Сальгари Эмилио - Человек огня

   - О! Мой бедный мальчик!

   - Не бойтесь, мы спасем его, даже если бы нам пришлось для этого собрать все племя тупинамба и двинуть его против похитителей... А теперь возьмите этот порох, сеньор Виана. Он может нам очень пригодиться.

   - Уж, конечно, мы не оставим его этим мертвецам, - отвечал Альваро. - Мои запасы начинают истощаться.

   - Пусть великий пиайе следует за мной, - сказал в эту минуту Курурупебо. - Мы вступаем сейчас на военную тропу тупи и пойдем по ней до самой большой деревни, где твой сын находится в плену.

  

   Вечером, после очень длинного перехода через девственный лес, оба европейца и индеец пришли к берегу другого большого озера, хотя и не столь огромного, как то, которое они покинули. На противоположном берегу озера, освещенного последними лучами заходящего солнца, виднелись какие-то большие постройки, окруженные высочайшими палисадами и представлявшие настоящую крепость, которая могла бы противостоять даже весьма многочисленным неприятельским силам.

   Почти все бразильские племена строили свои деревни таким образом, чтобы обезопасить себя от внезапного нападения, так как они постоянно вели войну друг с другом, чтобы добывать пленников и пожирать их.

   В противоположность африканским неграм, бразильские индейцы не устраивали отдельных шалашей или хижин для каждой семьи. Обычно они строили из древесных стволов громадные хижины, более ста метров длиной и вышиной в пять метров. Эти хижины назывались карбет. Они были покрыты банановыми листьями и имели три двери, из которых одна вела на площадь, где обычно происходило избиение военнопленных, предназначенных для съедения

   В каждой из таких хижин помещалось не менее двадцати семейств. Но так как внутри хижины не были разделены, то семьи жили вместе, составляя как бы одну общину.

   Каждая деревня, независимо от того, была ли она мала или велика, всегда была обнесена высоким двойным частоколом, на котором вывешивались головы съеденных врагов, вымоченные в специальном растворе и поэтому сохранявшиеся довольно долго.

   Однако жители деревни не оставались постоянно на одном и том же месте. Через пять-шесть лет, когда деревья и почва были истощены и не приносили больше плодов, жители деревни покидали ее. Они уничтожали огнем постройки и ограду и отправлялись в другую местность, более богатую дичью и плодами, и там основывали новое поселение.

   Деревня, или алдея , тупи, на которую указал Курурупебо, вероятно, была самым значительным поселением этого племени, так как занимала очень обширное пространство, обнесенное высоким двойным частоколом. Число больших хижин в этой деревне было также очень велико.

   - Там живет главный вождь тупи, - сказал индеец. - Это - настоящая крепость, на которую воины моего племени никогда не решались напасть.

   - А мы? - спросил Диас.

   - Мы?.. Три человека могут легко пройти там, где многие сотни воинов не в состоянии были бы проложить себе дорогу даже силой.

   - Но ведь мы не знаем, куда они запрятали моего сына, маленького пиайе, - сказал Диас. - Тебе известно внутреннее расположение деревни?

   - Нет.

   - А у тебя есть какой-нибудь план?

   - Да.

   - Так говори.

   - Нам нужен пленник.

   - Чтобы допросить его?

   - Чтобы он провел нас в карбет, где обитают пленники, предназначенные для съедения на пиршестве воинов.

   - Откуда же мы возьмем такого пленника?

   - Каждое утро мальчики и женщины племени выходят из деревни и отправляются за водой. Поищем пруд или ручей, откуда берут воду жители деревни. Я думаю, найти это будет нетрудно.

   - И прежде чем кто-нибудь из них дойдет до ручья, мы захватим его в плен?

   - Великий пиайе умеет читать мои мысли! - сказал индеец.

   - В таком случае идем искать пруд или ручей и хорошее местечко, чтобы устроить засаду.

   - Пусть белые пиайе следуют за мной!

   Индеец повернул в лес и, руководствуясь своим изумительным инстинктом, отправился искать ручей или пруд, так как он знал, что бразильцы имеют обыкновение строить свои деревни вблизи какого-нибудь потока или озера, откуда берут воду.

   В течение нескольких часов он бродил по лесу, нагибаясь по временам к земле и рассматривая что-то, и наконец привел своих спутников к круглому пруду, находящемуся на противоположной стороне деревни.

   Пруд был окружен густой чащей бамбука громадных размеров, где можно было легко укрыться.

   - Ты полагаешь, что они берут воду в этом пруду? - спросил Диас.

   - Да, я вижу на земле множество отпечатков человеческих ног.

   - Так остановимся здесь и подождем утра, - сказал Диас. Они побоялись разводить огонь, чтобы не привлечь внимания в деревне, и поужинали фруктами, собранными по дороге. Забравшись в чащу бамбука, они улеглись на листьях, собранных индейцем. Успокоенные тишиной, царившей кругом, и уверенные, что в данный момент они не подвергаются никакой опасности, Альваро и Диас скоро заснули. Впрочем, и тот и другой могли вполне положиться на тонкий слух индейца. Этого человека нельзя было застигнуть врасплох не только бодрствующим, но даже спящим, так как и тогда он тотчас бы почуял приближение врага.

   Ночь прошла спокойно, и только вой красных волков, бродивших вокруг деревни, временами будил спящих. Ни ягуаров, ни кугуаров не было слышно, хотя те и другие должны были водиться тут в большом количестве. Дерзость этих хищников иногда бывала так велика, что они перепрыгивали через высокую ограду и забирались в карбет, чтобы похитить оттуда какого-нибудь индейского мальчика. Но на этот раз опасные хищники не показывались, и наши путники спокойно провели ночь.

   Рано утром послышалось пение, которое все приближалось, и скоро уже можно было различить голос поющего. Курурупебо вскочил на ноги и, взяв граватану, сказал Диасу:

   - Идут за водой!

   - Это голос мальчика, - заметил Диас, внимательно прислушиваясь.

   - И притом это не тупи! - проговорил индеец с изумлением. - Это песенка тупинамба: "Мы держим птицу за шею! Но если б ты был настоящей птицей, прилетевшей клевать наши поля, то ты бы улетел тотчас же!.." Так поют наши воины, когда связывают пленника, обреченного на смерть. Ты ведь слышал эту песню, великий пиайе?

   - И прибавь, что я слышал также этот голос, - сказал Диас, не менее удивленный, чем индеец. - Да-да. Это голос Япи! Я не ошибаюсь

   - Япи? Тот самый мальчик, который был приставлен к тебе, чтобы ты посвятил его в тайны пиайе? Неужели это он? - воскликнул Курурупебо.

   - Аймары похитили его у меня.

   Альваро не понимал, что говорили между собой Диас и индеец, но ему показалось, что он уже где-то слышал голос поющего. Тут он невольно вспомнил мальчика, который служил ему переводчиком у аймаров.

   Пение прекратилось, но теперь ясно слышался треск сухих листьев под чьими-то ногами и шум раздвигаемых ветвей. Шаги приближались. Курурупебо насторожился и, точно тигр, приготовился броситься на свою жертву, когда из-за кустов показался мальчик с глиняным кувшином на голове.

   Альваро и Диас бросились к нему навстречу и загородили его от Курурупебо, который собирался ударить его граватаной, чтобы оглушить.

   - Переводчик вождя аймаров! - крикнул первый.

   - Япи! - крикнул второй.

   Мальчик остолбенел от изумления и молча поглядывал то на одного, то на другого. Наконец он пришел в себя и бросился к Диасу с криком:

   - Мой повелитель!

   - А это пиайе аймаров?.. О, как я счастлив, что вижу вас еще живыми!

   - Ты один? - спросил Диас.

   - За мной идут женщины, которые приходят сюда за водой. Бегите, а то вас увидят!

   - Следуй за нами!

   Мальчик повиновался. Бросив свой сосуд в воду, он побежал за ними в лес. Они пробежали около километра и тогда только остановились, спрятавшись в группе громадных банановых деревьев, большие листья которых совершенно закрывали их.

   - Говори, Япи! - обратился к нему Диас. - Белый мальчик находится в деревне?

   - Да, - отвечал юноша. - Они его взяли в плен дня за два перед вторым сражением с аймарами.

   - Я боялся, что они съели его.

   - Нет еще. Но они его откармливают.

   - Ты виделся с ним? - спросил Альваро, сильно взволнованный.

   - Нет. Никто не смеет входить в карбет, где он заключен.

   - А ты видел его, по крайней мере?

   - Да, вчера вечером. Он, мне кажется, уже знает, какая печальная участь ожидает его.

   - Мы пришли сюда, чтобы спасти его, - сказал Диас. - Как ты думаешь, можно будет извлечь его оттуда так, чтобы тупи не заметили?

   - Их много, и они сторожат его, - отвечал Япи.

   - Ты можешь нам помочь. Отчего пощадили тебя? Ведь они же знают, что ты тупинамба?

   - Меня усыновил один из вождей, знавший, что я был в услужении у великого белого пиайе.

   - Значит, ты пользуешься некоторой свободой?

   - Да, господин.

   - Ты мог бы выйти ночью из своего карбета?

   - Это возможно.

   - А мог бы ты открыть дверь ограды?

   - Это очень легко. Ребенок мог бы сделать это, - отвечал Япи.

   - Сколько индейцев сторожит карбет пленников?

   - Двенадцать.

   - Они спят ночью? - спросил Альваро.

   - Да, вокруг костра, горящего перед дверью карбета, - отвечал Япи.

   - Хватит ли у тебя мужества открыть нам сегодня вечером до восхода луны дверь в ограде и проводить нас в карбет пленников? Об остальном не беспокойся. Мы уже сами сумеем войти в хижину и похитить оттуда мальчика.

   - Я все-таки не тупи, а тупинамба, - отвечал Япи с гордостью. - А ты мой повелитель! Я все сделаю, что захочет великий пиайе, только бы он отвел меня к моему племени!

   - Какая дверь находится ближе всего к карбету пленников?

   - Та, которая обращена в ту сторону, где закатывается солнце.

   - Мы будем около этой двери. Как только ты услышишь свист змеи кобры, то немедленно отопри ее, и мы войдем в деревню.

   - Ты мог бы известить Гарсиа, чтобы он был готов? - спросил Альваро.

   - Я крикну ему это, проходя перед карбетом. Тупи не знают языка белых, а маленький пиайе поймет меня.

   - Теперь ступай, а то женщины заметят твое исчезновение, и это возбудит подозрение тупи, - сказал Диас.

   - Когда красное светило начнет спускаться, я буду на своем посту и буду ждать сигнала, - заявил Япи и тотчас же стрелой помчался назад.

   - Вы надеетесь? - спросил Альваро, взглянув на Диаса, стоявшего с нахмуренным видом.

   - Или мы его спасем, или все будем съедены! - отвечал Диас. - Ах! Если бы можно было уведомить тупинамба! Но они слишком далеко отсюда и, пожалуй, явились бы сюда слишком поздно!

   Курурупебо, не знавший ни одного слова ни по-испански, ни по-португальски, конечно, не понял ничего из этого разговора, но ему рассказали о состоявшемся соглашении. Смелый план, по-видимому, ему очень понравился.

   - Сегодня вечером! - сказал он. - Завтра тупи будут либо ликовать, либо очень печалиться!

   Он отправился в лес поискать какой-нибудь дичи на обед, как будто даже не думая об опасности, которой подвергался при этом. Его не беспокоила мысль, что он может быть взят в плен и съеден вековыми врагами своего племени.

   День прошел в постоянной тревоге для Альваро и Диаса, которые, несмотря на непоколебимую решимость сделать все для спасения бедного мальчика, все-таки испытывали мучительный трепет при мысли, что в случае весьма возможной неудачи их дерзкого замысла они все пойдут на жаркое отвратительным людоедам.

   Оба привыкли смотреть в лицо смерти, но мысль, что они могут кончить подобным образом и могилой их будет желудок свирепых людоедов, приводила их в содрогание, и они не могли победить гнетущей тревоги, по временам охватывавшей их.

   Один только Курурупебо был спокоен и ни на минуту не терял своего хладнокровия, занятый исключительно только добыванием пищи. Вечером он сделал знак своим белым товарищам, чтобы они следовали за ним.

   Они находились против южной стороны деревни, тогда как дверь, в которую они должны были войти, помещалась с западной стороны. Надо было обойти крутом, и индеец повел их через лес. К полуночи они уже подошли к поляне, на которой раскинулась главная деревня тупи.

   Курурупебо достал свои стрелы, пропитанные смертельным ядом вульрали, осмотрел их и, вложив одну в граватану, сказал:

   - Идем. Курурупебо готов.

   Ночь была темная, так как все небо было покрыто облаками. Только в воздухе мелькали по временам светящиеся насекомые, пронизывая мрак, господствующий в лесу и на поляне.

   Три человека медленно и осторожно подходили к деревне, не спуская глаз с частокола, очертания которого слабо выделялись в темноте ночи. Индеец шел впереди. По временам он останавливался, приподнимался на цыпочки, осматриваясь крутом, потом бесшумно продолжал свой путь.

   Через четверть часа они благополучно дошли до ограды, не обратив на себя внимания в деревне. Там, по-видимому, крепко спали. Не слышно было никакого шума, и даже костер, горевший перед карбетом пленников, как будто погас.

   Они поползли на четвереньках вдоль ограды, пока не достигли места, где должен был находиться Япи.

   - Будет ли он там? - спросил шепотом Альваро.

   - Я его знаю много лет и знаю, чего он стоит! - отвечал Диас. Он сорвал траву, приложил ее к губам и издал свист, так искусно подражая голосу кобры, что Курурупебо даже оглянулся, думая, не находится ли где-нибудь поблизости это опасное пресмыкающееся.

   Вскоре за оградой раздался такой же свист в ответ. Затем послышался легкий шум, и одна из досок, закрывающих вход, приподнялась, открывая узкий проход, едва достаточный для одного человека.

   Курурупебо, держа граватану у рта, вошел первым, за ним пролез Альваро, тоже держа наготове ружье, и последним вошел Диас.

   Из темноты появился Япи. Он и Диас быстро обменялись словами:

   - Они ничего не заметили? - спросил Диас.

   - Нет, - отвечал Япи.

   - Все спят?

   - Все.

   - А воины, стерегущие карбет?

   - Тоже спят. Дали потухнуть костру.

   - Гарсиа знает, что мы здесь?

   - Я мог уведомить его.

   - Прекрасно. Идем вперед!

   Справа и слева двери возвышались огромные строения, бросавшие густую тень.

   Они пошли за Япи медленно, на цыпочках, держась стен хижины. Альваро и Диас чувствовали, как на лбу у них выступает холодный пот и сердце замирает от страха. Однако они слышали сквозь стены, прикрытые пальмовыми листьями, мирный храп обитателей. Они прошли мимо нескольких хижин и уже подошли к площади, где происходило избиение и жаренье пленников, когда Япи внезапно остановился и прижался к стене, съежившись насколько возможно.

   - Что такое? - тихо спросил его Диас.

   - Мне показалась какая-то человеческая тень за углом того карбета, который находится перед нами, - отвечал он.

   - Неужели ты дал себя выследить?

   - В моем карбете все семьи спали, когда я вышел.

   - Ты оставил дверь открытой?

   - Да, повелитель.

   Они простояли несколько минут, прижавшись к стене и внимательно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам.

   - Должно быть, тебе показалось, - сказал Диас и обратился к Курурупебо, который продолжал прислушиваться.

   - Ты что-нибудь видел? - спросил он его.

   - Нет, - отвечал индеец, - но Курурупебо слышал!

   - Что?

   - Песок захрустел.

   - Я ничего не слыхал.

   - Лесной индеец слышит самые тихие звуки, - возразил Курурупебо. - Ничто не ускользает от его ушей. Он слышит даже, как змея ползет в траве.

   - Что делать?

   - Мы пришли сюда не для прогулки, - сказал Курурупебо. - В мою граватану вложена отравленная стрела, и она тихо полетит в тупи, который нас выслеживает.

   Он сделал повелительный знак Диасу, чтобы он оставался на месте. Отойдя от стены, Курурупебо бесшумно перешел площадь и скрылся за утлом.

   Прошло несколько секунд мучительной тревоги, и вдруг раздался резкий крик, нарушивший глубокое молчание, господствовавшее в деревне.

   Какой-то человек, индеец, бросился на площадь, держась обеими руками за горло. Он зашатался и вслед за тем тяжело повалился на землю. Между тем из всех карбетов высыпали воины, громко и испуганно крича.

   - Бежим! - крикнул Диас.

   Курурупебо, быстрый как олень, бежал к ним. Тупи преследовали его, потрясая дубинками.

   - Я попал в него слишком низко! - успел он сказать Диасу. Они бросились к карбету, следуя за Япи, но со всех сторон уже сбегались тупи.

   - Сеньор Виана, стреляйте - или мы погибли! - крикнул Диас. Разумеется, только выстрел мог остановить беспорядочную орду дикарей, готовых броситься на них.

   Альваро повернулся и выстрелил прямо в толпу тупи, наполнявших площадь.

   Яркий свет и гром выстрела ошеломили дикарей. На мгновение они остановились и затем, объятые внезапным страхом, разбежались с громкими криками в разные стороны.

   К несчастью, воины, явившиеся со стороны ограды и слышавшие только звук выстрела, но не видевшие, кто его произвел, в своем беспорядочном бегстве отделили Альваро от его товарищей, и он оказался стиснутым в рядах бегущих.

   Поняв опасность и видя полную невозможность догнать товарищей, Альваро инстинктивно бросился на площадь, надеясь, что ему удастся пробежать через деревню и найти другой выход. Смятение и страх, царившие в рядах тупи, а также темнота благоприятствовали ему. Он очутился на площади, где возвышался карбет пленников, но тут, к ужасу своему, увидел, что проход закрыт воинами, прибежавшими с противоположной стороны ограды.

   На одно мгновение у него мелькнула мысль заменить ружье палкой и попробовать проложить себе дорогу сквозь ряды индейцев. Но он тут же понял, что было бы безумием с его стороны тягаться с этими людьми, умеющими так ловко действовать своими страшными дубинками.

   "Я пойман", - с тоской подумал он.

   Он находился возле карбета пленников, дверь которого была прикрыта простой циновкой. Стража, стоявшая у карбета, разбежалась.

   "Гарсиа там!" - мелькнуло у него в голове.

   Он вошел в карбет, подвигаясь ощупью, так как внутри этой обширной постройки царила полнейшая темнота.

   - Гарсиа! Гарсиа! - крикнул он. Какая-то тень зашевелилась в углу.

   - Кто меня зовет? - спросил Гарсиа.

   - Это ты, Гарсиа?

   - Сеньор Альваро! - крикнул Гарсиа.

   - Тише!.. Нас накрыли... Все потеряно!

   - А Диас? - спросил Гарсиа дрожащим голосом.

   - Не знаю... бежал... может быть, убит или взят живым!.. Пусти, я заряжу ружье. Проклятие! У меня было предчувствие, что все кончится плохо!

   Снаружи продолжались громкие крики перепуганных дикарей.

   Толпы людей, с пылающими ветками в руках, бегали во всех направлениях, потрясая дубинами и разыскивая врагов в узеньких улицах, разделяющих карбеты. По-видимому, дикари были вне себя от ярости, что никого не могли найти. Крики их, переходившие в рев, доносились издалека, но голоса уже становились хриплыми.

   "Успели ли бежать Курурупебо и Диас?" - думал со страхом и тоской Альваро, прислушиваясь к крикам.

   Он зарядил ружье и стал за дверью, твердо решив дорого продать свою жизнь и застрелить первого же тупи, который осмелится переступить порог.

   Гарсиа не был связан, так как у бразильцев не было обыкновения связывать пленников, посаженных в карбет. Поэтому он тотчас же встал возле Альваро, вооруженный палкой, которую нашел в углу хижины, и готовый помогать ему.

   Тупи, должно быть, уже заметили, что ужасный Человек Огня скрылся в карбет пленников, но они не осмеливались приблизиться, чтобы завладеть им. По всей вероятности, слава Карамуры, обладателя небесного огня, достигла их ушей, и у них не хватало храбрости вступить с ним в борьбу.

   Дикари собрались на большой площади и, разделившись на группы, тихо переговаривались друг с другом, делая угрожающие жесты, но не осмеливаясь произвести нападение на карбет, где скрывался Карамура.

   - Они уже знают, что я здесь, - сказал Альваро.

   - И боятся, сеньор! - отвечал Гарсиа. - Наверное, этот индейский мальчик рассказал им, что вы похитили небесный огонь и убиваете скорее, чем они своими стрелами.

   -Долго ли продолжится этот страх у них! - воскликнул Альваро.

   - Много ли у вас зарядов?

   - Еще, по крайней мере, на пятьдесят выстрелов.

   - Достаточно, чтобы выдержать долгую осаду.

   - А достаточно ли крепка эта хижина?

   - Да. Она построена из огромных бревен.

   - А можно вылезть на крышу?

   - Я видел тут шесты в углу, а там, наверху, есть отверстие, через которое свет проникает в эту тюрьму.

   - Если бы мы могли забаррикадировать дверь!

   - Здесь есть огромные горшки, которые, вероятно, служат для того, чтобы варить мясо пленников. Может быть, они нам пригодятся?

   - Возьми ружье и как только увидишь, что кто-нибудь приближается к двери, тотчас же стреляй. Я пойду поищу эти горшки.

   - Они стоят вон там, в темном углу, - сказал Гарсиа. - Там их больше дюжины и все они громадных размеров. Кто знает, сколько несчастных тут было сварено!

   Альваро отправился в угол, указанный Гарсиа, и при свете факелов дикарей, проникавшем сквозь щели хижины, он разглядел около десятка глиняных горшков вышиной в полтора метра и таких объемистых, что в них можно было сварить двух человек одновременно.

   - Горшки людоедов! - пробормотал с содроганием Альваро. - Канальи! Быть может, и нам придется так же кончить свою жизнь и быть сваренными в этих горшках, как цыплята или как четверть теленка.

   С неимоверными усилиями он перетащил один горшок за другим к дверям и устроил из них двойную баррикаду, которую трудно было разрушить из-за ее огромного веса и гигантского объема. В то время как он работал, Гарсиа удерживал в страхе дикарей, высовывая время от времени дуло ружья над горшками.

   - Теперь попробуем влезть на крышу, - сказал Альваро. - Оттуда нам легче будет наблюдать за действиями осаждающих и с большим успехом стрелять в них.

   - Сеньор, берегитесь стрел! - возразил ему Гарсиа. - Ведь тупи также умеют пользоваться вульрали!

   - Будем остерегаться, - отвечал Альваро. - Площадь велика, а стрелы граватан не могут лететь на большие расстояния, тогда как мое ружье стреляет на пятьдесят метров.

   Пошарив в углах огромной хижины, они нашли несколько больших шестов, на поверхности которых, на расстоянии фута друг от друга, были сделаны глубокие надрезы.

   - Быть может, это и есть бразильские лестницы! - сказал Альваро. - Впрочем, так это или нет, мы все-таки воспользуемся ими и влезем на крышу.

   В центре крыши карбета виднелось круглое отверстие, откуда свет проникал во внутренность жилища. Альваро приложил к его краям два шеста и без особенного труда влез на крышу, построенную из огромных балок, покрытых толстым слоем банановых листьев.

   Дикари продолжали стоять на площади. Они окружили карбет, но держались на почтительном расстоянии от него. В разных местах были зажжены костры, чтобы при их свете следить за осажденными.

   - Тут их не меньше двухсот человек, - сказал Альваро, - не считая тех, которые бросились преследовать Диаса и Курурупебо. Если бы только мы могли продержаться до прихода тупинамба!

   - Вы думаете, что эти дикари придут к нам на помощь? - спросил Гарсиа.

   - Не сомневаюсь в этом, если только Диасу и Курурупебо удалось избежать преследования. Нет, Диас не такой человек, чтобы эти людоеды могли захватить его! Он вернется сюда во главе тупинамба, я в этом уверен... Ах, если бы у нас было твое ружье!

   - Мне сказали, что оно находится в хижине пиайе племени.

   - Кто говорил это тебе?

   - Индейский мальчик.

   - Как ты попал в лапы этих негодяев? Если б ты пошел за мной тотчас же, то не попал бы в такое ужасное положение, в каком ты находишься теперь, а вместе с тобой и я!

   - Я тоже хотел бежать к саванне, - сказал Гарсиа, - но сзади на меня набросились беглецы с поля битвы. Я выстрелил, надеясь остановить их, но промахнулся. Какой-то индеец гигантского роста схватил меня на руки и побежал как сумасшедший, унося меня. Потом меня завернули в сеть и понесли в лес. Аймары преследовали нас с удивительным упорством, стараясь захватить как можно больше пленников, чтобы потом их сожрать. Тупи уже считали себя погибшими, когда вдруг к ним явились на помощь жители этой деревни. Они обрушились на победителей и произвели страшную резню. Я думаю, что ни один аймар не спасся!

   - Да. Мы видели их трупы. Дальше! - сказал Альваро.

   - Они запрятали меня в эту хижину и дали мне понять, что съедят меня.

   - С тобой плохо обращались здесь?

   - Напротив. Меня старались развлекать. Присылали ко мне девочек, чтобы заставить меня плясать, и закармливали меня избранными кушаньями.

   - Им очень хотелось откормить тебя поскорее!

   - А когда я бывал сыт по горло, то они силой заставляли меня проглатывать какие-то сладкие коренья; удивляюсь, как мой желудок не лопнул от такого количества пищи.

   - Бедный мой Гарсиа! - воскликнул Альваро с грустной улыбкой. - Тебя приготовляли, как страсбургского гуся. Но я не нахожу, чтобы ты очень растолстел за это время.

   - О-о! Если б так продолжалось еще несколько месяцев, то я бы наверное превратился в бочку.

   - А! - вдруг вскричал Альваро, хлопнув себя по лбу, точно его осенила какая-то мысль.

   - Что с вами, сеньор?

   - А мы-то чем будем питаться?

   - Тут есть несколько клубней, оставшихся после ужина, и лепешки из маниоковой муки.

   - Очень немного, - заметил Альваро с озабоченным видом. - Как мы просуществуем до прихода тупинамба?

   - Зато у нас есть вода, которая просачивается в чашу из глиняных пористых сосудов.

   - Ба! Не будем отчаиваться! - воскликнул Альваро. - Постараемся как-нибудь обойтись без пищи.

  

   Небо начинало светлеть, и на востоке уже показались первые лучи утренней зари, окрасившие горизонт розовым светом.

   Дикари все еще оставались на прежнем месте, окружая карбет. Они даже уселись на земле, возле хижины, и не спускали глаз с осажденных, примостившихся на крыше.

   Почему они не начинали враждебных действий? Чего ожидали они? Ведь число их было вполне достаточно, чтобы взять приступом карбет.

   Порой кто-нибудь из них поднимался на ноги и, протягивая кулак к Альваро, кричал во все горло:

   - Карамура! Карамура!

   - Да, я Карамура - Человек Огня! - отвечал им так же громко Альваро, показывая ружье. - И я готов стрелять в вас.

   - Карамура! Карамура! - кричали хором дикари, вскакивая на ноги и потрясая своими страшными дубинами. При этом они двигали челюстями, точно хотели дать понять осажденным, что они ждут только, чтобы они сдались, и тогда они будут съедены.

   Впрочем, никто из дикарей не осмеливался сделать ни одного шага вперед. Их пугал вид ружейного дула, блестевшего в руках Человека Огня.

   Всякий раз, когда Альваро опускал свое ружье вниз, точно собираясь стрелять в них, наименее храбрые из дикарей бросались в бегство и прятались в карбеты, где женщины и девочки поднимали тотчас же страшный визг, как будто это оружие имело силу разрушить всю деревню одним ударом.

   Наиболее смелые из воинов пробовали, однако, пускать стрелы в осажденных. Но эти стрелы редко достигали крыши и вообще не могли причинить вреда осажденным. Пустивший стрелу обыкновенно тотчас же обращался в бегство, ожидая, что Карамура поразит его небесным огнем. Скрывшись в карбет, смельчак уже более не решался показываться.

   Однако эта мирная осада начинала сильно беспокоить Альваро; он предпочел бы прямое нападение, так как тогда он лучше мог бы судить о впечатлении, которое должно было произвести огнестрельное оружие на суеверных дикарей. Он не хотел первый открывать враждебные действия, чтобы не слишком возбуждать их против себя.

   - Мне это начинает надоедать, - сказал он Гарсиа, который не отходил от него, чтобы не сделаться мишенью для стрел. - Хотел бы я знать, когда окончится эта блокада?

   - У меня мелькает подозрение, - проговорил Гарсиа.

   - Какое?..

   - Эти дикари ждут возвращения своих товарищей, чтобы перейти в наступление.

   - Ну, те не скоро явятся. По всей вероятности, они продолжают преследование, надеясь поймать Курурупебо и Диаса.

   - Если они их поймают, то мы погибли! Мы не можем тогда рассчитывать на помощь тупинамба.

   - Диас очень хитрый и ловкий человек. Если ему удалось в течение стольких дней скрываться от аймаров, преследовавших его с особенным упорством, то он не даст себя поймать тупи. Притом он не один теперь. С ним Курурупебо, один из самых доблестных воинов племени.

   - Сколько понадобится времени, чтобы вернуться сюда? Весь вопрос заключается в этом!

   - Индейцы неутомимые ходоки, - ответил Альваро.

   - Но ведь у нас совсем мало припасов. Не знаю, хватит ли даже на завтрак?

   - Оставим часть на обед.

   - А завтра?

   - Будем смотреть на солнце. А ты слезь и посмотри, что у тебя есть в кладовой.

   - Ах! Если б я знал, что мы будем в осаде, то я бы постарался экономить!

   - Позднее раскаяние, мой бедный Гарсиа. Спускайся же скорее, а я тем временем буду наблюдать за этими негодяями, которые желают полакомиться нашим мясом!

   Гарсиа слез вниз. Он пробыл в хижине очень недолго и скоро вернулся на крышу, но лицо его было мрачнее тучи.

   - Ну что, мальчуган? - спросил Альваро.

   - Плохи дела, сеньор. Запасы наши очень скудны.

   - Ты все-таки нашел что-нибудь?

   - Три маниоковые лепешки и два клубня.

   - А клубни большие?

   - Величиной с голову ребенка.

   - Что ж, нам этого хватит на три раза... А, это Япи! Откуда он появился? Я думал, что он бежал вместе с Диасом и Курурупебо.

   Япи показался на пороге одного карбета, стоящего как раз против карбета пленников.

   У него был печальный вид, и глаза были полны слез. Он сделал украдкой какие-то знаки осажденным и скрылся внутри карбета.

   - Я рад был увидеть его! - воскликнул Альваро.

   - Но он ничего не сможет сделать для нас, сеньор. Если бы он попытался нас спасти, то его бы немедленно убили и съели без малейшего колебания, хотя племя и усыновило его.

   - Кто знает! - сказал Альваро. - Э-э... Индейцы что-то затевают... Круг, окружавший карбет, вдруг разомкнулся, и часть воинов вошла в огромный карбет, самый большой в деревне. Альваро видел уже раньше, что оттуда выходили вождь и его свита. Он узнал вождя по диадеме из перьев попугая.

   - Устраивают совещание, - заметил он. - Скоро узнаем какие-нибудь новости.

   - Пожалуй, они постановят, что надо на нас напасть.

   - Очень возможно, что они попытаются взять нас приступом.

   - Предупредите их, сеньор.

   - Да. Я выстрелю в карбет, - сказал Альваро. - Когда они лучше познакомятся с могуществом моего ружья, то, пожалуй, не посмеют атаковать нас.

   Карбет, куда отправились воины и вожди, находился в конце площади, на расстоянии трехсот шагов от осажденных.

   Альваро, желавший произвести впечатление на дикарей, напугать их и убедить в том, что Человек Огня непобедим и действительно обладает небесным огнем, прицелился в дверь карбета и выстрелил...

   Страшные крики раздались по всей деревне. Мужчины, женщины, дети выбежали из карбетов и бросились как безумные к ограде, как будто центральная часть деревни должна была взлететь на воздух.

   В карбете, где происходило совещание, поднялась невообразимая сумятица. Все дикари точно превратились в хищных зверей; они рычали, как ягуары, и выли, как волки.

   "Убил я кого-то, что ли?" - подумал Альваро, торопливо заряжая ружье.

   Человек двенадцать воинов выбежали из карбета, громко крича:

   - Карамура! Карамура! Парагвацу!

   Они находились в состоянии сильнейшего возбуждения, кружились как безумные, ударяя дубинами о землю, прыгали, как тигры, и царапали себе до крови щеки, продолжая кричать:

   - Карамура! Карамура! Парагвацу!

   - Что это за штука, парагвацу? - проговорил с недоумением Альваро.

   - Я уже слышал это слово, - сказал Гарсиа. - Они повторяли его, когда вели меня сюда. Должно быть, это какое-нибудь заклинание.

   Из карбета вышли другие воины, которые несли на своих дубинах, сложенных в виде носилок, какого-то человека, не подававшего никаких признаков жизни. Голова у него была украшена диадемой из перьев попугая.

   - Должно быть, я убил какого-нибудь вождя, - сказал Альваро. Воины положили на землю труп, потом начали исполнять вокруг него какой-то демонический танец, рыча, как дикие звери.

   Они делали огромные прыжки, яростно стучали своими дубинами, свистели в дудки, сделанные из человеческих берцовых костей, и с угрожающими жестами протягивали кулаки к Альваро.

   Число воинов на площади все увеличивалось. Пришли еще воины из соседних карбетов. Все были вооружены дубинами, граватанами, огромными луками, почти в два метра длиной, и каменными топорами.

   Вдруг воздух пронизала туча стрел. Из луков и граватан стрелы направлялись на крышу тюрьмы, в стены и в горшки, баррикадировавшие вход. Они вылетали одна за другой с изумительной быстротой, и в воздухе стояли непрерывный свист и жужжание.

   - Они идут на приступ, - сказал Альваро, ложась на крыше, чтобы не служить мишенью для стрел. Его примеру последовал Гарсиа.

   Но стрелы их не достигали, так как дикари из предосторожности не подходили близко. Страх все еще сдерживал их, хотя число воинов уже удвоилось. На площади находилось по крайней мере четыреста человек, и плохо пришлось бы осажденным, если бы все эти воины бросились на приступ карбета!

   Альваро ничего не мог бы сделать против них, имея только одно ружье, так как после каждого выстрела нужно было время, чтобы зарядить его.

   - Если бы у меня было еще и твое ружье, Гарсиа! - проговорил он с тоской.

   Этот град стрел, сыпавшийся на карбет, продолжался несколько минут. Он сопровождался оглушительным гамом, так как дикари, для возбуждения собственного мужества, не переставали орать во все горло и стучать дубинами одна о другую. Затем несколько воинов, из наиболее храбрых, отделились от остальной массы и направились к входу в карбет.

   - Сеньор Альваро, - прошептал Гарсиа, начинавший тревожиться, - они идут, чтобы разрушить горшки, заграждающие вход.

   - Увидим, - отвечал Альваро, вскакивая на ноги.

   Один из вождей шел во главе этого маленького отряда, вертя в руках свою дубину с головокружительной быстротой.

   - Попробую прострелить ему руки, - пробормотал Альваро. - Если мне удастся, то они проникнутся уверенностью, что ничто не может противостоять Человеку Огня.

   Он стал на колени, опершись локтем левой руки на одно колено, и внимательно прицелился.