собор в Глазго, так живо описанный Вальтером Скоттом. Этот собор, уцелевший среди опустошений, произведенных еще во времена Реформации, принял под свои величественные своды пассажиров и моряков "Дункана". В обширном нефе со множеством надгробных плит преподобный Мортон призвал благословение божье на путешественников, молясь о даровании им благополучного плавания. И вот в древней церкви зазвучал голос Мери Грант. Девушка пела и в молитве возносила благодарность своим благодетелям и богу.

   В одиннадцать часов вечера все были на борту. Капитан и команда занялись последними приготовлениями к отплытию. В полночь стали разводить пары. Капитан отдал приказ быстрее подбрасывать уголь, и вскоре клубы черного дыма смешались с ночным туманом. Паруса - они не могли быть использованы, так как дул юго-западный ветер, - были тщательно покрыты холщовыми чехлами для предохранения их от копоти.

   В два часа ночи на "Дункане" стали чувствоваться толчки от дрожания паровых котлов: манометр показывал давление в четыре атмосферы; перегретый пар со свистом вырывался из-под клапанов. Между приливом и отливом наступил временный штиль. Начинало рассветать, и уже можно было разглядеть фарватер реки Клайд, его бакены с потускневшими при свете зари фонарями. Надо было отплывать. Джон Манглс приказал известить об этом лорда Гленарвана, и тот не замедлил подняться на палубу.

   Вскоре начался отлив. Прозвучали громкие свистки "Дункана", были отданы концы, яхта отвалила от пристани. Заработал винт, и "Дункан" двинулся по фарватеру реки. Джон не взял лоцмана: ему прекрасно был знаком фарватер реки Клайд, и никто не смог бы лучше вывести судно в открытое море. Яхта послушно двигалась по его воле. Молча и уверенно управлял он правой рукой машиной, а левой - рулем. Вскоре последние заводы, расположенные по берегам, сменились виллами, возвышавшимися по прибрежным холмам. Городской шум замер вдали.

   Час спустя "Дункан" пронесся мимо скал Дамбартона, а через два часа был в заливе Фёрт-оф-Клайд. В шесть часов утра яхта уже плыла в открытом океане.

  

  

   В первый день плавания "Дункана" море было довольно неспокойно, и к вечеру ветер посвежел. "Дункан" сильно качало. Поэтому женщины не выходили на палубу. Они лежали в каютах на койках.

   На следующий день ветер несколько изменил направление. Капитан Джон Манглс приказал поднять паруса. Благодаря этому "Дункан" стал устойчивее - меньше чувствовалась боковая и килевая качка. Леди Элен и Мери Грант смогли рано утром подняться на палубу, где уже стояли лорд Гленарван, майор и капитан.

   Восход солнца был великолепен. Дневное светило, напоминавшее позолоченный металлический диск, поднималось из океана, словно из колоссальной гальванической ванны. "Дункан" скользил в потоках света, и казалось, что не ветер, а солнечные лучи надувают его паруса.

   Пассажиры яхты молча созерцали появление сияющего светила.

   - Что за чудное зрелище! - проговорила наконец леди Элен. - Такой восход предвещает прекрасный день. Только бы ветер не переменился и оставался попутным!

   - Трудно желать более благоприятного ветра, дорогая Элен, - отозвался лорд Гленарван, - и нам не приходится жаловаться на такое начало нашего путешествия.

   - А скажите, дорогой Эдуард, сколько времени может продлиться наше путешествие?

   - На это нам может ответить только капитан Джон... - сказал Гленарван. - Как мы идем, Джон? Довольны ли вы своим судном?

   - Чрезвычайно доволен, милорд. Это чудесное судно - моряку приятно ступать по его палубе. И машина и корпус как нельзя лучше соответствуют друг другу. Вот почему яхта, как видите, оставляет за собой такой ровный след и так легко уходит от волны. Идем мы со скоростью семнадцать морских миль в час, и если скорость эта не понизится, то мы дней через десять пересечем экватор, а меньше чем через пять недель обогнем мыс Горн.

   - Слышите, Мери? Меньше чем через пять недель! - обратилась к девушке леди Элен.

   - Слышу, сударыня, - ответила Мери. - Мое сердце забилось при этих словах капитана.

   - Как вы переносите плавание, мисс Мери? - спросил лорд Гленарван.

   - Неплохо, милорд. А скоро я и совсем освоюсь с морем.

   - А наш юный Роберт?

   - О, Роберт!.. - вмешался Джон Манглс. - Если его нет в машинном отделении, значит, он уже взобрался на мачту. Этот мальчуган просто насмехается над морской болезнью... Да вот, сами полюбуйтесь. Видите, где он?

   Взоры всех устремились туда, куда указывал капитан, - на фок-мачту: там, футах в ста от палубы, на канатах брам-стеньги[*] висел Роберт. Мери невольно вздрогнула.

  

   [*] - Брам-стеньга - верхняя часть мачты.

  

   - О, успокойтесь, мисс! - сказал Джон Манглс. - Я отвечаю за него. Обещаю вам, что в недалеком будущем представлю капитану Гранту лихого молодца, - ведь мы, несомненно, разыщем этого достойного капитана!

   - Да услышит вас небо, мистер Джон! - ответила девушка.

   - Милая мисс Мери, будем надеяться, - заговорил Гленарван. - Все предвещает нам удачу. Взгляните на этих славных малых, взявшихся за осуществление нашей высокой цели. С ними мы не только добьемся успеха, но добьемся его без особенного труда. Я обещал Элен увеселительную прогулку и верю, что сдержу свое слово.

   - Эдуард, вы лучший из людей! - воскликнула леди Элен Гленарван.

   - Отнюдь нет, но у меня лучшая команда на лучшем судне... Разве вы не восхищаетесь нашим "Дунканом", мисс Мери?

   - Конечно, восхищаюсь, милорд, - ответила девушка, - и восхищаюсь как настоящий знаток.

   - Вот как!

   - Я еще ребенком играла на кораблях отца. Он должен был сделать из меня моряка. Но и теперь, если бы понадобилось, я, пожалуй, смогла бы взять на рифы парус.

   - Что вы говорите, мисс! - воскликнул Джон Манглс.

   - Если так, - сказал лорд Гленарван, - то в лице капитана Джона вы, несомненно, будете иметь большого друга, ибо профессию моряка он ставит выше всякой другой на свете. Даже для женщины он не представляет себе ничего лучшего. Не правда ли, Джон?

   - Совершенно верно, милорд, - ответил молодой капитан. - Я, конечно, должен признаться, что мисс Грант более пристало находиться в рубке, чем ставить брамсель[*]. Тем не менее мне были очень приятны ее слова.

  

   [*] - Парус на брам-стеньге, третий снизу.

  

   - Особенно когда она так восхищалась "Дунканом"... - добавил лорд Гленарван.

   - ...который этого вполне заслуживает, - ответил Джон Манглс.

   - Право, вы так гордитесь вашей яхтой, - сказала леди Элен, - что мне захотелось осмотреть ее всю до самого трюма, а также поглядеть, как наши славные матросы устроились в кубрике.

   - Устроились превосходно, - ответил Джон Манглс, - совсем как дома.

   - И они действительно дома, дорогая Элен, - сказал лорд Гленарван. - Ведь эта яхта - часть нашей древней Каледонии, уголок графства Дамбартон, плывущий по волнам океана. И мы вовсе не покинули нашей родины: "Дункан" - это Малькольм-Касл, а океан - озеро Лох-Ломонд.

   - Ну тогда, дорогой Эдуард, покажите же нам ваш замок, - шутливо сказала леди Элен.

   - К вашим услугам! - ответил лорд Гленарван. - Но раньше позвольте мне сказать несколько слов Олбинету.

   Стюард "Дункана" Олбинет был превосходный метрдотель, усердно и умно исполнявший свои обязанности. Он немедленно явился на зов хозяина.

   - Олбинет, мы хотим прогуляться перед завтраком, - сказал лорд Гленарван таким тоном, словно речь шла о прогулке в окрестностях замка. - Надеюсь, что к нашему возвращению завтрак будет на столе.

   Олбинет важно отвесил поклон.

   - Идете вы с нами, майор? - спросила Мак-Наббса леди Элен.

   - Если прикажете, - ответил он.

   - О, майор поглощен дымом своей сигары, - вмешался лорд Гленарван, - не будем же отрывать его. Знаете, мисс Мери, он у нас заядлый курильщик - даже и во сне не выпускает изо рта сигару.

   Майор кивнул головой в знак согласия. Остальные спустились в кубрик.

   Оставшись один на палубе, Мак-Наббс, по своей всегдашней привычке, стал мирно беседовать сам с собой, окружая себя еще более густыми облаками дыма. Он стоял неподвижно и глядел на пенистый след за кормой яхты. После нескольких минут молчаливого созерцания он обернулся и увидел перед собой новое лицо. Если бы вообще что-нибудь могло удивить майора, то он, пожалуй, был бы удивлен этой встречей, ибо этот пассажир был ему совершенно незнаком.

   Этому высокому, сухощавому человеку могло быть лет сорок. Он напоминал длинный гвоздь с большой шляпкой. Голова у него была круглая и большая, лоб высокий, нос длинный, рот большой, подбородок острый. Глаза скрывались за огромными круглыми очками, и особенная неопределенность во взгляде говорила о никталопии[*]. Лицо у него было умное и веселое. В нем не было той неприветливости, какую напускают на себя некоторые для важности. Такие люди из принципа ни когда не смеются, пряча под маской серьезности свое ничтожество. Напротив, непринужденность и милая бесцеремонность этого незнакомца ясно показывали, что он умеет видеть в людях и вещах только хорошее. Хоть он еще не открывал рта, чувствовалось, что он любит поговорить. Было ясно также, что он из тех страшно рассеянных людей, которые смотрят и не видят, слушают и не слышат. Незнакомец был в дорожной фуражке, обут в грубые желтые ботинки и кожаные гетры. На нем были бархатные коричневые панталоны и такая же куртка с бесчисленными туго набитыми карманами, откуда торчали записные книжки, блокноты, бумажники, вообще масса столь же ненужных, сколь и обременительных предметов. Через плечо у него висела на ремне подзорная труба.

  

   [*] - Никталопия - особенное свойство глаз видеть предметы в темноте. (Примеч. автора.)

  

   Суетливость незнакомца составляла полную противоположность невозмутимому спокойствию майора. Он вертелся вокруг Мак-Наббса, рассматривал его, кидал на него вопросительные взгляды, но тот и не думал поинтересоваться тем, откуда взялся этот господин, куда он направляется и почему он на борту "Дункана".