Сальгари Эмилио - Человек огня

   Эмилио Сальгари

  

   - Земля перед нами! Подводные камни видны с левого борта!..

   Этот громкий крик, раздавшийся с мачты, на которую взобрался один из матросов, несмотря на ужасающее раскачивание судна, заставил побледнеть моряков, собравшихся на палубе каравеллы.

   Берег в этих широтах не был для них спасением. Даже если бы волны, грозящие ежеминутно разбить в щепки маленькое судно, и пощадили их, то на берегу их ожидала страшная опасность или даже верная смерть.

   В девственных лесах, покрывавших этот берег, обитали племена каннибалов, и немало экипажей с кораблей, потерпевших крушение у этих берегов, нашли там свою гибель.

   Неудивительно поэтому, что все матросы каравеллы тотчас же, как один человек, повскакали со своих мест, едва услышали этот крик их товарища, и бросились к носовой части судна, напряженно всматриваясь в покрытый тучами горизонт.

   - Где земля, которую ты видел? - крикнул старый моряк, подняв голову и смотря на матроса, очень ловко удерживавшего равновесие на мачте, раскачивавшейся вместе с судном.

   - Там!.. Прямо против нас... берег... островки... подводные скалы.

   - Друзья! - проговорил взволнованным голосом старик. - Приготовьтесь теперь предстать перед Господом Богом!

   Каравелла неслась к берегу по воле ветра, швырявшего ее во все стороны. Она уже больше не слушалась руля, и паруса на ней висели хлопьями.

   - Неужели руль сломан? - спросил красивый, высокий юноша, аристократическая наружность которого составляла резкий контраст с загорелыми и огрубелыми лицами моряков каравеллы.

   - Да, сеньор Альваро. Его унесла волна за несколько минут перед этим.

   - А нельзя его заменить другим?

   - При такой буре? Нет, это был бы напрасный труд.

   - Но каким же образом мы очутились теперь у берега?

   - Не знаю. Буря свирепствует уже трое суток и уносит нас все дальше к югу.

   - А можете вы сказать, какая это земля перед нами?

   - Думаю, что это Бразилия.

   На лице юноши появилась недовольная гримаса.

   - Мне совсем не нужно туда, - сказал он с раздражением. - Бразилия - это не Пуэрто-Рико, не Сан-Сальвадор и не Дарьей, господин лоцман. Я ожидал, что попаду в Мексиканский залив, но никак не сюда. У меня нет никаких дел с этими дикарями, имеющими отвратительную привычку сажать на вертел людей, принадлежащих к белой расе.

   - Боюсь, сеньор Альваро де Корреа, что вас совсем не дождутся те, кто ожидает вас

   - Э! Ведь мы еще не потерпели крушения и еще не попали на вертел к людоедам... Позаботьтесь о том, чтобы каравелла не разбилась вдребезги у этих берегов.

   - Мы сделаем все, что в наших силах, хотя у нас и мало надежды на успех.

   Старый лоцман был прав, говоря так о шансах на спасение маленького суденышка.

   Перед глазами злополучных мореплавателей расстилалось огромное пространство бушующего океана, по которому они неслись уже в течение трех дней, обреченные, по-видимому, на верную гибель. Громадные валы с оглушительным грохотом обрушивались на утлое суденышко, грозя ежеминутно поглотить его вместе со всем его экипажем. В тысяча пятьсот тридцать пятом году - время, к которому относится этот рассказ, - все торговые суда, за исключением больших галер, имели весьма скромные размеры. Такие огромные корабли, какие существуют теперь, были тогда совершенно не известны. Между тем тогдашние мореплаватели не колебались предпринимать на своих небольших судах дальние путешествия и отправлялись в Африку и даже в Вест-Индию.

   Небольшая португальская каравелла, которую буря пригнала к берегам Бразилии, тогда еще совсем малоизвестной, всего за три месяца перед тем покинула берега Португалии. Ее экипаж состоял из двадцати семи человек и одного пассажира, а местом назначения была Вест-Индия. Но, как это часто случалось в те времена, когда искусство мореплавания, несмотря на отвагу и смелость португальских, испанских и итальянских моряков, еще не было развито, судно уклонилось в сторону от своего первоначального курса, и буря унесла его далеко к югу, прямо к берегам Бразилии. Злополучная каравелла без руля и парусов, с разбитой палубой и бортами, не могла уже более противиться ярости волн и ветра, гнавших ее прямо к берегу. Впрочем, никто, кроме матроса с мачты, еще не видел этой земли, так как быстро наступившая ночная темнота окутала все кругом и сделала горизонт непроницаемым для глаз моряков. Однако положение каравеллы не стало от этого лучше. Дни, даже часы судна были сочтены, и если бы волны не выбросили его на берег, то все равно разбушевавшееся море должно было бы рано или поздно поглотить его.

   Старый лоцман, не раз пересекавший Атлантический океан, нисколько не обманывался насчет участи судна и, как опытный моряк, тотчас же стал принимать все меры к тому, чтобы крушение каравеллы не имело чересчур гибельных последствий. Он снарядил две шлюпки, нагрузил их всеми необходимыми припасами и, главным образом, оружием, так как знал, что бразильские берега населены очень воинственными племенами людоедов; затем он велел срубить обе мачты каравеллы, чтобы сделать ее более легкой и использовать одну из мачт как руль или весло, при помощи которого можно было бы направлять судно.

   Все это происходило среди всеобщего смятения и растерянности. Казалось, все потеряли голову. Впрочем, не все: Альваро де Корреа, несмотря на свои молодые годы, не терял хладнокровия и участвовал во всех этих приготовлениях, ничем не выдавая своего волнения и тревоги.

   - Мы готовы, лоцман? - спросил Альваро беспечно-шутливым голосом, когда шлюпки были нагружены всем необходимым.

   - Да, сеньор, - отвечал лоцман, старавшийся разглядеть берег, несмотря на сгустившуюся темноту.

   - Полагаю, что вы не намерены теперь же покинуть судно?

   - Мы еще не коснулись берега.

   - Скажите, разве нет никакой надежды спасти каравеллу? - спросил Альваро.

   - Никакой, сеньор. Судно обречено на неизбежную гибель.

   - Превосходная перспектива! Хорошо еще, что нам придется иметь дело с дикарями. По крайней мере, это будет интересно.

   - Не шутите, сеньор Альваро, - заметил ему лоцман серьезным тоном. - Теперь не время для этого!

   - Что же, вы хотите, чтобы я плакал?

   - Мы стоим теперь лицом к лицу со смертью...

   - Ну, эту госпожу мы возьмем за шиворот и выбросим вон раньше, чем она успеет что-нибудь нам сделать! - смеясь, воскликнул юноша.

   Лоцман искоса поглядел на него.

   - Грубые шутки! - проворчал он себе под нос. - Посмотрим, как-то вы посмеетесь, когда море поглотит вас или когда дикари посадят вас на вертел!

   Каравелла неслась на гребне громадного вала навстречу скалам, которые видел марсовый, но так как стало совсем темно, то нельзя было определить, как близко находились эти скалы. Темнота, конечно, усиливала гнетущую тревогу экипажа. Судно швыряло в волнах, точно щепку, а люди, перепуганные до смерти, старались удержаться, чтобы не упасть в воду, и с замиранием сердца ожидали последнего удара. Лица у всех были бледные, в глазах стоял смертельный ужас. В этот момент, когда смерть казалась так близка, они давали разные обеты, вызывавшие насмешливую улыбку на равнодушном лице юноши, слишком хорошо знавшего матросов, чтобы придавать значение их обещаниям.

   Прошло полчаса. Вдруг молния на мгновение пронзила мрак и, хотя это продолжалось только миг, люди увидели достаточно, чтобы определить положение каравеллы. Она находилась у входа в глубокий залив, усеянный островками и окруженный высокими холмами, покрытыми лесом и громадными утесами. Справа и слева виднелись верхушки подводных скал, о которые с яростью разбивались волны.

   Несмотря на все свое хладнокровие и мужество, Альваро не мог сдержать досадного восклицания:

   - Дорогой мой лоцман, - сказал он, оборачиваясь к старому моряку, - мне кажется, что никому из нас уже не придется больше сражаться с африканскими маврами или совершать паломничество в Иерусалим. Мы должны теперь приготовиться к путешествию в другой мир.

   - Слушайте! - крикнул кто-то.

   - Черт возьми! Это волны разбиваются о камни.

   - Какой толчок! Киль стукнулся о подводный камень... Лоцман бросился на палубу с Криком:

   - Скорее готовьте лодку! Судно сейчас разобьется в щепки.

   "Страх затуманил ему рассудок, - подумал Альваро. - Каравелла не может противостоять этим ударам, а он думает, что выдержит лодка! Уж, конечно, не я отправлюсь на ней!"

   Смятение на судне достигло предела. Все двадцать семь моряков в беспорядке бросились к лодке, торопясь поскорее занять места и отталкивая друг друга, так как одна лодка не могла вместить всех. Другая же была слишком мала и ее никто не решился спустить на воду: все равно она бы не могла бороться с разъяренными волнами и тотчас же пошла бы ко дну.

   Молодой Корреа не принимал участия в общей суматохе. Он удалился на корму, представлявшую более возвышенную часть судна и потому не заливаемую волнами, и оттуда старался определить его положение и выяснить, есть ли какие-нибудь шансы на спасение.

   Мало-помалу, так как горизонт начал светлеть из-за приближающегося рассвета, он различил очертания бухты, усеянной бесчисленными островками, и даже разглядел один большой остров, покрытый лесом.

   Между тем матросам удалось спустить шлюпку, но ей грозило разбиться о борт судна. Некоторые из экипажа, невзирая на опасность, спрыгнули в шлюпку с палубы, другие же, последовавшие их примеру, были не так счастливы и, попав в воду, моментально были унесены волнами. Для тех, кто остался в шлюпке, это было удачей, так как если бы на ней находился весь экипаж, она тотчас пошла бы ко дну со всеми своими пассажирами.

   Шлюпка отчалила от каравеллы, когда огромная волна подхватила ее и понесла по направлению к подводным скалам. Альваро подумал, что она погибла, но вдруг увидел, что она снова вынырнула на поверхность воды, и услыхал голос лоцмана, кричавшего ему:

   - Сеньор Корреа, на судне остался юнга! Если можете, то займитесь им...

   Корреа сосредоточил все свое внимание на лодке, ожидая ежеминутно, что ее поглотят волны. Но, видимо, судьба покровительствовала ей. Несмотря на ярость волн, лодка держалась на поверхности и ныряла точно пробка, взбираясь на гребни валов. Она миновала уже вторую подводную скалу и приближалась к берегу, толкаемая веслами и волнами. Однако моряки все еще не могли считать себя спасенными. Берег был почти неприступен; он возвышался отвесно и был опоясан скалами, кое-где выглядывавшими из воды.

   - Разобьется вдребезги! - прошептал Корреа. - По-видимому, я в большей безопасности здесь, на этих обломках, нежели они там, на лодке. Каравелла все-таки еще держится хорошо, и я успею подумать о своем спасении.

   С каждой минутой становилось светлее, и это помогало Корреа не терять из виду лодку. Скоро солнечные лучи прорезали тучи и осветили берег и пенящиеся кругом волны.

   Но ураган не затихал, и волны по-прежнему высоко вздымались и яростно шумели. Между тем лодка приблизилась к берегу, и Корреа с замиранием сердца ожидал, что волны поглотят всех сидевших в ней.

   "Мне не следовало отпускать их! - говорил он себе. - Впрочем, разве они бы послушались меня? Они бы взбунтовались против меня и, конечно, поступили бы по-своему. Будем надеяться, что некоторым из них все-таки удастся спастись!"

   Лодка находилась уже шагах в тридцати от берега, однако пристать к нему было невозможно. Корреа видел, как моряки напрягали усилия, чтобы избежать ударов о скалы. Но все было тщетно. Огромная волна подхватила лодку. На мгновение она показалась на ее гребне и затем вдруг исчезла среди пены. Сквозь рев ветра и шум волн к Альваро донесся крик, и он увидел людей, барахтающихся в волнах. Затем все скрылось в пенящейся бездне, и в этот момент корма судна как-то сразу опустилась, как будто оно готово было переломиться надвое.

   - Неужто и для меня пробил последний час? - прошептал Корреа. - Придется искать спасения на одном из этих камней.

   Он спустился на нижнюю палубу и вдруг услыхал точно заглушенный плач, доносившийся из запертой каюты.

   - Уж не юнга ли это? Должно быть, это он - полумертвый от страха!

   Корреа спустился по трапу, крепко держась за поручни, чтобы волнами, которые заливали судно, его не сшибло с ног.

   - Кто там плачет? - крикнул Корреа у дверей каюты, где уже была вода.

   - Отоприте, сеньор! - послышался чей-то голос.

   - Где вы?

   - Я заперт в каюте.

   - Кто же это запрятал тебя туда? Хорошее дело, нечего сказать! Корреа вышиб одним ударом дверь и увидал четырнадцатилетнего мальчика, который бросился на палубу с криком:

   - Тонем! Бегите, сеньор! Спасайтесь!

   Увидев только одного Корреа, юнга остановился и, держась за переборку, спросил:

   - Где же все остальные?

   - Они все уплыли, мальчуган, - отвечал Корреа.

   - Мы одни?

   - Совершенно одни.

   - Ну, так я понимаю, почему этот злодей Педро запер меня в каюте! Он боялся, что я перегружу лодку, если займу в ней место.

   - В таком случае он ничего не выиграл, мой милый Гарсиа. Я видел, как он свалился на камень и разбил себе голову.

   - Все уплыли?

   - Да. Ни один не остался.

   - Они уже высадились на берег, сеньор Корреа?

   - Не знаю. Но я бы не поменялся с ними. Если даже им удалось пристать к берегу, то, во всяком случае, перед этим волны их сильно потрепали.

   - И с нами будет то же самое, сеньор.

   - Ты так думаешь?

   - Вода поднимается, и в каюте она уже стоит на два фута.

   - Ну, она еще не так-то скоро достигнет палубы. Ты боишься?

   - С вами - нет, сеньор Корреа.

   - Пойдем посмотрим, не можем ли и мы попробовать достигнуть берега.

   - Там еще должна быть маленькая лодочка.

   - Мы ее пока оставим, мальчуган. Она не годится при таких волнах. Впрочем, может быть, она уже снесена волнами... Во всяком случае, Гарсиа, будем надеяться, что мы счастливее других.

  

   Диего Альваро Виана де Корреа, сыгравший впоследствии такую важную роль в деле колонизации Бразилии и возбудивший столько любопытства своими необыкновенными приключениями и столько толков в португальских придворных кругах и при дворе Генриха II, короля Франции, - родился как раз в то время, когда вся Европа была потрясена необычайными открытиями в Америке и восхищена дерзновенной отвагой, которую проявляли португальцы в Восточной Индии. Альваро уже с ранних лет начал увлекаться героическими подвигами конкистадоров и в юношеском возрасте совершил несколько путешествий вдоль африканского побережья. Он сражался с маврами, которые там господствовали в то время, и проявил необыкновенное для своих лет мужество и хладнокровие. Но его всегдашней мечтой было отправиться в Америку или Индию, где его соотечественники добывали себе славу, царства и баснословные богатства.

   Долгожданный случай наконец ему представился. Он узнал, что одна каравелла отправляется с грузом на Антильские острова под управлением очень опытного лоцмана. Это было маленькое судно, но тогда португальские и испанские моряки не боялись предпринимать очень продолжительные морские путешествия в Азию и Америку на <. таких утлых суденышках, сегодня же на них никто не решится даже выйти в открытое море.

   Альваро де Корреа, воодушевленный рассказами старых моряков, мечтал также о завоевании какого-нибудь царства, подобно Писарро или Кортесу [*]. К несчастью, буря пригнала каравеллу, на которой отправился Альваро, слишком далеко к югу, в сторону от намеченного пути. Тридцать пять лет тому назад Кабрал, отправляясь в Восточную Индию, был занесен бурей к берегам совершенно неизвестной тогда Бразилии, а теперь такая же участь постигла Альваро, который также случайно очутился у бразильских берегов.

  

   [*] - Франсиско Писарро - покоритель империи инков. Эрнандо Кортес - завоеватель ацтекской империи.

  

   Когда Альваро вместе с юнгой выбрался на палубу, каравелла опять накренилась к подводной скале, куда ее прибивали волны, грозя ежеминутно разнести ее в щепки. Но Альваро все еще надеялся, что судно выдержит удары волн и ему удастся направить его в защищенное место между скалами.

   - Мы бы могли там подождать окончания бури, - сказал он, - а потом выстроили бы из остатков судна плот, чтобы на нем переплыть этот залив.

   - Я хороший пловец, сеньор Корреа, - заметил юнга.

   - И я тоже. Но я вовсе не испытываю желания попасть на обед акулам. Я слышал, что у берегов Бразилии они водятся в огромном количестве. А ведь ты знаешь, какие это свирепые животные!

   - А где же наши товарищи?

   - Я сколько ни высматриваю, нигде не вижу их.

   - Неужели они все погибли?

   - Не думаю. Они, вероятно, спрятались в этом лесу, чтобы их не увидали дикари.

   - Они злые, эти дикари, сеньор?

   - Они пожирают мореплавателей, которых океан выбрасывает на их берег.

   Юнга так сильно задрожал, что Альваро, обративший на это внимание, спросил:

   - Я тебя напугал, мой маленький Гарсиа?

   - Да, сеньор, мне очень страшно. Один из моих дядей был моряком. Он плавал вместе с Кабралом и его сожрали индейцы в Бразилии тридцать пять лет назад.

   - Не падай духом, дружок! Ведь мы еще не попали к ним в лапы. И потом, мы ведь не высадимся на берег без оружия. Тут есть ружья и несколько бочонков пороха. Теперь посмотрим, где мы находимся.

   Корреа оставил юнгу и по лесенке взобрался на возвышенную часть кормы, держась за борт. Он даже влез на ящик, чтобы лучше рассмотреть окрестности, и невольно вскрикнул от восторга при виде той картины, которая развернулась перед его глазами.

   Буря загнала каравеллу в залив необычайной красоты. Ничего подобного Корреа еще не встречал. Влево от входа в залив возвышался прелестный большой остров, покрытый кокосовыми пальмами, а посредине были разбросаны маленькие островки один живописнее другого, представлявшие настоящие роскошные сады, покрытые богатой растительностью. Несколько речек вливались широкими устьями в море, где бушующие волны как будто старались оттолкнуть назад воду, приносимую ими.

   - Что за чудная страна! - воскликнул Альваро. - Жаль только, что ее населяют свирепые людоеды, которые, как говорят, питают особенное пристрастие к мясу белых людей. Во всяком случае, это для них редкое блюдо, которым они нечасто могут лакомиться в этих местах... Посмотрим, однако, не спасся ли кто-нибудь из наших матросов?

   Альваро влез на обломок главной мачты, еще уцелевшей на каравелле, и сделал это с такой ловкостью, что привел в изумление юнгу. С этой высоты он мог осмотреть весь залив и даже ближайший берег, находившийся на расстоянии нескольких миль.

   У подножия высокой скалы Альваро увидал разведенный костер, вокруг которого сидели почти голые люди и сушили свои одежды.

   - Матросы с каравеллы! - весело воскликнул Альваро. - Как я рад, что многие из них спаслись! А я думал, что волны уже поглотили их всех.

   Он приложил руки ко рту в виде рупора и громовым голосом крикнул: "Э-эй!"

   Спасшихся было двенадцать человек и многие из них прихрамывали. Старый лоцман находился тут же. По-видимому, он пострадал меньше других.

   - Сеньор Корреа! - крикнул он в ответ, подождав, когда волна отхлынула и шум несколько затих. - Что, судно продолжает погружаться в воду?

   - Нет, оно не двигается с места.

   - Бросайтесь в воду и плывите к нам.

   - В данный момент мне здесь очень хорошо, и я не сойду с судна, пока не уляжется буря.

   - Смотрите, чтобы вас не унесло в море. Атлантический океан очень свиреп.

   - Постараюсь быть осторожным.

   - Если можете, то приготовьте, по крайней мере, плот.

   - Я это сделаю. Прощайте, лоцман, и смотрите, не попадайтесь в руки дикарям.

   Альваро спустился с обломка мачты на палубу, где его со страхом ожидал юнга.

   - До сих пор все идет хорошо, - сказал ему Альваро. - Поищи-ка топор и начнем строить плот. Ураган начинает стихать и, пожалуй, мы сегодня же вечером попробуем пристать к берегу, не подвергаясь никакому риску.

   - Там, в каюте лоцмана, есть топоры, - отвечал юнга.

   - И в дереве, и в веревках у нас нет недостатка. Но мне кажется, что теперь неплохо было бы позавтракать. Быть может, найдутся какие-нибудь съестные припасы здесь?

   - Я знаю, где кладовая! - воскликнул юнга и тотчас же спустился вниз.

   Альваро между тем отправился осматривать судно, чтобы определить, как долго оно может выдержать удары волн. Результаты осмотра были неутешительны. По мнению Корреа, каравелла должна была неизбежно пойти ко дну, и довольно скоро.

   - Жаль! - воскликнул Альваро. - Можно было бы из обломков построить большую лодку и попытаться достигнуть на ней Антильских островов. Ну, что мы будем делать на этом берегу, так далеко от места обитания людей нашей расы? Хотел бы я знать, чем все это кончится для нас!

   Вид юнги, поднимавшегося на палубу с корзинкой в руках, в которой лежали сухари и сало, отвлек его мысли.

   - Твои товарищи, наверное, были бы очень довольны, если бы у них была такая еда. Впрочем, на бразильском берегу нет недостатка в плодовых растениях.

   Альваро присел на бочонок и только собирался позавтракать, когда вдруг с берега раздался громкий крик лоцмана.

   - Сеньор Корреа! Сеньор Корреа!

   В голосе старика выражался смертельный ужас. Альваро, бледный и дрожащий, тотчас же вскочил на ноги и бросился к бакборту, откуда можно было видеть берег, не влезая на мачту.

   В этот момент с берега раздались страшные крики, перешедшие в настоящее завывание. Альваро посмотрел туда, где под прикрытием скалы потерпевшие крушение развели костер. Но там их уже не было. Они бежали в беспорядке вдоль берега, настигаемые стрелами дикарей, пущенными им вдогонку.

   - Сеньор! - вскричал юнга, побледневший как смерть. - Они убивают наших товарищей!

   На берегу появилась толпа полуголых дикарей с длинными волосами и головными уборами из перьев. Они были среднего роста, хорошо сложенные, кожа их была раскрашена черными и красными полосами, что придавало им вид настоящих страшилищ. В руках они держали огромные дубины в семь футов длиной, концы которых усеяли острые, как у пилы, зубья; эти дубины представляли, конечно, грозное оружие, так как одного удара было достаточно, чтобы уложить врага на месте. Другие же были вооружены колчанами, из которых они метали тончайшие стрелы, должно быть обмазанные каким-нибудь ядовитым веществом, так как малейшей царапины этой стрелы было достаточно, чтобы свалить с ног человека.

   Туземцы преследовали бегущих, опасаясь, вероятно, что они уплывут в море, осыпали их стрелами и разбивали им головы своими дубинками. Корреа, незамеченный ими, присутствовал при этом избиении и в бессильной ярости кричал:

   - Остановитесь, канальи! Не то я вас всех перебью, когда высажусь на берег!

   Индейцы, однако, не слышали его крика и вообще даже не замечали присутствия каравеллы - так они были заняты преследованием уцелевших от всеобщего избиения людей. Но погоня за человеческой добычей не могла длиться долго, так как дикари бегали быстрее лани. Из двенадцати моряков, уцелевших после крушения, осталось только пять, которые влезли на скалу и оттуда пробовали камнями отражать нападение дикарей. Но вскоре и они были перебиты все до единого. Громкий победный крик раздался с берега, когда пятеро оставшихся моряков превратились в кучу окровавленного мяса.

   - Негодяи! - ревел Альваро. - Дикие звери, а не люди!

   - Сеньор, теперь они доберутся и до нас? - прошептал юнга дрожащим голосом.

   - Мне кажется, они еще не заметили нас, - отвечал Альваро.

   - Мы не будем показываться, сеньор.

   - А я бы хотел, чтобы они пришли! У нас есть ружья. Мы будем защищаться и отомстим за наших товарищей.

   - Что они сделают с их трупами? - боязливо спросил юнга.

   - Съедят, конечно. Смотри!

   Бразильцы, подобрав трупы убитых, направились к костру, который был разложен старым лоцманом. Одни из них занялись собиранием листьев кокосовой пальмы, другие же подбрасывали сухие ветки в костер. Разложив двенадцать трупов в ряд, дикари быстро стащили с них одежды и срезали все волосы при помощи ножей, сделанных из заостренных раковин. Затем, обмыв их в морской воде, они положили тела убитых на устроенную из ветвей гигантскую решетку, под которой развели огонь. Когда в воздухе распространился запах жареного мяса, дикари, взявшись за руки, начали плясать вокруг огня, издавая неистовые крики. Двое или трое из них, однако, не участвовали в пляске и исполняли роль музыкантов, дули изо всех сил в свистки, очевидно приготовленные из человеческих костей.

   - Настоящие дьяволы! - шептал юнга.

   - Да, дьяволы, - проговорил с отвращением Альваро. - Я был бы счастлив, если бы мог пушечными выстрелами отправить их в ад.

   - А мы, сеньор, будем высаживаться на берег?

   - Нам ничего другого не остается, если мы не хотим умереть от голода и жажды или быть унесенными в море.

   - А мы бы не могли обогнуть берег Бразилии и достигнуть Мексиканского залива?

   - На плоту? Ах, мой милый, так или иначе, мы бы далеко не уехали и нам пришлось бы высадиться где-нибудь, и там мы стали бы добычей людоедов.

   - Неужели все здешние племена едят человеческое мясо?

   - Почти все.

   - Что же нам делать?

   - Я и сам не знаю, - отвечал Альваро. - А пока возьмем ружья и отомстим за себя дикарям. Я знаю, что все дикари боятся огнестрельного оружия и бегут от одного звука выстрела Может статься, что и эти дикари разбегутся. Во всяком случае, мы подождем, пока они удалятся. Полагаю, что они не останутся здесь, а вернутся в свою деревню.

   Между тем с берега снова раздались крики. Это "повара", которым поручено было жарить тела белых людей, извещали своих товарищей, что лакомое кушанье готово. Пляска тотчас же прекратилась, и все повернулись к костру, издавая радостные возгласы. Полуизжаренные тела были сняты с костра и положены на гигантские пальмовые листья.

   Старик-индеец, на груди которого красовалось ожерелье из зубов хищных зверей, а на руках были золотые браслеты, произнес по этому случаю маленькую торжественную речь и затем, взяв в руки топор, принялся рассекать тела на части, бросая в толпу кому голову, кому руку или ногу, кому легкое вместе с ребрами.

   - Каналья! - ревел Альваро. - И я не могу прекратить это варварство! Не смотри, Гарсиа, тебе сделается дурно.

   Дикари с такой жадностью набросились на еду, точно они голодали по крайней мере целую неделю. В короткое время от несчастных моряков не осталось ничего, кроме кучи костей и голов, из которых был извлечен мозг.

   Наевшись до отвала, людоеды развалились на берегу под тенью деревьев, предавшись блаженному отдохновению. Только двое или трое, исполняя роль часовых, взобрались на прибрежные скалы для обозрения окрестностей. Наступившая темнота, однако, не рассеяла тревоги Альваро. Он бы предпочел прямое нападение. Конечно, дикарей было слишком много, но, имея огнестрельное оружие, он мог надеяться держать их в отдалении и, быть может, даже заставить их отказаться от нападения. Но он боялся, что дикари только ожидают подкрепления, после чего произведут атаку на каравеллу.

   - Мой бедный мальчуган, мы с тобой не должны смыкать глаз. Эти негодяи не оставят нас в покое.

   - Разве они знают, что тут, на каравелле, есть еще люди?

   - Не сомневаюсь

   - А почему же они теперь не нападают на нас?

   - Они, вероятно, ждут лодок. Мне рассказывал наш лоцман, что все береговые жители в Бразилии выдалбливают из дерева лодки, которыми они очень искусно управляют.

   - У меня кровь стынет в жилах, когда я подумаю, что и мы попадем на обед к этим дикарям.

   - Теперь не время падать духом, мальчуган. Если хочешь спасти свою шкуру, то ты должен помогать мне изо всех сил. Умеешь обращаться с ружьем?

   - Да, сеньор. Я сын солдата.

   - Тогда пойди принеси сюда все оружие, какое только найдешь здесь. Мы должны приготовиться к обороне. Дикари, конечно, не решатся пуститься в море на своих лодках, пока оно не успокоится, поэтому у нас есть еще время.

   Несколько приободренный словами Альваро, юнга спустился вниз за оружием. К сожалению, арсенал каравеллы оказался в плохом состоянии. Быть может, в трюме и хранилось оружие, но туда уже нельзя было проникнуть, так как он был залит водой. Нашлись только два годных ружья, несколько топоров и шпаг. Но зато патронов было много, и, кроме того, юнга нашел четыре бочонка с порохом и довольно много мешочков с пулями. Все это он принес Альваро, который, осмотрев оружие с видом знатока, сказал:

   - Для нас этого будет достаточно. Во всяком случае, мы зададим хороший урок этим проклятым людоедам, если они попробуют атаковать нас...

   Положив оружие, Альваро пошел посмотреть, что делают дикари.

   Они еще спали под тенью пальмовых деревьев и только их часовые, взобравшись на высокую скалу, откуда был виден весь залив, обозревали окрестности. Они, впрочем, больше смотрели не туда, где находилась каравелла, а в сторону устья большой речки и как будто поджидали чего-то.

   - Они ждут своих пирог, я уверен в этом, - сказал Альваро с тревогой в голосе. - Конечно, они не покинут этих мест, прежде чем не нанесут нам визит. Не будем терять времени, Гарсиа. Построим плот и отправимся на нем сегодня же вечером, если океан немного успокоится.

  

   Постройка плота который мог бы вместить двух человек, не представляла, конечно, особенных трудностей, тем более что дерева и веревок было достаточно. Времени также потребовалось немного, и скоро плот был готов к спуску. Чтобы сделать его легче, Альваро прикрепил к четырем углам плота пустые бочки, найденные на каравелле. Но едва они успели покончить с постройкой плота, - на что потратили несколько часов, так как ни тот ни другой не были особенно опытными строителями, - как вдруг услыхали отдаленные крики. Альваро с тревогой подумал, что, быть может, явились еще дикари. Он посмотрел на берег и увидел, что все лежавшие под пальмовыми деревьями людоеды вскочили на ноги и окружили скалу, на которой находились часовые. Все оживленно жестикулировали и смотрели куда-то на юг.

   Альваро взглянул туда, и сердце у него тревожно забилось Из устья одной из пяти рек медленно выплывали пироги, на которых виднелись совершенно голые гребцы. Несмотря на сильное течение, пироги вышли в залив и направились к скале, около которой собрались дикари и где еще виднелись остатки каннибальского пиршества.

   - Милый Гарсиа, дела наши плохи, - сказал Альваро. - Эти пироги нужны дикарям для того, чтобы посетить нас. Очевидно, они хотят устроить новое пиршество из нашего мяса.

   - Как же мы поступим? - спросил юнга.

   - Принесем два бочонка с порохом и приложим к ним хороший фитиль, - хладнокровно ответил Альваро.

   - Мы, значит, взлетим на воздух?

   - Вместе с ними, если нам не удастся отразить их нападение.

   - А, сеньор!

   - Если ты предпочитаешь вертел, то я не препятствую тебе. Но сам я хочу погибнуть смертью солдата. Однако я думаю, что нам все-таки удастся спасти свою шкуру. О да! Мы устроим хорошенькую мину под кормой и результат может получиться великолепный!

   Он взглядом измерил длину каравеллы.

   - Приблизительно восемнадцать метров, - проговорил он как бы про себя. - Надо будет хорошенько измерить расстояние... Самое худшее, что мы будем выброшены в море... Где бочонки с порохом?

   - В каюте лоцмана. Но что вы хотите делать, сеньор?

   - Есть фитили на судне?

   - Хорошо просмоленный канат может заменить их.

   - Ты умница, - сказал, улыбаясь, Альваро.

   Альваро спустился в каюту лоцмана, заваленную всякого рода ящиками и бочонками, среди которых ему нетрудно было выбрать то, что нужно. Взяв один бочонок, он снова поднялся на палубу и направился к носовой части судна, которую волны пощадили, хотя удары о подводные камни и нанесли ей некоторые повреждения. Там находились разные вещи, принадлежавшие экипажу каравеллы, снасти, цепи и старые паруса.

   - Теперь надо заняться приготовлением мины, - сказал Альваро. - Взрыв разрушит корму, но для нас ведь не важно, что каравелла уже никуда не будет годиться!

   Корреа с осторожностью открыл бочонок с порохом и высыпал из него около четырех фунтов этого взрывчатого вещества в заранее, приготовленный бумажный сверток, вложил его в ящик, откуда предварительно вынул разные пожитки матросов. Потом он взял кусок просмоленной веревки и сунул один конец в бумажный картуз с порохом, плотно лежащий в ящике.

   - Вот мина и готова! - воскликнул он, снова закупорил бочонок с порохом и, закрыв его мокрой парусиной, отнес в каюту.

   В это время пироги дикарей, искусно маневрируя, вышли в залив и показались справа, у подводных камней. Взгляды бразильцев были направлены на каравеллу, за которой они внимательно следили. Они уже сообразили, вероятно, что белые люди зашли к ним в залив на этом судне. Быть может, они даже заметили присутствие на каравелле Альваро и Гарсиа. Но океан еще был слишком бурным, и поэтому они не решались переплывать залив на своих пирогах. Хотя ветер стих, но по заливу продолжали разгуливать громадные волны, и это удерживало дикарей на приличном расстоянии. К тому же приближался вечер, и они, конечно, не могли решиться лавировать в темноте между подводными скалами, в изобилии усеявшими залив.

   - Они не решаются приблизиться к нам, сеньор, - заметил юнга.

   - Они уверены, что нам не уйти от них, - отвечал Корреа. - Будем надеяться, что волны улягутся. Во всяком случае, мы будем спать по очереди эту ночь. Так как ты моложе, то ложись первый.

   - Вы сейчас же позовете меня, как только почувствуете, что у вас глаза смыкаются?

   - Само собой разумеется, мальчуган.

   Альваро взял два ружья и уселся на свернутую канатную бухту, откуда мог хорошо видеть берег.

   Быстро наступавшая ночь все окутала своей непроницаемой темнотой, которая усиливалась из-за покрывавших небо дождевых туч. Только на берегу виднелись огни. Это горели зажженные дикарями костры, и при их свете Альваро мог рассмотреть голые фигуры людей. Они жестикулировали и указывали в сторону скал, среди которых застряла каравелла, но около полуночи все дикари улеглись, и огни костров начали исчезать.

   Корреа не смыкал глаз всю ночь. Он не решался поручить мальчику дозор, опасаясь, что тот заснет и не увидит, как подойдут пирога. Он ходил взад и вперед по палубе, поглядывая то на берег с затухавшими огнями костров, то на океан, который заметно затихал; грустные думы овладевали им. Все признаки указывали на то, что буря кончалась и, следовательно, можно будет спустить плот. Но куда бежать? Пироги дикарей не замедлят нагнать их... Нет, лучше уж защищаться здесь!

   Ночь прошла в непрестанной тревоге. Вскоре после полуночи встал и Гарсиа, который не мог больше спать. Когда взошло солнце, положение нисколько не изменилось. Волны продолжали разгуливать по заливу, хотя и не такие яростные, как накануне.

   Дикари встали с восходом солнца и, взобравшись на скалу, наблюдали за каравеллой. Гребцы спускали в воду пироги, оставшиеся на берегу во время отлива.

   - Готовятся к нападению, - сказал Альваро. - Смотри, не пугайся, когда увидишь их, а старайся не давать промаха.

   - Я неплохой стрелок, сеньор, - ответил Гарсиа. - Мой отец служил сержантом в кастильском полку и научил меня стрелять.

   - Тогда все будет хорошо... Вот они пускаются в путь. Вооружимся же и постараемся нанести им как можно больше вреда. Эти дикари не заслуживают никакой пощады, и притом дело идет о нашем собственном спасении.

   Дикари спустились со скалы и начали в беспорядке усаживаться в пироги, издавая оглушительные крики. Казалось, будто они все сразу сошли с ума. Они потрясали своими палицами и колчанами, наполненными стрелами, обмазанными сильнейшим ядом кураре, против которого не было никакого противоядия. Разместившись кое-как на пирогах, они наконец отчалили, направляясь к потерпевшему крушение судну, при этом они ни на мгновение не прекращали своих ужасающих криков, рассчитывая, вероятно, напугать белых, находившихся на судне.

   Но Корреа не потерял присутствия духа. Он осмотрел приготовленную мину и, удостоверившись, что все в порядке, устроил для себя нечто вроде баррикады из разных ящиков и бочонков, за которой и притаился вместе с юнгой, держа под рукой ружья и шпаги.

   - Гарсиа, у нас там, кажется, есть портвейн? - спросил он.

   - Да, сеньор.

   - Ну так выпей - до начала битвы. Это придаст тебе мужества. Юнга не заставил себя просить и хлебнул из бутылки, из которой еще раньше выпил Альваро.

   - Так! Если нам суждено изжариться на вертеле, то жаркое, приготовленное из нашего мяса, будет теперь еще сочнее, - сказал Альваро, у которого хватало мужества шутить в такую минуту. - Хлебни еще, Гарсиа. Дикари приближаются.

   Альваро взял ружье и, наметив одного высокого дикаря на передней пироге, который больше всех кричал и размахивал дубиной, выстрелил в него. Дикарь, сраженный пулей прямо в грудь, моментально упал в воду.

   Услышав звук выстрела, дикари подумали, что это молния сразила их товарища, и поэтому все устремили свои взоры к небу, вместо того, чтобы смотреть на каравеллу. Никто не обратил внимания на раненого, который вскоре пошел ко дну.

   Другой выстрел, сделанный юнгой, раздробил плечо одному из гребцов. Тогда туземцы наконец догадались, что таинственные смертельные удары падают на них не с неба, на котором не было вид