Сологуб Федов - Мелкий бес

Фёдор Сологуб. Мелкий бес

  Роман -------------------------------------

  Источник: Федор Сологуб, "Мелкий бес".

  Изд-во: Russian Language Specialties, Chicago, USA, 1966.

  OCR и вычитка: Александр Белоусенко (http://belousenko.com), 9 января 2002. --------------------------------------

  

  

  

  

  

  

  "Я сжечь ее хотел, колдунью злую"

  

  I

  

  После праздничной обедни прихожане расходились по домам. Иные останавливались в ограде, за белыми каменными стенами, под старыми липами и кленами, и разговаривали. Все принаряди-лись по-праздничному, смотрели друг на друга приветливо, и казалось, что в этом городе живут мирно и дружно. И даже весело. Но все это только казалось.

  Гимназический учитель Передонов, стоя в кругу своих приятелей, угрюмо посматривая на них маленькими, заплывшими глазами из-за очков в золотой оправе, говорил им:

  - Сама княгиня Волчанская обещала Варе, уж это наверное. Как только, говорит, выйдет за него замуж, так я ему сейчас же и выхлопочу место инспектора.

  - Да как же ты на Варваре. Дмитриевне женишься?- спросил краснолицый Фаластов: - ведь она же тебе сестра! Разве новый закон вышел, что и на сестрах венчаться можно?

  Все захохотали. Румяное, обыкновенно равнодушно-сонное лицо Передонова сделалось свирепым.

  - Троюродная... - буркнул он, сердито глядя мимо собеседников.

  - Да тебе самому княгиня обещала? - спросил щеголевато одетый, бледный и высокий Рутилов.

  - Не мне, а Варе, - ответил Передонов.

  - Ну вот, а ты и веришь, - оживленно говорил Рутилов. - Сказать все можно. А ты сам отчего к княгине не явился?

  - Пойми, что мы пошли с Варей, да не застали княгини, всего на пять минут опоздали, - рассказывал Передонов,- она в деревню уехала, вернется через три недели, а мне никак нельзя было ждать, сюда надо было ехать к экзаменам.

  - Сомнительно что-то, - сказал Рутилов и засмеялся, показывая гниловатые зубы.

  Передонов призадумался. Собеседники разошлись. Остался с ним один Рутилов.

  - Конечно, - сказал Передонов, - я на всякой могу, на какой захочу. Не одна мне Варвара.

  - Само собою, за тебя, Ардальон Борисыч, всякая пойдет, - подтвердил Рутилов.

  Они вышли из ограды и медленно проходили по площади, немощеной и пыльной. Передонов сказал:

  - Только вот княгиня как же? Она разозлится, если я Варвару брошу.

  - Ну, что ж княгиня! - сказал Рутилов.- Тебе с ней не котят крестить. Пусть бы она тебе место сначала дала, - окрутиться успеешь. А то как же так, зря, ничего не видя!

  - Это верно.. . - раздумчиво согласился Передонов.

  - Ты так Варваре и скажи, - уговаривал Рутилов. - Сперва место, а то, мол, я так не очень-то верю. Место получишь, а там и венчайся, с кем вздумаешь. Вот ты лучше из моих сестер возьми, - три, любую выбирай. Барышни образованные, умные, без лести сказать, не чета Варваре. Она им в подметки не годится.

  - Ну-у.. . - промычал Передонов.

  - Верно. Что твоя Варвара? Вот, понюхай.

  Рутилов наклонился, оторвал шерстистый стебель белены, скомкал его вместе с листьями и грязно-белыми цветами и, растирая все это пальцами, поднес к носу Передонова. Тот поморщился от неприятного, тяжелого запаха. Рутилов говорил:

  - Растереть да бросить, - вот и Варвара твоя. Она и мои сестры - это, брат, две большие разницы. Бойкие барышни, живые, - любую возьми, не даст заснуть. Да и молодые, - самая старшая втрое моложе твоей Варвары.

  Все это Рутилов говорил, по обыкновению своему, быстро и весело, улыбаясь, но он, высокий, узкогрудый, казался чахлым и хрупким, и из-под шляпы его, новой и модной, как-то жалко торчали жидкие, коротко остриженные светлые волосы.

  - Ну, уж и втрое, - вяло возразил Передонов, снимая и протирая золотые очки.

  - Да уж верно! - воскликнул Рутилов. - Смотри, не зевай, пока я жив, а то они у меня тоже с гонором, - потом захочешь, да поздно будет. А только из них каждая за тебя с превеликим удовольствием пойдет.

  - Да, в меня здесь все влюбляются, - с угрюмым самохвальством сказал Передонов.

  - Ну, вот видишь, вот ты и лови момент, - убеждал Рутилов.

  - Мне бы, главное, не хотелось, чтобы она была сухопарая, - с тоскою в голосе сказал Передонов. - Жирненькую бы мне.

  - Да уж на этот счет ты не беспокойся,- горячо говорил Рутилов.- Они и теперь барышни пухленькие, а если не совсем вошли в объем, так это только до поры до времени. Выйдут замуж, и они раздобреют, как старшая. Лариса-то у нас, сам знаешь, какая кулебяка стала.

  - Я бы женился, - сказал Передонов, - да боюсь, что Варя большой скандал устроит.

  - Боишься скандала, так ты вот что сделай, - с хитрою улыбкою сказал Рутилов: - сегодня же венчайся, не то завтра: домой явишься с молодой женой, и вся недолга. Правда, хочешь, я это сварганю, завтра же вечером? С какою хочешь?

  Передонов внезапно захохотал, отрывисто и громко.

  - Ну, идет? по рукам, что ли? - спросил Рутилов.

  Передонов так же внезапно перестал смеяться и угрюмо сказал, тихо, почти шопотом:

  - Донесет, мерзавка.

  - Ничего не донесет, нечего доносить, - убеждал Рутилов.

  - Или отравит, - боязливо шептал Передонов.

  - Да уж ты во всем на меня положись, - горячо уговаривал его Рутилов, - я все так тонко обстрою тебе.. .

  - Я без приданого не женюсь, - сердито крикнул Передонов.

  Рутилова нисколько не удивил новый скачок в мыслях его угрюмого собеседника. Он возразил все с тем же одушевлением:

  - Чудак, да разве они бесприданницы! Ну, что же, идет, что ли? Ну, я побегу, все устрою. Только чур, никому ни гу-гу, слышишь, никому!

  Он потряс руку Передонова и побежал от него. Передонов молча смотрел за ним. Барышни Рутиловы припомнились ему, веселые, насмешливые. Нескромная мысль выдавила на его губы поганое подобие улыбки, - оно появилось на миг и исчезло. Смутное беспокойство поднялось в нем.

  "С княгиней-то как же? - подумал он. - За теми гроши, и протекции нет, а с Варварой в инспекторы попадешь, а потом и директором сделают".

  Он посмотрел вслед суетливо убегающему Рутилову и злорадно подумал: "Пусть побегает".

  И эта мысль доставила ему вялое и тусклое удовольствие. Но ему стало скучно оттого, что он - один; он надвинул шляпу на лоб, нахмурил светлые брови и торопливо отправился домой по немощеным, пустым улицам, заросшим лежачею мшанкою с белыми цветами, да жерухою, травою, затоптанною в грязи.

  Кто-то позвал его тихим и быстрым голосом;

  - Ардальон Борисыч, к нам зайдите.

  Передонов поднял сумрачные глаза и сердито посмотрел за изгородь. В саду за калиткою стояла Наталья Афанасьевна Вершина, маленькая, худенькая, темнокожая женщина, вся в черном, чернобровая, черноглазая. Она курила папироску в черешневом темном мундштуке и улыбалась слегка, словно знала такое, чего не говорят, но чему улыбаются. Не столько словами, сколько легкими, быстрыми движениями зазывала она Передонова в свой сад: открыла калитку, посторонилась, улыбалась просительно и вместе уверенно и показывала руками, - входи, мол, чего стоишь.

  И вошел Передонов, подчиняясь ее, словно ворожащим, беззвучным движениям. Но он сейчас же остановился на песчаной дорожке, где в глаза ему бросились обломки сухих веток, и посмотрел на часы.

  - Завтракать пора, - проворчал он.

  Хотя часы служили ему давно, но он и теперь, как всегда при людях, с удовольствием глянул на их большие золотые крышки. Было без двадцати минут двенадцать. Передонов решил, что можно побыть немного. Угрюмо шел он за Вершиною по дорожкам, мимо опустелых кустов черной и красной смородины, малины, крыжовника.

  Сад желтел и пестрел плодами да поздними цветами. Было тут много плодовых и простых деревьев да кустов: невысокие раскидистые яблони, круглолистые груши, липы, вишни с гладкими блестящими листьями, слива, жимолость. На бузиновых кустах краснели ягоды. Около забора густо цвела сибирская герань, - мелкие бледно-розовые цветки с пурпуровыми жилками.

  Остропестро выставляло из-под кустов свои колючие пурпуровые головки. В стороне стоял деревянный дом, маленький, серенький, в одно жилье, с широкою обеденкою в сад. Он казался милым и уютным. А за ним виднелась часть огорода. Там качались сухие коробочки мака да беложелтые крупные чепчики ромашки, желтые головки подсолнечника никли перед увяданием и между полезными зелиями поднимались зонтики: белые у кокорыша и бледнопурпуровые у цикутного аистника, цвели светложелтые лютики да невысокие молочаи.

  - У обедни были? - спросила Вершина.

  - Был, - угрюмо ответил Передонов.

  - Вот и Марта только-что вернулась, - рассказывала Вершина. - Она часто в нашу церковь ходит. Уж я и то смеюсь: для кого это, говорю, вы, Марта, в нашу церковь ходите? Краснеет, молчит. Пойдемте, в беседке посидимте, - сказала она быстро и без всякого перехода от того, что говорила раньше.

  Среди сада, в тени развесистых кленов, стояла старенькая серенькая беседка, - три ступеньки вверх, обомшалый помост, низенькие стены, шесть точеных пузатых столбoв и шестискатная кровелька.

  Марта сидела в беседке, еще принаряженная от обедни. На ней было светлое платье с бантиками, но оно к ней не шло. Короткие рукава обнажали островатые красные локти, сильные и большие руки. Марта была, впрочем, не дурна. Веснушки не портили ее. Она слыла даже за хорошенькую, особенно среди своих, поляков, - их жило здесь не мало.

  Марта набивала папиросы для Вершиной. Она нетерпеливо хотела, чтобы Передонов посмотрел на нее и пришел в восхищение. Это желание выдавало себя на ее простодушном лице выражением беспокойной приветливости. Впрочем, оно вытекало не из того, чтобы Марта была влюблена в Передонова: Вершина желала пристроить ее, семья была большая, - и Марте хотелось угодить Вершиной, у которой она жила несколько месяцев, со дня похорон старика-мужа Вершиной, - угодить за себя и за брата-гимназиста, который тоже гостил здесь.

  Вершина и Передонов вошли в беседку. Передонов сумрачно поздоровался с Мартою и сел, - выбрал такое место, чтобы спину защищал от ветра столб и чтобы в уши не надуло сквозняком. Он посмотрел на Мартины желтые башмаки с розовыми помпончиками и подумал, что его ловят в женихи. Это он всегда думал, когда видел барышень, любезных с ним. Он замечал в Марте только недостатки, - много веснушек, большие руки и с грубою кожею. Он знал, что ее отец, шляхтич, держал в аренде маленькую деревушку верстах в шести от города. Доходы малые, детей много: Марта кончила прогимназию, сын учился в гимназии, другие дети были еще меньше.

  - Пивка позволите вам налить? - быстро спросила Вершина.

  На столе стояли стаканы, две бутылки пива, мелкий сахар в жестяной коробке, ложечка мельхиоровая, замоченная пивом.

  - Выпью, - отрывисто сказал Передонов.

  Вершина посмотрела на Марту. Марта налила стакан, подвинула его Передонову, и при этом на ее лице играла странная улыбка, не то испуганная, не то радостная. Вершина сказала быстро, точно просыпала слова:

  - Положите сахару в пиво.

  Марта подвинула к Передонову жестянку с сахаром. Но Передонов досадливо сказал:

  - Нет, это - гадость, с сахаром.

  - Что вы, вкусно, - однозвучно и быстро уронила Вершина.

  - Очень вкусно, - сказала Марта.

  - Гадость, - повторил Передонов и сердито поглядел на сахар.

  - Как хотите, - сказала Вершина и тем же голосом, без остановки и перехода, заговорила о другом: - Черепнин мне надоедает, - сказала она и засмеялась.

  Засмеялась и Марта. Передонов смотрел равнодушно: он не принимал никакого участия в чужих делах, - не любил людей, не думал о них иначе, как только в связи со своими выгодами и удовольствиями. Вершина самодовольно улыбнулась и сказала:

  - Думает, что я выйду за него.

  - Ужасно дерзкий, - сказала Марта, не потому, что думала это, а потому, что хотела угодить и польстить Вершиной.

  - Вчера у окна подсматривал, - рассказывала Вершина. - Забрался в сад, когда мы ужинали. Кадка под окном стояла, мы подставили под дождь, - целая натекла. Покрыта была доской, воды не видно, он влез на кадку да и смотрит в окно. А у нас лампа горит, - он нас видит, а мы его не видим. Вдруг слышим шум. Испугались сначала, выбегаем. А это он провалился в воду. Однако вылез до нас, убежал весь мокрый, - по дорожке так мокрый след. Да мы и по спине узнали.

  Марта смеялась тоненьким, радостным смехом, как смеются благонравные дети. Вершина рассказала все быстро и однообразно, словно высыпала, - как она всегда говорила, - и разом замолчала, сидела и улыбалась краем рта, и оттого все ее смуглое и сухое лицо пошло в складки, и черноватые от курева зубы слегка приоткрылись. Передонов подумал и вдруг захохотал. Он всегда не сразу отзывался на то, что казалось ему смешным,- медленны и тупы были его восприятия.

  Вершина курила папиросу за папиросою. Она не могла жить без табачного дыма перед ее носом.

  - Скоро соседями будем, - объявил Передонов.

  Вершина бросила быстрый взгляд на Марту. Та слегка покраснела, с пугливым ожиданием посмотрела на Передонова и сейчас же опять отвела глаза в сад.

  - Переезжаете? - спросила Вершина. - Отчего же?

  - Далеко от гимназии,- объяснил Передонов. Вершина недоверчиво улыбалась. Вернее, думала она, что он хочет быть поближе к Марте.

  - Да ведь вы там уже давно живете, уже несколько лет, - сказала она.

  - Да и хозяйка стерва, - сердито сказал Передонов.

  - Будто? - недоверчиво спросила Вершина, и криво улыбнулась.

  Передонов немного оживился.

  - Наклеила новые обои, да скверно, - рассказывал он.- Не подходит кусок к куску. Вдруг в столовой над дверью совсем другой узор, вся комната разводами да цветочками, а над дверью полосками да гвоздиками. И цвет совсем не тот. Мы было не заметили, да Фаластов пришел, смеется. И все смеются.

  - Еще бы, такое безобразие, - согласилась Вершина.

  - Только мы ей не говорим, что мы выедем, - сказал Передонов и при этом понизил голос. - Найдем квартиру и поедем, а ей не говорим.

  - Само собой, - сказала Вершина.

  - А то будет, пожалуй, скандалить, - говорил Передонов, и в глазах его отразилось пугливое беспокойство.- Да еще и плати ей за месяц, за такую-то гадость.

  Передонов захохотал от радости, что выедет и за квартиру не заплатит.

  - Стребует, - заметила Вершина.

  - Пусть требует, я не отдам, - сердито сказал Передонов. - Мы в Питер ездили, так не пользовались это время квартирою.

  - Да ведь квартира-то за вами оставалась, - сказала Вершина.

  - Что ж такое! Она должна ремонт делать, так разве мы обязаны платить за то время, пока не живем? И главное - она ужасно дерзкая.

  - Ну, хозяйка дерзкая оттого, что ваша... сестрица уж слишком пылкая особа, - сказала Вершина с легкою заминкою на слове "сестрица".

  Передонов нахмурился и тупо глядел перед собою полусонными глазами. Вершина заговорила о другом. Передонов вытащил из кармана карамельку, очистил ее от бумажки и принялся жевать. Случайно взглянул он на Марту и подумал, что она завидует и что ей тоже хочется карамельки.

  "Дать ей или не давать? - думал Передонов. - Не стоит она. Или уж разве дать, - пусть не думают, что мне жалко. У меня много, полны карманы".

  И он вытащил горсть карамели.

  - На-те, - сказал он и протянул леденцы сначала Вершиной, потом Марте, - хорошие бомбошки, дорогие, тридцать копеек за фунт плачены.

  Они взяли по одной. Он сказал:

  - Да вы больше берите. У меня много, и хорошие бомбошки, - я худого есть не стану.

  - Благодарю вас, я не хочу больше, - сказала Вершина быстро и невыразительно.

  И те же слова за нею повторила Марта, но как-то нерешительно. Передонов недоверчиво посмотрел на Марту и сказал:

  - Ну, как не хотеть! На-те.

  И он взял из горсти одну карамельку себе, а остальные положил перед Мартою. Марта молча улыбнулась и наклонила голову.

  "Невежа, - подумал Передонов,- не умеет поблагодарить хорошенько".

  Он не знал, о чем говорить с Мартою. Она была ему нелюбопытна, как все предметы, с которыми не были кем-то установлены для него приятные Или неприятные отношения.

  Остальное пиво было вылито в стакан Передонову. Вершина глянула на Марту.

  - Я принесу, - сказала Марта. Она всегда без слов догадывалась, чего хочет Вершина.

  - Пошлите Владю, он в саду, - сказала Вершина.

  - Владислав! - крикнула Марта.

  - Здесь, - отозвался мальчик так близко и так скоро, точно он подслушивал.

  - Пива принеси, две бутылки, - сказала Марта, - в сенях в ларе.

  Скоро Владислав подбежал бесшумно к беседке, подал через окно Марте пиво и поклонился Передонову.

  - Здравствуйте, - хмуро сказал Передонов, - пива сколько бутылок сегодня выдули?

  Владислав принужденно улыбнулся и сказал:

  - Я не пью пива.

  Это был мальчик лет четырнадцати, с веснусчатым, как у Марты, лицом, похожий на сестру, неловкий, мешкотный в движениях. Одет он был в блузу сурового полотна.

  Марта шопотом заговорила с братом. Оба они смеялись. Передонов подозрительно посматривал на них. Когда при нем смеялись и он не знал, о чем, он всегда предполагал, что это над ним смеются. Вершина забеспокоилась. Уже она хотела окликнуть Марту. Но сам Передонов спросил злым голосом:

  - Чему смеетесь?

  Марта вздрогнула, повернулась к нему и не знала, что сказать. Владислав улыбался, глядя на Передонова, и слегка краснел.

  - Это невежливо, при гостях, - выговаривал Передонов.- Надо мной смеетесь?- спросил он.

  Марта покраснела, Владислав испугался.

  - Извините, - сказала Марта, - мы вовсе не над вами. Мы о своем.

  - Секрет, - сердито сказал Передонов. - При гостях невежливо о секретах разговаривать.

  - Да не то, что секрет, - сказала Марта, - а мы тому, что Владя - босиком, и не может войти сюда, - стесняется.

  Передонов успокоился, стал выдумывать шутки над Владею, потом угостил и его карамелькою.

  - Марта, принесите мой черный платок, - сказала Вершина, - да загляните заодно в кухню, как там пирог.

  Марта послушно вышла. Она поняла, что Вершина хочет говорить с Передоновым, и была рада, ленивая, что не к спеху.

  - А ты иди подальше, - сказала Вершина Владе, - нечего тебе тут болтаться.

  Владя побежал, и слышно было, как песок шуршит под его ногами. Вершина осторожно и быстро посмотрела в бок на Передонова сквозь непрерывно испускаемый ею дым. Передонов сидел молча, глядел прямо перед собою затуманенным взором и жевал карамельку. Ему было приятно, что те ушли,- а то, пожалуй, опять бы засмеялись. Хотя он и узнал наверное, что смеялись не над ним, но в нем осталась досада, - так после прикосновения жгучей крапивы долго остается и возрастает боль, хотя уже крапива и далече.

  - Что вы не женитесь ? - вдруг часто и быстро заговорила Вершина. - Чего еще ждете.

  Ардальон Борисыч! Варвара ваша вам не пара, извините, прямо скажу.

  Передонов провел рукою по слегка растрепанным каштанового цвета волосам и с угрюмою важностью молвил:

  - Здесь для меня и нет пары.

  - Не скажите, - возразила Вершина и криво улыбнулась. - Здесь есть много лучшее ее, и за вас всякая пойдет.

  Она стряхнула пепел с папиросы решительным движением, словно поставила на чем-то утвердительный знак.

  - Всякой мне не надо,- ответил Передонов.

  - Не о всякой и речь, - быстро говорила Вершина.- Да вам ведь не за приданым гнаться, была бы девушка хорошая. Вы сами получаете достаточно, слава богу.

  - Нет, - возразил Передонов, - мне выгоднее на Варваре жениться. Ей княгиня протекцию обещала. Она даст мне хорошее место,- говорил Передонов с угрюмым одушевлением.

  Вершина слегка улыбалась. Все ее морщинистое и темное, словно прокопченное табаком, личико выражало снисходительную недоверчивость. Она спросила:

  - Да вам она говорила это, княгиня-то? С ударением на слове "вам".

  - Не мне, а Варваре, - признался Передонов, - да это все равно.

  - Уж слишком вы полагаетесь на слова вашей сестрицы, - злорадно говорила Вершина. - Ну, а скажите, она много старше вас? Лет на пятнадцать? Или больше? Ведь ей под пятьдесят?

  - Ну, где там, - досадливо сказал Передонов, - тридцати еще нет. Вершина засмеялась.

  - Скажите, пожалуйста, - с нескрываемою насмешкою в голосе сказала она, - а на вид она гораздо старше вас. Конечно, это не мое дело, а только со стороны жалко, что такой хороший молодой человек должен жить не так, как бы он заслуживал по своей красоте и душевным качествам.

  Передонов самодовольно оглядывал себя. Но не было улыбки на его румяном лице, и казалось, что он обижен тем, что не все его понимают, как Вершина. А Вершина продолжала:

  - Вы и без протекции далеко пойдете. Неужто не оценит начальство! Что ж вам за Варвару держаться! Да и не из Рутиловых же барышень вам, жену брать: они - легкомысленные, а вам надо жену степенную. Вот бы взяли мою Марту.

  Передонов посмотрел на часы.

  - Пора домой, - сказал он и стал прощаться.

  Вершина была уверена, что Передонов уходит потому, что она задела его за живое, и что он из нерешительности только не хочет говорить теперь о Марте.

  

  II

  

  Варвара Дмитриевна Малошина, сожительница Передонова, ждала его, неряшливо одетая, но тщательно набеленная и нарумяненная.

  Пеклись к завтраку пирожки с вареньем: Передонов их любил. Варвара бегала по кухне вперевалку, на высоких каблуках, и торопилась все к его приходу приготовить. Варвара боялась, что служанка, - рябая, толстая девица Наталья, - украдет пирожок, а то и больше. Потому Варвара не выходила из кухни и, по обыкновению, бранила служанку. На ее морщинистом лице, хранившем следы былой красивости, неизменно лежало брюзгливо-жадное выражение [1]*.

  

  * Настоящие 13 отрывков составляют лишь часть дополнений и разночтений, выявленных нами сверкой печатного текста "Мелкого беса" с текстом рукописным, xранящимся в Институте русской литературы Академии Наук СССР, в архиве Ф. К. Сологуба. Здесь нами даются лишь те впервые публикуемые материалы романа, которые имеют характер законченных эпизодов - глав, или, будучи лишь вариантами известного ранее текста, дают дополнительные данные для социологического понимания произведения и его персонажей. Ред.

  

  Как всегда при возвращении домой, Передонова охватили недовольство и тоска. Он вошел в столовую шумно, швырнул шляпу на подоконник, сел к столу и крикнул:

  - Варя, подавай!

  Варвара носила кушанья из кухни, проворно ковыляя в узких из щегольства башмаках, и прислуживала Передонову сама. Когда она принесла кофе, Передонов наклонился к дымящемуся стакану и понюхал. Варвара встревожилась и пугливо спросила его:

  - Что ты, Ардальон Борисыч? Пахнет чем-нибудь кофе?

  Передонов угрюмо взглянул на нее и сказал сердито:

  - Нюхаю, не подсыпано ли яду.

  - Да что ты, Ардальон Борисыч!- испуганно сказала Варвара. - Господь с тобой, с чего ты это выдумал?

  - Омегу набуровила!- ворчал он.

  - Что мне за корысть травить тебя, - убеждала Варвара, - полно тебе петрушку валять!

  Передонов долго еще нюхал, наконец успокоился и сказал:

  - Уж если есть яд, так тяжелый запах непременно услышишь, только поближе нюхнуть, в самый пар.

  Он помолчал немного и вдруг вымолвил злобно и насмешливо:

  - Княгиня!

  Варвара заволновалась.

  - Что княгиня? Что такое княгиня?

  - А то княгиня, - говорил Передонов, - нет, пусть она сперва даст место, а уж потом и я женюсь. Ты ей так и напиши.

  - Ведь ты знаешь, Ардальон Борисыч, - заговорила Варвара убеждающим голосом, - что княгиня обещает только, когда я выйду замуж. А то ей за тебя неловко просить.

  - Напиши, что мы уж повенчались, - быстро сказал Передонов, радуясь выдумке. Варвара опешила было, но скоро нашлась и сказала:

  - Что же врать, - ведь княгиня может справиться. Нет, ты лучше назначь день свадьбы. Да и платье пора шить.

  - Какое платье? - угрюмо спросил Передонов.

  - Да разве в этом затрапезе венчаться? - крикнула Варвара. - Давай же денег, Ардальон Борисыч, на платье-то.

  - Себе в могилу готовишь ? - злобно спросил Передонов.

  - Скотина ты, Ардальон Борисыч! - укоризненно воскликнула Варвара.

  Вдруг Передонову захотелось подразнить Варвару. Он спросил:

  - Варвара, знаешь, где я был?

  - Ну, где ? - беспокойно спросила Варвара.

  - У Вершиной, - сказал он и захохотал.

  - Нашел себе компанию, - злобно крикнула Варвара, - нечего сказать!

  - Видел Марту, - продолжал Передонов.

  - Вся в веснушках, - с возрастающею злобою говорила Варвара, - и рот до ушей, хоть лягушке пришей.

  - Да уж красивее тебя, - сказал Передонов. - Вот возьму да и женюсь на ней.

  - Женись только на ней, - закричала Варвара, красная и дрожащая от злости, - я ей глаза кислотой выжгу!

  - Плевать я на тебя хочу, - спокойно сказал Передонов.

  - Не проплюнешь! - кричала Варвара.

  - А вот и проплюну, - сказал Передонов.

  Встал и с тупым и равнодушным видом плюнул ей в лицо.

  - Свинья! - сказала Варвара довольно спокойно, словно плевок освежил ее.

  И принялась обтираться салфеткою. Передонов молчал. В последнее время он стал с Варварою грубее обыкновенного. Да и раньше он обходился с нею дурно. Ободренная его молчанием, она заговорила погромче:

  - Право, свинья. Прямо в морду попал.

  В передней послышался блеющий, словно бараний голос.

  - Не ори, - сказал Передонов, - гости.

  - Ну, это Павлушка, - ухмыляясь, отвечала Варвара.

  Вошел с радостным громким смехом Павел Васильевич Володин, молодой человек, весь, и лицом и ухватками, удивительно похожий на барашка: волосы, как у барашка, курчавые, глаза выпуклые и тупые, - все, как у веселого барашка, - глупый молодой человек. Он был столяр, обучался раньше в ремесленной школе, а теперь служил учителем ремесла в городском училище.

  - Ардальон Борисыч, дружище! - радостно закричал он: - ты дома, кофеек распиваешь, а вот и я, тут как тут.

  - Наташка, неси третью ложку! - крикнула Варвара.

  Слышно было из кухни, как Наталья звенела единственною оставшеюся чайною ложкою: остальные были спрятаны.

  - Ешь, Павлушка, - сказал Передонов, и видно было, что ему хочется накормить Володина. - А я, брат, уж теперь скоро в инспекторы пролезу, - Варе княгиня обещала.

  Володин заликовал и захохотал.

  - А, будущий инспектор кофеек распивает! - закричал он, хлопая Передонова по плечу.

  - А ты думаешь, легко в инспекторы вылезть ? Донесут - и крышка.

  - Да что доносить-то? - ухмыляясь, спросила Варвара.

  - Мало ли что. Скажут, что я Писарева читал, - и ау!

  - А вы, Ардальон Борисыч, этого Писарева на заднюю полочку, - посоветовал Володин, хихикая.

  Передонов опасливо глянул на Володина и сказал:

  - У меня, может быть, никогда и не было Писарева. Хочешь выпить, Павлушка?

  Володин выпятил нижнюю губу, сделал значительное лицо знающего себе цену человека и сказал, по-бараньи наклоняя голову:

  - Если за компанию, то я всегда готов выпить, а так - ни-ни.

  А Передонов тоже всегда готов был выпить. Выпили водки, закусили сладкими пирожками.

  Вдруг Передонов плеснул остаток кофе из стакана на обои. Володин вытаращил свои бараньи глазки и огляделся с удивлением. Обои были испачканы, изодраны. Володин спросил:

  - Что это у вас обои?

  Передонов и Варвара захохотали.

  - На зло хозяйке, - сказала Варвара.- Мы скоро выедем. Только вы не болтайте.

  - Отлично! - крикнул Володин и радостно захохотал.

  Передонов подошел к стене и принялся колотить по ней подошвами. Володин по его примеру тоже лягал стену. Передонов сказал:

  - Мы всегда, когда едим, пакостим стены,- пусть помнит.

  - Каких лепех насажал! - с восторгом восклицал Володин.

  - Иришка-то как обалдеет, - сказала Варвара с сухим и злым смехом.

  И все трое, стоя перед стеною, плевали на нее, рвали обои и колотили их сапогами. Потом, усталые и довольные, отошли.

  Передонов нагнулся и поднял кота. Кот был толстый, белый, некрасивый. Передонов теребил его, - дергал за уши, за хвост, тряс за шею. Володин радостно хохотал и подсказывал Передонову, что еще можно сделать.

  - Ардальон Борисыч, дунь ему в глаза! Погладь его против шерсти!

  Кот фыркал и старался вырваться, но не смел показать когтей, - за это его жестоко били. Наконец забава Передонову наскучила, и он бросил кота.

  - .Слушай, Ардальон Борисыч, что я тебе хотел сказать, - заговорил Володин. - Всю дорогу думал, как бы не забыть, и чуть не забыл.

  - Ну? - угрюмо спросил Передонов.

  - Вот ты любишь сладкое, - радостно говорил Володин, - а я такое кушанье знаю, что ты пальчики оближешь.

  - Я сам все вкусные кушанья знаю, - сказал Передонов.

  Володин сделал обиженное лицо.

  - Может быть, - сказал он, - вы, Ардальон Борисыч, знаете все вкусные кушанья, которые делают у вас на родине, но как же вы можете знать все вкусные кушанья, которые делаются у меня на родине, если вы никогда на моей родине не были?

  И, довольный убедительностью своего возражения, Володин засмеялся, заблеял.

  - На твоей родине дохлых кошек жрут, - сердито сказал Передонов.

  - Позвольте, Ардальон Борисыч, - визгливым и смеющимся голосом говорил Володин, - это, может быть, на вашей родине изволят кушать дохлых кошек, этого мы не будем касаться, а только ерлов вы никогда не кушали.

  - Нет, не кушал, - признался Передонов.

  - Что же это за кушанье такое? - спросила Варвара.

  - А это вот что, - стал объяснять Володин,- знаете вы кутью?

  - Ну, кто кутьи не знает, - ухмыляясь, ответила Варвара.

  - Так вот, пшенная кутья, с изюмцем, с сахарцем, с миндалем, - это и есть ерлы.

  И Володин подробно рассказал, как варят на его родине ерлы. Передонов слушал тоскливо. Кутья, - что ж, его в покойники, что ли, хочет записать Павлушка?

  Володин предложил:

  - Если вы хотите, чтоб все было, как следует, вы дайте мне материал, а я вам и сварю.

  - Пусти козла в огород, - угрюмо сказал Передонов.

  "Еще подсыплет чего-нибудь", - подумал он. Володин опять обиделся.

  - Если вы думаете, Ардальон Борисыч, что я у вас стяну сахарцу, так вы ошибаетесь, - мне вашего сахарцу не надо.

  - Ну, что там валять петрушку, - перебила Варвара. - Ведь вы знаете, у него все привереды. Приходите и варите.

  - Сам и есть будешь, - сказал Передонов.

  - Это почему же? - дребезжащим от обиды голосом спросил Володин.

  - Потому, что гадость.

  - Как вам угодно, Ардальон Борисыч,- пожимая плечами, сказал Володин, - а только я вам хотел угодить, а если вы не хотите, то как хотите.

  - А как тебя генерал-то отбрил? - спросил Передонов.

  - Какой генерал? - ответил вопросом Володин и покраснел и обиженно выпятил нижнюю губу.

  - Да слышали, слышали, - говорил Передонов.

  Варвара ухмылялась.

  - Позвольте, Ардальон Борисыч, - горячо заговорил Володин, - вы слышали, да, может быть, не дослышали. Я вам расскажу, как все это дело было.

  - Ну, рассказывай, - сказал Передонов.

  - Это было дело третьего дня, - рассказывал Володин,- об эту самую пору. У нас в училище, как вам известно, производится в мастерской ремонт. И вот, изволите видеть, приходит Верига с нашим инспектором осматривать, а мы работаем в задней комнате. Хорошо. Я не касаюсь, зачем Верига пришел, что ему надо, - это не мое дело. Положим, я знаю, что он - предводитель дворянства, а к нашему училищу касательства не имеет, - но я этого не трогаю. Приходит - и пусть, мы им не мешаем, работаем себе помаленьку, - вдруг они к нам входят, и Верига, изволите видеть, в шапке.

  - Это он тебе неуважение оказал, - угрюмо сказал Передонов.

  - Изволите видеть, - обрадованно подхватил Володин, - и у нас образ висит, и мы сами без шапок, а он вдруг является этаким мамелюком. Я ему и изволил сказать, тихо, благородно: ваше превосходительство, говорю, потрудитесь вашу шапочку снять, потому, говорю, как здесь образ. Правильно ли я сказал? - спросил Володин и вопросительно вытаращил глаза.

  - Ловко, Павлушка, - крикнул Передонов,- так ему и надо.

  - Конечно, что им спускать, - поддержала и Варвара. - Молодец, Павел Васильевич.

  Володин с видом напрасно обиженного человека продолжал:

  - А он вдруг изволил мне сказать: всякий сверчок знай свой шесток. Повернулся и вышел. Вот как все дело было, и больше никаких.

  Володин чувствовал себя все-таки героем. Передонов в утешение дал ему карамельку.

  Пришла и еще гостья, Софья Ефимовна Преполовенская, жена лесничего, полная, с добродушно-хитрым лицом и плавными движениями. Ее посадили завтракать. Она лукаво спросила Володина:

  - Что это вы, Павел Васильевич, так зачастили к Варваре Дмитриевне?

  - Я не к Варваре Дмитриевне изволил притти, - скромно ответил Володин, - а к Ардальону Борисычу.

  - Уж не влюбились ли вы в кого-нибудь?- посмеиваясь, спрашивала Преполовенская.

  Всем известно было, что Володин искал невесты с приданым, сватался ко многим и получал отказ. Шутка Преполовенской показалась ему неуместною. Дрожащим голосом, напоминая всею своею повадкою разобиженного баранчика, он сказал:

  - Если я влюбился, Софья Ефимовна, то это ни до кого не касается, кроме меня самого и той особы, а вы таким манером выходите в сторонке.

  Но Преполовенская не унималась.

  - Смотрите, - говорила она, - влюбите вы в себя Варвару Дмитриевну, кто тогда Ардалъону Борисычу сладкие пирожки станет печь?

  Володин выпятил губы, поднял брови и уже не знал, что сказать.

  - Да вы не робейте, Павел Васильевич, - продолжала Преполовенская, - чем вы не жених! И молоды, и красивы.

  - Может быть, Варвара Дмитриевна и не захотят, - сказал Володин, хихикая.

  - Ну, как не захотят, - ответила Преполовенская, - уж больно вы скромны некстати.

  - А, может быть, и я не захочу, - сказал Володин, ломаясь. - Я, может быть, я не хочу на чужих сестрицах жениться. У меня, может быть, на родине своя двоюродная племянница растет.

  Уже он начал верить, что Варвара не прочь за него выйти. Варвара сердилась. Она считала Володина дураком; да и получал он вчетверо меньше, чем Передонов. Преполовенской же хотелось женить Передонова на своей сестре, дебелой поповне. Поэтому она старалась поссорить Передонова с Варварою.

  - Что вы меня сватаете, - досадливо сказала Варвара, - вот вы лучше вашу меньшуху за Павла Васильевича сватайте.

  - Зачем же я стану его от вас отбивать! - шутливо возразила Преполовенская.

  Шутки Преполовенской дали новый оборот медленным мыслям Передонова; да и ерлы крепко засели в его голове. С чего это Володин выдумал такое кушанье? Передонов не любил размышлять. В первую минуту он всегда верил тому, что ему скажут. Так поверил он и влюбленности Володина в Варвару. Он думал: вот окрутят с Варварой, а там, как поедут на инспекторское место, отравят его в дороге ерлами и подменят Володиным: его похоронят как Володина, а Володин будет инспектором. Ловко придумали!

  Вдруг в передней послышался шум. Передонов и Варвара испугались: Передонов неподвижно уставил на дверь прищуренные глаза. Варвара подкралась к двери в залу, едва приоткрыла ее, заглянула, потом так же тихо, на цыпочках, балансируя руками и растерянно улыбаясь, вернулась к столу. Из передней доносились визгливые крики и шум, словно там боролись. Варвара шептала:

  - Ершиха - пьяная-распьяная, Наташка ее не пускает, а она в залу так и прет.

  - Как же быть? - испуганно спросил Передонов.

  - Надо перейти в залу, - решила Варвара, - чтоб она сюда не залезла.

  Пошли в залу, а двери за собой плотно закрыли. Варвара вышла в прихожую со слабою надеждою задержать хозяйку или посадить ее в кухню. Но нахальная баба ворвалась-таки в залу. Она, подбочась, остановилась у порога и сыпала ругательные слова в виде общего приветствия. Передонов и Варвара суетились около нее и старались усадить ее на стул поближе к прихожей да подальше от столовой. Варвара вынесла ей из кухни на подносе водки, пива, пирожков. Но хозяйка не садилась, ничего не брала и рвалась в столовую, да только никак не могла признать, где дверь. Она была красная, растрепанная, грязная, и от нее далеко пахло водкою. Она кричала:

  - Нет, ты меня за свой стол посади. Что ты мне выносишь на подносе! Я на скатертке хочу. Я - хозяйка, так ты меня почти. Ты не гляди, что я - пьяная. Зато я - честная, я - своему мужу жена.

  Варвара, трусливо и нагло ухмыляясь, сказала:

  - Да уж мы знаем.