Крыжановская Вера Ивановна - Смерть планеты

чайшей силе, которая могла снова зажечь огонь веры и опять соединить их с Создателем.

   Полными слез глазами смотрел Супрамати на этих обездоленных и нищих духом, которые, подобно беспомощным детям, пугливо жались друг к другу, с тоской глядя на него.

   И горячая молитва полилась из его души к Отцу всего сущего о даровании ему силы спасти несчастных, вернуть им самый драгоценный дар, всякому доступное и неиссякаемое притом богатство, - веру в Бога и любовь к добру.

   В эту минуту в сердце посла иного мира пробудилась любовь к этим обитателям чужой земли, и он ясно ощутил братскую связь, соединяющую все существа всех миров и сфер - от атома до архангела - неразрывной цепью, которая пламенным лучом исходит из сердца Предвечного; протекает по всем системам и возвращается к своему первоисточнику.

   Так вот она - великая тайна того божественного дыхания, которое подобно огню, зажигающему тысячи других, никогда само не истощается, а передается от атома к атому, оживляя материю и выводя из протоплазмы - мага с совершенным знанием!...

   В эту высокую минуту Супрамати постиг сокровенную божественную мысль - заложить в самый момент создания в маленькое и слабое существо могучее чувство любви, соединяющее людей и миры и являющееся рычагом творения.

   Все, бывшее до сего времени темным, становилось ясным; миссия теряла свою тяжесть; взятая им на себя задача была не только долгом, но и счастьем делать добро тем, кого любишь. Между ним и нищими духом, преклонившими перед ним колени, образовалась, благодаря состраданию, могучая связь, объединяющая создания Божий. Глубокая радость исполнила сердце пророка: дело его становилось прекрасным, и он получил награду...

   Вся аура Супрамати наполнилась золотистым пламенем, и все его существо дышало гигантской силой. Он схватил арфу и вызванные из нее звуки были музыкою сфер, - могучей вибрацией, которая подчиняет стихии и собирает миры.

   Как поток огня сообщалась могучая его воля невежественной толпе, на которую он смотрел с любовью. Взоры всех прикованы были к белой фигуре мага, слезы лились из глаз, и никто не подозревал, что это было пробуждение души, благодатной росой, которой предстояло оживить в них веру в Творца.

   Все больные исцелились, и поток живительной силы, исходившей из Супрамати, был до того могуч, что даже ствол старого, высохшего дерева на краю пропасти вдруг ожил и корни его наполнились соком.

   Это новое "чудо" вызвало бешеный восторг, и рассказы о "сверхъестественном" человеке, живущем в пещере, приняли сказочные размеры. Волнение дошло снова до королевского дворца, тем более, что между чудесно исцелившимися была Медха, молоденькая девушка, подруга принцессы Виспалы, внучки короля.

   Король, по имени Инхазади, был уже стар, и двое его сыновей пали жертвой ужасного закона, о котором говорилось выше. Оба принца страдали неизлечимой болезнью и, несмотря на свое высокое положение, окончили один за другим жизнь в пропасти. У старого монарха оставалась только внучка - его наследница, дочь младшего сына, которую он положительно обожал.

   Виспала была обаятельная девушка в полном расцвете юной красоты, а Медха - ее лучшая подруга с детства. Мысль потерять ее стоила многих слез молодой принцессе; а потому как же она радовалась, увидав приятельницу совершенно здоровой. Виспала засыпала ее расспросами про таинственного человека, совершавшего такие чудеса, и Медха, обрадованная своим выздоровлением, восторженно описывала Супрамати.

   - Никогда, никогда не видала я такого красавца и замечательно, что он вовсе не похож на наших мужчин. Хотя у него и бледное лицо, но можно подумать, что кровь красная, потому что щеки розоватые; волосы у него - вьющиеся, неопределенного цвета, с золотистым отливом. А глаза его нельзя описать, надо видеть их. Они точно дышат огнем, но выражают такую силу и вместе с тем доброту, что хотелось бы всю жизнь простоять на коленях, любуясь им, - отвечала Медха.

   - Я должна его видеть! - воскликнула Виспала, и глаза ее вспыхнули. - Но где и каким образом?

   - Ничего нет проще, принцесса. Ежедневно перед скалой, где совершаются исцеления, толпится народ, а он стоит на самом краю эспланады с арфой в руках и его можно свободно видеть. По ночам же, рассказывала мне тетка, голубоватый свет окружает пещеру и эспланаду, а он сидит снаружи, играет и поет. Никто не слышал еще никогда подобного пения; кажется, дрожит каждая фибра, а в мозгу и сердце что-то шевелится, и приходят самые странные мысли.

   Даже животные точно зачарованы им, и птицы садятся, например, этому странному человеку на плечи, на колени или у ног. Просто невероятно!

   Через несколько дней Виспала с подругой пробрались глубокой ночью к пропасти, где уже стояла кучка людей, с которой они и смешались. Действительно, странный голубовато-серебристый свет широким сиянием окутывал приют мага. Эспланада была пуста, но тучи птиц усеяли землю и выступы скалы.

   Вскоре появился Супрамати, сел на широкий камень, служивший ему скамьей, и стал играть. В окружавшем таинственном сумраке его стройная белая фигура, прекрасное вдохновенное лицо, странные и неведомые мелодии, исходившие из-под его тонких пальцев, могучий бархатистый голос действовали увлекательно. Безмолвно, как очарованная, смотрела на него Виспала; все существо ее трепетало неизведанным чувством, и она смогла вернуться домой не ранее, чем маг ушел в пещеру.

   Слава Супрамати разрасталась между тем удивительно быстро; народ валил со всех сторон взглянуть на таинственного незнакомца, полечиться и услышать его очаровательное пение.

   Не будучи более в состоянии бороться с любопытством, престарелый король решил сам отправиться в пещеру и допросить неведомого пришельца, одаренного изумительной силой врачевания. Подземные пути на эспланаду были неизвестны королю, но снаружи сохранилась высеченная в скале лестница, которая в древние времена вела в часовню, и дорога эта, хотя попорченная за многие годы, все-таки была еще проходима. Король с трудом взобрался наверх и странно смущенный и взволнованный остановился у входа в пещеру.

   Все внутри было залито голубоватым светом, о котором ему говорили, и насыщено нежным ароматом; а в глубине на престоле сияла окруженная снопами лучей чаша рыцарей Грааля, увенчанная крестом. На каменной скамье сидел за чтением свитка пергамента сам таинственный незнакомец, который осушил уже столько слез и успокоил столько страданий.

   С жадным любопытством вдумчиво разглядывал король поднявшегося при его появлении Супрамати, красота которого поразила его; с первого же взгляда понял монарх, что перед ним - человек иной неведомой ему расы. После минутного обоюдного разглядывания они обменялись поклонами.

   - Кто ты, незнакомец, и откуда явился, ибо ты не походишь на людей нашей земли, и где приобрел ты силу вырывать у смерти существа, обреченные на погибель наукой? - спросил Инхазади.

   Супрамати подошел ближе и, приглашая старца сесть, так как тот, видимо, устал от тяжелого подъема, ответил спокойным голосом:

   - Я посол Творца Нашего. Я пришел внести свет во тьму и напомнить людям этой земли их божественное происхождение. Настало время восстановить вновь связь Создателя с Его творением; давно уже человечество ваше лишено опоры в вере. Я пришел говорить сердцам людей и растолковать им бесконечную доброту Отца их Небесного: я сохраняю им жизнь и возвращаю здоровье для того, чтобы они прославляли имя Божие и благодарили Господа...

   - Несчастный! - вскричал король, вскакивая. - Выраженные тобой намерения уже обрекают тебя на смерть. Разве ты не знаешь, что земля наша добровольно порвала всякую связь с Небом? Всякий посланец Того, Кого ты называешь Богом, будет отвергнут здесь; мало того, неумолимый закон осуждает его на смерть.

   Супрамати улыбнулся:

   - Я не боюсь смерти, и спасение моих братьев дороже мне жизни. Человеку духовная пища нужнее материальной, ему надо только дать понять, что он - слеп, и что, где бессильна земная наука, там он должен пасть ниц и призывать невидимое. Вот я и пришел для того, чтобы напомнить вашему человечеству забытые истины и научить его молиться. Предсказываю тебе, король, что ты один из первых преклонишься пред великим символом вечности и спасения.

   Инхазади побледнел и тяжело дышал.

   Под могуществом взгляда Супрамати всколыхнулась душа, и его вдруг охватило страстное желание услышать больше о Том Невидимом, к Которому можно обращаться в тяжелые минуты жизни.

   Минуту спустя он снова опустился на скамью и нерешительно сказал:

   - Говори то, что ты собираешься проповедовать моим подданным; я имею право услышать первый.

   Когда спустя час Инхазади вышел из пещеры, на челе его залегла глубокая складка и во взоре светилось мрачное раздумье.

   Последующие недели не отличались ничем особо выдающимся. Исцеления продолжались, и толпа, собиравшаяся на краю грозной, поглотившей уже столько жертв пропасти, все росла. Но теперь настроение умов понемногу изменялось; музыка, странное пение и волнение, вызванное возвращением здоровья и жизни, потрясали души.

   В людях этих, утративших даже понятие о добре и духовном совершенствовании, живших одними лишь плотскими желаниями и наслаждениями настоящего, пробуждалось стремление слиться с чем-то светлым, чистым, исходившим из целителя, и познакомиться немножко, если возможно, с его чудесной наукой.

   В результате семеро желавших сделаться учениками Супрамати вскарабкались однажды ночью по старой каменной лестнице, но затем робко, нерешительно остановились у входа в пещеру. Они глубоко потрясены были видом престола и лучезарного креста; удивительное обаяние, которым дышало убежище мага, покорило их, а от чистых, насыщавших воздух излучений кружилась голова.

   Когда на пороге смежной пещеры появился Супрамати, смельчаки пали на колени и умоляюще протянули к нему руки.

   Супрамати поспешно подошел, поднял их и ласково сказал:

   - Добро пожаловать, первые жаждущие света Истины. Вы желаете стать моими учениками? Я охотно принимаю вас, так как ваша бедная земля очень нуждается в проповедниках, которые научили бы ее найти вновь путь совершенствования. Хотя, друзья мои, я считаю своей обязанностью предупредить вас, что принимаемая вами на себя задача - тяжела. Учение, которое я преподам вам, вы должны передать своим братьям, даже рискуя при этом жизнью, так как вера без дел - мертва. Обдумайте же, чувствуете ли вы себя достаточно сильными, чтобы усвоить и применить к делу мои наставления?

   С минуту они совещались между собой, а потом один вышел вперед и уверенно сказал:

   - Учитель, мы так слабы, так невежественны и слепы, что нам кажется чересчур смелым обещать то, что, может быть, мы не будем иметь сил выполнить. Но будь великодушен, испытай нас, а мы обещаем сделать все возможное, чтобы быть достойными твоих наставлений.

   Добрая улыбка озарила лицо Супрамати.

   Ответ ваш подает большие надежды. Кто признает себя слепым, того ждет впереди удача узреть свет вечный; тщеславный же навсегда остается слепым, потому что не видит ничего, кроме лишь своего воображаемого "величия".

   - Еще раз скажу, друзья, - добро пожаловать! Вы останетесь со мною здесь; но прежде всего я должен очистить вас и снять покрывающую кору миазмов.

   Он повел их в смежную пещеру, приказал раздеться, войти в водоем и стать там на колени, что и было исполнено беспрекословно. Тогда Супрамати простер руку, начертал каббалистический знак, и тотчас из пространства хлынула широкая полоса света, а на склоненных головах вспыхнули, вроде огненного свода, разноцветные огни, которые как будто всосались затем в организм.

   Заметив появившиеся на их лицах страх и изумление, Супрамати добродушно сказал:

   - Не бойтесь ничего - это очистительный огонь пространства проникает в вас и уничтожает зловредные покрывающие вас флюиды.

   После того он дал им простые белые туники, обувь из плетеной соломы и подвел к престолу, где они стали на колени, а Супрамати дал им поцеловать чашу и надел им на шею небольшие душистого дерева крестики.

   С этого дня утренние часы и вечера посвящены были поучениям. Прежде всего Супрамати объяснил им двойственную природу человека - материальную и астральную - и непреложный закон, связующий людей с невидимым миром, откуда те выходят при воплощении и куда возвращаются смертью.

   Он показал им невидимое население пространства и разъяснил, какими опасностями оно грозит душе и телу смертного.

   Далее, как логический вывод, он указал на единственное действенное оружие против этих опасностей, и стал учить их великому искусству молиться.

   - Сила эта, могучая, как стихии, подобно молнии зажигает божественный огонь на престолах, оплодотворяет землю, проникает бездны океана, ураганом проходит пространства и не знает преград; молитва - первая из наук, величайшая мощь, магический талисман, приводящий в действие неведомые силы. И не только маг, а каждый, если только обладает горячей и чистой верой, может действовать этой исполинской силой, повелевать стихиями, усмирять грозы, пресекать эпидемии, собирать и сплачивать тончайшие и нежнейшие элементы для исцеления болезней...

   Изумленные и увлеченные ученики благоговейно слушали мага, и люди эти, жившие до тех пор ради одних лишь наслаждений плоти, смиренно, с полной верой склонялись перед крестом и пробовали молиться.

   Не раз терпели они неудачу, изнемогали и впадали в уныние, потому что уменье молиться дается вовсе не легко. Искусство это - тройственно, так как, во-первых, требует сосредоточения; во-вторых - отречения от всего материального, что обременяет душу и приковывает ее к земле, а в-третьих - могучей воли, которая возносит и выделяет чистый огонь, рассекающий ауру греховного человека для полного восприятия льющихся свыше божественных излучений.

   Все-таки благодаря своему рвению и при поддержке мага ученики быстро преуспевали: теперь они знали, что имеют бесплотную душу, главное назначение коей - совершенствование.

   Они постигли тайну существования и великий закон любви, который диктует человеку обязанности к ближнему. Понемногу Супрамати готовил своих учеников к их миссии - проливать свет веры в омраченные души их воплощенных братьев.

   - Ваш долг вернуть другим то, что получили сами. Нелегко, конечно, внушить людям великие законы добра, удержать их на торном пути злоупотреблений и пороков. Вас будут ненавидеть, платить злом за добро, но это не должно вас пугать; а если вы запечатлеете вашу миссию своею кровью, это будет славнейшая из побед. Знайте, что кровь ваша - это животворная роса, которая прольется на бесплодную почву неверия и эгоизма; а память о вас, подобно бессмертному огню, зажжет веру в душах многих. Итак, милые друзья, не бойтесь смерти, потому что смерть мученика - это небесный аромат, рассеивающий зачумленные миазмы, которыми наполнена атмосфера преступного человечества.

   - Учитель! Если я хорошо понял твои наставления, - заметил как-то один из учеников, - мы не должны никогда платить злом за зло, значит - защищаться; но раз наши законы поощряют месть и уничтожение всего, что нашей выгоде мешает, то нас, разумеется, убьют, и совершенно бесполезно.

   Супрамати улыбнулся.

   - Проповедь ваша и должна именно уничтожить ваши дикие и неправые законы; но не думайте, что вы будете безоружны. Проповедующий истину, воодушевленный любовью к своему долгу и вооруженный крестом - непобедим.

   - Учитель, будь добр и поясни, почему считаешь ты крест одаренным особой силой? Я знаю очень хорошо, что этот символ был в прежнее время очень почитаем у нас; но мне непонятна основа такого почитания, - спросил Хаспати, один из самых ревностных учеников Супрамати, страстно привязавшийся к нему.

   - Когда вы более созреете и подвинетесь в науках, то научитесь понимать, хотя бы отчасти, бесчисленные благодетельные свойства этого символа вечности и спасения. Крест, сын мой, - страшный по своему могуществу знак, наступательное и оборонительное оружие. Будучи созидателем и разрушителем, он является компасом посвященного. Всюду, во всех видимых вами на небесном своде мирах крест проявляет свою мощь, ибо линии креста, будучи продолжены на все четыре стороны, проникают вселенную.

   Как-то вечером Супрамати сидел на эспланаде со своими учениками и поучал их искусству развивать волю, а попутно примерами доказывал силу этого двигателя. Под действием его воли расцвел засохший кустарник и разразилась гроза, а затем стихла по его же велению.

   - Вы видите, дети мои, что развитая и сознательно направленная воля подчиняет себе и делает мягкими, что воск, космические элементы. Конечно, для того, чтобы достигнуть степени моего могущества, потребно много времени и труда, но это достижимо, как видите, путем настойчивости и понимания преследуемой цели.

   Ученики смотрели на него с восторгом и почти суеверным страхом. Потом Хаспати нерешительно спросил:

   - Учитель, скажи нам, кто ты, откуда пришел, и от кого получил столь колоссальные знания? Объясни, почему в течение стольких веков никто до тебя не являлся открывать нам проповедуемые тобой великие истины?

   Супрамати на минуту задумался, глядя в пространство, а потом ответил:

   - Я - издалека, я - покорный сын науки, посланный светочами добра и истины рассеять мрак заблуждений человеческих и вернуть к Господу заблудших детей Его; потому что все вы - Его дети, божественные и неразрушимые частицы, из Него исшедшие. Видя вас заблудившимися в непроходимой чаще невежества, порабощенных плотью, сделавшихся жестокими и порочными, великие светочи человечества послали вам одного из своих верных слуг, вооруженного крестом и любовью, чтобы вернуть вас на путь истинный. И приход мой не напрасен: я не один, у меня есть уже верные ученики, которые передадут мои наставления своим братьям и продолжат мое дело, если я погибну.

   - Что ты говоришь, учитель! Ты - благодетель стольких страждущих - погибнешь? Это было бы ужасно! Что станется с нами без тебя, без твоих наставлений? Мы не можем продолжать твое дело! - воскликнул Хаспати со слезами на глазах и прижимаясь к своему посвятителю.

   Супрамати ласково погладил его склоненную голову.

   - Дело спасения души от погибели невежества и безверия зачастую оплачивается жизнью. Но это ничего не значит, посеянное мною семя истины, заповеданное освобождение от вековых оков грубого атеизма, которое, я дал моим братьям, переживут мое телесное существование; а Создатель, по милосердию своему, зачтет мне труды мои и дозволит мне еще на шаг приблизиться к божественному свету - обители праведных душ, доблестно боровшихся за добро. Вы же, дети мои, не должны бояться, что останетесь без руководителей. Призовите наставников, уединенно живущих в ваших горах, и они в изобилии принесут вам духовные хлеб и вино, которые насытят ваши души.

   - Почему же они не пришли до сих пор просвещать нас и исцелять? - с неудовольствием спросил один из юношей.

   - Остерегайся судить безосновательно и судить то, что ты не понимаешь, - ответил Супрамати. - Как знать? А что, если появление их ранее нужной минуты привело бы лишь к бесполезной смерти? Я пришел подготовить им путь, заложить основу дела, которое затем разовьют мои братья: они оживят вашу былую веру и восстановят то, что было искажено или забыто веками. А затем, если окажется нужным, явятся другие и поддержат истину; путь их будет полосой света. Как и я, они выполнят свое назначение - делиться с братьями полученными в свою очередь от других истиной и светом.

   Замечание Супрамати очень смутило Хаспати.

   - Благодарю, учитель, на будущее время я буду осторожнее и воздержусь от слишком поспешных заключений.

  

  

  

   C радостью наблюдал Супрамати за быстрыми успехами учеников, личные особенности которых начинали ясно проявляться. Кого интересовала исключительно музыка, кого искусство врачевания, кого изучение оккультной силы планет, кого чудеса звездного неба. В одном лишь сходились все поголовно - в стремлении изучить таинственную, могущественную силу воли, этот великий рычаг космических сил, исполинскую, управляющую стихиями динамо-машину; волю, которая, будучи разработана и дисциплинирована, сама представляет могущество, подобное стихии.

   Теперь Супрамати выходил иногда из пещеры в сопровождении учеников и исцелял в селениях и окружных городах, а при случае и проповедовал, внушая слушателям необходимость любви к Богу, чтобы в жизненных испытаниях у Него искать помощи и поддержки.

   Слава, окружавшая "сверхъестественного" человека, ограждала, и никто не осмеливался задержать его за дерзкое нарушение закона, запрещавшего произносить даже имя Божие.

   Итак, открыто все молчали, а втихомолку враги мага все сплачивались, и число их быстро росло.

   В первых рядах стояли врачи, считавшие себя обиженными в денежном отношении; да и оскорбленное "научное" самолюбие их было задето. Не меньше недовольны были и все те, кто находил удобнее не быть стесняемым никаким нравственным законом, совестью или долгом; потому-то самое понятие о Боге и Его законах они ненавидели, главным образом, как узду своим животным, беспорядочным страстям. А число таких врагов было легион.

   Супрамати, читавший в душе людской и слышавший чужие мысли, видел, конечно, растущее недоброжелательство, но не обращал на то никакого внимания, продолжая исцелять и проповедовать.

   Однажды, возвращаясь из далекого обхода, учитель и ученики шли густым лесом, и, утомившись, присели, чтобы отдохнуть и закусить. В густой чаще, заросшей кустарником и ползучими растениями, Супрамати усмотрел за грудами валежника кучу развалин.

   - Видите эти остатки разрушенного храма? Надеюсь, он скоро воспрянет вновь и под его сводами зазвучит священное пение, а общая молитва привлечет на верующих могучие обновляющие волны Божественной благодати.

   - Учитель, ты действительно точно все знаешь и видишь прошлое. Ибо как иначе мог бы ты угадать, что эти беспорядочные развалины были некогда одним из величайших храмов в стране! - воскликнул смущенный Хаспати.

   - Все избегают этого места, потому что во время разрушения святилища здесь перебито было значительное число укрывшихся в нем священнослужителей, - продолжал молодой ученик. - Говорят даже, что место это - заколдовано, но никто не смеет о том упоминать из страха наказания.

   - Какое ужасное это было время. Надеюсь, оно никогда не вернется, - заметил другой из молодых людей. - Но скажи мне, учитель, будет ли опять священство, когда снова восстановится поклонение Богу?

   - Конечно. Всякая служба требует служителей, и я полагаю, что вы, друзья мои, первыми примете на себя эту обязанность, великую и тяжелую по своей ответственности, - серьезно ответил Супрамати.

   - Не думайте, что все совершится без борьбы, - продолжал он, - у добра всегда бывают противники, и мрак ненавидит свет.

   Из бездны выйдет тысячеголовое чудовище неверия и сомнения, и все оплюет своей ядовитой слюной, прикрывая ее именем "науки". Чудовище нападет, конечно, на храм и будет стараться подрыть само основание его; но в обязанности воинов веры входит защищать святилище, которое заключает в себе идею Божества и является для человечества неистощимым источником спасения души и тела.

   Горе посвященным священнослужителям, которые допустят осквернение, унижение и расхищение вверенного им сокровища.

   Священник - первый служитель Бога, прямой посредник священных сил невидимого мира. Неисповедимая тайна окружает служителя алтаря, этот очаг света, куда нисходит и где сосредоточивается Божественная сила.

   Жизнь его должна быть непорочна, а мысль обращена к небу, потому что он есть сосуд, в который вливается и посредством коего разливается на смертных спасительная благодать.

   Горе священнику, который, будучи нечист душой и телом, осмеливается приближаться к престолу за восприятием света Небесного: он может только его омрачить и загрязнить и тем лишить его тех, кто ждет помощи и спасения.

   Велико и высоко назначение священника, истинного служителя Божьего; он должен хранить в сердце своем и применять на деле все проповедуемые им истины, дабы верующий смотрел на такого носителя света снизу вверх.

   Не забывайте, дети мои, что упадок религии начинается с момента, когда в душу человека закрадывается пренебрежение к служителю Божьему. Но как пастух ответственен за каждую овцу в стаде, так и пастырь стада Господнего должен знать душу овец своих.

   Хаспати склонился и поцеловал руку наставника.

   - Никогда, уважаемый учитель, не забудем мы твоих слов и станем молить Бога помочь нам сделаться истинными священнослужителями, каких ты описал нам.

   По мере увеличения числа последователей, Супрамати действовал все более открыто: он проповедовал даже в столице и объединил верных в общины, которые собирались на совместную молитву и носили на шее маленькие душистого дерева крестики, раздававшиеся их обожаемым учителем.

   Понятно, что все ненавистники Супрамати, - а таковых было большинство, - кипели бешенством, видя его "безнаказанность". Некоторые члены Королевского совета открыто требовали на заседании задержания колдуна и предания его суду ввиду того, что дерзость его росла с каждым днем, а "глупые" проповеди грозили вызвать беспорядки и ниспровергнуть установленные законы.

   - Если большинство совета выскажется за арест, я противиться не буду, - ответил Инхазади. - Обдумайте, однако, хорошенько свое решение и обсудите, не повлечет ли за собой те самые беспорядки, которых вы опасаетесь, задержание человека, спасшего от смерти столько сотен людей. Незнакомец располагает к тому же для исцелений бесспорными могущественными средствами; а кто из нас может поручиться, что ему не понадобится завтра же самому обратиться за помощью к целителю?!

   Собрание молчало. Последний довод был неопровержим, и окончательное решение было отложено.

   Между тем такая отсрочка привела в ярость непримиримых; они надумали действовать втихомолку и уничтожить "волшебника" во что бы то ни стало. Произошедший как раз в это время случай утвердил их в гнусном намерении.

   Увидев Супрамати, Виспала вспыхнула к нему бурной и беспорядочной страстью, присущей людям той извращенной земли. Каждую ночь приходила она с Медхой на край пропасти любоваться магом, когда тот беседовал с учениками, играл или пел. Как зачарованная, не могла она отвести глаз от прекрасного лица Супрамати, удивительно озаренного голубоватым, словно исходившим от него самого светом, и безумная страсть ее росла с каждым днем. Воспользовавшись посещением магом города, Виспала сумела передать ему послание. В письме она признавалась в своей безумной любви и объявляла, что избирает его в мужья и что это даст ему право на трон.

   "У дяди моего нет преемника мужского пола, и я его единственная наследница, - писала она, - а муж мой будет королем, потому что я имею право только дать народу монарха, но не править сама".

   Это послание, как и второе в том же роде, осталось без ответа, а последствием их было только то, что Супрамати перестал показываться ночью на площадке.

   Виспала думала, что сойдет с ума. День и ночь она только и думала о неведомом пророке; кровь огнем кипела в ее жилах и планы, один другого отчаяннее, роились в ее возбужденной головке.

   Раз ей удалось подойти к магу, когда тот был в городе. Супрамати, казалось, не заметил ее, но когда она захотела коснуться его рукой, то почувствовала сильный ток, отбросивший ее в сторону, точно сильный порыв ветра.

   Виспала лишилась сна, аппетита и впала в такое отчаяние, что заболела. Продолжительные, непрерывные волнения вызвали одну из тех страшных нервных болезней, против которых врачи не знали лекарств. Молодая девушка потеряла зрение, а страшные корчи чуть не ломали ей руки и ноги.

   Инхазади был в отчаянии, да и народ принимал участие в его горе, так как очаровательную молодую девушку все очень любили. Вследствие этого в пещеру отправилась депутация из представителей различных классов населения; если кто мог спасти принцессу, то несомненно один Супрамати.

   Маг обещал прийти и, приказав ученикам молиться в его отсутствие, отправился во дворец, где его немедленно провели в комнату больной.

   Страшно обезображенная болезнью, лежала Виспала в постели, и Супрамати с грустью и сожалением смотрел на юное существо, погибавшее от заражения собственными нечистыми излучениями.

   Чувственная, бурная любовь ее внушала ему отвращение, но ведь не для того, чтобы презирать низших братьев, пришел он в этот мир. Он должен любить их, шлифовать, так сказать, грубые алмазы, и примером чистой привязанности облагораживать внушенное им чувство, которое, несмотря на разные омрачающие его тени, остается тем не менее великим чувством и зовется любовью.

   С первого же взгляда Супрамати убедился, что слизистый, черный и зловонный пар студенистой корой окутал тело. Отвратительные существа, привлеченные из потустороннего мира ее животной страстью, ползали по больной, высасывали ее жизненность, точно пиявки.

   Супрамати приказал оставить его наедине с больной; когда все вышли, он наполнил водой небольшой таз и опустил в него снятое с пальца кольцо.

   Вода стала голубоватой с серебристым отливом. Намочив в тазу полотенце, он вытер им лицо, руки и ноги молодой девушки. Затем, заключив больную в магический круг, он перекрестил ее, и через миг начертанный им круг вспыхнул огнем, опоясав постель многоцветным пламенем.

   Треща и разбрасывая искры, огонь пространства начал поглощать окружавшую Виспалу черную и липкую атмосферу; свистя и корчась, клубами разлетались мерзкие существа или пожирались огнем. Мало-помалу темный пар исчез совершенно и его сменил чудесный красный свет, заливший всю комнату, осветив замертво лежавшую Виспалу. Пока работали обновляющие силы, она потеряла сознание.

   Теперь же из самого тела больной начали выделяться клубы черного дыма, быстро поглощавшиеся красным светом.

   Когда явление это прекратилось, Супрамати намочил другое полотенце, которое оказалось словно покрытым алмазной пылью, и, вытерев им все тело больной, прикрыл ее.

   Затем он взял арфу, сел у изголовья и начал играть.

   Полились звуки изумительной гармонии, и комната наполнилась мягким ароматом; дивный свет словно угас и сменился фиолетовым сумраком. И на этом темном аметистовом фоне появились прозрачные существа, сотканные точно из того же пара, и окружили постель недвижимо лежавшей принцессы; воздушные образы их колебались в ритме чудесной арфы, а прозрачные руки скользили по неподвижному телу Виспалы. Понемногу видение стало бледнеть и рассеялось в тумане.

   А Супрамати продолжал играть, и на лице его застыло выражение восторженной радости. Он наслаждался плодами своих трудов в эту минуту, когда ему еще раз удалось вернуть к жизни страждущее и осужденное на смерть существо. Блаженство вызываемой им гармонии, дар повелевать могучими деятелями ароматов и красок исполнило сердце его радостью и благодарностью.

   Отдавшись своим мыслям, Супрамати не заметил, что Виспала открыла глаза и медленно поднялась, глядя на него робким любовным взором.

   Она чувствовала себя выздоровевшей, но во всем ее существе произошло удивительное превращение. Пылкая, пожиравшая страсть, мучительно терзавшая ее сердце, исчезла, уступив место сознанию пропасти, отделявшей ее от высшего, любимого ею человека, и сознание это стало перед нею во всей подавляющей ясности.

   При этом все существо ее наполнено было беспредельной признательностью и глубоким счастьем видеть его тут, около себя.

   Она сползла с постели, опустилась на колени и, подняв сложенные руки, прошептала со слезами в голосе:

   - Учитель, как мне благодарить тебя за спасение жизни... Супрамати перестал играть, благословил ее, приподнял и кротко сказал:

   - Не меня должна ты благодарить, а Бога, твоего творца и Отца Небесного. Будь же достойна дарованного тебе душевного и телесного здравия. Не забывай, дочь моя, что в телесной темнице горит бессмертный огонь, который укажет тебе путь к маяку, все сущее освещающему, поддерживающему и охраняющему.

   Он поднял руку, указывая на светлый крест, появившийся в воздухе и сверкавший, как алмаз.

   - Ты - благодетель всего страждущего, научи же меня великой науке: верить и любить не телом, а сердцем! - прошептала Виспала.

   - Веруй в своего Творца, надейся на Его милосердие, люби Его всей душой, и ты найдешь путь к спасению. По мере очищения твоей души, ты научишься любить сердцем и побеждать нечистые телесные страсти. А теперь поди и обними своего деда, который пережил много испуга и горя во время твоей болезни.

   Виспала порывисто схватила руку Супрамати и прижала к губам, а потом встала и побежала в комнату короля, где тот, окруженный несколькими приближенными, со страхом ожидал результата лечения. Король был несказанно счастлив, увидав внучку совершенно здоровой; когда же он и его близкие хотели благодарить мага, тот исчез.

   На заре следующего дня Инхазади прибыл в пещеру выразить Супрамати свою глубокую признательность за исцеление Виспалы. Престарелый король был очень взволнован; он долго серьезно беседовал с магом, после чего, - как и предсказал ему Супрамати, - смиренно преклонил колени перед престолом, исповедуя Божество, имя Которого закон запрещал ему произносить.

   Исцеление наследницы короля произвело огромное впечатление, и популярность мага еще возросла; но в такой же почти степени усилилась ненависть к нему его врагов. Окончательно же привел их в ярость слух, распространявшийся в народе и неизвестно откуда появившейся.

   Втихомолку, правда, но уже шли повсюду разговоры о будущем короле, так как Инхазади был стар и кончина его была недалека, и вдруг общий голос назвал Супрамати его преемником.

   - Может ли принцесса выбрать мужем кого-нибудь лучше этого благодетеля всех страждущих! - говорили в обществе. - Он молод и красив; происхождение его, правда, темно, но зато принцесса знатна родом. Он - беден к тому же, но это говорит о его бескорыстии. Иначе, будь он практичнее, это был бы самый богатый человек на планете. Чего бы только не заплатили ему за спасение от страшной смерти близкого и дорогого существа.

   Вывод из этих разговоров был таков, что наиболее желательным государем оказывался только этот добрый, красивый и ученый человек.

   Но если население горячо желало иметь Супрамати своим королем, то одна возможность подобной комбинации возбудила уже против мага целый ураган вражды и привлекла в партию его врагов лиц очень влиятельных. Среди таковых оказалось несколько молодых людей, которые по своему рождению и высокому положению надеялись быть избранными Виспалой. Ее страсть к прекрасному магу не была уже тайной, и это давало шансы на успех всенародному проекту.

   Наиболее верным средством избежать неприятности было бы удалить опасного человека, и вот на тайном совещании врагов решили во что бы то ни стало с ним покончить.

   Последствием заговора было покушение на Супрамати, когда тот уходил с фермы, где только что излечил несколько стад, одержимых злокачественной болезнью. Поспешно нанесенный убийцей удар не попал, однако, в грудь, а задел только плечо. Злодей убежал, но был изловлен и приведен возмущенными пастухами; оказался он одним из тех, кому Супрамати спас жизнь.

   Несомненно, толпа его растерзала бы, не вступись за него маг, который твердо заявил, что никто не имеет права карать, если он сам прощает виновного. Несмотря на это, преступник все-таки мог быть убит кем-нибудь из слишком усердных сторонников Супрамати, но он предупредил негодяя и помог ему бежать.

   Второе покушение было придумано замысловатее и орудием избрали безответное животное.

   Это был живший в болотах дикий зверь - полулев, полубык, но зверь необыкновенно сильный и хищный. Меньше ростом живущего на Земле быка, но с гривой наподобие львиной, этот уру - как звали животное - снабжен был тремя прямыми, острыми, как кинжал, рогами и широкой пастью, усеянной крепкими зубами; ноги у него были вроде обезьяньих лап.

   Приручить это животное не удавалось, но публика всегда с удовольствием смотрела на бывшие в большой моде бои таких уру, и зрелище это потому особенно интересовало, что зверя трудно было взять живьем, помимо малочисленности породы вообще. В это время только что привели из болот двух больших особенно

   злобных животных, и одного из них выбрали, чтобы предательски отделаться от Супрамати.

   Звери содержались в железных клетках, помещавшихся в открытом сарае. В ту минуту, когда маг, сопровождаемый двумя учениками и большой толпой, переходил улицу, один из зверей вырвался из клетки, и, разъяренный криками погони, бросился к магу, нагнув голову, готовый взять его на рога.

   Опасность была неминуема и смертельна. Бешеный зверь летел прямо на него, а перепуганная толпа разбегалась в стороны.

   Но в двух шагах от Супрамати животное круто остановилось, понюхало воздух и потом повернуло в сторону одного из учеников; но Супрамати поднял руку, и вдруг уру, словно от удара обухом по голове, упал на колени. Тогда остолбеневшие зрители услышали, что маг произнес как будто несколько незнакомых слов, странным образом их скандируя, и затем заиграл на арфе.

   Уру слушал сперва музыку, словно очарованный, а потом медленным шагом подошел к Супрамати и лег у его ног. Маг погладил его по голове, дал кусок хлеба, вынутый из кармана, и животное ело из его рук. После того, продолжая играть и напевая вполголоса, Супрамати направился прямо к сараю в сопровождении уру, который по его приказанию покорно вошел в клетку.

   - Будьте осторожны в другой раз и не оставляйте открытой клетку. Я не один хожу по улице и сколько невинных могло бы пострадать вместо меня, - спокойно заметил он смущенным сторожам.

   История эта вызвала огромный шум, а вместе с тем и неудовольствие в народе, чуявшем покушение на жизнь его благодетеля.

   Заговорщики притихли и на время отказались от своего кровавого замысла, но еще более возненавидели своего "врага", решив сторожить удобную минуту и набирать тем временем сторонников.

   Вскоре неожиданно скончался Инхазади. Старого короля очень любили, и смерть его была общим горем; лишь те, кто обвинял его в слабости за допущение проповеди Супрамати, радовались кончине государя.

   Для Виспалы это был тяжелый удар. Она оставалась совершенно одна, и душу ее тяготило сознание этого одиночества.

   После своего исцеления молодая девушка очень изменилась: она избегала удовольствий, проводила целые часы в молитве или в уединении и размышлениях.

   Время траура она провела в полном затворничестве, окруженная немногими, также вновь обращенными к вере подругами.

   Наконец настал день, когда, согласно закону, Виспала должна была объявить, кого она избирает мужем и королем, так как королева, о чем упоминалось выше, не управляла сама, а имела право избрать государя из молодых людей высшей знати.

   Государственный совет был в полном сборе, когда прибыла Виспала и со скромным достоинством заняла королевское место. Затем она объявила, что единственного человека в мире считает достойным наследовать ее дорогому незабвенному деду, а именно Супрамати - народного благодетеля, вернувшего здоровье и жизнь стольким тысячам людей.

   Присутствовавшие были смущены.

   - Выбор твой, королева, противоречит всем законам, - сказал старшина совета, придя наконец в себя от изумления. - Ты хочешь поставить над нами королем человека несомненно достойного, но неизвестного происхождения, даже принадлежащего к совершенно особенной, неведомой расе; а это заразило бы твое потомство нечистой, быть может, кровью и унизило бы древнюю славную династию, коей ты являешься последней представительницей. Подумай об этом, возлюбленная наша государыня, и не решай ничего без зрелого размышления.

   - Я обдумала все раньше, чем пришла сюда, и решение мое бесповоротно, - твердо ответила Виспала. - Знаю также, что Совет имеет право одобрить мой выбор, или нет. Ваши доводы, может быть, и справедливы; хотя, по-моему, бесчисленные благодеяния Супрамати служат лучшим подтверждением его благородства. Я готова подчиниться решению Совета; но зато в случае отказа отрекаюсь от всех своих наследственных прав на престол и удаляюсь в частную жизнь. Пусть Совет и народ избирают короля по закону на благо населения. Через три дня вы мне дадите ответ.

   Оставив советников в полном недоумении, Виспала вышла из зала и удалилась в свои апартаменты.

   В зале Совета поднялся бурный спор. Мнения разделились: одни не хотели и слышать об избрании Супрамати, другие опасались возмущения в случае отказа, принимая во внимание всенародную любовь к молодой королеве, с одной стороны, и благоговение населения перед пророком-целителем - с другой.

   Умы все более и более волновались. Противники мага кричали, что с восшествием на престол этого неизвестного никому "колдуна" начнутся опять религиозные волнения, потому что он, конечно, захочет восстановить прежний культ, водрузить давно свергнутый символ - крест, и потребует поклонения забытому Богу, без Которого жилось отлично благодаря "мудрым законам".

   Противники возражали им, что тоже ведь много веков предки их прожили с верою в Бога, и времена были лучше, законы менее жестоки, более справедливы и что все равно, согласно предсказаниям, былая вера должна тем не менее возродиться.

   Для успокоения возбужденных страстей один маститый сановник предложил выбрать кандидата на престол, который отвечал бы всем условиям, и этим положить конец праздным пререканиям.

   Сначала это предложение приняли единогласно; но когда пришлось выбирать, то партийный дух, личное честолюбие и страсти до такой степени разгорелись среди этих людей, выросших в духе полного эгоизма, что не выбрали никого.

   Усталое, раздраженное и озлобленное собрание незначительным большинст